Раздался всхлип, а затем оглушительно хлопнула дверь. Прозвучал горестный вздох отца. А я продолжала тупо смотреть в стену перед собой. Сложно не понять, о ком тут шла речь.
Я сидела на кровати и тупо смотрела перед собой в одну точку. Перед глазами снова и снова возникал образ принцессы. "...которой ты заделал ребенка..." Эта фраза звучала в ушах как эхо. Раньше я часто представляла себе, какой она может быть, моя настоящая мать. Думала, почему она оставила меня отцу и неизменно пыталась ее оправдать тем, что оставить ребенка на воспитание богатого мужчины значительно лучше, чем растить дочь на подмостках театра.
Я никогда не верила в то, что моя мать была так похотлива, как ее описывали слуги. Они склонны молоть всякую чепуху. Порой я представляла, что она была влюблена в отца. Они искренне любили друг друга. А плодом этой любви стала я. Просто судьба оказалась к ним жестока. Иногда я пыталась поймать батюшку на ностальгической грусти. Но отец так часто изменял своей жене, что у меня появились сомнения в том, что он вообще способен на какие-либо серьезные чувства.
Но иногда я искренне ненавидела ту женщину за то, что она оставила меня здесь. В этом болоте, где обитали только змеи. Маленькая я была готова простить ее. Тогда обида, так же как и я сама, была маленькой. Но такие чувства имеют свойства расти вместе с нами. И вот я выросла, и моя обида выросла вместе со мной. И простить уже стало сложнее.
Меня одолевали противоречивые чувства. С одной стороны я пыталась убедить себя, что не знаю всей истории, возможно она была вынуждена так поступить. А на другой стороне вскидывала голову обида, которая противным голосом говорила, что ей бы простили все, даже внебрачного ребенка. Да, люди бы шептались, но никто бы не посмел высказать ей что-то в глаза, и все бы продолжали делать вид, что все в порядке. Эти два состояния раздирали меня.
Когда пришла служанка с обедом, я притворилась, что сплю, завернувшись в покрывало. Будить меня никто не стал, и, оставив поднос, девушка покинула мои покои. Есть я не хотела. Я не испытывала никакой радости от того, что узнала, кто моя мать. Наверное, было бы лучше, если бы я дальше считала, что женщина, родившая меня, бедная актриса. И дальше строила свои защищающие ее предположения. Больше ничего придумывать я не хотела. Я хотела просто знать.
В один момент я невыдержала и покинула комнату, направившись в набатную башню. Там редко кто бывал. Посещали ее в основном, чтобы ударить в колокол, звон которого возвещал о том, что всем необходимо собраться перед парадным крыльцом. Площадка под огромным колоколом оказадась ожидаемо пуста. В арочные проемы отделенные друг от друга стеной нетолще локтя врывается легкий ветер, напоенный запахом горячего камня, земли и свежескошенной травы. Двор внизу открывается как на ладони.
Я уселась на наименее загаженный птицами участок и, обхватив колени, бездумно уставилась вдаль. Проблема с графом Ротрийским перестала для меня существовать. Она мне стала неинтересна. Выйду я за него замуж, не выйду... Какая в принципе разница? Наги... Плевать на нагов. Плевать на все. Какая теперь вообще разница, что будет?
В разум слабо пробилась мысль, что такое уже было. Именно под влиянием такого настроения я и полезла в лес, благодаря чему обрела новые проблемы. Но сейчас, в отличии от того случая, я вообще не хотела ничего. Ни умирать, ни бежать, ни вообще что-то делать.
С аппатией я наблюдала за перевалившим за полуденную черту солнцем. Никакой я не плод любви, а лишь досадное последствие временной связи, которое не было нужно ни своей матери, ни своему отцу. Но у второго все же хватило совести взять на себя ответственность за меня. Меня вырастили как благородную девицу, дали необходимое образование. Следует сказать спасибо уже за это.
Только за чем меня вырастили? Вырастили, а что делать со мной не знают. Куда пристроить выросшую проблему? Отдали бы меня театру. Всем было бы хорошо, даже мне. Я бы знать не знала таких мучений.
На дороге, ведущей к замку, появилось облако пыли. Я равнодушно уставилась на него, даже не задаваясь вопросом, кого там несет. По мне, гостей у нас уже предостаточно. Пыль развеевается, открывая довольно необычное для здешних мест зрелище. Колесницы. Или что-то очень похожее на них. Я видела их гравюры в книге по истории народов.
Их было три, они ехали, выстроившись клином. В каждую из них было запряжено по паре лошадей. Чем ближе они оказывались, тем лучше было видно, что кони просто гигантские. Стража на воротах всполошилась. Кто-то бросился через весь двор докладывать. Я продолжала безразлично наблюдать.
Колестницы на полном ходу влетели в ворота и резко остановились посреди двора. Слуги испуганно рассыпались в стороны. Теперь можно было определить, что лошади, если это лошади, действительно на удивление крупные, на целый локоть вышел лучшего жеребца на нашей конюшне. Мощные спины, ноги как колоны, длинные густые гривы. А сами колесницы такие широкие, что в них без труда поместится не менее пяти человек.
Но в каждой из них был только один возница. Сверху я видела, что в центральной колеснице стоял беловолосый человек. Вокруг него все простанство заполнял подол ослепительно белого одеяния, оно даже поблескивало на солнце. В двух других колесницах возницы были рыжими, но у них также были необычные, блестящие на солнце одеяния. У одного темно-зеленое, а у другого песочного цвета.
Им на встречу весьма несолидно поспешно выбежал отец. Некоторое время они постояли, видимо обсуждая что-то, а затем батюшка сделал приглашающий жест в сторону дверей. Прибывшие перекинули поводья подоспевшим конюхам и начали спускаться со своих колесниц. Их одеяния разворачивались, разворачивались и вытягивались...
Я вскочила на ноги с гулко стучащим сердцем. Наги!
У дверей комнаты меня встретила мнущаясь служанка. Увидев меня, она тут же обрадовалась, что я вообще пришла, ужаснулась моему внешнему виду и попутно сообщила, что меня хотят немедленно видеть. Потом меня спешно облачили в утреннее платье, переплели волосы, и мы поторопились на зов. Сердце гулко стучало в груди. Что-то надумать или как-то оправдать появление нагов я просто не успевала. Дрожащие лакеи при нашем приближении распахнули двери. В гостиную я вошла уже одна.
Здесь был мой батюшка, бледный, как саван, дворецкий и три нага. Я замерла на пороге. У блондина оказался сверкающе-белый, как мел, длинный хвост. Он притягивал взгляд своим великолепием, и ничто не могло затмить его, даже его обладатель. Зеленый хвост и хвост песчаного цвета не производили такое неизгладимое впечатление.
- Таюна, дорогая моя, проходи, садись, - необычайно обрадовался мне отец. Он заметно нервничал.
Я прошла и села рядом с батюшкой на диван. Не знаю, как слуги успели, но большую часть гостиной занимали подушки, на которых расположились наши гости. К слову они со своими хвостами и занимали эту большую часть гостиной. Я поймала взгляд беловолосого. Глаза необычного фиолетового оттенка с вертикальным узким зрачком. Наг смотрел на меня пристально, ничуть не утруждаясь скрыть свой интерес. Пояснить мне цель визита и моего здесь присутствия не успели.
Двери распахнулись, и внутрь стремительно вошла принцесса Кирата, улыбающаяся и прекрасная.
- Вы меня довольно быстро нашли, - заметила она, обращаясь к нагам. - Я даже не успела толком расположиться.
На лице блондина мелькнуло хмурое недоумение, но тут к его уху склонился зеленохвостый и что-то ему зашипел.
- Мы неожидали вас здесь встретить, Ваше Высочество, - почтительно, но довольно холодно ответил наг.
Та беспечно махнула рукой и довольно вальяжно расположилась в одном из кресел.
- Советник Зосий довольно медлителен, поэтому я прибыла раньше него. Но готова выступить вместо него.
-Вопросами договоренности с вашим родом может заниматься только мой господин. Я же не ожидал здесь встретить ни вас, Ваше Высочество, ни вашего советника. Место встречи наших делегаций остается неизменным.
Веселая улыбка слетела с губ принцессы. Ответ ее явно не устроил. Я же смотрела на эту женщину и чего-то ожидала. Сама не знаю чего.
- Сюда же я прибыл по повелению моего господина и по совершенно другому поводу, - блондин снова перевел глаза на меня.
Я серьезно влипла. Отец рядом забеспокоился сильнее.
- Так что же вас привело в мой скромный дом? И причем тут моя дочь?
Наг перевел взгляд на моего отца.
- Мой господин, наагасах Аршавеше део из рода Ширрадошарр, хочет взять вашу дочь, Таюну, в жены, - медленно произнес наг.
Отец оцепенел. Я же просто прикрыла глаза и открыла из снова, готовая смириться с тем, что произойдет дальше. На лице принцессы отразилось вежливое удивление. Сообразив, что ответа он не дождется, наг продолжил:
- В качестве выкупа мой господин готов предложить за невесту пятнадцать мер золота, равных ее весу, три сундука с драгоценными камнями и двадцать сундуков серебра.
Оцепенение покинуло батюшку, и он, схватившись за сердце, шумно задышал.
- Это неожиданное предложение, - сказал очевидное он. - И, - он кинул осторожный взгляд на принцессу, которая продолжала смотреть на нагов, - я не могу отказать такому уважаемому...ммм...господину. Я с большой честью приму это предложение, если моя дочь ответит согласием.
Вот оно как. Отец не стал рисковать перед принцессой и принимать решение за меня, переложив эту ответственность на мои плечи. Но я уже не имела выбора. Он одобрил.
- Я сочту за честь стать женой наагасаха Аршавеше, - тихо произнесла я.
Блондинистый наг склонил голову и впервые улыбнулся. Его улыбка была похожа на хитрую ужимку наглого кота.
- Мой господин бесконечно рад вашей честности.
Брови принцессы сошлись в недоумении. Отец же не обратил на эту фразу внимания. Я тихо внутри умирала от отчаяния.
Стоит всего один раз поддаться панике отчаяния, и все может стать еще хуже. Я ведь могла сразу сообразить, что избавиться от графа Ротрийского не так уж и сложно. Зачем меня понесло в этот лес?! Ну зачем?! У меня нет ни единой мысли о том, как изберать свадьбы с нагом. Да я вообще не представляю себе семейную жизнь с полузмеем! Боги, за что мне все это? Я чем-то вас провинила? Я столько взремени была покорной, терпела нападки мачехи и сестер, равнодушие отца. Вместо того, чтобы наградить меня за смирение, вы даете мне еще более тяжелое испытание.
Всю ночь я не могла уснуть. До этого, сразу после того, как "сваты" нас покинули, я бросилась в библиотеку, не обращая на оклики отца ни малейшего внимания. Я лихорадочно пыталась найти хоть какие-то упоминания о нагах. Но того, что я нашла, было слишком мало. Что меня ожидает?
Я металась по комнате, как запертый в клетке зверь. Что делать? Наги не воспримчивы к магии, фантомом я его не напугаю, да и он уже видел меня. Он знает, чего ожидать. Пугать его призраками, как я это несколько раз делала с сестрами? Ха! Одну страшилку пугать другой. Не пойдет. Все варианты теперь казались детскими и несерьезными.
Утро и горничных я встретила так и не ложившись. Девушки смотрели на меня жалостливыми глазами, и от этого было еще тошнее. Сегодня после завтрака мы ожидаем моего нового жениха. Он должен прибыть сюда и остаться здесь ровно до нашей свадьбы, которую устраивают до неприличия быстро - через неделю. Даже с графом Ротрийским это действо заняло не менее месяца, хотя меня оповестили только за несколько дней до церемонии. Жулики!
После свадьбы я отбываю вместе с мужем в его владения. Сегодня же вместе с ним прибудет и выкуп. Вообще-то у нас в стране выкуп за невесту не положен. За невестой дают приданное, жених же ограничивается только предложением. Меня же все покупают вопреки традициям. И даже без приданного.
На завтрак спускаться я отказалась, мотивировав тем, что из-за волнения кусок в горло не лезет. Накануне вечером в мои комнаты приходил батюшка. За его спиной маячила молчаливая мачеха, которая во все глаза смотрела на меня. Его интересовало, как так вышло, что моей руки пришли посить наги. Странно это. Совсем недавно прибыли сюда и тут же просят моей руки. Может встречала кого-то из них прежде? Речь отца было осторожной и ласковой. Он словно не решался или боялся на меня давить. Я неожиданно почувствовала на особом положении. Мачеха в разговор не вступала. Она чинно сидела на пуфике перед зеркалом и преставляла баночки и флаконы, которые у меня там стояли. Я заверила отца, что сама в удивлении и недоумении. Почему-то я не хотела говорить о встрече в лесу. Я поймала себя на мысли, что стала слишком скрытной за последние годы. Я могла просто сказать, что столкнулась с ними в лесу. Мне бы ничего за это не было. Но я предпочла соврать.
Мне поверили. По-крайней мере отец покивал головой и сказал, что это большая честь и мне очень повезло. Наагасах был отправлен сюда с посольством, чтобы согласовать с королевским родом какие-то давние договоренности. Встреча должна была пройти ближе к горам, на берегу реки. Но теперь наш дом удостоен того, чтобы стать местом проведения важных переговоров. Добавил, что мне не стоит опасаться за свое будущее: наагасах богат, знатен и занимает непоследнее место у себя на родине. Я слушала с любопытством и жутко хотела спросить, откуда он это знает. Но не рискнула. Еще батюшка сказал, что не стоит пугаться внешнего вида будущего супруга. Внешность в успешном браке неглавное.
Как же! Это ведь не на тебя будет наваливаться неподъемная туша. При мысли о супружеском долге меня охватывала дрожь. А потом батюшка перевел разговор в другую сторону. Казалось, он просто рассуждал в слух о том, какой чести мы удостоились, принимая у себя таких высокопоставленных особ. Мало кто из наших соседей может похвастаться тем, что принимал у себя саму принцессу Кирату. Со стороны мачехи послышался шум: конструкция из баночек, которую она в задумчивости строила, пошатнулась.
Батюшка как бы невзначай спросил, какое впечатление произвела на меня принцесса. Я заверила, что самое благожелательное. На вопрос, какова она в общении, я ответила, что еще не имела чести быть ей представленной. Отец чуть заметно облегченно вздохнул. После этого он пожелал мне спокойной ночи и удалился вместе с мачехой.
Теперь же я стояла рядом с отцом у парадного входа и ожидала приезда жениха. Я была в изысканном дорогом белом платье, которое вообще-то было приготовлено к свадьбе с графом Ротрийским. Сейчас от него отпороли шлейф и излишки кружева, переделав из свадебного в повседневное. Волосы переплели в две косы и уложили на грудь. Когда я увидела себя в зеркале, то почему-то подумала о невинных девах, которых приносили в жертву кровожадному дракону. Бледная, с потухшими глазами и вся в белом. Сейчас у меня белый исключительно с саваном ассоциируется.
Немного в строне и позади стояли сестры. Они не улыбались и казались напуганными. Со стороны батюшки расположилась принцесса. Для нее вынесли кресло, в котором она и сидела. По ее лицу блуждала загадочная полуулыбка. Ее окружала собственная охрана, а также рядом на правах хозяйки стояла мачеха. Лицо у маменьки было холодно-отчужденным, а остекленевший взгляд смотрел прямо в проем ворот. Во дворе также в тени ожидали слуги, готовые броситься на помощь гостям. Хотя они скорее всего с удовольствием бросились бы прятаться. Семейства герцога и графа Ротрийского не было. Гости решили не отягощать нагов своим внимание. Хотя я уверена, что они нашли где-нибудь удобное окно и с комфортом ожидают их приезда.
У меня уже стали затекать ноги, а со стороны сестер послышались шепотки, когда стражник, расположившийся в одной из башен, подал сигнал, что гости едут. Внизу живота поселился холодок. С этого места мы не могли наблюдать за дорогой, поэтому гостей увидели, когда они только появились в проеме ворот. Это была самая необычная процессия, которую я видела. Впереди ехали колесницы по две в ряд, всего пять пар. Следом за ними шли... тролли. Раньше я видела их только на гравюрах.
Они были огромаднейшими. Росту них неменьше четырех метров, плечи такие широкие, что я забеспокоилась, что двое разом в наши ворота не пройдут. Кожа серая, бугристая, похожая на камень. Головы большие с широкими лбами и гладкими лысинами. Сами лица довольно страшные: глубоко посаженные глаза, приплюснутые носы, выступающие подбородки и рваной формы уши. А может это и не форма, а просто рваные. Одеты эти гиганты были в добротные панцири, штаны и высокие шаги. На поясе висели могучие топоры. Такими топорами наши ворота можно без тарана вынести.