разделочного стола, и на глазах покрывается испариной.
- Что ты... – Испуганно шепчет Норин, подавшись вперед. – Что с тобой? Джейсон?
Но он не отвечает. Его лицо бледнеет, покрывается черными, толстыми венами, и я с ужасом
понимаю, что уже видел нечто подобное. Черт возьми. Я подрываюсь из-за стола.
- Норин, отойдите.
- Что?
- Отойдите от него.
Джейсон взрывается кашлем, начинает задыхаться, будто в приступе астмы, и во мне что-то
переворачивается, разрывается. Я подбегаю к ищейке, подхватываю его под руку и с жалостью
гляжу на Норин. Лицо у нее бледнее снега. Такое чувство, что ей никогда еще не приходилось
видеть ничего подобного.
- Я уведу его в другую комнату.
- Но зачем? – Не понимает Монфор. – Я ведь могу помочь, я могу лечить.
- Вы не вылечите его, Норин.
- Но почему?
- Вы в курсе, почему.
Женщина застывает, и вместе с ней застывает время, воздух, слова и вселенные. Она
приоткрывает губы и смотрит на меня абсолютно беззащитно. От этого взгляда земля под моими
ногами проваливается, и я готов упасть, но упрямо держу равновесие.
Не простуда послужила причиной болезни Джейсона и не переутомление, и дело тут куда
прозаичнее. Ему просто достался плохой партнер. Ему досталась черная вдова.
***
Я усаживаю Джейсона во второй гостевой комнате. Он падает в кресло, хватается за лицо
руками и продолжает откашливаться, будто какая-то дрянь застряла у него в глотке.
Не думал, что такое возможно. Я знал, что Норин Монфор проклята, но Ари когда-то
говорила мне, что наказание Дьявола распространяется только на людей. Джейсон, как мы
знаем, не человек. Тогда почему его лицо покрыто толстыми, пульсирующими венами? Не
понимаю. Почему он мучается, если не нарушил правил?
Мужчина стискивает подлокотники кресла, и я замечаю, как его руки превращаются в
уродливые лапы с острыми когтями вместо пальцев. Они вонзаются в кожаную обивку и
оставляют неровные дырки, из которых выбивается желтовато-серый поролон.
Твою мать. Джейсон рычит, откинув голову, а я затыкаю страху глотку.
- Что с тобой? – Подхожу ближе. – Посмотри на меня.
- Выйди.
- Я должен помочь. Что мне делать?
- Я сказал, уйди! – Его вопль превращается в животный рык. Карие глаза наливаются
золотисто-медовым цветом. Цветом топленого ириса. И я знаю, на что это похоже.
На глаза волка.
- Ты, черт возьми, не превратишься сейчас в псину и не перегрызешь мне глотку.
- Я не могу это контролировать.
- Смоги. Потому что я не собираюсь уходить. – Хватаюсь пальцами за спинку кресла и гляжу
на Джейсона в полной решимости спасти всем нам жизнь. – Как тебе помочь?
Джейсон откашливается и сипло дышит, стискивая зубы.
- Как тебе помочь? – Вновь повторяю я металлическим голосом.
- Это реакция, – рявкает мужчина.
- Что за реакция?
- Реакция на боль. Организм защищается. Мне нужно... нужно успокоиться.
Откуда я знаю, как успокоить оборотня? Включить ему классическую музыку, найти в
холодильнике шницель? Необходимо нечто личное, нечто такое, что всегда успокаивает именно
Джейдана Соннера. Но что именно? Что? Я должен сохранять ледяной рассудок, и наплевать, что Джейсон сейчас разломает на части кресло. Наплевать, что у него из-под верхней губы
вытягиваются толстые клыки.
Что заставляет Джейсона чувствовать, будто все под контролем? Усмиряет нервы? И не дает
панике овладеть мыслями? Ответ оказывается таким простым, что я усмехаюсь: не радостно, конечно; скорее нервно и сипло. Я кидаюсь к верхней одежде мужчины, которая висит в
коридоре, и возвращаюсь с пачкой сигарет.
- Держи, – зажигаю кончик сигареты, – это поможет.
Джейсон смотрит на меня так, словно я свихнулся. Он задыхается, а я предлагаю ему
покурить. Логики в этом столько же, сколько в предложении прогуляться возле выгребной ямы,
чтобы подышать свежим воздухом. Но яснее идей ко мне в голову не приходит.
- Давай. Черт возьми, попробуй.
Мужчина соглашается не сразу, но все же вырывает из моих пальцев сигарету. Когда он
делает первую затяжку, его плечи опускаются, а зрачки закатываются, словно все силы разом
покидают его тело. Я в напряжении пялюсь, как пот скатывается по его вискам, и не окрепшим
умом обдумываю происходящее. Отличное утро. Я пропустил биологию, но все равно научился
оказывать первую медицинскую помощь.
- Ты ненормальный, – хрипит Джейсон, обмякнув в полуискореженном кресле.
А я отстраненно покачиваю головой и отрезаю:
- Сейчас принесу тебе воды.
Он не отвечает, но я все равно киваю, будто мы мысленно обменялись парой фраз.
По пути на кухню я встречаю Хэрри. Он чешет в затылке и глядит на меня сонными, косыми
глазами, которые до сих пор не привыкли к свету.
- Что происходит? – Брат зевает, прикрывая рот пальцами. – Я слышал крики.
- Сходи к Джейсону, он во второй гостевой комнате.
- Что с ним?
- Небольшое недоразумение. Кажется, проклятье подействовало.
- Какое проклятье? – Я поджимаю губы в особой даже для себя жалостливой манере, и
Хэйдан изумленно вскидывает брови. – Проклятье «черной вдовы»?
- Проследи за ним, я принесу воды. Хорошо?
Брат кивает, спрыгивая с последних ступеней лестницы. А я плетусь на кухню, часто моргая,
словно пытаюсь смахнуть с глаз усталость. Ситуация паршивая... Если Джейсон и, правда, что-
то чувствовал к Норин – у него огромные неприятности.
- Мэтт.
Останавливаюсь, схватившись пальцами за стену.
- Норин ушла. – Мэри-Линетт набрасывает на плечи теплое пальто. – Я пойду за ней.
- Конечно.
- Если не вернусь в течение часа...
- Вернетесь. Или мы вас найдем.
Мэри вытаскивает волосы из-под ворота пальто, убирает их с подбородка и покидает
коттедж, вооружившись лишь природными инстинктами и страхом, будто сестра потеряла от
вины голову и способна сделать с собой все, что угодно. Я знаю, как это, когда напрочь отбивает
рассудок. Это страшное состояние. В состоянии аффекта, нестерпимого отчаяния ты
совершаешь много ошибок, за которые потом расплачиваешься всю жизнь.
Когда я возвращаюсь в комнату, Джейсон выглядит гораздо лучше. Он уже спокоен, уверен в
себе и в своих силах, однако бледен. Испарина блестит в тусклом свете.
- Выпей. – Я протягиваю ему стакан и сажусь напротив.
Хэрри молчит. Джейсон молчит. Я решаю не нарушать идиллию и тоже молчу. Меня волнует
проклятье Норин, но не так сильно, как хотелось бы.
Сердца разбиваются каждую секунду. Пары расходятся. Люди уходят. Если Джейсон должен
уйти, чтобы выжить – это нормально и разумно. Он должен выбрать жизнь; так бы поступил
любой здравомыслящий человек. Правда, он - не человек. И все мы здесь - давно уже не
адекватные люди. Я протираю ладонью лицо и все-таки спрашиваю:
- Что будешь делать?
Джейсон выдыхает серый дым и пожимает плечами. Я уже думаю, он не собирается
отвечать, однако, чуть погодя, он хрипит:
- Ничего.
- Ты умрешь.
- Откуда ты знаешь.
Прищуриваюсь и не отвечаю, потому что это идиотский вопрос и вообще не вопрос.
Самонадеянность романтиков потрясает и обескураживает. Романтики верят, что их чувства
спасут мир, изменят смысл существования, повернут время вспять и бросят вызов судьбе. Но
люди, как умирали, так и умирают. А Земля как крутилась, так и продолжает крутиться. Ей до
нашей романтики нет никакого дела.
- А вы уверены, что дело именно в проклятье? – Интересуется Хэйдан. – У нас много врагов,
они могли это подстроить.
- Зачем?
- Чтобы сломить тебя или Норин.
- Я так не думаю. – Снова затяжка. Снова взгляд в пустоту. Джейсон сверлит стену, а я
отворачиваюсь, потому что не привык глазеть, как человек изо всех сил пытается скрыть внутри
себя чувства, отчего выглядит еще более жалким и еще более поверженным.
- Мойра шутница. Сначала подарила надежду, а потом послала к черту.
- Передумала, – усмехается мужчина.
- Но, может, просто не судьба?
- Это как понимать?
Я верчу в воздухе рукой, выражаясь на понятном только мне языке, а потом ворчу:
- Так и понимать.
- Ты видел Судьбу, мальчик? Так вот, я тебе раскрою секрет, она реальное существо, которому можно и нужно бросать вызов. Она может написать все, что угодно! – Джейсон вдруг
усмехается и покачивает головой. – Неужели мы обязаны со всем соглашаться.
- Разве мы что-то решаем? – Глухим голосом спрашивает Хэрри. Он стягивает с лица очки и
кладет их на колени. Прокатывается ладонями по лицу и снова тянется к очкам, но не надевает
их, а начинает нервно крутить в пальцах. – Что бы мы ни делали, все впустую.
- Я все равно буду настаивать на своем. Я так хочу. Это моя жизнь и мой выбор.
- Но, может, Норин не создана для тебя. Может, за углом тебя ждет другая женщина, и, встречаясь с ней, ты не рискуешь умереть от сердечного приступа.
- Хэйдан, так не бывает, чтобы человек был создан для тебя. Ты только подумай, как глупо
это звучит. – Джейсон откидывается в кресле. – С какой вообще стати кто-то чужой должен с
тобой мириться и принимать тебя? Очень часто, как в нашей жизни и случается, людям хочется
сдаться, опустить руки, потому что они не привыкли бороться вечно... Но вот в чем загвоздка –
они ведь хотят любить вечно. Верно? Но как это возможно, если сил сражаться у них хватает
едва ли на пару недель? Они все говорят: он мне должен, она мне должна. И они забывают, что,
прежде всего, они должны сами себе. Ты ищешь того, кто тебе подходит. А ты не задумывался:
подходишь ли кому-либо ты? Не человек был создан для тебя. А ты создаешь себя для человека.
Запомни это.
Никогда не видел, чтобы Джейсон говорил так долго, так много и так горячо. Губы у меня
вдруг растягиваются в улыбке, и я хмыкаю, потирая нос неуклюжими движениями.
Чувства меняют нас. Это идиотский факт, который мешает нам жить. Иногда они из нас
делают слабаков, а иногда открывают в нас поэтов и романтиков. Ну, тоже слабаков.
- Может, это я не был создан для Норин, – смяв в ладони окурок, хрипит Джейсон. Я вновь
перевожу на него взгляд, а он задумчиво покачивает головой. – Вот только меня это не
устраивает. Я остаюсь здесь, пока могу ходить, дышать и так далее.
- Она будет против.
- А кто ее спрашивает.
Тоже правильно. Я сдавливаю в пальцах переносицу и оглядываюсь, услышав, как за спиной
скрипят половицы. В гостиную входит Эбигейл. Она сначала плетется неуверенно, а потом
прибавляет скорость и прямиком несется к Джейсону. Никто не понимает, что она задумала, но
уже в следующую секунду сомнений не остается. Эби обнимает Джейсона. Я растерянно
вскидываю брови и уголком глаза замечаю, как усмехается Хэрри.
- Мне очень жаль. – Взрослым, ровным голосом отрезает девочка и отстраняется.
Я не могу отделаться от чувства, будто Эбигейл вновь знает о чем-то, о чем мы здесь не
имеем ни малейшего понятия. Она делает шаг назад и сводит светлые брови.
- Простите. Это ужасно.
- Ничего страшного, – низким голосом отвечает Джейсон, – не бери в голову.
Эби кивает. Нехотя кивает. Она отворачивается и усаживается рядом с Хэйданом. Не
понимаю, что ее так тревожит; чужие проблемы ни в коем случае не должны влиять на нас и
наше поведение. Даже наши проблемы не должны отражаться на политике действий, это
категорически неверно. Не ей отдуваться за наши ошибки, и не ей об этом думать. Эби так
молода, и так мало проблем лежит на ее худощавых плечах; она просто обязана как можно
дальше находиться от похожих трагедий и неприятностей.
- Тут у вас просто « клуб неудачников», – неожиданно шутит Эби. – Девушка, которая
нравилась Хэйдану, уехала. Ваша девушка – черная вдова. Ну, а ваша, Мэттью, собирается
устроить апокалипсис. Хорошая компания.
- Впору задуматься над новым проклятьем.
- Которое нависло только над мужчинами.
- Может, вернемся к обсуждению реально существующих проблем? – Я поднимаюсь на ноги
и свожу брови. – Мы сделали паузу. Обсудили отношения. Пошутили. Теперь нам пора обдумать
план действий и сделать уже хоть что-то, что изменит ситуацию.
Брат перестает улыбаться, поджав потрескавшиеся губы, а я отхожу в сторону.
- Нас отвлекают. Мы обсуждаем не то, что нужно.
- А что, по-твоему, нужно обсуждать?
- Во-первых, мы должны понять, как работает проклятье Норин. – Я перевожу взгляд на
Джейсона и сглатываю, всерьез задумавшись над паршивой перспективой, похоронить чуть ли не
единственное преимущество с нашей стороны. Мне не справиться с Дьяволом в одиночку. А
помощь сестер Монфор заключается лишь в нагнетании обстановки и слепом повиновении
чувствам. – Ты хочешь остаться, потому что ты что-то чувствуешь к Норин.
- К чему ты клонишь?
- Мертвый ты Ари не поможешь.
- Я не собираюсь умирать, – отрезает Джейсон, поднявшись с кресла.
- Если проклятие работает – разрешения Ноа у тебя не спросит.
- Но ведь Джейсон как-то живет здесь уже почти месяц, – вмешивается Хэйдан. – Ты не
подумал о том, что проклятье должно было, в таком случае, сработать раньше?
- Значит, что-то изменилось, – настаиваю я. – Ваши отношения. Ваши действия.
- Ты действительно считаешь, что я буду обсуждать с тобой мои отношения?
- Да. Потому что ты должен помочь Ари. А калека не сумеет даже из дома выйти.
Джейсон прищуривается, наверняка, собираясь сказать мне пару ласковых слов. Как в
старые добрые времена. Но нас отвлекает Эбигейл. Она покачивает головой и говорит:
- Вы ничего не измените. Механизм запущен. Вам будет только хуже . И хуже. – Эби
поджимает губы и нервно сминает на коленях бледные ладони. – Но есть один вариант.
- Какой?
- Быть быстрее.
- Быстрее чего? – Я серьезно смотрю на девочку, а она серьезно смотрит на меня.
- Быстрее смерти. – Эбигейл встает, она расправляет худощавые плечи и неожиданно
становится старше, решительней. Ее взгляд наливается искрами, которые пылают и горят, переливаясь в тусклом свете. И мы заворожено следим за ней. Потому что еще никогда не
видели столько силы в столь хрупком существе. – Ариадна видела меня. Она знает, на что я
способна. И она захочет от меня избавиться. Поэтому я – приманка. Я заставляю ее здесь
появиться, а вы захлопнете ловушку. Как и хотели.
Я морщу лоб и вдруг чувствую, как недоумение скатывает по пищеводу. Откуда она знает, о
чем мы разговаривали с Джейсоном? Как догадалась? Но затем на меня снисходит озарение.
Конечно. Эби впитывает способности ведьм, и она впитала способности Мэри-Линетт, а, значит,
смогла услышать все, о чем мы разговаривали с Джейсоном на улице.
- Ты слышала наш разговор, – отрезаю я, переведя дыхание.
- Да. И я не хочу убивать дорогого вам человека. Я здесь для того, чтобы помочь.
- Это не вариант, – горячо восклицает Хэйдан и подскакивает на ноги. – Безумие, мы не
станем использовать тебя в качестве приманки. Слышишь?
- Станете.
- Нет.
- Да. – Эби нервно сглатывает и выпрямляет спину, словно пытается быть смелой, но внутри
сгорает от страха. – Я видела это. Я знаю, что вы примете мой план.
- Это сработает? – Бесстрастно спрашиваю я, чем заслуживаю колючий взгляд брата.
- Не знаю. – Честно отвечает она. – Я не видела исход. Видела только завязку.
- Тогда это плохая идея. – Заключаю я, и Хэйдан сразу же выдыхает.
Он отворачивается и прокатывается ладонями по лицу, наверно, испугавшийся, что я спятил,