Пандора еще та развратная шлюха. Она любит острые ощущения, особенно быть почти пойманной, и любит трахаться с мужчинами такого типа, за которыми ее отец будет гоняться с ружьем. Даже ужасный Род Паттерсон хочет лучшего для своей своенравной дочери.
Она проводит пальцами по моим волосам, сжимая их, и рывком прижимается ртом к моим губам. Ее дыхание с запахом сигарет наполняет мои легкие, когда она смеется.
— Ты такой замученный, — говорит она. — И знаешь, что? Думаю, именно поэтому я не могу выкинуть тебя из головы. Я просто хочу помочь тебе.
— Мне не нужно помогать.
— Каждый человек нуждается в помощи.
— Это не значит, что люди хотят этого.
— Тьфу. Ты такой упрямый, — она легко ударяет меня в грудь. — Сломленный и осторожный.
Ладонью она скользит к передней части моих брюк, прежде чем схватить мой член. Я предполагаю, что это можно считать сексуальным домогательством, но оно меня не беспокоит. Я прошел через дерьмо и похуже, чем большегрудая сексуальная наркоманка, лапающая меня. Пандора нежно сжимает мой член и смотрит мне в глаза. Из кабинета ее отца доносится «Fortunate Son» (Прим: Удачливый сын) группы CCR’s, в такт которой Род стучит ногой, и это всего в пяти метрах от нас, что вызывает испарину на спине.
Я не могу позволить себе потерять эту работу.
— И я чертовски люблю это, — она освобождает меня от своих объятий и возвращается к стойке регистрации, чтобы ответить на звонок телефона. — «Автомастерская Паттерсона».
Пандора зажимает ноготь между губами и подмигивает мне.
— Не хочу разговаривать с тобой, — она бросает трубку, пожимая плечами. Когда ее плечи двигаются, то становится видно верхнюю часть ложбинки между грудей. Это было сделано намеренно, нет сомнений. — Никого нет.
Снаружи подъезжает «Линкольн», ржавый и без бампера. Предполагаю, что хозяин нуждается в оценке. Я направляюсь к столу, чтобы взять ручку и блокнот, и Пандора лукаво улыбается, когда я шагаю в ее сторону.
— Нет, — говорю я.
— Что, ты теперь гей? — говорит она достаточно громко, что ее отец мог бы услышать, если бы не был так занят, напевая «Sweet Home Alabama» (Прим: Алабама — милый дом). Пандора упирается рукой в левое бедро. — Прекрати делать вид, что больше этого не хочешь.
У нас уже был разговор об этом несколько недель назад. Почему она снова его затевает?
— Ты пытаешься втянуть меня в неприятности? — мой тон низкий и резкий. Я качаю головой. У меня нет времени на это. — Не смей, Пандора.
Мне действительно нужно найти новую чертову работу.
Глава 10
Ройал
Поездка от «Автомастерской Паттерсона» до моей квартиры в Глиддене занимает всего тридцать минут, и так случилось, что Рикстон Фоллс находится по пути.
Я поворачиваю в сторону города Деми и останавливаюсь на знаке «Стоп» на минуту дольше, чем положено. Сейчас поздний вечер. Она все еще может находиться в больнице. Также я напоминаю себе, что Деми теперь знает, как выглядит мой автомобиль. Больше я не какой-то сталкер. Больше я не выгляжу, как какой-то гребаный урод-неудачник.
Вероятно, это к лучшему.
Мне нужно двигаться дальше. Так же, как это сделала она.
Сигнал позади заставляет меня нажать ногой на газ, и я направляюсь вперед, вниз по улице Деми.
На крыльце ее дома горят огни, ее машина припаркована на подъездной дорожке, задние фонари светятся красным, а затем гаснут в темноте.
Черт.
Я останавливаюсь ниже по улице и жду, пока она выйдет из «Субару» и направится внутрь. По прогнозу погоды на сегодня передавали большой снегопад. Жаль, что она не может оставить свою машину в гараже, ведь я знаю, что весь гараж заставлен «игрушками» Брукса.
Часть меня хочет уехать и вернуться в другой раз. Дать ей больше пространства. Я не должен был показываться прошлой ночью, но я не мог стоять в стороне и смотреть, как она страдает.
Только не снова.
Все было терпимо, когда я думал, что она счастлива. Деми, по крайней мере, много улыбалась, как я мог судить. Я проверял ее странички в социальных сетях время от времени. Казалось, она достаточно любит этого Брукса. Я оставался в стороне, полагая, что она навсегда останется с ним.
А потом я узнал, каким гребаным мудаком был Брукс Эбботт на самом деле.
Деми заслуживает лучшего.
Я должен был вмешаться.
Я просто не знал, что Брукс заплатит за ошибки своей жизнью.
Ударив по рулю, я провожу ладонями по волосам и направляюсь к ее дому. К тому времени, как я стучу в ее дверь, перед глазами начинает мутнеть, и мне становится тяжело дышать.
— Я знала, что ты вернешься, — говорит Деми, открывая дверь. Я задерживаю дыхание, когда вижу ее лицо и успокаивающие голубые глаза. — Но не знала, что это произойдет так скоро.
Я стою у входной двери в серых рабочих брюках, замасленных ботинках и простой белой футболке. Пахну машинным маслом и растворителем для краски. Я выгляжу как дерьмо.
— Можно войти? — спрашиваю я.
Деми прижимается щекой к двери, в то время как ее плечи поднимаются и опускаются, когда она делает глубокий вдох.
— Да, — она открывает дверь шире, — но только потому, что мне нужны ответы на некоторые вопросы.
— Ожидания могут быть опасными.
— Не такими опасными, как возвращение в мою жизнь, Ройал.
Я ухмыляюсь. Я заслужил это.
Я снимаю ботинки и смотрю на ее нетронутую гостиную. Никогда в жизни я не буду ходить здесь в своей рабочей одежде.
— Ты принес штаны Брукса? — Деми приподнимает бровь.
— Неа. Выбросил их.
У нее отвисает челюсть.
— Зачем ты это сделал?
— Есть причины.
Она скрещивает руки на груди, пока мы продолжаем стоять друг напротив друга в прихожей.
— Думаю, мы можем пройти на кухню, — она направляется к столу в уголок для завтрака, к единственной мебели в этой комнате не белого цвета. — Я не знаю, это борьба за территорию или еще что, но ты не можешь просто выкидывать чужие вещи.
— Борьба за территорию? Я что — собака?
— Я не это имела в виду.
Мы сидим друг напротив друга, разделенные несколькими вазами по центру, наполненными живыми цветами ярких оттенков, которые оживляют все вокруг. Я перемещаю их в сторону, чтобы беспрепятственно видеть ее лицо.
— Хорошо, — вздыхает Деми. — У тебя есть мое внимание. А теперь скажи мне, Ройал. Почему ты, черт возьми, ушел семь лет назад и не возвращался?
Я переигрывал события того уик-энда тысячу раз, каждый раз спрашивая себя, как бы я поступил, будь все иначе.
В то время я считал, что поступаю правильно.
Я думал, что помогаю кому-то, кто отчаянно нуждался в моей помощи.
И никогда не ожидал, что все это взорвется прямо перед лицом, создавая какой-то эффект бабочки, полностью изменяя траекторию нашего будущего.
— Мы были бы сейчас женаты, — размышляю я, проводя пальцами по деревянной столешнице.
— Извини?
— Держу пари, что мы были бы сейчас женаты, — повторяю я.
Деми закатывает глаза.
— Возможно, но ты ушел. Решил бросить меня, так что…
Я качаю головой.
— Вовсе нет, Деми. Я всегда хотел быть с тобой.
Все еще хочу.
Ее глаза стекленеют. Она смотрит через мое плечо, не желая поддерживать со мной зрительный контакт.
— Да, хорошо, но это не прокатит со мной, — говорит она. — Должен, хотел, мог. Все твои слова — пустой звук.
— Я не ожидаю, что ты простишь меня.
— Тогда почему ты здесь?
— Это не так просто.
Деми бьет кулаком по столу.
— Нет, это просто. Это так просто. Черт побери тебя, Ройал.
— Сейчас ты точно разговариваешь не как воспитатель детского сада.
Она прищуривается.
— Я никогда не говорила тебе, чем занимаюсь.
— Это не так трудно узнать.
— Что еще ты знаешь обо мне?
Я мог бы сказать ей, что знаю о том, что иногда она ходит смотреть на звездопады, как когда-то это делали мы. Я мог бы сказать, что вижу ее по утрам каждую субботу, когда она идет по кафе «Хайленд» и заказывает себе карамельный макиато с дополнительными взбитыми сливками. Мог бы сказать, что видел ее, бесцельно ездившую по тем улицам, которые напоминают о нас. И я мог бы назвать их по порядку: Фриман-авеню, Эллери-драйв, бульвар Хейс, Файрст-стрит, Вайлет-ройд…
— Не так много, — отвечаю я.
— Как долго ты следил за мной?
— Не долго, — лгу я.
Деми поднимается.
— Куда ты идешь? — спрашиваю я ее.
— Я закончила, — говорит она. — Если ты не собираешься быть честным, я не позволю тебе тратить мое время.
Она уходит.
Просто так.
Я следую за ней и хватаю ее за запястье. Деми набирает полные легкие воздуха, застигнутая врасплох, и я притягиваю ее к себе.
— Я хочу рассказать тебе, Деми. Хочу рассказать тебе чертовски многое. Хочу рассказать тебе все, — я смотрю в ее кристально-голубые глаза, скучая по тому взгляду, каким она смотрела на меня, когда мы были счастливы. Перед тем как все изменилось. Когда мы были детьми, а впереди нас ждала целая жизнь.
— Так расскажи мне, — ее грудь вздымается и опадает. Деми пахнет больничной палатой, и это отрезвляюще напоминает, что она провела свой день рядом с ним.
— Мне нужно больше времени.
Деми сжимает челюсть, а затем выдает:
— Больше времени? Ты издеваешься, Ройал? Семи лет было недостаточно? — она выдергивает запястье из моей руки. — Пожалуйста, уходи. Мы закончили.
Глава 11
Деми
Мне приходится закусить изнутри губу, чтобы не наброситься на него. Все, чего я хочу — это кричать на него за потраченное мной время, за расточительство последних семи лет, за то, что он появился как какой-то доблестный рыцарь с хреновых времен.
Ройал медлит у двери, обувая свои грязные рабочие ботинки. От него пахнет автомастерской, и ногти черные. А когда-то он собирался пойти в колледж с Дереком, закончить юридическую школу, а затем работать у моего отца.
— Я не надеюсь, что ты простишь меня, — говорит он.
Я не могу смотреть на него.
— Во всяком случае, пока, — добавляет он. — Я просто прошу тебя позволить мне хотя бы попытаться изменить это.
— Ты не сможешь.
— Деми, — он приближается ко мне. Я отворачиваюсь. Это ребячество, я знаю. — Ты не можешь даже представить, сколько ночей я лежал без сна, думая о тебе. О нас. О прошлом, — я сосредотачиваюсь на рассыпанной соли на полу в прихожей. Должно быть, я рассыпала ее, когда посыпала лед на ступенях, чтобы тот быстрее растаял.
— Если бы я мог вернуть время вспять, — продолжает Ройал, — то поступил бы иначе. Я никогда бы не ушел той ночью. Я был уверен, что поступаю правильно.
— У тебя кто-то был? — задаю я самый тяжелый из всех мучивших меня вопросов. Это, должно быть, единственная вразумительная причина его поступка. Мое сломанное, подростковое сердце может принять только такое объяснение его уходу: он полюбил кого-то больше, чем меня.
— Боже, нет, — Ройал берет мое лицо своими испачканными руками и поворачивает к себе. — Никогда.
Наши взгляды встречаются.
— Я не понимаю, — я убираю его руки от моего лица. — Почему ты не можешь просто рассказать мне?
Ройал смотрит на меня, нервно улыбаясь, отчего на правой щеке появляется ямочка — та, которую я целовала, когда мы были моложе.
— Возможно, я боюсь, — говорит он, вздохнув и расправляя грудь, словно я нуждаюсь в каком-либо напоминании о том, что он теперь мужчина.
— Боишься чего?
— Боюсь, что ты будешь смотреть на меня по-другому. Думать обо мне по-другому.
— Я любила тебя больше, чем ты мог бы себе представить, — говорю я. — Не было ничего, что ты мог бы тогда совершить, чтобы изменить мое отношение к тебе. Я была чертовски сильно влюблена в тебя.
Ройал невесело улыбается.
— Я хочу рассказать тебе, Деми. Ты заслуживаешь знать. Я в долгу перед тобой, — слова вырываются потоком, и он облизывает нижнюю губу. — Но я не готов, так же, как и ты.
Я выдаю саркастическое «Ха!» и делаю шаг в сторону, опуская руки по бокам.
— Тогда ладно, — говорю я. — Если это все, что я когда-нибудь услышу на свой вопрос, пусть так и будет, мы закончили. Я не могу заставить тебя говорить, так что не буду и пытаться, не буду тратить свое время.
— Закончили? — он приподнимает одну бровь. — Закончили — это означает, что мы закончили навсегда. Значит, мы больше никогда не увидимся друг с другом.
— Именно.
Я не ждала семь проклятых лет, чтобы он появился в моем доме и отказывался дать мне ответы, которые я заслуживаю услышать. Все эти годы в моем воображении он представлялся мне неким идеалом. Я вспоминала его, нашу юность, беззаботные деньки и бессонные ночи, полные любви. Я мечтала жить с ним долго и счастливо и о подобной ерунде, о которой мечтают все девочки. Он был прохладным ветерком в жаркий день. Зависимостью, от которой мне не излечиться.
И до сих пор не получается.
— Я хочу увидеть тебя снова, — говорит Ройал.
Мой взгляд устремляется к его губам, которые кажутся идеальными. Сильное сердцебиение в моей груди с каждым ударом угрожает сломать ребра. Я ненавижу то, как легко он завладел моим вниманием, сказав лишь эти пять маленьких слов.
— Может, я и не заслуживаю этого, — говорит он, — но это не меняет того факта, что я хочу этого.
Я складываю руки на груди.
— Не много ли ты хочешь?
— Я скажу тебе, что случилось, Деми. Обещаю. Но не сейчас. Давай лучше снова узнаем друг друга. Позволь мне заботиться о тебе, — предлагает он. — И когда настанет время, я расскажу тебе все, что ты захочешь узнать.
Я выдыхаю.
— Как я могу верить тебе? Как могу доверять?
— Ты не можешь, — я перестаю дышать, а лицо Ройала застывает. — Но я прошу тебя попробовать.
Я отступаю на несколько шагов назад, пока не врезаюсь в лестницу. Усаживаюсь на предпоследней ступеньке и прислоняю голову к стене.
— Я не знаю. На меня столько всего навалилось в последнее время, — мой взгляд останавливается на его изношенных ботинках. В глубине души я знаю, что эти семь лет для него прошли тяжело, и мое сердце болит, когда я думаю о всех тех вариантах, которые могли его привести к лучшей жизни. — Не думаю, что у меня хватит сил для... этого... Прямо сейчас.
— Да, но для меня это недостаточно веская причина, чтобы уйти, — он шагает ко мне, опускается до моего уровня и тянет меня вверх. — Я приеду утром, чтобы очистить твою подъездную дорожку, прежде чем отправлюсь на работу. Я не буду тебя беспокоить. Не волнуйся.
Он тянется к задней части моих джинсов, из кармана которых достает мой телефон и вбивает свой номер.
— Вот, — Ройал кладет телефон обратно в мой карман, кончиками пальцев задевая бедро, что сказывается на моем дыхании. — Ты можешь связаться со мной в любое время. Все, что тебе нужно. И я принесу тебе что-нибудь к ужину завтра вечером. Просто напиши мне, что ты хочешь.
— Зачем ты это делаешь?
Он пожимает плечами, подразумевая, что это не имеет значения. Но это не так. Это важно. Очень важно.
— Нет, на самом деле, зачем?
— Наверстываю упущенное время, я предполагаю, — говорит он. — Во многом.
— Я не хочу огорчать тебя, но это займет намного больше времени, чем уборка снега...
Я улыбаюсь.
Что за черт?
Нет.
Нет, нет, нет.
Я должна кричать на него.
Топать ногами.
Проклинать его.
Бить кулаками по его груди, а затем прогнать на улицу.
И вот я, улыбаюсь, словно какая-то влюбленная старшеклассница, позволяющая очаровать себя капитану школьной команды по футболу.
Я стираю улыбку и любые ее следы со своего лица.
— Это, вероятно, не очень хорошая идея, — произношу я.
— О чем ты говоришь?
Ройал недоволен моим отказом, но чего он ожидал?
— Я не могу проводить свое свободное время с бывшим парнем, когда Брукс в больнице. Ты знаешь, как плохо это выглядит? И если об этом узнают мои родители или Дерек... Никто не поймет. Черт, даже я не понимаю, — я качаю головой. — Это слишком для меня. Я не могу. Я ценю это, но не могу принять твою помощь прямо сейчас, — я встаю и иду к двери, это способ Роузвудов вежливо попросить кого-то уйти. — Спасибо, но нет.