Предложил – это, конечно, мягко сказано.
Хэрри целый вечер уговаривал Мэри-Линетт остаться дома. Я никогда еще не видел, чтобы
эта женщина злилась, словно фурия, загнанная в угол. Обычно Мэри бросает шутки и ест
яблоки. Но вчера она сама на себя была не похожа. Собственно, Джейсон не промах, он знает, что нужно сказать, чтобы вразумить Монфор, и надавил на самое важное: охрану сестры. Мол,
никто не сможет присмотреть за Норин лучше, что сама Мэри-Линетт, и это переубедило
младшую Монфор в одночасье. Злиться она не перестала. Но хотя бы больше не сдавливала в
пальцах вещи до такой степени, что они превращались в искореженные и обезображенные куски
мусора.
Джейсон отвечает за воздух, Хэрри – за воду. Дюк Роттер – за землю. А я – за огонь.
Я сам вызвался. Просто сказал, что разберусь со спичками. А внутри, будто кретин, с
больными фантазиями, вообразил, что это как-то свяжет меня с рыжей бестией. Я идиот.
Мы приезжаем без четверти двенадцать, выбираемся из машины и смотрим на сосны и
плавающую в тумане пристань. Сегодня морозное утро, но мне не холодно. Я ощущаю в груди
неистовый пожар, и только хороший результат сможет его потушить.
- Слушай, Мэтт, можно вопрос, – шепчет Хэйдан, выросший рядом и кривит губы.
- Если я скажу «нет», ты все равно спросишь. Так что валяй.
- Я ни в коем случае не собираюсь нагнетать обстановку, но мы ехали, и я думал...
- Ближе к делу, Хэрри.
- Я думал, почему никто не попытался напасть на Монфор, когда они пропали почти на
полчаса? День назад. Это весьма странно, не находишь? Очень, очень странно.
- Что странного? – Повожу плечами и захлопываю дверь. – Зло тоже спит, братец.
- О, нет, зло не дремлет, гений. Уж на это я насмотрелся.
- И что ты хочешь сказать?
- Что затея наша выглядит довольно подозрительно. Почему никто не мешает нам?
- Еще не вечер.
- Мэтт, я серьезно.
- Я тоже. – Оборачиваюсь и пристально смотрю на брата. – Тебе не кажется, что для паники,
ты выбрал немного неудачный момент? Уже слегка поздновато поднимать шум.
- Лучше высказать свои предположения, чем потом мучиться, что молчал, – отрезает Хэрри
и нервно проходится тыльной стороной ладони по губам. – Поджилки трясутся.
- Так успокой их. Вот, взгляни. – Киваю в сторону Эби, которая храбро глядит перед собой и
примерно ждет отца, вылезающего из салона. – Ты должен быть смелым ради нее.
Хэйдан кивает, а я отворачиваюсь. Не время сейчас сомневаться и терять голову. Все наши
действия зависят от нашего настроя, от силы воли; страх уйдет, если ты посмотришь ему в глаза.
Так говорила Ари. И она взглянула в лицо собственным ужасам. Пора и нам с лихвой отхватить
кусок кислого пирога.
Я разминаю плечи. Сжимаю, разжимаю пальцы и с удивлением замечаю небольшой порез
на ладони, тянущийся от большого пальца к запястью. Порез тонкий и свежий. Мне впору
записывать, откуда появляются те или иные раны, потому что я начинаю забывать, где и когда я
напросился на неприятности.
- О, что за дрянь, – сетует Дюк Роттер, разглядывая грязь, налипшую на подошву его старых
ботинок. – Какого хрена мы приперлись в эту выгребную яму?
- Рядом озеро, – отвечает Эби.
- Похоже на протухшее болото.
- Это протухшее болото – одно из достопримечательностей Астерии, – парирует брат и
неуверенно улыбается, будто наивно ждет, что его слова произведут впечатление на этот мешок с
костями. Но, нет. Конечно, не производят. – Вам все равно.
- Да, мне наплевать.
Хэрри взмахивает рукой, вроде, он и не сомневался, а затем вздыхает. Очки у него на
переносице неуклюже скошены, и он поправляет их замерзшими пальцами, пытаясь никак не
выдавать своего испуга. Естественно, получается у него так себе.
Мы сходим с места, плетемся к пристани, над которой плавает туман, и слушаем, как Дюк
Роттер жалуется на вонь, на мороз, на треклятую язву в желудке. И я уже собираюсь
притормозить, чтобы развернуться и со всей силы вмазать ему по болтливой морде, но, на долю
секунды, меня опережает Джейсон. Он врезается ногами в землю, подается назад и с
раздражением хватается за выцветший воротник куртки Роттера.
- Еще один звук, и я перегрызу тебе горло. – Дюк сердито раскрывает рот, собираясь
ответить, но Джейсон грубо встряхивает его за плечи и придвигается ближе. – Я не шучу.
- Он не шутит, – для пущего эффекта добавляет Хэрри, покачав головой.
- Да понял я, – рявкает Дюк, отшвырнув руки Джейсон от себя. – Понял.
Эбигейл грустно морщится, опустив взгляд себе под ноги, а я почему-то спешу стать к ней
поближе, чтобы увести подальше от отца и его гниющей туши. Эби одета в жилетку, розовый
свитер толстой вязки и смешные резиновые сапоги. Эби – девочка противоречие. Девочка с
глазами эльфа и волей тигрицы. Мне кажется, что она станет сильной ведьмой.
- Ты как? – Спрашиваю я, прочистив горло. Общаться я не привык, но нужно что-то сказать,
чтобы Эби перестала сверлить опечаленным взглядом сухую листву под ногами.
- Все нормально, – поднимая голову, шепчет она, – правда, все отлично.
- Боишься?
- Немного.
- Ты не бойся.
- Потому что вы рядом? – Она моргает ангельскими глазами, а я чувствую, как грудь у меня
наполняется пожаром. Пожалуй, в этот момент я осознаю, что сделаю все от меня зависящее, чтобы вернуть это маленькое существо домой.
- Да. – Серьезно киваю. – Потому что я рядом.
Эбигейл смущенно улыбается, а потом кивает, заправляя за уши светлые волосы.
Что ж, мы на месте. Хэрри выходит на пристань, Дюк Роттер прячется за сосной. Я и
Джейсон стоим возле Эбигейл, осматривая завывающий лес, шатающиеся кроны деревьев, и
молчим, прорабатывая в голове план снова и снова. Снова и снова.
- Если что-то пойдет не так, беги. Ясно? – Наставляю я, пока Джейсон разговаривает по
телефону с Норин. Он отходит на пару шагов в сторону, а я присаживаюсь на корточки и
непроизвольно прохожусь ладонями по дрожащим плечам Эбигейл. – Ты поняла?
- Да, Мэттью, я вас услышала. Но все будет в порядке. Я же видела.
- Конечно. Будет. Но...
- Идите, – смеется она, толкнув меня в плечо, – вы должны спрятаться за той рощей.
- Верно, – на выдохе поднимаюсь с колен и сглатываю горькую желчь, обжигающую глотку.
– Я буду совсем близко. В случае чего, ринусь к тебе.
Эбигейл благоразумно кивает, поджав губы, и смело расправляет плечи.
- Норин приготовила зелье, – сообщает Джейсон, спрятав телефон, – пора начинать.
Отлично. Все идет по плану, все идет так, как мы задумали. Я смотрю на часы: почти
двенадцать, и серьезно свожу брови. За спиной у меня притаились стрелы, поясницу жжет
ледяной металл браунинга шерифа Пэмроу. Я справлюсь, я верну Ари домой.
- Удачи. – Небрежно улыбнувшись, отрезает Джейсон и прокатывается широченной ладонью
по макушке Эбигейл. Девочка шмыгает носом, отходит в центр поляны. И теперь спокойный
взгляд оборотня падает на меня. – Тебе тоже.
Мы расходимся, делая вид, что все в порядке, что все под контролем, что я не боюсь, а
Джейсон не переживает. Мы живем во лжи, которая позволяет нам дышать. Это именно та ложь
во благо, которую не любят и оскорбляют. Но ложь бывает полезной. И дело даже не во лжи
окружающим. Тут дело во лжи самому себе . Быть храбрым трудно, когда у тебя трясутся
поджилки, ты осознаешь риск, понимаешь, что шансов мало, а врагов так много. Тогда ты и
начинаешь врать сам себе, чтобы не тряслись руки, когда пальцы хватаются за лук, чтобы перед
глазами не стояла пелена, когда ты целишься в сердце противника. Это и есть ложь во благо.
Ложь, которую я готов принять, и с которой я готов жить.
Я становлюсь за густыми, высокими кустами и достаю из кармана спички.
План довольно опасный. Эбигейл впитывает способности ведьм только тогда, когда они
находятся рядом. Очень жаль, что она не может накапливать их в себе, как копилка. У нас было
бы на миллион проблем меньше, а сейчас я должен притаиться за кустами, будто трус, и ждать,
когда Ариадна подойдет достаточно близко, чтобы Эби смогла сравняться с ней по силе.
Надеюсь, отвар Норин Монфор сработает, и мы хотя бы избавимся от Меган.
Более того, внутри меня таится надежда. Вера в то, что Ариадна никогда ребенку не
причинит зла. Она ведь хорошая. Всегда была хорошей. В ней должны сработать чувства, в
голове у нее должно что-то щелкнуть. Самоотверженная, отчаянная, смелая - вот та Ари,
которую я знаю, которую я так хочу вернуть. Она поможет мне избавиться от пустоты в ее груди, ведь, ничто так не характеризует Ариадну, как безумное желание жить и защищать своих
близких. Такое не исчезает бесследно, не испаряется просто так.
Мы ждем минут пять. Хэйдан поглядывает на меня, ссутулившись возле деревянных балок
пристани, а я поглядываю на него, ожидая, когда же враги клюнут на наживку, но, в то же время, надеясь, что этот момент вообще никогда не наступит.
Пять минут – звучит мало, но для меня эти пять минут показались целой вечностью.
Неожиданно поднимается сильный ветер. Эбигейл сжимает в кулаки пальцы, и я тут же
подаюсь вперед, устремив взгляд в глубину леса. Куда она смотрит? Что она увидела?
Бронзовые волосы Ариадны сверкают в утреннем свете и переливаются медью. Она не
спешит, проходя мимо шершавых стволов сосен, не торопится, переступая через листья и
изогнутые корни. Она медленно приближается, и вместе с ней к нам приближается мрак. Он
тянется за Ариадной, будто фата невесты. Тащится по земле, заставляя растения гнить, а деревья
хрустеть и трещать от боли. Ари должна внушать страх. Должна внушать ужас.
А я лишь вижу проблему, которую надо разрешить.
- Малышка, – шипящим голосом протягивает Ариадна и наклоняет голову в бок. Она не
просто смотрит на Эбигейл. Она пожирает ее пустым, безразличным взглядом, который
впивается в жертву ядовитой хваткой, впивается и не выпускает на свободу. – Здравствуй.
Я нервно сглатываю, приготовив спички.
- Иди сюда, – шепчет Ари, протянув вперед бледную руку, – я не причиню тебе боль.
Ее худые пальцы играют с воздухом, и ветер поднимается еще более свирепый. Небо
темнеет, окунувшись в темно-бардовые тучи, а озеро оживает, резво качаясь из стороны в
сторону, словно капризное дитя. Природа оживает в руках опытного мастера, и Ариадна с
невероятным удовольствием подчиняет себе то, что по праву принадлежит ей.
Власть над людьми, власть над стихиями. Власть над Смертью.
Эби молчит, и она молодец: нет смысла разглагольствовать с тем, кто пришел, чтобы лишить
тебя жизни. Только в кино перед сражением впихивают прелюдию, после которой обычно и
страдают те, кто больше всего болтает. И я киваю сам себе, как идиот. Все у нас получится, Эбигейл умная, она сумеет перехитрить Ариадну. Но лишь одно мне неясно. Я параноик, без
сомнения. Но почему Ари пытается заманить Эби? Почему не действует?
Взмах ее руки убьет всех нас, один взмах, и конец. Почему она позволяет нам играть по
нашим правилам? Мы не кретины, мы понимали, что идем почти на самоубийство, но с таким
сопротивлением, нам нечего бояться. Неужели Ариадна специально медлит?
- Ну же, – шепчет она, подстегивая Эби, подначивая ее, – ну же!
- Centuplum in caveam! – Восклицает Эбигейл, вытянув вперед руку, и прокатывается по
ладони острым лезвием. Кровь вспыхивает багровым букетом, заливает пальцы. Ари на Эби
глядит с нескрываемым интересом, покачивается назад, а затем прищуривается.
Не знаю, дошло до нее, наконец, что это ловушка или нет, но отступать некуда; мы с
Хэйданом выбегаем из засады и падаем на колени позади Эбигейл. То же делают и Дюк с
Джейсоном, только они усаживаются за спиной Ариадны, таким образом, создавая вокруг двух
ведьм неровный круг. Сначала засохшие листья с пальцев сдувает Джейсон. Затем на землю
громоздкими каплями падает вода с пальцев Хэрри. Я резко прохожусь спичкой по маленькому
коробку, огонь вспыхивает перед моими глазами, и я бросаю его к ногам Ари, не решаясь
поднять взгляд, не решаясь посмотреть ей в лицо. И, наступает очередь Дюка. Что-то во мне
скручивается от плохого предчувствия. Однако Роттер послушно сгребает в ладонях землю и
сжимает ее изо всех сил, едва слышно прошептав: centuplum in caveam.
Слышится хлопок. Эбигейл стремительно покидает круг, падает в руки отца, а мы не можем
пошевелиться, наблюдая за тем, как из-под земли выкатывается блестящая волна, в конечном
итоге, превратившаяся в прозрачный купол. Он замыкается над головой Ари, и уже в следующее
мгновение рыжеволосая бестия сгибается от сильной судороги.
- Получилось, – хриплю я, наблюдая за тем, как Ариадна впивается ногтями в горло.
Получилось. Мы сделали это, мы поймали ее.
Она задыхается, а ребра почему-то дерет у меня. Встаю и порывисто отворачиваюсь. Не
могу смотреть на то, как Ари мучается. Сквозь стеклянное поле прорывается ее крик, и у меня
сводит легкие. Я стискиваю зубы, я сжимаю пальцы и упрямо гляжу на деревья, не в силах
наблюдать за ее покрасневшим от судорог лицом.
- Я видела это, – шепчет Эбигейл, оказавшись рядом, – видела именно этот момент.
- Значит, все идет по плану, – холодно бросаю я. Мы победили, Ари в ловушке, но не ощущаю
я облегчения и не выдыхаю со спокойной душой. Я все-таки кидаю косой взгляд на Ариадну и
замечаю, как она порывается к границе круга, раздирая пальцами кожу шеи.
- Помоги, – хрипит она, заглядывая мне в глаза, и я тут же отворачиваюсь. Я не могу
позволить ей контролировать мои поступки. Принуждение не сработает. – Мэтт, Мэтт.
Мое имя выстреливает с ее губ и вонзается в меня острыми стрелами. Я плетусь вон от
клетки, прохожусь ладонями по вспотевшему лицу и шумно выдыхаю.
Сейчас ей станет хуже. Но затем Ариадна просто уснет. Просто потеряет сознание, и мы
отнесем ее домой, где она сможет прийти в себя, а Эби запретит ей использовать дар.
Хороший план, хороший, вот только мне все равно не по себе от голоса Ари. Он, как будто,
звенит в моей голове, и виски вспыхивают от боли.
- Ты как? – Спрашивает Хэйдан, сжав в пальцах мое плечо. – Не волнуйся. Так надо.
- Да. Надо.
- Она поправится.
- Знаю.
Хэрри собирается сказать что-то еще в своем духе: доброе и успокаивающее. Он еще ближе
подходит ко мне, приоткрывает рот, а затем затихает. Все мы затихаем, потому что, звучащее в
воздухе тяжелое, срывающееся дыхание Ариадны, неожиданно преображается в гортанный,
звонкий смех, от которого кровь леденеет в жилах.
Я медленно оборачиваюсь и растерянно прищуриваюсь, увидев, как Ари растягивает губы в
кривой ухмылке. Она смеется, дергаясь всем телом. А взгляд у нее испепеляющий, ядовитый, и я
вдруг чувствую дикое головокружение, которое заставляет ноги размякнуть под неизвестной
тяжестью. Меня качает, деревья видятся мне странной формы, кривые и с растопыренными,
костлявыми пальцами вместо веток. Ничего не понимаю. Черт подери, я едва не валюсь без сил.
Делаю несколько пьяных шагов в сторону и понимаю, что в таком же состоянии сейчас
прибывают все, кто находится возле пристани. Все, кроме Ариадны.
- Идиоты, – слышится мне ее голос; смазанное лицо Ари Монфор оказывается прямо передо
мной, и я отшатываюсь, едва не рухнув на землю. – На что вы рассчитывали?
Как она вырвалась из круга, как переступила преграду? Я вытягиваю руку и рычу:
- Стой, не подходи.
- Мой милый Мэтт, тебе страшно?
Она кружит вокруг меня, будто акула, а я вижу лишь ее улыбку и малахитовые глаза, которые