- Да, Джил, мне так смешно, что обхохочешься! – Взъерошиваю волосы и смотрю на дорогу,
где припаркована машина Хэйдана. К счастью, брат сидит за рулем, и это немного успокаивает
меня, приводит в чувство. Протяжно выдыхаю и вытираю кровь с лица.
- Я не понимала, что с тобой творится. – Сиплым голосом начинает Джил. – Я хотела
поговорить с тобой, но знала, что ты ничего мне не расскажешь, ты изменился, и сначала я
думала, что дело действительно в нас, в наших отношениях, но потом... – Джиллианна не медлит
ни секунды, подходит ко мне и берется холодными ладонями за мое лицо, – потом я узнала, в чем
дело. Узнала, кто виноват. Ариадна Монфор.
Недовольно свожу брови и переспрашиваю:
- Что?
- Да, это она во все виновата.
- Черт возьми, Джил, что ты несешь? – Я убираю от лица ее руки и отстраняюсь. Не
ожидал, что она вновь поднимет эту тему. Надеялся, что не поднимет.
- Что тебе о ней известно? – Вспыляет она, взмахнув руками. – Что, Мэтт? Обычная, милая
девочка. Одинокая, несчастная. Знаю, слухам ты не веришь, но...
- Каким еще слухам?
- Ты знаешь каким. Весь городок знает! Мэтт, Ариадна – слуга Дьявола. Мой отец не мог
больше скрывать правду, он уже имел с ней дело.
- Джил...
- Нет, не отворачивайся, дослушай. Она не человек, Мэтт. Ариадна – ведьма.
Время притормаживает, чтобы не слететь в кювет на таком крутом повороте.
Я перевожу взгляд на девушку, а она впивается пальцами в мои плечи и повторяет:
- Ведьма.
Желудок сводит судорогой. Что она говорит, откуда знает? Так нельзя, неправильно. Я
застываю не в силах ответить, а Джил широко распахивает глаза, будто одержимая. Мне
неожиданно кажется, что Джиллианна рада такой правде. Такая правда, по версии ее отца,
карается самыми тяжкими наказаниями не только в аду, но и на земле; почему-то я думаю, что
Джил хочет, чтобы Ари страдала, вопреки религии, в которую сама Джил верует.
- Она околдовала тебя, Мэттью. Она заставила тебя уйти, она умеет внушать то, чего нет на
самом деле! И это только малая часть ее силы. Отец сказал, это она устроила пожар на танцах.
Еще он сказал, что Ариадна заставила Бетани выпрыгнуть из окна, я помню эту историю, ты
тогда вовремя рядом оказался. Но она желала смерти Пэмроу! А теперь еще и Барнетт мертв, и
как думаешь почему? Мэттью, ты приютил на груди настоящую гадюку!
- Остановись.
- Ты не веришь, но это правда.
- Джил.
- Она затуманила твой рассудок! Она ведьма, Мэтт, ведьма!
- Ты говоришь ересь, Джиллианна, – защищаюсь я, не видя другого выхода. – Это не может
быть правдой, ведьм не существует, и твой отец наплел тебе чепухи.
- Не говори так, ты же знаешь, что я не вру. Зачем мне врать?
- Пожалуйста, возьми себя в руки. Только послушай, что ты говоришь. Это же бред.
- Бред? – Взвывает она, осипшим голосом и кивает. – Хорошо. Как скажешь. Тогда я
поделюсь этим бредом с кем-нибудь еще, посмотрим, как отреагируют люди. Возможно, я найду
единомышленников, и ты поймешь, что ошибаешься.
Джил срывается с места, а я тут же преграждаю ей путь и поджимаю губы.
- Стой. – Все катастрофически выходит из-под контроля. – Зачем тебе это?
- Как это зачем? Люди должны знать правду. Ты должен знать, что эта мразь с тобой не
просто игралась, что она лишила тебя рассудка, угрожала твоей жизни.
- Не называй ее так.
- Она гнусная, как и вся ее семейка нечестивцев.
- Господи, прошу тебя, Джил, прекрати.
- Но почему ты продолжаешь защищать ее? – Изумляется она, округлив глаза. – Тебе мало
доказательств, мало моего слова? Ариадна Блэк приехала в Астерию, и тут же жизни многих
людей оборвались, а как много людей еще пострадает? Ты видел ее, видел ее здесь и на
собрании? Она собирается совершить нечто ужасное.
- Она ничего не сделает.
- Откуда ты знаешь?
- Просто знаю.
- Но почему? Почему ты так упорно держишься за эту тварь?
Не знаю, что на меня находит. Я резко приближаюсь к Джил и хватаюсь пальцами за ее
подбородок. Я вовсе не хочу сделать ей больно, но делаю.
- Не называй ее так. – Ледяным голосом чеканю я. – Не смей.
Девушка растерянно хлопает ресницами и хрипит:
- Что? Мэтти, что ты...
- Я знаю, кто такая Ари, – шепчу я не своим голосом прямо в лицо Джил. – Знаю, на что она
способна, и знаю, что она сделала, потому что все это она сделала со мной. И я не позволю тебе
оскорблять ее. Хэйдан жив благодаря ней. Он жив, потому что эта гнусная тварь отдала за него
самое дорогое, что у нее было.
Я порывисто опускаю руки и замечаю, как в глазах Джил накапливаются слезы. Она
смотрит на меня, но словно не узнает. Прижимает пальцами дрожащие губы и шепчет:
- Ты знал, все это время, знал, кто она.
- Да.
- И ничего не сделал.
- Я и не должен был. Ари ни в чем не виновата.
- Как глубоко она вонзила свои когти, – отстраненно говорит девушка. – Ты больше не тот
человек, которого я знала. Ты совсем потерял рассудок.
- Уходи, Джил. Тебе нельзя здесь оставаться. Если Ари тебя увидит...
- То что? Убьет?
Я отвожу взгляд, а девушка неожиданно нервно смеется, словно сошла с ума. Она не
смотрит на меня, пошатывается и обхватывает себя за талию замерзшими руками. Я бы не смог
согреть ее, даже если бы захотел. Между нами теперь слишком большая пропасть.
- Ты защищаешь ее, хотя она вполне способна навредить мне.
- Мы все можем друг другу навредить.
- Опять. – Джил смахивает слезы со щек и кивает. – Ты опять это делаешь.
- Что делаю?
- Глупо бороться за человека, который может сломить тебя.
- В этом вся суть отношений: быть с тем, кто способен ранить сильнее остальных.
Я пытался пошутить, но получилось совсем не смешно. Джиллианна выпрямляется.
- Ты еще придешь, Мэтт. В один прекрасный момент чары спадут, и ты увидишь, что собой
представляет Ариадна, и в кого она превратила тебя.
- Не было никаких чар. Я помогаю Ари, потому что хочу ей помогать.
- Бог простит тебя, Бог милосерден. Но вот простишь ли себя ты? В отличие от него, ты
никогда не отличался пониманием.
Джил уходит. А я сжимаю пальцами переносицу. Почему мне так сложно общаться с
Джиллианной? Слышу, как сигналит Хэрри. Наверно, ему осточертело ждать, и послушно схожу
с места. Я совсем забыл, что оставил его одного. Идиот.
Черт. Теперь еще и секрет Ари раскрыт, и что будет дальше? Что сделает отец Джил, что
предпримут религиозные фанатики?
Неожиданно я понимаю, что Ариадна не только вернулась в Астерию, но и угодила в
ловушку, которая была сооружена фанатиками специально для нее.
Сможет ли она защититься? А смогут ли выжить ее враги.
ГЛАВА 10. ОНА НЕ ТО, ЧЕМ КАЖЕТСЯ.
Мне снится, что я стою посреди гостиной в доме Чендлера. Я дерусь с Логаном. Он в
очередной раз ударяет мне кулаком по челюсти, кровь скатывается по подбородку, липнет к
губам, я смахиваю ее пальцами и оглядываюсь, потерявшись в пространстве, однако я не вижу
лиц одноклассников. Я не вижу спортсменов. Я не вижу Ари. Нас окружили Ловари, мертвые
цыгане с серой, гниющей кожей, покрытой нарывами.
Они указывают на меня руками и шипят:
- Скоро ты присоединишься к нам, Мэттью. Мы ждем тебя.
Я вижу мальчика с перерезанным горлом, из которого вытекает черная слизь. Он мне
улыбается и помахивает рукой. Мальчик говорит: ты следующий. И я резко подрываюсь в
кровати, вцепившись пальцами в ледяную простыню. Хэйдан спит на кушетке, солнца еще не
видно. Под подушкой вибрирует телефон, и я неуклюже достаю его, зажмурив глаза.
- Да? – Спускаю вниз ноги и сглатываю. В ноздрях до сих пор запах гнили. – Бетани?
- Прости, что так рано, – виновато шепчет девушка, – выйдешь?
- Что? Куда выйти?
- Я возле дома Монфор.
- Да, я... конечно.
- Жду тебя во дворе.
Пэмроу бросает трубку, а я прокатываюсь потяжелевшими ладонями по лицу.
В комнате довольно холодно, хотя окна закрыты. Брат спит под двумя одеялами: ему очень
помогли лекарства. Наконец, он сможет выспаться. А я ощущаю, как грудина горит от неясного
чувства, будто нечто разрывает меня изнутри.
Я встаю, натягиваю толстовку, спортивные штаны и тихо покидаю спальню. Не хочу
смотреть на дверь в комнату Ари, но все равно смотрю, мне почему-то кажется, что если я
присмотрюсь, подойду поближе, то увижу в щелку, как Ариадна спит в кровати. Я наивно
полагаю, что она вернется домой и станет нормальной просто так. Полагаю, верю и знаю, что
этого не случится.
Бет сидит на мокрой от росы лавке. Я закрываю за собой дверь, потягиваюсь, вдыхая запах
раненого утра, запах свежей травы и мороза, а затем подхожу к Пэмроу, надеясь, что она пришла
по делу, а не просто поболтать. На удивление девушка выглядит спокойной. Я привык видеть
Бетани трясущейся и неуверенной в себе, но сейчас она выглядит тихой.
- Привет, – я смахиваю капли со скамьи и сажусь рядом с девушкой. – Ты рано.
- Прости. По-другому не получилось, – она поправляет темные волосы, а затем вдруг
вскидывает брови. – Что с тобой? У тебя подбородок фиолетовый.
- Ты пришла поговорить о моем подбородке?
- Ты как всегда очень приветлив.
Повожу плечами и протяжно выдыхаю. Если я и бываю милым, то точно не в такую рань и
не при таких обстоятельствах.
- Что у тебя? Ты принесла фотографии с места преступления?
- Да. С нескольких мест, если быть точной.
- С нескольких? – Недоуменно переспрашиваю я и забираю из рук девушки папку.
Внутри находятся фотографии формата «А4». Я вытаскиваю снимки один за другим, не
моргая, и старательно делаю вид, что изображенное на них меня отнюдь не трогает. Не трогает
фото изувеченного директора, вид его перерезанного горла, пентаграмма, которую выжги на его
волосатой груди. Не трогает надпись, выведенная на стене окровавленными пальцами. Женской
рукой. Рукой Ариадны . «Смерть не приходит одна».
Черт. Все-таки нечто колючее прокатывается по глотке, и я на мгновение замираю.
- В участке все на ушах, поговаривают о сатанизме, – поджав губы, шепчет Бет, – ну, и ты
знаешь, о ком болтают. В нашем городке только один дом обходят стороной.
- Они думают, это Монфор?
- Да. Пока что информация скрыта от посторонних, но молчать долго они не станут.
- Понял. Надо будет предупредить Норин и Мэри-Линетт, что в любой момент могут
нагрянуть из участка с вопросами. – Листаю фотографии дальше и вдруг замечаю мертвое лицо
незнакомца, испещренное глубокими порезами. Мужчина находится посреди поля. Я оцепенело
рассматриваю снимки, на которых он, в разных ракурсах, лежит посреди травы нагой,
изуродованный ссадинами, трупными синими пятнами; его глаза открыты, однако я не вижу
глаз. Я вижу проеденные червями глубокие дыры.
- Это Грегори Тимболд, – сиплым голосом комментирует Бетани. – Его нашли вчера.
- Кто он? Впервые его вижу.
- Он состоял в Доминиканском Ордене. В Ордене, которым руководит отец Джил.
Я отрываю взгляд от фотографий и серьезно смотрю на Пэмроу.
- Доминиканский Орден? Ты серьезно?
- Это они тогда похитили Ари. Грегори был одним из тех, кто подвязал ее к потолку.
- Почему я впервые слышу, что в Астерии есть орден, ведущий охоту на ведьм?
- Может, потому что это секретный орден. – Протягивает Бет, нелепо усмехнувшись.
- Доминиканцы существовали еще во время инквизиции. Ты в курсе?
- Да. Мэтт, я знаю, ведь... Мой отец. – Бетани неуклюже поправляет волосы и мнется на
месте, словно скамья подогревается снизу. – Мой отец состоит... состоял в этом ордене.
- Вот как. – Я кладу фотографии на колени и сплетаю на груди руки, прожигая Бетти
серьезным взглядом. – Выходит, мы имеем дело не с кучкой необразованных фанатиков.
- Я не думала, что все так сложно, Мэтт. Я знала, что мои родители верующие, но я и не
догадывалась, что происходит на самом деле. Они помешаны. Эти люди.
- И твой отец один из них.
- Он был одним из них. После того, что случилось, после того, как Ари поговорила с ним в
подвале, что-то изменилось. Я понятия не имею, что она ему сказала, но папа стал...
- Другим?
- Да. Возможно, это опять ее магические штучки, – взмахнув рукой, усмехается Бет и с
грустью горбится. – Не знаю. Он перестал бить мать. Перестал бить меня.
Я стискиваю зубы, ощутив, как внутри прокатывается неприятная желчь, а Бет вновь с
улыбкой пожимает плечами.
- Ариадна придет за моей семьей, я знаю. Она практически сама сказала мне об этом.
- Ты не знаешь, что она сделает, – отвернувшись, отрезаю я.
- Я восхищаюсь тем, как ты защищаешь ее, Мэтт. Но я – не ты.
- Ари выкарабкается.
- Я верю. Правда, я верю, что так и будет. Но я не могу рисковать . Мы с родителями решили
уехать, Мэтт. – Перевожу озадаченный взгляд на девушку, а она опускает глаза на замерзшие
ладони. Мнет их и нервно дергает уголками губ. – Я попросила отца как можно скорей собрать
вещи, и он согласился. Он теперь во всем со мной соглашается.
Молчу, я знаю, что девушка сбегает, знаю, что ей страшно, но еще я знаю, что она не обязана
сидеть в Астерии и ждать развязки истории, которая к ней не имеет отношения.
Мы привыкли, что друзья с нами до конца. Что знакомые всегда помогут. Что они не знают
страха, не боятся боли, не хотят освободиться или покинуть замкнутый круг. Но это иллюзия.
Утопия. Люди всегда сбегали с тонущего корабля. Заставить их остаться может лишь нечто
важное, и это важное говорит Бетани нестись вон из Астерии и спасать семью.
- Ты права. – Наконец, говорю я, коротко кивнув. – Ты должна уехать.
- Знаю, ты меня осуждаешь.
- Тебя не должно это волновать.
- Но меня волнует. Я очень боюсь, что с тобой или Хэрри что-то случится. – Бетани с
горечью поджимает губы и неожиданно резко отворачивается. Ее плечи дрогают, но затем
Пэмроу берет себя в руки, выпрямляется и вновь переводит на меня взгляд. – Вы помогли мне,
когда я осталась одна, а сейчас я вас бросаю. Но мне страшно, Мэтт. Я не хочу, чтобы погиб мой
отец. Он только ко мне вернулся! Я не могу надеяться, что, возможно, Ариадна ничего с ним не
сделает. Она сделает. Он совершил ошибку, и она заставит его заплатить.
- Ты не должна оправдываться передо мной, Бетани. Наверно, самое важное в нашей жизни
– это защищать тех, кто нам дорог. Я защищаю Ариадну. Ты защищаешь семью.
- Ты не против?
Я вдруг усмехаюсь и потираю пальцами глаза.
- Спрашиваешь у меня разрешения?
- Хочу услышать это от тебя. Хочу убедиться, что поступаю верно.
- Ты поступаешь верно. – Вижу, как у нее скатываются слезы, и морщусь. – Не надо.
- Прости, – она быстрым движением пальцев проходится по щекам, – я схожу с ума.
- Тебе страшно. Это нормально. И когда ты уезжаешь?
- Сейчас. Родители уже ждут меня дома.
Теперь ясно, почему она пришла так рано. Я киваю, а Пэмроу шмыгает носом.
Солнце лениво выкатывается из-за горизонта. Первые лучи падают на лицо девушки и
заставляют мокрые полосы на ее щеках блестеть и переливаться. Бет протирает ладонью лицо и
неожиданно достает из внутреннего кармана куртки смятую, картонную папку.
- Держи, – говорит она и отдает папку мне. Внутри лежит что-то тяжелое, плотное. Я с
интересом достаю содержимое и вскидываю брови. Это оружие, пистолет. Стремительно