- Бармен, еще один!
Бармен смотрит на меня, и я качаю головой, не замечая, что Хардин выдвигает табурет рядом с собой и похлопывает по нему. Я огладываю бар, прежде чем сесть.
- Так как ты нашла меня? - спрашивает он снова. Я сбилась с толку, и он вывел меня из себя своим поведением. Он явно пьяный, но это не то, что беспокоит меня; это - жуткое спокойствие, скрытое за его словами. Я слышала его прежде, и это никогда не приносит ничего хорошего.
- Я ходила вокруг в течение многих часов, и я узнала дом твоей мамы через улицу, таким образом, я знала... ну, я знала, что должна посмотреть здесь. - Я дрожу, вспоминая истории Хардина, как Кен ночь за ночью проводил в этом самом баре.
- Мой маленький сыщик. – Мягко говорит Хардин, поднимая руку, чтобы убрать волосы мне за ухо. Я не вздрагиваю и не отстраняюсь, несмотря на растущее беспокойство, переполняющее меня.
- Ты пойдешь со мной? Я хочу, чтобы мы вернулись в отель на ночь, и затем мы можем уехать утром, - бармен приносит ему еще напиток, и Хардин наделяет его серьезным взглядом.
- Не сейчас.
- Пожалуйста, Хардин. - Я встречаю его налитые кровью глаза. - Я так устала, и я знаю, что ты, тоже. Мои ноги очень болят, и я скучала по тебе. Кристиан пытался найти тебя, и не смог. Я ходила все это время, и я действительно хочу вернуться в отель. Вместе.
Я знаю его достаточно хорошо, чтобы быть уверенной, что, если я начну говорить о чем-либо весомом, он взбесится и его невозмутимость испарится в считанные секунды.
- Он не выглядел настойчивым, когда я вышел с его машины, - Хардин держит свой стакан.
Я наклоняюсь к нему, и он начинает говорить снова, прежде чем я смогу придумать что-либо, чтобы сказать.
- Выпей. Мой друг здесь - она купит спиртного. - Он махает рукой на стаканы на барной стойке.
- Мы столкнулись друг с другом в другом прекрасном заведении, но затем, поскольку это выглядело как вечер из прошлого, то я привел ее сюда. Как в старые добрые времена.
У меня скручивает живот.
- Друг?
- Старый друг семьи. - Он кивает в сторону женщины, появляющейся из туалета. Она выглядит на 35-40 лет и у нее осветленные волосы. Я рада, что она не молодая женщина, так как кажется, что Хардин пил с ней некоторое время. - Я действительно считаю, что мы должны идти, - я беру его за руку. Он резко убирает ее.
- Джудит, это - Тереза.
- Джуди, - она исправляет его, в то же самое время, когда я говорю:
- Тесса.
- Приятно познакомится. - Я выдавливаю улыбку и возвращаюсь к Хардину.
- Пожалуйста, - я прошу снова.
- Джуди знала, что моя мама была шлюхой, - говорит Хардин, и запах виски достигает меня.
- Я не говорила этого. - Женщина смеется.
Она одета слишком вульгарно для своего возраста. Вырез топа слишком глубок, а джинсы слишком обтягивающие.
- Она действительно говорила это. Моя мама ненавидит Джуди! - Хардин улыбается. Странная женщина отвечает на его улыбку.
- Интересно, почему?
Я начинаю чувствовать, как будто я за пределами их шутки.
- Почему?- спрашиваю, не думая.
Хардин делает ей предупреждающий взгляд и машет рукой, отклоняя мой вопрос. Все во мне желает сбросить его с барного стула. Если бы я не знала, что он только пытается замаскировать свою боль, то я бы просто сделала это.
- Длинная история, детка.
Женщина машет бармену.
- В любом случае, ты выглядишь так, словно тебе нужно выпить текилы.
- Нет, я в порядке.
Последнее, что я хочу - это выпить.
- Послушай, детка, - Хардин наклоняется ближе ко мне. - Ты не тот человек, который только что узнал, что вся его жизнь - чертова ложь, так что расслабься и выпей со мной.
Мое сердце болит за него, но пить это не выход. Я должна вытащить его отсюда. Сейчас.
- Ты предпочитаешь охлажденную маргариту или со льдом? Это не модное место, поэтому здесь нет большого выбора, - говорит Джуди мне.
- Я сказала, что мне не нужен этот чертов напиток, - огрызаюсь я. Ее глаза расширяются, но она быстро приходит в себя. Я почти также удивлена своей вспышкой гнева как и она, и я слышу, как Хардин хихикает рядом со мной, но я не спускаю глаз с этой женщины, которая явно наслаждается своими тайнами.
- Ладно, потом. Кто-то должен расслабиться.
Она роется в огромной сумке. Вытаскивает пачку сигарет и зажигалку, прикуривает.
- Куришь? - спрашивает она Хардина. Я смотрю на него, и к моему удивлению он кивает. Джуди тянется позади меня, протягивая ему зажженную сигарету из ее рта. Кто, черт возьми, эта женщина? Отвратительная палка помещается между губами Хардина, и он делает затяжку. Витки дыма кружат между нами, и я закрываю рот и нос. Я впиваюсь взглядом в него.
- С каких пор ты куришь?
- Я всегда курил. Просто бросил, пока учился в WCU. - Он делает другую затяжку. Пылающий красный огонь на кончике сигареты насмехается надо мной, я вытягиваюсь и хватаю ее изо рта Хардина и бросаю в его полунаполненный стакан.
- Какого черта? - он кричит и смотрит на свой испорченный напиток.
- Мы уезжаем. Сейчас. - Я спускаюсь с барного стула, хватая Хардина за рукав, и тяну его.
- Нет. Мы не уходим.
Он вырывается из моих рук и пытается привлечь внимание бармена.
- Он не хочет уезжать, - вмешивается Джуди. Мой гнев кипит, и эта женщина – просто бесит меня. Я смотрю в ее глаза полные насмешек, которые я едва могу найти под слоями засохшей туши.
- Я не помню, что спрашивала тебя. Не лезьте не в свое дело, и найдите нового партнера для питья, потому что мы уезжаем! - кричу я.
Она смотрит на Хардина, ожидая, что он защитит ее - и затем искаженная история между ними доходит до меня. Это не то, как “друг семьи” вел бы себя с сыном ее подруги, который вдвое моложе нее.
- Я сказал, что не хочу уезжать, - настаивает Хардин. Я отразила все атаки, но он по-прежнему не слушает. Мой последний выбор - играть на его ревности - низкий удар, особенно в состоянии, в котором он находится, но он не оставил мне другого выбора.
- Ну, - говорю я, начиная осматривать бар, - если ты не отвезешь меня в отель, я должна буду найти кого-то, кто сделает это.
Мои глаза останавливаются на самом молодом человеке в этом месте, который сидел за столом с его друзьями. Я даю Хардину несколько секунд, чтобы ответить, и когда он не отвечает, я начинаю идти к группе молодых людей. Хардина хватает меня за руку в считанные секунды.
- Черт, нет, ты не будешь делать этого.
Я оборачиваюсь, отмечая барный стул, которой он повалил в спешке, чтобы остановить меня и смехотворные попытки Джуди вернуть его в нормальное положение.
- Тогда увези меня, - отвечаю я, наклоняя голову.
- Я пьян, - говорит он, как будто это оправдывает эту сцену.
- Я знаю. Мы можем вызвать такси, чтобы отвести нас в «Габриель», и я отвезу обратно арендованный автомобиль.
Внутри я молюсь, чтобы эта уловка сработала. Хардин смотрит искоса на меня в течение секунды.
- Мы все выяснили, не так ли? - бормочет он саркастически.
- Нет, но нахождение здесь не имеет никакого смысла, поэтому или ты платишь за свои напитки и забираешь меня отсюда, или я уеду с кем-то еще.
Он оставляет след на моей руке и делает несколько шагов.
- Не смей угрожать мне. Я тоже могу столь же легко уехать с кем-то еще, - говорит он в нескольких дюймах от моего лица. Жало ревности причиняет мне боль, но я игнорирую это.
- Валяй. Возвращайся домой с Джуди. Я знаю, что вы спали раньше.
Я сохраняю спину прямой, а голос ровным, поскольку я бросаю вызов ему. Он смотрит на меня, затем на нее, и улыбается немного. Я вздрагиваю, и он хмурится.
- Это не было ничем потрясающим. Я едва помню это. - Он пытается заставить меня чувствовать себя лучше, но его слова имеют обратный эффект.
- Что ж? Что будешь делать? - Я поднимаю бровь.
- Черт побери, - ворчит он, затем спотыкается на середине, чтобы заплатить за свои напитки. Похоже, что он просто вываливает содержимое своих карманов на барную стойку, и после того, как бармен извлекает некоторые счета, он пихает оставшиеся Джуди. Она смотрит на него, а затем на меня, немного опускаясь, как будто что-то сломало ей позвоночник.
После того, как мы выходим из бара, Хардин говорит:
- Скажи Джуди «до свидания», - этим он заставляет меня хотеть взорваться.
- Не говори со мной о ней, - огрызаюсь я.
- Ты ревнуешь, Тереза? - произносит он нечленораздельно и берет меня за руку. - Черт, я ненавижу это место, этот бар, тот дом.
Он указывает рукой в сторону небольшого домика через дорогу.
- О! Хочешь узнать что-то забавное? Вэнс жил там. - Хардин указывает на кирпичный дом прямо рядом с баром. Тусклый свет наверху, и автомобиль припаркован у дороги.
- Интересно, что он делал той ночью, когда те мужчины вошли в наш чертов дом. - Глаза Хардина осматривают землю, и он наклоняется. Прежде чем я понимаю, что происходит, он заводит руку с кирпичом за голову.
- Хардин, нет! - Я воплю, хватая его руку. Кирпич падает на землю и скользит по бетону.
- К черту это.- Он пытается поднять его, но я стою перед ним. – К черту все это! К черту эту улицу! К черту этот бар и тот чертов дом! К черту всех!
Он спотыкается и снова продолжает идти по улице.
- Если ты не дашь мне уничтожить этот дом... - Его голос затихает, и я снимаю свою обувь и следую за ним через улицу в сторону его старого дома.
Глава 6
ТЕССА
Я спотыкаюсь, когда, босоногая, врываюсь вслед за Хардином во двор дома, где он провёл своё детство, о котором у него столько болезненных воспоминаний. Моё колено проезжается по траве, но я быстро восстанавливаю равновесие. Первая раздвижная дверь, открыта, и я слышу, как Хардин сражается с ручкой, прежде чем в гневе шарахнуть кулаком по дереву.
- Хардин, пожалуйста, давай вернёмся в гостиницу, - пытаюсь убедить его, хромая вслед за ним.
Полностью игнорируя моё присутствие, он подбирает что-то около крыльца. Я думаю, что это запасной ключ, но это оказывается булыжник размером с кулак, которым он бьёт по стеклянной панели в центре двери. Хардин просовывает руку в дыру, и, избежав, к счастью, острых осколков открывает дверь. Я оглядываю тихую улочку, но здесь всё по-прежнему. Снаружи нет никого, кто бы заметил наш вандализм, нигде не мигнул фонарь на звон разбитого стекла. Я молюсь, чтобы Триш и её муж не остановились этой ночью в соседнем доме у Майка, чтобы они поехали в какой-нибудь отель, учитывая, что ни один из них не накопил достаточно, что устроить себе экстравагантный медовый месяц.
- Хардин, - я вступаю на скользкую почву. Один неверный шаг, и мы оба погибли.
- Этот чертов дом был моим мучителем, - ворчит он, спотыкаясь о свой ботинок. Он хватается за подлокотник небольшого дивана, чтобы не упасть. Я осматриваю комнату, и рада тому, что большая часть мебели упакована в коробки или уже вывезена из дома.
Он суживает глаза и фокусируется на диване.
- Этот диван здесь... - он прижимает палец ко лбу, прежде чем закончить фразу, - вот где это случилось, понимаешь? Именно на этом проклятом диване.
Я знала, что он не в своём уме, но его слова подтверждают это. Я помню, как несколько месяцев назад он говорил мне, что уничтожил тот диван. «Этот кусок дерьма было легко разорвать на куски2, - похвалялся он. Я смотрю на диван перед нами. Его очевидную новизну выдают жёсткие подушки и чистая обивка. Мой живот крутит. И от воспоминаний, и от мысли, во что может вылиться нынешнее состояние Хардина.
Он на секунду прикрывает глаза.
- Возможно, один из моих проклятых папашек мог озаботиться покупкой нового.
- Мне так жаль. Я знаю, что сейчас для тебя это чересчур, - я пытаюсь утешить его, но он продолжает меня игнорировать. Он открывает глаза и идёт на кухню, я следую в нескольких шагах позади.
- Где это было... - бормочет он и встает на колени перед шкафчиком под раковиной. - Вот оно.
Он держит в руках бутылку с алкоголем. Не хочу спрашивать, чья она и как тут оказалась. Судя по слою пыли, который остался на чёрной футболке Хардина, когда он протёр ею бутылку, она хранилась здесь, по меньшей мере, несколько месяцев.
Я тащусь за ним, когда он возвращается в гостиную, гадая, что он сделает дальше.
- Я знаю, что ты расстроен, и ты имеешь полное право злиться, - я встаю у него на пути в отчаянной попытке привлечь его внимание. Он отказывается смотреть на меня.
- Но можем мы вернуться в гостиницу, пожалуйста? - я тянусь к его руке, но он её отдергивает. - Мы можем поговорить, и ты протрезвеешь, пожалуйста. Или поспи, всё что угодно, только, пожалуйста, пойдём отсюда. Хардин огибает меня, подходит к дивану и указывает на него.
- Она была здесь... Он тычет в диван бутылкой. Мои глаза щиплет от слез, но я глотаю их.
- И никто не пришёл, чтобы остановить их. Ни один из этих ублюдков.
Он сплёвывает и откручивает крышку полной бутылки. Он прижимает её к губам и запрокидывает голову, вливая в себя спиртное.
- Хватит! - кричу я, подступая ближе к нему. Я готова вырвать бутылку у него из рук и разбить её о кухонную стойку. Что угодно сделаю, только бы он не выпил её. Не знаю, сколько ещё алкоголя он может выпить, прежде чем отключится.
Хардин делает ещё один большой глоток и останавливается. Тыльной стороной ладони он вытирает капли со рта и подбородка. Он ухмыляется мне первый раз с тех пор, как мы вошли в дом.
- Почему? Ты тоже хочешь?
- Нет... вообще-то, да, - вру я.
- Очень плохо, Тесси. Здесь не хватит на двоих, - неразборчиво говорит он, держа большую бутылку. Меня передёргивает от того, что он произносит моё имя так же, как отец. Здесь, должно быть, около литра напитка; этикетка стёрлась и наполовину содрана. Я задаюсь вопросом, как долго он её здесь прятал - произошло ли это в один из одиннадцати худших дней в моей жизни?
- Держу пари, тебе это нравится.
Я отступаю на шаг и пытаюсь спланировать свои действия. У меня не такой уж большой выбор прямо сейчас, и теперь я начинаю бояться. Я знаю, что он никогда не сделает мне больно физически, но я не знаю, как он отнесётся к себе... и морально не готова к очередному приступу самобичевания. Я привыкла в Хардину, каким он был последние дни: угрюмый и саркастичный, но больше не ненавидящий. Блеск в его налитых кровью глазах слишком хорошо знаком мне, и я вижу, как в них закипает злость.
- Почему мне должно это нравиться? Ненавижу тебя такого. Я не хочу, чтобы ты вредил себе таким образом, Хардин.
Он улыбается и мягко усмехается, прежде чем поднять бутылку и вылить её содержимое на диванные подушки.
- Ты знала, что ром - одна из самых легковоспламеняемых жидкостей? - мрачным тоном сообщает он. Моя кровь застывает в жилах.
- Хардин, я...
- Здесь стопроцентный ром. Этого вполне достаточно, чёрт возьми. - Его голос неуверенный, заторможенный и пугает меня, а он продолжает поливать диван.
- Хардин! - восклицаю я, поднимая голос. - Что ты сделаешь? Сожжёшь дом? Это ничего не изменит!
Он насмехается, пытаясь отмахнуться от меня:
- Ты должна уйти. Никаких детей.
- Не говори со мной в таком тоне! - чувствуя себя храброй, я тянусь за бутылкой и хватаюсь за ручку в её стенке. Ноздри Хардина раздуваются, и он пытается разжать мою хватку.
- Отпусти. Сейчас же, - цедит он сквозь зубы.
- Нет.
- Тесса, не изводи меня.
- Что ты сделаешь, Хардин? Будешь драться со мной из-за бутылки?
Его глаза расширяются; рот распахивается в удивлении, когда он видит, как наши руки играют в перетягивание каната.
- Отдай бутылку, - требую я, крепче сжимая ручку. Бутылка тяжёлая, и Хардин не облегчает задачу, но в мою кровь активно поступает адреналин, давая мне необходимую силу. Ругаясь себе под нос, Хардин разжимает руку. Я не ожидала, что он так легко сдастся, поэтому, как только он перестаёт тянуть в свою сторону, бутылка выскальзывает из моей руки и опрокидывается на пол, разливаясь на старом деревянном полу. Я тянусь к ней, чтобы опередить его.
- Оставь её здесь.
- Не вижу проблемы, - Хардин опередил меня, он поднимает бутылку и льёт ещё больше рома на диван, затем обходит комнату по кругу, оставляя за собой след горючего.