Когда закрыл глаза, в памяти всплыл один момент: вспомнил, что ощутил на руке Кристины браслет, когда случайно взял её за руку. Это могло быть просто совпадением, женщины любят побрякушки, но следует проверить.
Глава 11
На столе росла кучка разнообразных лотков из ресторанов с остатками еды, а я с трудом боролась с приступом смеха. Кирилл, предложив перекусить, совсем не рассчитывал, что есть будет нечего. После моей инспекции большая часть еды оказалась забракована из-за просрочки и была выброшена в мусор.
– Может, суши закажем? – предложил Кир, склоняясь над холодильником. – Или, хочешь суп с фрикадельками? – на столе возникла кастрюля.
– Твоя Белоснежка умеет готовить?! – изумилась я.
– Она – нет. Суп я готовил.
После такого заявления я с сомнением заглянула под крышку, но всё выглядело на удивление аппетитно.
– Сам?!
– Мама имеет привычку неожиданно нагрянуть, и если не обнаруживает в холодильнике первого, почему-то делает вывод, что я голодаю.
– Так это реквизит или съедобно?
– Давай сюда, – потянулся за кастрюлей Кирилл.
– Буду суп! – решилась я.
– Как, даже не спросишь, умею ли я готовить? – язвительно поинтересовался одноклассник.
– Сейчас и проверим, – я встала и поставила кастрюлю на плиту, заслонив её собой. – Салат есть из чего приготовить?
– Кристина, не нужно жертв. Можем заказать еду из ресторана.
– Знаешь, я на неё уже насмотрелась и что-то не хочу, – хмыкнула в ответ. – Нужно было ко мне идти. Мне перед отъездом мама столько наготовила, что одной и за неделю не съесть.
– Тебе лучше сегодня остаться у меня.
Я бросила на Кира удивлённый взгляд. Мы собирались вместе изучить дневник, а вот о ночёвке речи не было.
– Готов поспорить, что твой кавалер заявится проверить, приняла ли ты его букет. Конечно, если ты желаешь с ним встречаться… – прозвучало с неодобрением. – Только помни, что дома у тебя никого нет и защитить при необходимости будет некому.
В словах был резон, а букет у двери указывал на то, что Кристофу известен мой адрес.
– Предлагаешь мне прятаться?!
– Не прятаться, а проявить осторожность.
– Кир, да мне даже переодеться не во что, а завтра в институт.
– Так и быть, поделюсь с тобой своей футболкой, а за конспектами утром домой зайдёшь, – сказал, как уже о решённом Кир и повернулся к холодильнику, доставая листья салата с огурцом и помидорами.
Я тоже отвернулась. Взяв ложку, помешала суп, не зная, как быть. Встречаться и выяснять отношения с Кристофом не хотелось, но ночевать у Кирилла…
– Ты мне должна массаж, но ладно уж, сегодня не буду требовать долг, – великодушно произнёс одноклассник, складывая овощи в мойку.
– Это когда же я успела тебе задолжать?! – возмутилась до глубины души наглостью некоторых.
– Мы когда прыгали, я себе плечо потянул. Тебя ловил, а ты не пушинка…
– Ольховский, у тебя несчастные случаи на кухне были? – угрожающе сузила глаза я, прерывая перечисления и вспоминая, есть ли у него в ящике скалка. А то дождётся у меня.
– Вот не надо сверкать глазами! Мне полагается небольшая компенсация.
– Полагается? Если не перестанешь наглеть, обещаю, я тебя приложу и положу отдохнуть, – замахнулась на него ложкой.
– Уже боюсь! Дай лучше на соль попробовать. Кажется, я суп недосолил.
Перестав размахивать ложкой, всё же у нас категории весовые разные, тут нужно что-то поувесистее брать, я открыла крышку, и попробовала.
– Да нет, вроде бы нормально, – потом протянула ему.
Кирилл накрыл мою руку своей, придерживая. При этом не отводил взгляд, пока пробовал, и в глубине его глаз я увидела хитринку.
– Манипулятор! – ахнула я.
До меня дошло, что мною ловко управляют. Про массаж заговорил, чтобы я у него осталась и доказала, что ему ничего не должна, а потом ловко избежал моего возмущения, переключив внимание на суп.
– Ольховский, ты страшный человек!
– А мне все говорят, что я изменился к лучшему, – усмехнулся он, отпуская мою руку.
– Нагло врут!
– Может, ты ко мне просто слишком пристрастна и не хочешь видеть достоинств?
– Ты поэтому всех гостей полуголым встречаешь? Чтобы сразу все достоинства показать? – подпустила в свой голос ехидства.
– Признайся, сегодня ты была настолько впечатлена, что рук оторвать от меня не могла.
– Оторвёшь тут, когда ты их к себе прижимал, – хмыкнула я и потянулась за тарелками. Пока мы перебрасывались колкостями, суп закипел.
Странно, но эмоции улеглись. Я решила остаться на ночь у Кирилла. Не для того, чтобы что-то там доказать. Просто рядом с ним мне было комфортно, и возвращаться домой в пустую квартиру не было желания.
Вполне мирно мы с ним поужинали и лишь когда убрали со стола, я взялась за дневник. Кир поставил воду на чай и доставал чашки, а я стала листать записи, читая уже более внимательно.
Это был личный дневник. Описывались события жизни, встречи, громкие новости. Видно, что писала молодая девушка. Мне было очень интересно узнать, какой была Аделаида Стефановна в юности. Прочитав один абзац, я нахмурилась.
– Что там? – спросил Кирилл.
– Скажи, в каком году упал Тунгусский метеорит?
– В начале двадцатого века.
– А поточнее?
Телефон я так и оставила в кармане пальто и не могла проверить. Пришлось ждать, пока Кир на своём посмотрит.
– В июне 1908 года.
– Ки-и-ир, это не Аделаида Стефановна писала! Тут упоминается о падении метеорита в России. Понимаешь? Скорее всего, это дневник её матери!
– Ты же говорила, что узнаёшь почерк?
– Ну, у нас с отцом почерки тоже похожи.
– Серебрянская, какой почерк? Ты пишешь, как курица лапой!
– Так у меня отец врач, – привычно ответила я.
Подколы по этому поводу между нами давние. У Кирилла был каллиграфический почерк, буковка к букве, а у меня тихий ужас. Если спешила, то мои каракули мог разобрать только отец.
Подколы по этому поводу между нами давние. У Кирилла был каллиграфический почерк, буковка к букве, а у меня тихий ужас. Если спешила, то мои каракули мог разобрать только отец.
Я продолжила листать дневник дальше. Передо мной появилась кружка с чаем, но я лишь сменила положение, забравшись для удобства на стул с ногами, не отрываясь от текста.
– Нашла что-нибудь интересное? О чём хоть речь идёт? – сел напротив меня Кир.
– Пока нет. Записи от случая к случаю. Кажется, она была влюблена в какого-то Алана. Приехала кузина Мари, и они сделали набег по магазинам. Похоже, Алану понравилась Мари, и хозяйка дневника ревнует, – хмыкнула я. – Надо же, другой век, а проблемы те же! Она мечтает о нём, он увлечён подругой, а подруга крутит всеми окружающими мужчинами.
Записи изменились. Я не помнила, как звали мать Аделаиды Стефановны, а в дневнике имени не было, но спокойное повествование сменилось кипящими страстями. Насколько поняла, кузина Мари не красавица, тихоня, но вдруг стала очень популярна и за ней начали ухлёстывать толпы поклонников. Все как с ума сходили. Собственные успехи на таком фоне уже не радовали. Хозяйка дневника помогала отцу в бизнесе и многие переговоры с её участием проходили успешно. Упоминалось, что отец стал называть её своим талисманом.
– Крис, чай остыл.
– Угу… Сейчас, – кивнула я, увлёкшись чтением. Как роман, честное слово.
Мари вышла замуж за богатого промышленника и переехала жить в Канаду. Алан чуть не наложил на себя руки, но его спасла автор дневника. Они начали часто общаться. Она писала, что сначала он узнавал через неё о жизни Мари, но потом всё чаще они стали говорить на отвлечённые темы. Алан восхищался её красноречием и умом. В любви он разочаровался, но ей удалось убедить его, что им будет хорошо вместе и подвести к мысли о женитьбе. Совсем скоро они поженились.
Замужество не принесло желанного счастья. Отец умер, оставив в наследство ей своё дело, Первая мировая война и все трудности, связанные с этим. Муж всё чаще сетовал на то, что многие решения в бизнесе она принимает сама, когда же она отдала управление ему, прогорел и чуть не пустил их по ветру. Родилась дочь Бланш.
Меня смутило это имя. Кто они тогда Аделаиде Стефановне? Перерывы в записях становились всё длиннее. Автор дневника стала сама поднимать бизнес. Алан пристрастился к спиртному и всё меньше она его уважала. Моё внимание привлекли слова о шейном платке. Упоминалось, что он стал талисманом для неё. Если надевать его, то все сделки проходили успешно, а выступления перед аудиторией удачно. Также идёт упоминание о проблемах со здоровьем и развивающейся астме.
– Я про платок нашла! – вскинула голову я и поморщилась, так как затекла шея. Кирилл уже допил чай и просто наблюдал за мной.
– Что там? – он встал и, обойдя стол, навис над моим плечом.
Я прочитала отрывок насчёт талисмана и застонала, когда руки Кира легли на мою шею, став её разминать.
– Думаешь, это наш?
– Не знаю, тут нет никакого упоминания о браслете, – я перекинула через плечо волосы, чтобы они ему не мешали. От массажных движений сильных пальцев готова была замурлыкать. Блаженство!
– Браслет могли изготовить и позже.
– Да-а-а, – простонала я, млея под его руками. Кирилл перешёл к плечам, разминая.
– Идём в комнату, там удобнее.
– А можно ещё шею? – попросила его, раз уж взялся за массаж. В комнате может и удобнее читать, но хотелось продлить удовольствие.
– Как давно ты с парнем рассталась?
– Полгода назад, – ответила на автомате.
– Угу, – понимающе хмыкнул он.
До меня даже не сразу дошло. Мозг от приятных ощущений расплылся лужицей, и его ехидство уловила с запозданием.
– Ольховский, зараза! – произнесла с чувством и с сожалением отстранилась. – Умеешь же удовольствие испортить.
– Не согласен, я его умею дарить, – самоуверенно заявил Кирилл. И не поспоришь. – Между прочим, это ты мне массаж зажала.
– Переживёшь, – сграбастав со стола дневник, встала.
С сожалением признала, что в чём-то он прав. Прикосновения растревожили, и поняла, что отсутствие интимной жизни сказывается. Может, и на Кристофа я вчера среагировала лишь поэтому, иначе не зашло бы между нами всё так далеко.
– Чай тебе сделать? Твой остыл.
– Ага, – кивнула утвердительно. Правда, лучше бы пустырника для успокоения.
Кирилл задержался, а я пошла в комнату, чтобы замереть в дверях. Нет, я понимала, что ремонт скорее всего сделан во всей квартире, но не ожидала, что интерьер изменится настолько. Круглый стол с белой скатертью исчез, как и швейная машина из угла, за которой иногда шила бабушка Кирилла. Машина была старая, ножная, но работала. Продавленный диван сменил роскошный кожаный. Стенка советских времён исчезла, и в комнате стало больше места. Появился искусственный камин, большой телевизор.
Сейчас фото гостиной можно было смело размещать в журналах современных интерьеров, но раньше отчего-то мне нравилось больше. Несмотря на весьма скромную обстановку, уютнее было, что ли. У Кирилла очень доброжелательная и говорливая бабушка, да и мама приятная. Их присутствие в доме создавало особую атмосферу. Да что говорить, мои родители уехали, и в доме без них пусто!
– Ты чего застыла? – сзади меня появился Кир.
– Здесь всё так изменилось. Твоей бабушки не хватает. А куда машинку швейную дели? Только не говори, что выбросили!
Кирилл бросил на меня немного странный взгляд, а я перестала стоять столбом и зашла. Немного смутилась. Наверное, мои слова странно прозвучали. И чего я к ней прицепилась? Какое моё дело.
– Нет, конечно. Перевезли в дом к матери. Там больше места.
Я села на диван, который оказался очень удобным, и откинулась на спинку. Кир стоял, наблюдая за мной.
– Давно ремонт сделали?
– Нет. Я занялся, после того, как с армии вернулся.
– Было пусто без родных, и решил изменить обстановку?
– Хочешь сказать, что раньше было лучше? – усмехнулся Кирилл, продолжая стоять в дверях.
– У вас было уютно, – постаралась дипломатично ответить я. – Ты почему не заходишь?
– Сейчас чайник закипит и нужно просмотреть кое-какие документы.
Мне показалось, что он хочет что-то спросить, но нет. Больше ничего не сказав, вышел, а я открыла дневник и продолжила чтение.
Мне показалось, что он хочет что-то спросить, но нет. Больше ничего не сказав, вышел, а я открыла дневник и продолжила чтение.
Не удавалось сосредоточиться на тексте, так как все мысли занимал Кирилл. Мы доверяем друзьям, можем предугадать их реакцию на любое сказанное слово, вырабатывается свой стиль общения. В нашем же случае мне было легко с Киром, как будто и не было этих лет, но в какой-то момент его поведение менялось, и я понимала, что он сильно изменился, и теперь мне нужно узнавать его заново. Только я не была уверена, даст ли он мне эту возможность или мы расстанемся, как только проясним ситуацию с браслетом. Он помогает мне по старой памяти, и не факт, что захочет поддерживать отношения потом.
Поймав себя на том, что уже несколько раз читаю одну и ту же строчку, встряхнулась и сосредоточилась на деле. Постепенно текст увлёк меня. Хозяйка дневника писала, что приехала в гости кузина Мари. Это накалило супружеские отношения с Аланом. При виде предмета своей бывшей любви тот совсем потерял голову, что уязвляло жену. А ещё она застукала Мари за обыском своей комнаты и терпение лопнуло. Приказала ей убираться, и тут состоялся примечательный разговор. Оказалось, что кузина искала шейный платок. Говорила о том, что давно заметила, как влияют на мужчин её панталоны, купленные в ателье мадам Дамаль. Представители сильного пола как один падали к её ногам. Мари требовала сказать, какими свойствами обладает платок, который они вместе тогда там покупали, и предлагала разыскать эту Дамаль, так как ателье её уже закрыто и сама она исчезла без следа.
Кузина была не в себе. Кричала:
– Они дают деньги? Признайся! Ведь недаром ты так разбогатела. Давай меняться? Ты мне платок, а я тебе панталоны, и твой Алан будет бегать за тобой покорным щенком, глядя влюблёнными глазами.
На беду они слишком громко выясняли отношения, и Алан подслушал их разговор. С криком, что они разрушили его жизнь и ведьмы, он выбежал из комнаты, но, будучи нетрезв, споткнулся и свалился с лестницы, сломав себе шею.
Гибель мужа, не смотря ни на что, стала ударом. После похорон Мари было отказано от дома, но она не уехала из города, ища следы мадам Дамаль и не оставляя попыток заполучить шейный платок. Судьба кузины, несмотря на усиленное очарование, не сложилась. Она была бездетна, супруг завёл любовницу на стороне, и там у него росло уже трое детей. Её многочисленные любовники не спасали от одиночества. Мужчины теряли к ней всякий интерес, стоило надеть другое бельё. Кузина стала одержима желанием заполучить ещё какую-нибудь вещь, изготовленную в данном ателье.
После попытки ограбления дома, автор дневника положила шейный платок в банковскую ячейку и заметила, как участились приступы астмы. Ещё ей стало казаться, что за ней следят. Не прошло и месяца после похорон мужа, как ей сообщили о гибели кузины. Женщину нашли с перерезанным горлом в канаве. Как ближайшей родственнице ей передали все вещи убитой, но среди них панталон, купленных у мадам Дамаль, не нашлось. Убийцу тоже так и не нашли.
– Чай, – Кирилл поставил на стеклянный журнальный столик чашку и вазочку с вареньем.
– Это то самое? – затаила дыхание.
– Да, твоё любимое. Вишнёвое с миндалём, – улыбнулся Кир, прекрасно зная, как я его люблю. У него бабушка сама варит. Я больше нигде такого не пробовала. – Нашла что-нибудь?
Отложив дневник, я потянулась к варенью, и лишь после того как попробовала, стала рассказывать о том, что успела знать.
– Думаешь, это тот самый платок? – заинтересовавшись, он сел на диван рядом со мной.
Я замерла с ложкой во рту. Читая, настолько увлеклась событиями в дневнике, что об этом как-то не думала.
– Знаешь, Саша говорила, – задумчиво произнесла я, вспоминая наш разговор в клубе, – что когда бабушка надевает платок, отец не может ей противостоять и соглашается со всем, что она скажет.