Как выяснилось, ещё больший шок мог подстерегать нас, если бы мы отправились на экскурсию парой-тройкой недель раньше. В это время у местных студентов начинается сессия, и к батюшкам они отправляются... чтобы благословить зачетную книжку. Это в России «студни» зазывают халяву воплями в открытую форточку, носят металлические деньги под левой пятой, осваивают принципы работы синхрофазотрона по системе «профессор, конечно, лопух»... А в Греции тоже ничего не хотят учить, но бегут за высшей помощью к священникам.
— Надо только видеть, как молодые люди с тоннелями в ушах, пирсингом, сине-зелёными волосами и рваными джинсами осаждают в такие дни первые скамьи и всем своим существом ловят каждое слово батюшки. А священники здесь не серчают на студентов и не читают им морали о внешнем виде. Потому что батюшки понимают — молодость скоро пройдёт, диковинные серьги из всех мест вынут, волосы постригут. А вот ощущение, что здесь можно найти понимание и тёплое слово останется на всю жизнь, — подмигнула Броня, — а теперь я даю вам время на личное общение с Богом. Потому что по негласным правилам единственный, кто никогда не входит во время работы в греческий православный храм, это туристический гид. Такие проводники Господу точно не нужны.
В сам Собор я зашёл только под настоянием матери, тоже не большой любительницы церквей. Её как будто сразу потянуло направо от центральной части, о святое чутье рыб. Там уже стояла достаточно приличная очередь, заканчивающая у небольшой, словно залитой солнцем комнаты с серебряными раками. Впереди маячило знакомое красное платье и счастливо улыбающаяся армянка, до этого о чем-то шушукавшаяся с Броней. Потом она пошепталась с матерью.
— Слав, встань в очередь. И сделай то, что другие. Это такая редкая возможность. Говорят, когда их последний раз привозили в Москву люди по двенадцать часов стояли в очереди.
А другие, собственно, подходили, целовали мощи и крестились.
— Мам, давай без этого. Я тебя снаружи подожду, — буркнул я.
На улице я закурил и увидел сидящую на скамейке на площади Фрекен Бок.
— Знаешь, у меня год назад в группе был один мужчина. Учёный, лет под пятьдесят. Занимался космонавтикой. Тоже смотрел на все очень скептично и поехал на экскурсию только ради жены, — начала она издалека.
— И?
— Ты же помнишь, кем был Андрей Первозванный? Так вот, этот мужчина зашёл в собор, отстоял очередь, а вышел оттуда совсем другим человеком. Он сказал, прости за тавтологию: «Я только что прикоснулся к человеку, который прикасался к Иисусу». Потом за неделю мы нашли батюшку, и мужчина крестился. Теперь он с супругой живет здесь, в Патрах и помогает в соборе. У тебя ещё много времени. Не хочешь все-таки вернуться?
— Я... я подумаю.
— Хотя я все равно больше люблю Закинтос. Ты же ещё придёшь к нам когда-нибудь?
— Кто знает?
— Ну, вот, теперь ты отвечаешь правильно, как настоящий грек. Ладно, дальше будет веселее. Сейчас мы отправимся на необычном паровозе с третьим рельсам-зубом в горы в Калавриту. Там тоже будут монастыри. И тентура. А потом снова вернёмся в царство Аида. Посетим подземные пещеры со сталагмитами и сталактитами.
— Тентура — что это? — улыбнулся я, про себя радуюсь, что мы отошли от скользкой темы.
— О, это крепкий алкогольный напиток, который готовит местная братия. Что вроде ликера, а кому-то напоминает коньяк. Всего на дегустации в конце экскурсии вам предложат около двадцати-пяти — тридцати сортов. По тридцать грамм. У тентуры очень интересный эффект, примерно, как у шампанского. Пьёшь и не замечаешь крепость, а потом... — ухмыльнулся Броня. — А потом в пещерах вы будете делиться с друг другом впечатлением от формы наростов. Кто-то видит в них «чужих» из космоса, кто-то — семь тещиных слоников, иногда русалок и других чудищ, а кто-то умудряется разглядеть и профиль самого Аида. А сама братия после дегустации напитка на разной стадии готовности впадает в чудеса видений и пророчеств.
— Ёлки,- запоздало охренел я как в общеизвестном фильме, — это ж почти литр коньяка в одно рыло. И без закуски. Это ж где я себя, а главное, мать-то искать буду?
— Вот, Слава, в том числе поэтому я тоже настояла, чтоб ты поехал. Хотя я понимаю, тебе больше бы хотелось провести время с Яннисом. Очень многие недальновидные отпрыски поступают именно так и отправляют своих пожилых родительниц одних в такое путешествие по храмам и монастырям. А потом молодёжь очень жалеет. Матроны, вкусив тентуры в таком количестве, на благости и радости выносят у монахов полные подвалы икон, сувениров и местных продуктов. Одна дамочка два года назад умудрились купить десять литров оливкого масла, а когда протрезвела, плакала и не знала, что с ним делать в таком количестве. Вывезти-то из страны можно только по два литра на каждого. Здесь тоже все рассчитано.
Мы с матерью, к слову, отделались всего лишь одним, но увесистым пакетом с этой самой тентурой, вином, мёдом и парой-тройкой икон и книг на русском о Греции. А вот несчастная армянка, путешествующая в одиночку, обвешалась так, что мне пришлось два раза гонять к автобусу и забирать её вещи.
За этой болтовнёй с Броней время прошло совсем незаметно, наши стали подтягиваться к автобусу с бутылками святой воды в руках. Из него мы пересели на действительно кажущийся игрушечным паровозик, неспешно потянувший нас вверх, в горы прямо по краю гигантских каменных обрывов и под зорким наблюдением местных горных орлов, высматривающих добычу.
Мини железную дорогу придумали специально для архиепископа Афинского, имеющего здесь летнюю резиденцию и переезжающего в неё в пик августовской жары. Затем натужно пыхтящий и идущий на скорости не более пятидесяти километров в час паровой-трамвай стал забавой для туристов.
А что такое третий рельс или «зуб» мы все ощутили на себе, когда внизу под полом, вагончик что-то словно что-то насадило на шестеренки и на них рывками потащило вверх. Паровозик на краю обрыва зашатало, орлы оживились, все схватились за купленные в соборе Андрея Первозванного иконки. Ну, что скажешь, действительно все продумано в Греции.
16. Перо жар-птицы
То, что до конца моего отпуска на Закинтосе осталось всего лишь два дня, не считая даты вылета, я обнаружил утром, когда на ресепшн мне предложили заполнить анкету о качестве обслуживания в гостинице. Дежурная администратор дежурно кивнула мне на доску объявлений перед входом в холл. Там уже к вечеру должна была появиться предварительная информация о времени трансфера в аэропорт.
От нечего делать, до завтрака оставалось ещё полчаса, я изучил все объявления и нашёл записку от Брони. Тем, кто посетил более двух экскурсий, наша турфирма подготовила подарок — можно сказать прощальную за тридцать процентов от стоимости поездку по видовым точкам острова с посещением местного зоологического парка и ужином в ресторане.
Конечно, если бы я был один или с друзьями, то вряд ли бы воспользовался таким пусть и выгодным, но совсем уж привлекательным разве что для детей предложением. Но у меня на руках имелась мать, которая вряд ли бы одобрила мою манеру проводить последний день отпуска — в неторопливых сборах после утреннего купания под что-нибудь с градусами и мирящее с необходимостью скорого выхода на работу. Чуть подумав, я набрал Фрекен Бок и заказал два билета.
— Отлично. Думаю, эта поездка многое объяснит твоей матери. Валера с Вениамином тоже, кстати, едут, — оживилась Броня. — Покажешь свои наброски перед отъездом?
— Да. Ну что ещё она может объяснить? — хмуро буркнул я.
— Увидишь, — загадочно пообещала гид.
— Бронь, изначально вылет был поставлен на достаточно ранее время. Меня интересует, успеем ли мы собраться? — перевел я диалог в деловое русло.
— Думаю, да. До вечера все ещё может сто раз поменяться...
За завтраком все наши сидели с кислыми физиономиями, им тоже предложили заполнить анкеты, намекая на скорый отлет, а прощаться с потрясающим островом и возвращаться к привычной жизни на Родине никому не хотелось. Мать, услышав об экскурсии, для приличия поартачилась, но согласилась из-за ресторана. Дома ей предстояло снова окунуться в нескончаемую круговерть с готовкой, закупкой продуктов и уборкой, а здесь все подавали, как на «на блюдечке».
Днём мы ещё раз смотали с ней в Занта-таун, чтобы купить подарки и презенты родственникам и моим коллегам по работе, а вечером долго гуляли по побережью и по нашему курортному поселению, фотографируя то, что не успели, и понравившиеся отели. На будущее, если вдруг решим ещё когда-нибудь вернуться сюда.
Перед экскурсией я зашёл в номер за матерью и застал её за довольно странным занятием. Она кормила своей любимой булкой воробья. Птица совсем не боялась человеческой руки, радостно щебетала и попадала по мякушке, которую ей осторожно придвигали почти под лапы, через раз, а то и реже.
— Тсс, — зашипела на меня родительница, — я ещё не накормила своего подшефного. А я взяла на себя обязательства. Ну, вот и все, зайка. Как же ты теперь без меня будешь, горемычный? — и подозрительно шмыгнула носом, отворачиваясь от меня.
Записку на трёх языках, в том числе на русском, с просьбой кормить покалеченного воробья — в битве за местом под солнцем ему выклевали глаз, мать нашла ещё в самый первый день приезда и с тех пор добросовестно исполняла ответственное поручение. И еще оставляла два евро горничной на балконе, что бы та не гоняла страдальца, которого при любом удобном случае яростно клевали свои же собратья. Записку мы переписали, я добавил ещё немецкий, а мать, с трудом вспомнив, — польский.
И вот вам ещё одна загадка Рыб. Они просто созданы быть чемпионами по отмазке от дел, к которым не лежит душа. Истинных рыбешек практически невозможно заставить исполнять что-то через силу или при помощи шантажа. Они найдут тысячи самых весомых и логичных отговорок, как в быту, так и в деловой сфере. И если ситуация с последней зашла в тупик, то легко положат заявление на стол начальнику об увольнении с любой престижной и высокооплачиваемой работы, но не будут подчиняться. А в повседневной жизни ваши навязанные не под настроение котлеты, борщ или компот окажутся безнадёжно испорченными, и, только, конечно, по вашей вине, поскольку вы отвлекли, не вовремя что-то спросили и т.д.
И совсем другое дело, когда Рыбки добровольно берут на себя обязательства. Здесь в любом деле они выложатся на двести процентов, так, что остальным знакам Зодиака придётся лишь скрипеть от зависти зубами. Причём особо напрягаться и выбиваться из сил Рыбы не будут и сделают все, словно играючи.
На первой утренней части экскурсии, после того, как все сфотографировались у живописных обрывов, Броня показала нам и ещё одну местную «достопримечательность». Это был дорогой, но теперь разбитый автомобиль с кожаными сиденьями, буквально зависший на ветках деревьев над пропастью. Машина, скорее всего, слетела с узкой горной дороги, по которой нам ещё предстояло проехать.
— Эка его. Кто-нибудь выжил? — сочувственно поинтересовался дядя Вова.
— Нет. Автомобиль несколько раз переворачивался при падении, — припечатала Броня, — так что, надеюсь, ни у кого нет претензии к Акису как к водителю?
— Неее, неее, неее, — хором проскандировали мы.
— Хорошо, запомним это на будущее. А теперь в наш автобус. Нас ждёт царство павлинов, здесь самая лучшая коллекция в Греции, ручные олени и еноты-полоскуны. Господа взрослые, соберите волю в кулак, вы будете отблагодарены роскошным ужином!
Про лучшую коллекцию павлинов в зоологическом парке Броня ни капли не загнула. Их там и вправду оказалось около полусотни. Первый, видимо, вожак, встретил нас ещё у входа и... дико заорал, трясся хвостом и приветствуя гостей. Тут же словно перекличка «рядовой Петров здесь», «рядовой Иванов тут», понеслись ответные вопли со всех дальних уголков территории зоосада.
Кричат павлины, особенно когда их много, действительно весьма специфично. Это не мелодичное «кукареку» их ближайших родственников — петухов (да, сии красивые птички по существу являются ничем другим, как очень крупными курицами), ни грозное воронье «кар-кар», а смесь воя осла с рявком кота, которому, что называется, прищемили дверью яйца, раздающаяся совсем неожиданно и в самое неподходящее время.
Как такие представительные существа могут издавать подобные звуки, остаётся только диву даваться. Кстати, самки павлинов совсем непрезентабельны внешне, самого скромного серого окраса. А маленькие бурые птенцы у них в ногах и вправду напоминают самых обычных цыплят.
Переливающийся на солнце всеми цветами радуги, полутораметровый роскошный хвост имеется у самцов-павлинов тоже далеко не все двенадцать месяцев в году. Лучше всего любоваться символом этой птицы в конце весны — начале лета. Именно в это время у больших куриц начинается первый брачный период. Самцы с марта старательно отращивают хвост, потом на любовных игрищах грозно трясут им с характерным звуком «трр-трр-трр», очаровывая свои будущие вторые половины, и... нещадно теряют перья в многочисленных битвах за прекрасных дам. И поскольку в природе заложено так, что самок у них меньше, то иногда кому-то пары в итоге не хватает.