- Обожаю эти эффектные появления, - и в его руках щелкнул складной нож: - Так кто будет первый кусок от этого заботливо приготовленного мною блюда?
Китаянка Фынцзу вжалась в стену, когда увидела остро заточенное лезвие. Юки вскочил со стула, опрокинув его. Он не знал, что конкретно будет делать, но в одном был уверен точно – второй раз Ив не отнимет у него любимого человека! Пусть Ив хоть сто раз хладнокровный наемный убийца, Юки перегородит ему дорогу, если тот сделает хоть один шаг в сторону Акутагавы!
- Юки, стой на месте, - сказал вдруг Акутагава, поняв его намерение.
- Но…
- Стой на месте и всё, - отрезал юноша и перевел свой взгляд на Ива. - Я ждал тебя раньше.
Ив завел свои зеленые глаза к потолку и, поигрывая ножам, ухмыльнулся:
- Ну прости. Чувствовал себя не важно, пришлось немного подлечиться. Да и потом догнать вашу яхту оказалось не так просто – удобней было дожидаться вас в порту. Со скуки даже пришлось зарезать парочку местных уродов. Но вот я здесь.
Юки окатила волна гнева: как легкомысленно это создание говорит об убийствах! Просто не верится, что когда-то Юки считал его безобидным и очаровательным человеком – что когда-то хотел его компании, его общества в школе. Сейчас Ив внушал Юки отвращение. Ив организовал похищение Акутагавы, во время которого погибли люди и был тяжело ранен Тэкесима. Ив отрезал голову человеку и принес её сюда. Это же чистой воды чудовище, зверь! Господи, нужно звать охрану на помощь, а не разговаривать с ним! Почему Акутагава так спокоен?… Тут Юки не поверил своим глазам: Акутагава сделал несколько шагов навстречу этому убийце!
- Дай, - коротко сказал он, кивнув на нож в руках Ива.
И Юки снова не поверил своим глазам: тот протянул Акутагаве нож! Это было невероятно, но именно это и произошло – без единого слова Ив отдал ему свое холодное оружие. Он сделал это добровольно.
- Мама Фынцзу, уходите, - произнес Акутагава, не глядя на экономку. Он контролировал взглядом стоявшего напротив Ива, а тот, в свою очередь, не отводил от него взора. – И никому пока ни слова об этом, ясно? Это приказ, мама Фынцзу! Юки, уходи тоже.
Китаянка, сторонясь Ива, бросилась на кухню.
- Я никуда не уйду! – возразил Юки.
- Какие мы смелые! - ухмыльнулся Ив, услышав его. – В прошлый раз я чуть было не убил его из-за этой безрассудной смелости. Кажется, он не извлек из этого урока.
- Замолчи, - ответил Акутагава на это. Его голос был властным, таким, что его невозможно было игнорировать. – Смотри на меня. Только на меня!
Ив, сморщил свой нос, как недовольный котёнок, но… подчинился. Затем Акутагава повторил:
- Юки, уйди, пожалуйста.
- Нет! Ни за что!
Тогда юноша, помолчав немного, произнес, не оборачиваясь к нему:
- Тогда, что бы ты ни увидел - не вмешивайся.
Акутагава переложил нож в левую руку и – уверенным и сильным движением - провел лезвием по своей правой ладони. Из глубокого пореза закапала кровь. Глаза Ива жадно загорелись, он облизал свои губы в предвкушении. Акутагава вытянул кровоточащую руку вперед и приложил ладонь к щеке юноши, пачкая его лицо своей кровью. Ив вцепился в его запястье, крепче прижимая её к себе, потом, глухо застонав, опустился перед ним на колени.
- Да! Да! – шептал он.
- Ты мой отныне, - сказал Акутагава. – Ты будешь служить мне как верный пёс.
- Да! – Ив слегка отстранил ладонь от своего лица и кончиком языка слизнул багровую влагу.
- Ты всё сделаешь для меня. Клянись.
- Да, клянусь! Я умру ради тебя!
Юки наблюдал за происходящим с нарастающим ужасом. До него дошло, что здесь происходит. Ив пришел не убивать или похищать Акутагаву, вовсе нет! Ив, словно провинившийся охотничий пёс, принес своему кумиру добычу – голову врага, чтобы задобрить его, подольститься и получить прощение за прошлые проступки. И получить желаемое – благоволение хозяина. Во взгляде убийцы читалась страсть, необходимость, жгучая потребность… А Акутагава с самого начала знал это, он с самого начала понимал, что тому нужно!… Он разрезал себе ладонь и прикоснулся к Иву – проводя ритуал кровной клятвы, который практиковали со стародавних времен главари якудза, желая связать себя с кем-то непререкаемыми узами… Господи, Акутагава!…
- Возьми меня! Давай же, возьми, - Ив забрался руками под его джемпер, прикасаясь к обнаженной коже. Его дыхание стало учащенным. – Трахни меня! Разве я не заслужил этого?
Акутагава холодно усмехнулся и вдруг его оттолкнул от себя:
- Нет, не заслужил.
- Я принес тебе голову Мидзогучи! – Ив резко поднялся с колен, его перепачканное в крови лицо исказилось от приступа ярости. – Специально для тебя!
- На колени! – оборвал его Акутагава, глядя ему прямо в глаза.
Ив издал звук, похожий на рычание, сжал кулаки, но в следующий миг покорно преклонил колени. Он посмотрел на Акутагаву снизу вверх, его изумрудные глаза лихорадочно мерцали. Губы Акутагавы сложились в улыбку, а его рука ударила Ива по лицу – голова юноши дернулась, он покачнулся, но поспешно выровнялся и поднял лицо к стоящему над ним хозяину.
- Я сам решу, чего ты достоин, а чего – нет, - сказал Акутагава. – Ты сделал мне одолжение, принеся голову Мидзогучи? Ты ошибаешься. Он всё равно уже был приговорен – и не прожил бы долго. После облавы на его убежище, синдикат «Сики» был уничтожен, а его люди перебиты или разбежались куда глаза глядят. И, как только он где-нибудь объявился - его бы сразу повесили. Он стал заочным покойником с того момента, как решил добраться связаться с семьей Коеси. Меня не впечатлил этот твой презент, Ив. Неужели это всё, на что ты способен?
- Нет! – выдохнул Ив. - Как мне доказать тебе?
Акутагава снова его ударил. Юки вздрогнул от звука удара и падения тела, невольно отступив к стенке, и глядя на распластавшегося полу кают-компании Ива. Юки казалось, что он бредит: он не узнавал Акутагаву! Это было его лицо – то, которое Юки так любил – но под этим лицом сейчас словно была другой человек. Что он делает, зачем Акутагава так ведёт себя?! Он сошел с ума или… Или Юки просто видит ту часть его натуры, которая доселе была от него скрыта?… Ив тем временем приподнялся, оставаясь перед Акутагавой на коленях.
- Как мне доказать тебе? – повторил он свой вопрос. Тон Ива стал более смирным, покорным.
- Когда я прикажу тебе, - последовал ответ. – Не раньше и не позже.
- Как прикажешь, - кивнул Ив, переводя дыхание. – Я понял.
- А теперь убирайся с моей яхты, - прибавил Акутагава. – Я буду ждать тебя в следующем порту. Если не сможешь узнать, какой это порт и не будешь ждать на пристани, я в тебе разочаруюсь. Всё, пошел вон!
Акутагава бросил нож на пол прямо перед Ивом. Тот поднял его, сложил и встал в полный рост. Акутагаве не пришлось повторять дважды – через две секунды след Ива простыл, как будто его и не было.
Среди сервировки и еды на столе продолжала лежать гниющая голова Мидзогучи, распространяющая отвратительный запах. Акутагава, не поднимая взгляда на Юки, подошел к столу, взял салфетку и принялся перетягивать ею порезанную руку. В кают-компанию вошел Ботаник со словами:
- Что с госпожой Фынцзу? Она будто напугана чем-то, но не говорит что… Твою мать! – телохранитель увидел отрезанную голову, а затем окровавленную руку юноши. – Акутагава, что случилось?!
- Игрался со столовыми приборами и порезался, - беспечно улыбнулся тот.
- Я про эту башку!
- А-а… Это Мидзогучи решил меня навестить. Вернее, его голова, - Акутагава пожал плечами. – Недаром его даже при жизни считали безголовым.
Ботаник наклонился к голове, приглядываясь; потом выпрямился и скорее утвердительно, чем вопросительно произнес:
- Здесь был тот самый псих?
- Это уже не имеет значения, кто. Я всё уладил, поверь мне. Сейчас просто избавься от головы, Сугавара, - сказал Акутагава раздраженно. – Иначе здесь вскоре всё провоняет. Ладно?
- Ты уверен… - начал было телохранитель многозначительно.
- Да.
- Хорошо. Будь по-твоему, - Ботаник без дальнейших вопросов накрыл голову коробкой и вынес её из кают-компании.
Молчание между двумя юношами затянулось.
- Не смотри на меня так, - наконец проговорил Акутагава. – Не надо.
- Зачем это тебе? – пробормотал Юки сдавленно, взирая на него так, словно впервые в жизни его видел. – Зачем он тебе нужен? Он дурной человек. Он убийца.
Акутагава достал сигареты и закурил.
- Ты сейчас не поймёшь, Юки. Давай поговорим об этом потом, когда ты не будешь так взволнован.
С этими словами он вышел прочь. Юки проводил его беспомощным взглядом – он был так потрясен, что не мог сейчас спорить с Акутагавой. Он мог только растерянно хлопать ресницами, снова и снова прокручивая в уме произошедшую перед его глазами сцену.
Юки предчувствовал, что с этого момента его счастье уже не будет таким безоблачным, каковым было эти шесть недель. Что-то непоправимо изменилось.
__________
5
Тогда, в конце октября 2005 года, Юки увидел второе лицо Акутагавы, другую часть его личности.
Акутагава отказался объясниться с ним сразу после ухода Ива, сказав, что Юки не сможет понять. Он ушел, оставив юношу одного. Юки был растерян и еще долго не мог вернуться от своих невеселых мыслей к реальности; выйдя на верхнюю палубу, он только сейчас заметил, что они снова плывут куда-то.
«А я даже не обратил внимания, - подумал он, опершись на перила и рассматривая пенящуюся у бортов воду, - как мы отшвартовались…»
Он стоял так долго, погруженный в себя.
Юки вспоминал полутемную комнату, звуки грозы за окном и шум воды в водосточных желобах… И то, как Акутагава наставил на него пистолет, требуя физической близости. Тогда он поразился той перемене, что произошла с юношей в мгновение ока: вместо привычного расслабленно-насмешливого Акутагавы появился другой человек – властный, без меры эгоистичный и жестокий. Но потом Акутагава успокоился и снова стал таким, каким Юки привык его видеть! И Юки забыл о том случае, решив, что это была всего лишь игра – чтобы напугать его и заставить подчиниться. Однако сейчас… Сейчас он снова увидел ТО ЛИЦО Акутагавы! И в памяти зазвучали слова, которые они сказали друг другу тогда, в комнате школьного общежития, сгорая от желания:
«…Прекрати, Акутагава, ты сам на себя не похож…»
«…Нет, вот это и есть настоящий Акутагава. Тот Акутагава, что целый месяц терпел твои дурацкие философские разглагольствования – это маска. Маска, которую я надел специально для тебя, Юки!»
- Что же я всё это время видел? – спросил себя Юки, вдыхая полной грудью морской воздух. – Маску? А на самом деле он совсем другой – такой, что у меня от одной мысли об этом волосы дыбом встают? Нет, никогда не поверю! Акутагава не мог так притворяться, он просто бы не смог…
Акутагава не мог притворяться всё это время - когда они были постоянно на виду друг у друга, вместе. Он не мог притворяться, когда они вдвоем глядели вдаль стоя на палубе или гуляли по пляжам, загребая ногами песок, пиная маленькие камушки - и без конца говорили, говорили, говорили обо всем на свете! Акутагава не мог притворяться, когда они вместе сидели в кабинете, обустроенном в недрах яхты для занятий, и корпели над заданиями экстерната – перебрасываясь, время от времени, шутками… Он не мог притворяться, когда обнимал Юки так крепко и в тоже время – удивительно нежно. Когда целовал – страстно, не скрывая острого желания, но со сладостной лаской - а не эгоистично и односторонне пользовался чужими губами. Акутагава мог оставить синяки на теле Юки – но это были следы бурной ночи, а не побои. Акутагава не принуждал его к сексу, наоборот, он любил, чтобы юноша, истомлённый его показным равнодушием, сам начинал ластиться к нему…
Тогда в чем дело?..
Юки догадывался, каков был ответ: Коеси Мэриэмон. Акутагава был сыном своего отца – и, следовательно, был повязан определенными стереотипами по рукам и ногам. У него, порою, просто нет выбора – он должен быть тем, кем является по рождению! Но это не значит, что Акутагава на самом деле злой и жестокий!.. Просто у него нелегкая, странная жизнь: он вынужден без конца скитаться по миру и скрываться, не оставаясь нигде достаточно долго, его мать погибла из-за похитителей, его самого похищали… С Ивом Акутагава держал себя как самый настоящий якудза с родословной, как могущественный гангстер, который выбивает дурь из подданного. И, если отбросить в сторону шок Юки, то Акутагава показал себя знатоком психоанализа – сломив вспыльчивое своеволие Ива и заставив того подчиниться. Но почему он поступил именно так – почему превратил Ива в своего слугу? Почему бы просто не обезвредить этого сумасшедшего и не отдать в руки правосудия? Ведь Ив опасен!
- Я должен поговорить с Акутагавой! – произнес Юки решительно. – Он должен скорее мне всё объяснить.
Наступил душный тропический вечер, на море царил мёртвый штиль. Юки нашел Акутагаву в кабинете для занятий. Кондиционер был включен на полную катушку, и, казалось, что на книжных полках и жалюзи сейчас появится изморозь. Рука Акутагавы уже была перебинтована, он сидел за столом, обложившись учебниками – и сосредоточенно занимался.
Юки прикусил губу, увидев это: он делает уроки, словно сегодня ничего и не произошло из ряда вон выходящего! Акутагава поднял на него взор, и вся эта сцена вдруг напомнила события, произошедшие полтора месяца назад – остров, роскошный дом, вырубленный в скале, библиотека, и серьезный Акутагава с книгой, а Юки пришел просить прощения…
- Пришел заниматься? – осведомился Акутагава, одновременно с этим оставляя пометки в конспектах. – Правильно делаешь. Обрати внимание на свой английский, оценки у тебя по нему ниже плинтуса.
- Я поговорить хочу, - ответил Юки.
Юноша помедлил, затем отложил ручку, и, откинувшись на спинку стула, принял самый безразличный вид. Он ничего не сказал, только посмотрел на Юки так непроницаемо, так отстраненно, что тот невольно пришел в отчаяние и воскликнул:
- Акутагава, поговори же со мной!
- Ты не поймешь, - произнес Акутагава сдержанно. – Сейчас – точно, потом – не знаю… Ты не такой человек, чтобы понять это. И, тем более, чтобы принять. Тебе надо было выйти оттуда, Юки. Тогда ты был бы по-прежнему счастлив и беззаботен, и не мучил себя ненужными мыслями.
- Ненужными?!
- Да, в данном случае. Мне приятно видеть твое счастье. Приятно слушать о твоих мечтах и планах. Мне неприятно, когда ты огорчен, когда ты чем-то терзаешься. А сейчас ты забил себе голову очередными архиважными глупостями…
- Не обращайся со мной как маленьким ребёнком! – перебил его Юки, насупившись. – Акутагава, что с тобой произошло сегодня? Ты держал себя как… как…
- Как? – вкрадчиво поинтересовался Акутагава.
- Как жестокий якудза, привыкший иметь дело убийцами-головорезами, вот как!
- И что? Тебе это не понравилось?
- Не понравилось, - подтвердил Юки. – Я не ожидал от тебя такого…
- Но ведь с тобой я не веду себя так, - проговорил Акутагава отчетливо. – И нет причин обвинять меня в дурном к твоей персоне отношении. Я ласков с тобой, внимателен, заботлив. Что тебя в этом не устраивает, Юки?
- Мы говорим не обо мне! – покраснел юноша, он не ожидал от Акутагавы такого упрёка.
- О тебе тоже, раз ты задал вопрос! Ответь мне: тебе не нравится, как я отношусь к тебе? Что, молчишь?… – Акутагава высокомерно усмехнулся. – Хорошо, не отвечай. Ответ я знаю и сам – тебе нравится и еще как! И, поверь мне, Юки, я готов относиться к тебе так всегда. Обещаю, ты никогда не увидишь плохого обращения с моей стороны. А всё остальное не имеет значения – запомни это.
- Нет, имеет! – возразил юноша. – Это, черт возьми, ИМЕЕТ ЗНАЧЕНИЕ!
- Да почему же?
- Потому что я люблю тебя! – почти закричал Юки.
Он был в отчаянии. Акутагава как будто не понимал, что Юки пытался сказать ему! Акутагава подчеркивал, что к Юки он относится иначе – но разве это могло утешить? Как двуличие может кого-либо утешить?!…