Мавка для Лешего - Ася Вакина 4 стр.

И Мавка рухнула снова на льняные простыни. Нехотя натянула по самые уши одеяло и задремала.

Проснулась посреди ночи, но глаза открывать не стала. В голову лезли самые бредовые идеи. Вдруг, если позвать, он придет?

- Лешичек, пожалуйста, приходи! Мне так без тебя плохо! - и она тихо заплакала, ни на что уже не надеясь. Не заметила, как тихонько заскрипела дверь...

- Чего разревелась, болотная? - послышался знакомый хриплый голос.

Не поверив своим ушам, подскочила, заметалась, потеряв дар речи, жалобно заскулила...

Он лежал у двери, обессиливший, старый, глубоко и хрипло дышал. Одежда грязная и разорванная. Собрав остатки сил, Леший приподнялся на руках и сел, оперевшись на дверной косяк. Посмотрел на застывшую Деву и слегка улыбнулся сквозь свалявшуюся окровавленную бороду.

- Что с тобой, Лешичек? - одними губами прошептала Мавка.

- Охота немного не задалась... - выдохнул обессиливший Хозяин, блеснув мутным изумрудным пламенем.

Дева медленно подошла и опустилась перед стариком на колени. Слезы счастья катились по бледным девичьим щекам. Она, молча, смотрела и не решалась к нему прикоснуться.

- Это из-за меня? - вдруг спросила Мавка.

- Да...

- Что случилось?

- Потом, Мавка, рассказывать буду. Дай наперед воды, - попросил старик.

Девушка, всхлипывая, поднялась, с трудом преодолевая кружившие голову эмоции, наполнила дрожащими руками берестяную кружку. Приподняла его голову, поднесла с губам Лешего целительную жидкость. Обожгла своим горячим дыханием, закружила ароматным вихрем чувственных лепестков, уронила на седую бороду живительные слезы отчаяния и восторга. Утонула в чистом свете изумрудных глаз... Коснулась губами окровавленного пересохшего рта. Осторожно прижалась всем телом, будто боясь спугнуть очарование момента, притаилась на его груди. А вдруг прогонит? Закрыла глаза в ожидании реакции Хозяина Леса. Он молчал, нежно поглаживая оголенную спину Девы, её блестящие ребра и треугольнички-лопатки, разметавшиеся по цветочному платью пышные пшеничные пряди.

- Я люблю тебя... - нечаянно вырвалось у Мавки, и она зажмурилась. Зачем сказала? Что будет дальше? Совсем ополоумела в этом лесу! Или снова ягоды?..

Открыла глаза и увидела рядом с собой темноволосого юношу, который прожигал её нежно-изумрудным взглядом. Не было на нем ни грязной одежды, ни седых волос, ни солнечных морщин вокруг глаз. Точеные черты лица говорили о серьезности его намерений. Сильные красивые руки слегка касались её лица и золотистых локонов. От его былого бессилия не осталось и следа. Теплые гладкие ладони гладили лебединую девичью шею, быстрые пальцы легко скользили по лиственному одеянию на груди.

Дева расправила плечи и гордо посмотрела Хозяину прямо в глаза. Загорелась, распахнулась, растворила облегающий наряд и представила во всей красе обнаженное гибкое тело, скользнула в мягкие лучи лунного света, подняла серебристый вихрь пылинок вокруг и закружилась в известном лишь одной ей удивительном танце. Леший осторожно приблизился, но остался стоять в тени, чтобы в полноте насладиться дивным видением. Ни сон, ни явь! Мечта...

В голове звучали переливы колокольчиков, пенье соловьев и едва уловимые переборы лесных струн. Она танцевала душой, телом, всем естеством! Вовлекала в чувственный танец все, живущее в настоящем моменте. Кружилась, кружилась, кружилась...

Пока не упала в долгожданные сильные мужские объятья!..

И пространство вокруг часто и страстно задышало, закружились волшебные пылинки в лунном свете, сплетая серебристую завесу. Белый туман стелился по полу, увлекая пару за собой на белоснежное ложе. Шептали уставшие от холода простыни. Купались в нежных мелодиях любви завистливые паучки, утирали за печкой счастливые слезки мышки и сверчки...

...Это конец старой жизни...

...Это начало новой жизни...

- Где же ты был?.. - страстно шептала Дева. - Я так скучала!..

- Я хотел освободить тебя, Мавка, - начал свой рассказ Леший...

...Оставив её одну, он отправился тогда по Лунному свету в самую чащу Тьмы. Лешии хорошо знают дорогу туда, где живут ужасы ночи. Филин сопровождал его, тревожно ухая, предупреждал о неоправданном риске, падал камнем к земле перед самым носом Хозяина и снова устремлялся ввысь. Серый волк догонял, злобно огрызаясь.

Уверенным быстрым шагом он вошел в ледяной туман, скрывающий мрачную сторону леса. Ели видны светящиеся глаза вековых деревьев, их насупленные обвешанные густой паутиной изгибы ветвистых бровей, скрюченные наростами чаги носы, извивающийся клубок змеевидных корней. Костлявые ветки гулко свистели за спиной, пытаясь ухватить за рубашку. Изо ртов-дупел медленно стекал смрадный пар. Все гнило вокруг. По обе стороны тропы из зеленоватых топей то и дело показывались скользкие жгуты червей. Они выныривали из ядовитых газовых пузырей, исследовали тухлый воздух многочисленными щупальцами и, довольно чавкая, опускались вновь в бездонную жижу. Резко выбивалась из болота белая костлявая рука, хватала пушистую кочку, ощупав её, разочарованно погружалась обратно.

На пути встретился дуб с прибитыми к стволу и повешенными за нечесаные головки куклами. Их скошенные и вдавленные глаза изредка моргали. Раздалось жалобное «мама» и «агу-агу», потом - мерзкое, хриплое «поиграем?» и жуткий хохот в спину проходящему. Где только рождаются такие фантазии?

Из-за другого дерева грустно выглянула голова зомби, вздохнула, поглядывая на Лешего, прислушиваясь. На её потрескавшейся коже лица ползали черные жуки, устроившие в черепе логово. С липких скользких угольно-черных волос стекала гнойная жидкость. Рваная одежда прилипла к угловатым блестящим коленкам. Из тумана показался другой зомби, стоящий на всех четырех конечностях, глаза горели, рваные ноздри быстро раздувались от обуревающей злобы. Из леса раздался полный ужаса женский крик. И существа мгновенно устремились вглубь, почуяв скорую добычу.

Леший ускорил шаг, стараясь не обращать внимания на происходящее.

Безразлично прошел мимо заросшей мхом ванны, доверху наполненной кровью. Плотно вжавшись в ствол, в нескольких метрах, уставившись на жуткую чашу, сидела, обняв мертвой хваткой колени, девочка-подросток и шептала одними губами «помогите». Слева и справа, снося лихим размахом верхних конечностей вековые деревья, шагали гигантские чудища. Сотрясалась под тяжелыми ударами земля. Впереди них бежали жалкие людишки, кричали изо всех оставшихся сил и, попадая под многотонные шаги, нелепо хрустели в последний раз измученными косточками. И все картины растворялись в ледяных клубах сизого тумана. И из него же возникали новые. Черные деревья, скрипящие от ветра, покачивающиеся на веревках висельники... Жирные вороны, перелетающие с могилы на могилу... Грустные, гуляющие по опустевшему, обветшалому городу «черные невесты» с опущенными на пересохшее от соленых слез лицо вуалями. Стаи рычащих волков обгоняли спешащего путника, вцепившись в пульсирующее горло бегущего. Колкие иголочки инея падали сверху, звенели, разбиваясь о дорожный плащ. Выходили навстречу румяные белокурые девочки в кружевных розовых платьицах:

- Дядя! Выведи! - просили жалобно, хватаясь маленькими ручонками за одежду странника. Не замечал их Леший, твердо продолжал свой путь, зная, что все призрачно, кроме намеченной цели. Легко проходил Чащу Страхов, но вдруг неожиданно застыл, как вкопанный.

Метрах в пятидесяти извивалась привязанная к дереву его Мавка...

Гибкие висячие корни «волосатого» дерева бесстыдно елозили по её обнаженному телу. Рядом стоял монстр... Опираясь на ствол одной жилистой чешуйчатой рукой, другой он ворошил густую шерсть в паху. Из хамелеоньей пасти капала на обнаженную грудь девушки зеленая густая слюна.

Леший опустил голову и закрыл глаза. Дыханье прерывалось, в висках частыми ударами пульсировала кровь. Мысли сбились и не хотели слушаться. Самообладание было потеряно. Он стоял, боясь пошевелиться. Со всех сторон послышались хриплые стоны насилуемых девушек. Чаща нашла его Ахиллесову пяту! Неужели теперь все кончено?..

Нет! Силы проснулись неожиданно! Огонь бессилия и страха превращался в пламя ярости. Обжигая живот, стремительным вихрем всколыхнулось в груди, опалило горло, вспыхнуло на щеках ярким румянцем. Её нет здесь! Нет здесь его Мавки!..

Открыл глаза, мысленно занавешивая увиденное густым белым туманом. Поднял свой огонь до макушки и с силой ударил о землю! Нет больше страхов! Выдохнул шумно, уверенно зашагав дальше.

Вспомнились слова Наставника:

- Созерцая утопающих, изнывающих, скорбящих, болящих не торопись помогать. Возможно, им суждено пройти эти испытания. Не значит - быть наказанными или осужденными, но лишь получать нужный урок, уготованный Тем, Кого Понять Не Дано. Не вмешивайся. У каждого путь свой. Нет сравнения, нет опыта. Каждая судьба уникальна.

Леший еще раз пропустил через душу каждое услышанное слово. И в ней гулко отозвался давно забытый вопрос: «А что МНЕ дано пройти?»

Но едкий туман рассеялся, и в ярких ночных красках полной светящейся луны предстало Нечто. Оно зависало в пространстве. Уже не было ни леса, ни неба, ни земли. Леший тоже висел в воздухе отсутствия пространства и времени.

- А ты помолодел, - заметило Нечто, светящимися головами рассматривая Лешего с разных сторон. - Влюбился, значит? Понятно, зачем пришел.

- Отпусти её! - потребовал Леший.

- Так разве ж я её держу? - Нечто метнулось в сторону, повернувшись к путнику спиной. Светящиеся собачьи головы при этом не сводили горящих яростным пламенем глаз с собеседника, обнюхивали его, устрашающе клацали острыми зубами в нескольких сантиметрах от лица юноши.

- Она в твоей власти... Верни её людям... - умоляюще дрожащим голосом произнес Леший.

- Даже так! - усмехнулось Нечто. - А как же «Милости прошу, а не жертвы»? - процитировало оно напыщенно.

- Оставь! - рыкнул юноша, не сдержавшись. - Если нужно, я останусь с тобой... Взамен...

- Что с тебя взять? - задумалось на мгновение Нечто. - Слишком чист. Потому ты и Леший, а не Водяной. Сглупил по молодости, дерзил! Вот и сбросили тебя с твоей ангельской должности! - ехидный смех сменился навязчивым кашлем. - То ль дело Водяной! И там неприлично себя вел, и здесь с русалками веселится. Завидное, знаешь ли, постоянство! Не в пример твоей возлюбленной! Ты вот сюда, ко мне пожаловал. А она там с заезжим мужичком развлекается...

- Неправда! - вспыхнул Леший. - Ты врешь!

- Зачем это мне нужно? - зазвенело цепями. - Не в моей власти её судьбою распоряжаться. Сама решит, когда погибать! - гортанно засмеялось Нечто. - А теперь иди-ка ты прочь! - и оно крикнуло, дунув смолистым ветром на Лешего. Липкая паутина окутала юношу, превратив обратно в старца, во временном вихре клацающие пасти разорвали рубашку на груди, горячая влюбленная кровь брызнула алой струйкой на льняную ткань. С силой придавило сознание, будто желая раскусить, сломать дикую лесную волю одинокого обезумевшего. В злобном вихре он закрыл глаза, лелея в душе милый образ Мавки...

Розоватым заревом забрезжил рассвет. Лес ещё не проснулся, последние минуты дремал, сладко всхрапывая от легкого ветра верхушками иссиня-зеленых сосновых макушек. Влажно плакала росой сочная трава, обреченно сминаемая неуверенной поступью Хозяина. Ноша его была тяжела. Мавка спала, улыбаясь, обвивала его шею руками. Белоснежное льняное платье ласково облегало её стройную девичью фигуру, щекотало изящные изгибы лодыжек и обжигало своим прикосновением загорелую кожу Лешего...

Светлое утро Великого праздника Троицы обнимало Священные Воды Матушки Земли. И березы, будто склонились ниже, подготовив к таинству обряда свои длинные косы. И блестящая гладь весело журчащей реки смиренно стянулась пушистыми водорослями, стала тише. И нечисть проснулась раньше, чтобы прислушаться, ни случилось ли перемен в природе. Все так, как было до, есть сейчас, и будет потом. Положено так, потому что и в желаемом хаосе существует определенное устройство...

Он стоял на берегу, не решаясь сделать шаг. Он смотрел на неё в последний раз. Любовался своей Мавкой, осторожно прикасался губами к озорной золотистой прядке, выбившейся и устало повисшей на его груди. Какая же она красивая! Он будет наблюдать за ней потом, осторожно затаившись в коре векового дерева... В ногах тянуло от нестерпимой слабости. Как преодолеть себя? Как отдать её? Чтобы больше никогда не насладиться её сладостным поцелуем, не увидеть лунных всполохов таинственного танца, не утонуть в страстных объятиях, не прикоснуться к нежной тонкой коже, не увидеть начало и конец в жарком ритме любви...

Наконец, шагнул в ледяную воду! Мавка сонно поёжилась, открыла глаза и увидела полное скорби лицо Лешего. Изумрудные глаза блестели от едва сдерживаемых слез. Он ещё сжимал её в своих объятиях, войдя в воду по грудь.

- Крещу тебя во имя Отца, Сына и Святого Духа!..

Нехотя разжались объятья...

- Нет... - только и успела произнести Дева, когда закружило её в речном водовороте и опустило на дно, оставляя в памяти последний образ обреченно стоящего Хозяина. Мавка поняла, что это конец. Водяной пеленой опустило веки. Больно стянуло кожу на спине, хрустнуло что-то в позвоночнике. И пролетела перед глазами вся её необычайная история, развернувшаяся в затерявшейся лесной чаще. Яркое пламя души Леслава, открывшееся ей, как откровение, нервно вспыхнуло и потухло, разом превратившись в темное ничто...

- Что же он натворил?.. - ужасаясь, перешептывались на ветвях рыжеволосые русалки.

- Дурак, - сокрушаясь, сплюнул в сторону сидящий на поглощенном водой пне Водяной, яростно приминая пяткой мохнатую кочку. - Что теперь с ним будет?..

- Дела... - прохрипела, пережевывая сухую травинку Кикимора.

Навзрыд ревели, обнимая друг друга за угловатые маленькие плечики Дриады, покровительницы деревьев. Обезумев, раскачивался на сосновых верхушках Зыбочник, затянув свою самую скрипучую песню. И только хранительница лесных тайн, маленькая Хуха, довольно потирала руки. Теперь в её библиотеке пополнение - редкое издание необычайной драмы с головокружительной концовкой...

- Не могу! - сорвался с пенька Водяной, нырнул, подхватил легкий девичий стан и вынес на берег, положив на мягкий податливый мох. - Дурак, как есть! - еще раз выругался на Хозяина Леса, опустившегося на колени подле Девы. Стряхивая с себя зеленые водоросли, отошел в сторону. - Обратно, значит, захотел! Неужто за такую подлость берут? - не унимался взъерошенный старик. - Не ожидал я от тебя такого! Чтоб своим же гадости делать!

Леший молчал, устало уставившись на холодное девичье тело.

- Она - человек, - и он приподнял мокрую голову возлюбленной, чтобы надеть ей на шею маленький деревянный крестик, что так сильно прожигал его кожу на руке, отнимал силы, выматывал и путал мысли. - Прощай, моя Мавка!.. - нежно коснулся синих губ в последний раз, поднялся и, расколовшись на множество черных лоскутков, взметнулся в небо кричащей грачиной стаей и исчез...

- Дурак! - снова сплюнул Водяной и, призывно махнув рукой русалкам, шумно плюхнулся в воду.

Она кашляла, выплескивая из застывших легких ледяную воду лесной реки. Глаза не открывались. Голова сильно болела, руки и ноги сводило от невыносимой судороги. Мокрое платье липло к телу. Рукой сжала траву и порезалась. Открыла глаза. Вспомнила, что заблудилась в лесу. Реку не помнила. Зачем-то полезла и чуть ни утонула. Может, ночью оступилась? Не помнила...

Солнце ярко светило на поляну, отогревая землю и высушивая последние ночные слезки на траве. Маленькие паучки спешили по своим делам, муравьишки осваивали новые территории на мокром белоснежном платье, раскинувшимся на берегу им знакомых земель. Мохнатый шмель присел на чуждое полотно и, недовольно вытирая намочившиеся усики, взмыл обратно в небо.

Дева села, испуганно оглядываясь по сторонам. Вокруг дружелюбно пели птицы, и журчала река. Сосновые исполины мирно покачивались, устало поскрипывая шелушащимися стволами. Где-то рядом выстукивал свою чечетку дятел. Лениво куковала кукушка, и откуда-то изредка доносилось загадочное «ква».