Во время похорон я боялась, что Хардин расскажет Кену всю правду о Кристиане Вэнсе прямо перед всеми. Хардин чувствовал себя плохо, поэтому он хотел, чтобы кто-то ещё чувствовал себя так же. Я молюсь, что Хардин достаточно порядочен, чтобы дождаться подходящего времени, чтобы раскрыть тяжелую правду. Я знаю, что он воспитанный; глубоко внутри Хардин неплохой человек. Он просто плох для меня.
Я повернулась к Зеду, который собирал пушинки со своей красной кофты на пуговицах.
-Ты хочешь пойти пешком? Это не длинная дорога, идти минут двадцать.
Он согласился, и мы успели уйти до того, как мама смогла бы затолкнуть меня в маленькую машину. Я не могла принять мысль о том, чтобы находиться с ней в замкнутом пространстве в тот момент. Терпеть ее становилось все труднее. Я не хотела быть грубой, но я знала, что мое разочарование росло с каждым прикасанием рук к ее прекрасно завитым волосам.
Зед нарушил тишину десятиминутной прогулки по маленькому городку:
- Ты хочешь поговорить об этом?
- Я не знаю. Ничего из того, что я скажу, не будет иметь смысла, - я тряхнула головой, просто чтобы Зед не понял, какой сумасшедшей я стала за последнюю неделю. Он не спрашивал о моих отношениях с Хардином, и уже за это я была ему благодарна. Все, что касается меня и Хардина не подлежит к обсуждению.
- Попробуй, - предложил Зед с теплой улыбкой.
- Я не в настроении.
- Ты не в настроении из-за того что расстроена или из-за того, что ты безумна? – дразнит меня он, игриво касаясь своим плечом моего, пока мы ждем зеленого света светофора, чтобы перейти улицу.
- И то, и то,- я попыталась улыбнуться, - в основном, из-за того, что расстроена. Это неправильно, что я злюсь из-за того, что мой отец умер? – я ненавидела то, как звучали мои слова. Я знала, что это неправильно, но, казалось, что все было в порядке. Злость – лучше, чем ничего, поэтому злость – это выход. Именно то, что мне было нужно.
- Это нормально чувствовать себя так, но, в то же время, немного неправильно. Не думаю, что тебе нужно злиться на него. Уверен, что он не понимал, что делает, - Зед посмотрел на меня, но я отвернулась в сторону.
- Он знал, что делает, когда приносил наркотики в квартиру. Конечно, он не знал, что умрет, но знал, что была вероятность этого, и единственное, о чем он заботился – найти дозу побольше, - я проглотила вину, которая пришла вместе со словами. Я любила отца, но мне нужно было говорить правду. Мне нужно было дать чувствам волю.
Зед нахмурился:
-Я не знаю, Тесса. Не думаю, что это было так. И я не думаю, что мог бы быть злым на того, кто умер, особенно если он – мой родитель.
- Он ничего не сделал для меня. Он покинул меня, когда я была ребенком.
Зед точно знал это? Я не была уверена. Я так много разговаривала с Хардином, который знал все обо мне, что иногда я забывала, что другие люди могли не знать многого из того, что знал он.
- Может быть, он ушел, потому что знал, что так будет лучше для тебя и твоей мамы? – сказал Зед, пытаясь успокоить меня, но это не сработало. От этого мне лишь захотелось закричать. Я устала слышать это ото всех подряд. Все эти люди были уверены, что хотели лишь лучшего для меня, хотя утверждали, что мой отец бросил меня, думая, что делает это для моего же блага. Какой неэгоистичный мужчина, покидает своих жену и дочь на произвол судьбы.
-Я не знаю, - я вздохнула, - Давай просто больше не будем говорить об этом.
И мы больше не говорили. Мы молчали до тех пор, пока не пришли к дому моей матери, и я пыталась игнорировать раздражение в ее голосе, когда она отчитывала меня за такой длинный путь домой.
- Карен здесь, чтобы помочь, - сказала она, когда я прошла мимо нее и вошла на кухню.
Зед стоял в неловком молчании, не зная чем помочь. Но моя мать протянула ему коробку крекеров, разорвав крышку и молча указав на пустой лоток. Кен и Лэндон уже были заняты работой: они резали овощи и фрукты и складывали их на лучший мамин поднос. Тот, который она берет, когда хочет произвести впечатление на людей.
- Да, тебе очень повезло, - пробормотала я. Я думала, что весенний воздух сможет остудить мой гнев, но ему не удалось. Кухня матери слишком маленькая и душная, и, к тому же, в ней полно женщин.
- Мне нужен воздух. Я вернусь, просто стой на месте, - сказала я Зеду, когда мама спустилась в холл. Я была благодарна, что он столько времени ехал сюда, чтобы меня утешить, но разговор с ним у меня не клеился. Я была уверена, что когда мне станет легче, я смогу взглянуть на это по-другому, но тогда я хотела побыть в одиночестве.
Задняя дверь открылась со скрипом, я проклинала себя, надеясь, что моя мать не прилетит во двор, чтобы утащить меня обратно в дом. Солнце освещало грязь, лежащую на крышах теплиц. Темные, влажные пятна покрывали землю, но мне все же удалось найти несколько чистых сантиметров, чтобы стоять. Последним, чего я хотела – испортить дорогие туфли, которые мать не могла себе позволить.
Я заметила какое-то движение, и уже начала паниковать, пока Хардин не появился передо мной. Его глаза были ясные, и круглые тени падали на бледную кожу. Обычный цвет кожи.
- Извини, я не знала что ты тут, - говорю я быстро и отстраняюсь, сохраняя небольшую дистанцию между нами. - Я пойду
- Нет. Все в порядке. Это же твое тайное место, помнишь? – он еле заметно улыбается, и даже его эта улыбка выглядит более реалистичной, чем эти бесчисленные искусственные лица, которые я сегодня видела.
- И, правда, в любом случае мне надо идти.
Я хватаю дверную ручку, но он тянется, чтобы остановить меня. Я дергаюсь, когда его пальцы касаются моей руки, ощущение как будто весь воздух из моих легких в один миг испарился. Он тут же оправляется, обходит меня и придерживает дверь так, чтобы я не смогла выйти:
- Почему ты пришла сюда? Скажи мне, - тихо требует он.
-Я просто….- я прикладываю усилие, чтобы рассказать ему…. А после моего разговора с Зедом я потеряла всякое желание обсуждать свои мысли по поводу смерти моего отца.- Ничего такого.
- Скажи мне Тесса, - он знает меня достаточно хорошо, чтобы понять, что я вру, и я знаю его достаточно, чтобы знать - он не отпустит меня, пока я не расскажу ему правду.
Но могу ли я доверять ему? Я смотрю прямо на него, и фокусирую свой взгляд на его новой рубашке. Он наверно купил её специально для похорон, потому что я знаю, как выглядят все его рубашки, и он точно не мог одеть что-то из вещей Ноя. Не то что бы раньше он носил его вещи, но все-таки…
- Тесса, - шепчет он. Верхняя кнопка на его рубашке расстегнулась и его галстук изогнулся. Я отошла от него на шаг. - Я думаю, мы не должны делать это.
- Делать что? Говорить? Я только хочу знать, от кого ты постоянно прячешься?
Я от всего прячусь. И он первый в этом списке. Я хочу высказать все мои чувства Хардину, так просто опять вернуться к нашему обычному шаблону отношений, но я не хочу больше играть в эти игры. Я не хочу еще один раунд. Он победил, и я соглашаюсь с этим.
- Ты и я, мы оба знаем, что ты не покинешь это теплое место, пока не расскажешь мне все, так что давай побережем время и силы. Просто скажи. - Все это он говорит шутливо, но я видела дрожащее отчаяние за его зелеными глазами
- Я сумасшедшая, - я, наконец, призналась. - Он просто кивнул. – Конечно, ты сумасшедшая. - Я имела в виду, что я на самом дела сумасшедшая. Я просто в бешенстве. - Да, тебе следовало бы быть в бешенстве. - Я посмотрела сквозь него. - Мне следовало бы?- Да, черт побери. Я был тоже очень взбешен. - Я не думаю, что он понял, то, что я говорила и имела в виду. - Я злюсь на моего отца Хардин. Я так на него злюсь. - Я проговорила и ждала, что ответит он. - Я тоже. - Ты тоже?- Черт побери, да. И тебе следовало бы. У тебя есть абсолютное право беситься на него: мёртвого или живого.
Я не могу сдержать смех, смотря на серьезное выражение лица Хардина, когда он говорит такие смешные слова.
- Тебе не кажется неправильным то, что я не могу больше грустить, потому что я чертовски зла на него за самоубийство? - Я закусываю нижнюю губу и после паузы продолжаю: - Это то, что он сделал. Он убил себя, и он даже не подумал о том, как это повлияет на всех. Я знаю, что это эгоистично с моей стороны говорить такое, но это то, что я чувствую. - Мой взгляд падает на грязный пол. Мне стыдно говорить такие вещи, подразумевать их, но сейчас мне намного лучше. Я надеюсь, что эти слова останутся здесь, в этой теплице, и я надеюсь, что если мой отец где-то там, он не слышит меня. Пальцы Хардина касаются моего подбородка и приподнимают мою голову вверх.
- Хей, - говорит он, я не вздрагиваю от его прикосновения, но благодарна ему, когда он убирает руку. - Не надо стыдиться своих чувств. Он убил себя, и никто в этом не виноват, только он сам. Я видел, как ты была чертовски рада, когда он вернулся в твою жизнь, и каким он был идиотом, отвергая это ради наркотиков. - Тон Хардина суров, но его слова - именно то, что мне надо услышать прямо сейчас. Он тихо смеётся, "Но я единственная, с кем можно поговорить, так?" Он закрывает глаза и медленно качает головой вперёд назад. Я быстро меняю тему разговора подальше от наших отношений.
- Я не хочу проявить неуважение к нему.
- К черту это. - Хардин рассекает воздух между нами загипсованной рукой. - Ты имеешь полное право чувствовать себя так, как ты себя чувствуешь, и никто не сможет сказать, что это неправильно. - Я хочу, чтобы все так себя чувствовали.
Я вздыхаю. Я знаю, что доверяя Хардину, поступаю отчасти неправильно, я должна быть осторожной с ним, но он единственный человек, кто на самом деле меня понимает.
- Я серьезно, Тесса. Ты не позволишь никому из этих идиотов заставить тебя чувствовать себя плохо за то, что ты чувствуешь. - Хотелось бы, чтобы все было так просто. Я бы хотела быть как Хардин, не волноваться о том, что кто-то думает обо мне или как другие люди чувствуют себя, но я не могу. Я просто не смогу так. Я чувствую как другие, даже когда не должна, и хотелось бы думать, что в конечном итоге эта черта не погубит меня. Забота является хорошей чертой человека, но она приносит мне слишком много боли. За те несколько минут, пока я была в теплице с Хардином, мой гнев почти исчез. Я не уверена, что заменило его, но я больше не чувствую жгучую ярость, только устойчивую жгучую боль, которая, я знаю, будет еще долго моим компаньоном.
- Тереза! - Голос моей матери звучит во дворе, и мы с Хардином вздрагиваем.
- У меня нет задачи рассказывать это кому-то, в том числе и ей. Ты это понимаешь, не так ли? - Его глаза ищут мои, и я киваю. Я знаю, что он не скажет, и часть меня хочет освободить его от толпы этих болтливых женщин, которым и дела нет ни до кого.
- Я знаю. - Я киваю еще раз.
- Мне жаль…Я просто...- Дверь открывается, и моя мать заходит в теплицу.
- Тереза, пожалуйста, иди в дом. - Она изо всех сил старается замаскировать свой гнев, но ее выражение быстро исчезает. Хардин смотрит на сердитое лицо моей матери, прежде чем пройти между нами.
- Я как раз собирался уходить, - Я не могу сдержать смех, смотря на серьезное выражение лица Хардина, когда он говорит такие смешные слова.
Воспоминание о том, как мама застала его в моей комнате в общежитии несколько месяцев назад, всплывает в памяти. Она была так зла, и Хардин выглядел побежденным, когда я оставила её и Ноя. Эти дни кажутся такими далекими сейчас, такими простыми. Я понятия не имела, что ждало впереди, никто из нас не знал. - Что ты здесь делаешь? - Спрашивает она меня, когда я иду через двор до крыльца.
Глава 35
ХАРДИН
- Хардин, пожалуйста. Я должна заниматься, - застонала Тесса у меня на груди. Ее обнаженное тело было распростерто на мне, отвлекая все клетки мозга.
- Ты не убедишь меня, женщина. Если ты действительно хотела бы уйти, то не была бы сейчас в постели. - Я прижимаюсь к ее уху, и она отстраняется от меня.
- Ты, конечно, не отказался бы от трения твоего «приятеля» прямо сейчас.
Она хихикнула и сползла с меня, намеренно делая контакт с моей эрекцией.
- Ну что ты наделала, - я застонал, хватая пальцами ее пышные бедра. - Ты не пойдешь в зал сейчас.- Мои пальцы скользят по ней, проникают в нее так, что она начала стонать. Ебать, она всегда чувствовалась так чертовски туго и тепло вокруг моего пальца, не говоря уже о моем члене.
Не говоря ни слова, она перевернулась на бок, и обхватила меня рукой, медленно двигая ею. Ее большой палец стер капли влаги с моей головки и на моем лице появилась довольная ухмылка, когда она застонала.
- И это все?- Я дразнил ее, молясь, что она поведется на провокацию. В любом случае я знал, что будет дальше; я просто любил слушать, как она это говорит.
Ее желание становится более сильным, более ощутимым, когда она произносит эти вещи вслух. То как она стонет и всхлипывает, для меня значит больше, чем мое собственное удовлетворение. Если она произносит вслух, что хочет меня, это говорит о ее доверии ко мне; движения ее тела показывают преданность мне; и обещание ее любви ко мне заполняет мое тело и душу.
Я был полностью одержим, совершенно, блядь, потерян в ней, каждый раз, когда я занимался любовью с ней, даже когда я вел себя нечестно с ней. Этот раз не стал исключением.
Я потребовал у нее слова, которые я хотел услышать. Слова, что мне были нужны.
- Скажи мне, Тесса.
- Скорее всего, просто… просто все вы, - простонала она, направляя губы вдоль моей груди, и я поднял одно ее бедро, чтобы обернуть ногу вокруг моей собственной. Поза неудобная, но так я могу с легкостью видеть ее. Я мог видеть то, что только я мог сделать с ней, и я буду трахать ее, упиваясь тем, как она открывает рот, произнося мое имя. Я должен был сказать, что у нее уже есть я, целиком и полностью. Вместо этого я встал напротив нее, вытащил презерватив из тумбочки и вошел в нее. Ее удовлетворенный стон заставил меня чуть не кончить прямо тогда, но я провел с ней вместе достаточно времени, чтобы довести ее до края одновременно со мной. Она шептала, как сильно меня любит и как хорошо то, что я заставляю чувствовать ее, и я должен был сказать ей, что я чувствовал себя точно так же, даже больше, чем она могла себе представить, но вместо этого, я говорил только ее имя, пока кончал в презерватив.
Было так много вещей, которые я мог бы сказать, и точно бы сказал, если я знал, что мои дни сочтены. Если бы я знал, что вскоре я захочу умереть, то я бы поклонялся ей, как она того заслуживает.
- Ты уверен, что не хочешь остаться здесь еще на одну ночь? Я слышал, как Тесса говорит Кэрол, что она останется еще на ночь, - говорит Ной, вытолкнув мысли о Тессе из моей головы и заставив вернуться в реальность.
Через минуту смотря на меня, как мистер Роджерс, он спрашивает:
- Ты в порядке?
- Да. - Я должен рассказать ему, что творилось в моей голове, что я думал о Тессе, обернувшей ноги вокруг меня, как она ногтями впивается в мою спину. Но я не хочу, чтобы эти образы были и в его голове. Он поднимает брови.
- Так?
- Я ухожу. Мне нужно дать ей немного свободы. - Интересно просто, как я должен действовать в этой ситуации. Я чертов идиот, вот как. Моя глупость – несравнима ни с чьей. За исключением моих отцов, и моей мамы тоже, я полагаю. Я наверно унаследовал эту глупость от них. У кого-то из них я, должно быть, приобрел привычку уничтожать единственное хорошее в моей жизни. Я мог обвинить их. Я мог бы, но обвинять всех подряд, но это не помогло мне ни разу. Может, мне пора что-то изменить.
- Пространство? Я не знал, что тебе знакомо это слово. - Ной пытается шутить. Но он видимо обращает внимание на мое хмурое лицо, потому что быстро добавляет, - если тебе что-то понадобится - я не знаю, что бы это могло быть, но просто… ничего,… в общем - ты можешь позвонить мне. - Он неловко оглядывается в огромной гостиной своего дома, и я смотрю на стену за его спиной, чтобы не смотреть на него.
После неловкой беседы с Ноем и больше, чем пару нервных взглядов от миссис Портер, я беру свою небольшую сумку и выхожу из дома. У меня нет ничего с собой, просто этот крошечный пакетик с несколькими грязными вещами и мой сотовый телефон с зарядным устройством. К моему раздражению, на улице моросит дождь, и я не помню где моя машина. Ебать.
Я мог бы спуститься до дома мамы Тессы и уехать с Кеном, если он все еще там, но я не думаю, что это хорошая идея. Если я подойду к ней, если я приближусь настолько, что буду дышать одним воздухом с моей девочкой, никто не будет в состоянии оторвать меня от нее. И пусть Кэрол с легкостью закопает меня в теплице, но это не произойдет снова. Я был так близок с Тессой. Я чувствовал ее, и я знаю, что она чувствовала тоже.