— Ох, какая красота, — промурлыкал я и, облизнувшись, попробовал на вкус его смазку. Соленый и сладкий — он был настоящей мечтой. Я провел языком по головке, пощекотал им уздечку, вызвав у Джека стон, потом втянул его в рот и начал беспощадно сосать.
— О… — Джек выгнулся на диване. — О черт, Лоусон. Да, вот так. — Он положил руку мне на голову, и я замычал, давая понять, что мне это нравится. — Так хорошо.
Я провел по его стволу языком, и Джек заурчал. Каждую его реакцию, каждый звук я воспринимал как награду. Пройдясь ладонями по его бедрам, я проник под футболку и нащупал его соски. Покружил вокруг них, а затем нежно сжал.
— О! — вскрикнул Джек. Его дыхание стало рваным, а член у меня во рту резко набух, поэтому я повторил свои манипуляции еще раз, и еще, пока его тело не напряглось подо мной. — Я сейчас кончу.
Я стал сосать жестче, его член дернулся, и он кончил мне в рот. Благодарно урча, я проглотил все до последней капли.
Я выпустил его изо рта. Джек являл собой картину полного удовлетворения — его руки безвольно обмякли, по лицу растеклась безмятежность, а великолепный член, влажно поблескивая, лежал на бедре. Он лениво усмехнулся.
— Вот это да.
Я сел на пятки, гордый тем, что в такое состояние его привел я. Он поднял руку и поманил меня пальцем. Опершись на его колени, я наклонился, чтобы поцеловать его, но он потянул меня вниз и, уложив рядом с собой, словно я ничего не весил, довольно вздохнул. А потом, после затяжного, нежного поцелуя, заключил меня в сонные объятия. Выходит, Джек был любителем нежностей после секса. Я улыбнулся ему в шею.
— Останься на ночь, — шепотом попросил он.
Я подавил вздох. Портить наше умиротворенное настроение не хотелось. Как, впрочем, и лгать.
— Я не могу.
Джек глубоко и разочарование вздохнул.
— Когда ты скажешь «да»?
— Когда все будет правильно.
Я почувствовал в его объятиях замешательство.
— Сейчас что-то неправильно?
— Очень даже правильно.
— Тогда я не понимаю.
Я тихо хмыкнул.
— Сегодня я не смогу.
Он отодвинулся, и у него на лице действительно было написано замешательство и, если быть честным, обида.
— Если тебе просто не хочется, то ничего.
Я положил на его щеку ладонь и поцеловал его.
— Завтра мне опять рано вставать.
— О, кстати. У меня завтра встреча, и я не могу поехать с тобой.
Я надулся.
— Жаль. Сегодня мне так понравилось быть в твоем обществе.
Он чуть-чуть посветлел.
— Но не забудь про завтрашний ужин. Если сможешь, приезжай немного пораньше? Шеф-повар приедет часам к шести, так что тебе лучше быть у меня в половине седьмого.
— Мне что-нибудь принести?
Он покачал головой и улыбнулся.
— Нет. Но можно кое о чем попросить тебя?
— Конечно.
— Надень галстук-бабочку.
— Ужин будет официальным?
— Нет! Вовсе нет. Напротив — совсем неофициальным. — Он прикусил губу и поправил мой галстук, что, учитывая наше горизонтальное положение, было непросто. — Просто твои галстуки кажутся мне неимоверно привлекательными.
Я усмехнулся.
— Тогда я надену свой лучший.
Он одарил меня самой искренней улыбкой, с морщинками около глаз. Но ничего не сказал. Просто посмотрел мне в глаза, и от напряжения, от огня в его взгляде мое сердце пустилось вскачь.
— Мне нужно идти, — прошептал я, но без особой уверенности в голосе. Если бы он в этот момент попросил меня остаться, я бы согласился. И он наверняка тоже понимал это. В его власти было сделать так, чтобы я остался или ушел, но Джек знал, чего я хотел, поэтому не стал давить, несмотря на свои желания.
— Ладно. — Он снова нежно поцеловал меня. — Напиши, когда доберешься до номера. Или утром. Или и тогда, и тогда.
Я неохотно встал, растеряв всю силу воли, и поправил одежду. Погладил Розмари на прощание, и Джек проводил меня на крыльцо.
— О, погоди, — вдруг сказал он и, сорвавшись с крыльца, убежал в темноту за углом. Через мгновение он вернулся, держа руки за спиной и с широченной улыбкой. Встав передо мной, он протянул мне веточку розмарина. — Свидание без цветов — не свидание. Хоть это и не совсем цветок, но он символизирует меня и мою собаку, так что в каком-то смысле уместен.
Я взял розмарин, поднес к носу и вдохнул аромат.
— Идеально.
— Ты про свидание? Или про розмарин?
Я наклонился и поцеловал его в щеку.
— И про первое, и про второе.
Отъезжая, я посмотрел на мужчину и его собаку на крыльце, и понял: что-то навсегда изменилось. Необратимо. И стало чем-то удивительным. Чем-то таким, что я вряд ли смогу получить, учитывая, что мы живем в разных штатах, но здесь, в лесах северной Тасмании, я нашел нечто неожиданное, нечто совершенно чудесное.
***
Следующим утром я опять ничего не нашел. Только куколки Zizina labradus и Pieris rapae, которых находил и вчера с Джеком, но ничего похожего на Элтемскую медянку.
Съев на обед одно только яблоко, я запил его двумя бутылками воды, а потом до четырех часов продолжал поиски, делая заметки и тысячи раз проверяя поверхности опавшей коры и больших камней. Я провел бесчисленное количество полевых исследований, поэтому знал, что ключ к успеху — это терпение, хотя в сложившейся ситуации не разочароваться и не расстроиться было сложно, ведь дни этой поездки подходили к концу. Может, мне следовало попросить Джека еще раз проработать карты.
М-м-м… Джек.
Мои мысли то и дело возвращались к нему, из-за чего было сложно сосредоточиться на работе. И от понимания, что мое время здесь — как и время с ним — истекает, лишь усугубляло мое разочарование.
Это глупо, сказал себе я. Мы были знакомы всего несколько дней, и происходившее между нами было не более чем отпускным романом. Не то чтобы я здесь отдыхал. Формально я, конечно, был в отпуске, но все равно работал.
Я прибыл в Тасманию в надежде найти доказательства существования нового вида. А вместо этого нашел мужчину, о котором осмеливался только мечтать. Конечно, все осложнялось тем, что он жил в другом штате. Я понятия не имел, захочет ли он поддерживать связь, когда я вернусь в Мельбурн, или как нам вообще это устроить. Джек сказал, что его последний потенциальный бойфренд не хотел отношений на расстоянии, но он сам был не против. Хотя как впишутся в отношения спланированные уикенды, аэропорты и арендованные машины?
Господи. Захочет ли он вообще продолжения? Насколько далеко я забегал вперед, бесконтрольно отпустив свое сердце?
Это было глупо. Как я уже говорил.
Невероятно и весело, пока продолжалось, но тем не менее глупо.
Вздохнув, я загрузил контейнеры в багажник машины. Я думал о профессоре Тиллмане, о том, сколько десятков лет он обыскивал эти места, и гадал, не впустую ли я трачу здесь время. Может, он просто передал мне эстафетную палочку, чтобы я тоже потратил на бесплодные поиски годы, как он? Теперь это станет делом всей моей жизни?
Возвращаясь в Скоттсдейл, я позволил себе окунуться в разочарование. Это был довольно маленький городок, и я понимал, почему Джек полюбил его. Все знали его по имени и при встрече здоровались. Он мог зайти в любой магазин на главной улице и поболтать с теми, кто там работал. Скоттсдейл разительно отличался от Мельбурна. Не только ощущением причастности к обществу. Ритм жизни здесь был медленней, и это было неплохо.
Очень неплохо.
Вернувшись в номер, я принял душ, потом в одном полотенце, завязанном вокруг талии, сел на кровать и внес собранные данные — а точнее, запись об их отсутствии — в лэптоп. Закончив, я всерьез задумался о том, не стоит ли вернуться в ванную и подрочить, дабы у меня не случилось эрекции, которая неизменно появлялась в компании мистера Джека Брайтона. Ведь сегодня у него дома будут присутствовать посторонние люди.
Но, с другой стороны, мне не хотелось притуплять то опьяняющее воздействие, которое он оказывал на меня. Он заставлял все мое тело петь, и я хотел вознаградить его в полной мере. Поэтому, проигнорировав свои нужды, я оделся для вечера. Джек сказал, что ужин будет неофициальным, но нам предстояло ужинать не одним, плюс там будет персональный шеф-повар.
Персональный шеф-повар? Кто, ради всего святого, нанимает персональных шеф-поваров? Кто вообще знает их, чтобы нанять?
Я нервничал и волновался. Каждое свидание было лучше предыдущего, и я не сомневался, что скоро останусь на ночь. Может, не сегодня, но скоро. Я хотел отдаться ему целиком и всем своим существом был уверен, что это лишь вопрос времени. Я не шутил, когда говорил, что останусь, когда все станет правильно. Хотя каждый раз наедине с Джеком у меня появлялось чувство, что все уже правильно, и моя плоть требовала, чтобы я согласился. Но мозг говорил, что время еще не пришло. Я мог остаться на ночь только после того, как мы станем близки, а мне, прежде чем приступать к главному угощению, хотелось попробовать все остальное в меню.
Если можно было так выразиться.
Кстати, об угощениях. Мне стоило принести бутылку-другую вина. Открывая дверь номера, я размышлял, какое взять — белое или красное, — ведь я не знал, что мы будем есть.
Напротив стояла миссис Нора Блум — с поднятой рукой, словно готовая постучать.
— О, — сказала она, приложив ладонь к сердцу. Должно быть, я испугал ее. Но затем она оглядела меня с головы до ног. — О, как мило. Идете ужинать?
— Ну… да. — Она попыталась заглянуть мне за плечо, поэтому я быстро шагнул в коридор и закрыл за собой дверь. — Я уже ухожу. Немного опаздываю, — добавил я в качестве оправдания, чтобы не задерживаться за разговором с ней.
— Куда направляетесь? — бодро поинтересовалась она. Потом лукаво мне улыбнулась. — Ужинаете с кем-то, кого я знаю?
Я откашлялся.
— Нет, это, скорей, деловой ужин. Не в городе. — Формально я не соврал. Я действительно виделся с Джеком по работе, и он действительно жил не в городе. — Мне надо идти. Могу я вам чем-то помочь? Вы ведь почти постучались ко мне?
— О. — Она покраснела, и я понял, что она пришла единственно из желания разжиться сплетнями обо мне. — Просто хотела узнать, не нужно ли вам что-нибудь. Вы каждый день приезжаете поздно, а уезжаете на рассвете, и я подумала, может, вы хотите приличной домашней еды. Или завтрак. Он, как вы знаете, входит в стоимость номера. Без дополнительной платы.
Я поднял руку.
— Нет, но спасибо вам. Я очень занят работой, однако у меня получается нормально питаться.
— Что ж, тогда ладно, — сказала она, отступая с дороги. — Мне стоит вас отпустить. Не хочу заставлять вашего кавалера ждать.
Я подавил вздох и хотел было поправить ее — в конце концов она, без сомнений, искала лишь сплетни, чтобы разнести их по городу, — но решил, что оно того не стоит.
— Спасибо.
Я ушел настолько быстро, насколько позволяли правила хорошего тона, и сел в «дефендер». Следующей остановкой был местный отель, который по совместительству являлся и баром. Я не горел желанием заходить туда, но, не имея иного выбора, припарковался с ним рядом.
Когда я зашел внутрь бара, пропахшего кислым пивом, все разговоры утихли и воцарилась неловкая тишина, но леди за стойкой улыбнулась мне.
— Привет, дорогуша, что будешь пить?
Я проигнорировал направленные на меня взгляды сидевших в баре мужчин.
— У вас есть винная карта?
Она подала заламинированную страницу, и я, поскольку не разбирался в спиртном, выбрал две самые дорогие бутылки белого и красного вин.
— Не вопрос. Сейчас принесу из кладовки. Скоро вернусь, — сказала леди и убежала за дверь, оставив меня с пятью мужчинами, которые пялились на меня.
— Добрый вечер, — проговорил я. Их изучающие взгляды вызывали неловкость.
Один мужчина кивнул, а другой вытянул шею, чтобы получше меня разглядеть.
— Слишком причудливо одет для здешних мест, — вынес вердикт третий мужчина. Именно потому я и не любил посещать подобные заведения. Я слишком выделялся на фоне их клиентуры и явно забавлял тех, кто чувствовал необходимость защищать свою мужественность. Их вид словно кричал: «Мы — настоящие мужики!», и я задумался, уж не покупают ли они свои фланелевые рубашки оптом на распродажах.
Барменша вернулась с двумя бутылками в руках.
— Вам, ребята, взять бы пару уроков о том, как хорошо одеваться, — сказала она, подмигнув мне. — Джордж, если б ты выглядел, как этот парень, то Бев, сдается мне, с удовольствием принарядилась бы для ужина с тобой.
— Эй, — запротестовал, по-видимому, Джордж. — У меня есть галстук-бабочка.
Другой мужчина фыркнул.
— Остался, поди, со времен твоей свадьбы?
Барменша поставила бутылки в коричневые бумажные пакеты, а я, пока Джордж пытался припомнить, когда в последний раз надевал подтяжки, подал ей карточку и расплатился.
Забрав вино, я заторопился к «дефендеру» и, выворачивая на Станнинг-роуд, кажется, забыл, как дышать. Подъезжая к дому Джека, я почти успокоился, но потом увидел еще одну машину, припаркованную с ним рядом. Я забыл, что помимо меня ожидались другие гости. Я сделал глубокий вдох, затем еще один. Нервозность брала верх надо мной, и я ненадолго задумался, не стоит ли вернуться домой. Но затем вспомнил о нанятом шеф-поваре и понял, что не смогу оставить Джека в такой ситуации. Поэтому, сделав еще один глубокий вдох, я взял вино и выбрался из машины.
Я поднимался по ступенькам крыльца, прислушиваясь к голосам внутри и вдыхая чудесные ароматы еды. У сетки, еще до того, как я успел постучать, меня встретила Розмари. Она завиляла хвостом, и я услышал, как Джек сказал: «Я открою», прежде чем появиться в дверях.
Джек немедленно улыбнулся, и я сразу почувствовал себя в тысячу раз лучше. Он открыл дверь с кухонным полотенцем в руках.
— Здравствуй, — сказал он вполголоса — лишь для меня. Затем наклонился и поцеловал меня в щеку. — Выглядишь замечательно.
Я оглядел себя.
— О, спасибо. Я не был уверен, что подтяжки уместны, а парням в баре, кажется, показалось, что я чересчур разоделся.
Джек нахмурился.
— Они тебе что-то сказали?
— Нет, ничего такого, — успокоил я его и приподнял пакеты. — Я принес вино.
— Заходи. — Он обнял меня за талию. — Тут народ хочет с тобой познакомиться.
За столом сидел мужчина, и я задался вопросом, уж не он ли наш повар. Он был среднего роста, его каштановые волосы вились, а кожу покрывал здоровый загар.
— Вы, должно быть, Лоусон, — сказал он с легким, возможно, европейским акцентом, и протянул мне руку.
— Да, это я, — ответил я, пожав ее, и он заулыбался.
— А я Нико, муж Ремми.
Я обернулся и увидел на кухне знакомое лицо. Ремми, быстро обойдя стол, положила руки мне на плечи и расцеловала в обе щеки.
— Лоусон, так приятно снова с вами увидеться. Вы уже познакомились с моим мужем?
— Да, благодарю.
— И наш сегодняшний повар… — Ремми махнул рукой на маленького ребенка, стоявшего на стуле у раковины. Он чистил морковку. — Лука, это Лоусон. Лоусон, это мой сын Лука.
— Приятно познакомиться с тобой, — сказал я.
Лука широко улыбнулся.
— Здравствуйте.
Джек усмехнулся позади меня и положил мне на спину ладонь.
— Ну-ка, Лука, скажи, кто вырастил овощи, которые ты режешь?
— Я! — воскликнул Лука. Он был чудесным ребенком с пушистыми русыми локонами и ангельской улыбкой. — Я вырастил их сам, и дядя Джек разрешил мне приготовить ужин.
Я обнаружил, что широко улыбаюсь. Не могу передать, какое облегчение я испытал.
— Идеально, — промолвил я. И в ответ на полный любопытства взгляд Джека пояснил: — Я сильно нервничал из-за сегодняшнего вечера. Не знал, чего ожидать, после твоих слов о персональном шеф-поваре. — Я чуть не рассмеялся. — Но это… даже лучше.
Джек хотел было что-то сказать, но Лука опередил его.
— Дядя Джек, твоя морковка.
— О. — Джек подошел к стулу Луки и улыбнулся мне. — Сегодня я на подхвате.
Ремми рассмеялась.
— Лоусон, хотите что-нибудь выпить?
Так начался вечер смеха и историй, на удивление вкусного «ратуя» и еще более вкусного домашнего яблочного пирога. Ремми задавала мне уйму вопросов, с Нико мы обсудили мировую экономику, в которой он довольно хорошо разбирался, Лука выспросил все о бабочках, но больше всего мне было приятно слушать глуховатый, глубокий смех Джека.