Я переставил холодильник в «дефендер», пристегнул Розмари на заднем сиденье и забрался в машину.
— Она пристегнута? — спросил Лоусон, глядя в зеркало заднего вида.
— Ага.
— Она предпочитает, чтобы окно было закрыто или открыто?
Лоусон спрашивал серьезно, но все, что я мог делать, — это улыбаться. В его отношении к Розмари было столько заботы, что у меня в груди стало тесно и горячо.
— Конечно открыто.
Лоусон нашел на дверце нужную кнопку, нажал ее, и мы поехали, следуя GPS, к первому пункту в нашем маршруте. Я бы мог подсказать ему, куда ехать, но мне нравилось, что он проявляет самостоятельность и инициативу.
Мимо пролетали иссушенные пейзажи, Розмари сидела, высунув нос в окно, а я не мог оторвать взгляд от Лоусона и перестать улыбаться.
— Хорошо спал? — спросил я его.
— Да, очень. А ты?
— Тоже.
— Думаю, твои коллеги подозревают, что у тебя могут быть иные мотивы, чтобы сопровождать меня.
— Думаю, ты прав.
Он бросил на меня обеспокоенный взгляд.
— У тебя… не будет проблем?
— Не-а.
— Откуда они узнали? Ты рассказал им обо мне… и о том, что мы делаем? — Его щеки стали восхитительно розовыми.
— Нет. Но ты назвал Розмари по имени, а единственное место, где ты мог встретиться с ней — это мой дом.
Он нахмурился.
— О. Конечно. Прости. Надеюсь, это не поставит тебя в неловкое положение.
— Совсем нет. Сегодня я действительно буду работать, и никто даже не узнает, если вдруг во время обеденного перерыва у меня получится улучить момент, чтобы поцеловаться с одним сексуальным лепидоптеристом.
В этот раз он покраснел основательно: румянец самым чудесным образом спустился с его щек на шею. Закатив глаза, он отмахнулся от моего комплимента.
— Если я когда-нибудь столкнусь с привлекательным лепидоптеристом, то непременно дам ему номер твоего телефона.
Я рассмеялся.
— Поверь, я уже нашел его.
— Это нелепо.
— Если ты хочешь, чтобы я как следует изучил этот новый восхитительный вид сексуальных лепидоптеристов, я буду лишь счастлив.
Он поерзал на сиденье.
— И что это исследование могло бы включать в себя?
Я улыбался, радуясь тому, что он мне подыграл.
— Думаю, в подробном анализе нуждаются сексуальные привычки. Пока что я наслаждаюсь ритуалом ухаживания. Кое-какую сексуальную активность я, впрочем, видел, но изучил ее лишь поверхностно. Но одно могу сказать точно: ничего, подобного этому конкретному экземпляру, я еще не встречал.
Лоусон перевел взгляд с дороги на меня, а затем обратно. Он облизнул губы, и румянец на его щеках стал ярче. Потом он, опять немного поерзав, откашлялся.
— В самом деле?
Боже, такими темпами мы окажемся обнаженными еще до завтрака. Почувствовав необходимость немного ослабить напряжение, я вздохнул.
— Ага. Я подумываю позвонить Дэвиду Аттенборо. (известный телеведущий и натуралист — прим. пер.)
Тут он хмыкнул.
— Я однажды встречал его.
— Дэвида Аттенборо? А ну выметайся!
— Но мы еще не приехали.
Я хохотнул.
— Ты правда встречал его? Где?
— На приеме в Мельбурне. Он оказался чрезвычайно обаятельным человеком.
Мы проговорили о том, что он делал, о людях, с которыми встречался, о местах, в которых побывал, до тех пор, пока не приехали к нашему первому пункту назначения. Я правда не представлял, как человек, изучающий бабочек, мог жить такой интересной, насыщенной жизнью. Было вполне очевидно, что когда он не закапывался в книги, то занимался множеством разных вещей. Путешествовал, посещал курсы, забирался в отдаленные уголки мира в поисках неуловимых бабочек.
Могу сказать не таясь, что он вызывал у меня восхищение. Окей, и не только. Я был без ума от него, очарован им, меня тянуло к нему.
Отрицать это было бессмысленно. Если бы существовал список качеств, присущих моему идеалу, Лоусон Гейл соответствовал бы каждой строчке.
— Ты выходишь? — спросил Лоусон, выдергивая меня из мыслей. Не дожидаясь ответа, он просто открыл дверцу и вылез наружу, затем открыл багажник и через секунду уже доставал свое оборудование. Я отстегнул Розмари, она выпрыгнула из машины и принялась обнюхивать поляну.
— Далеко не убегай, — наказал я ей.
— Ты всегда с ней разговариваешь? — спросил Лоусон, ставя два контейнера посреди поляны.
— Ну конечно.
Розмари выбрала именно это время, чтобы проверить, что делает Лоусон. И он сказал ей:
— Он все время с тобой разговаривает, правда? — Она завиляла хвостом и улыбнулась ему в ответ. Он взъерошил шерсть на ее голове и продолжил: — Могу поспорить, ты вертишь им одним пальчиком. Ну, если бы они у тебя были.
— Ты закончил? — спросил я, хотя, если честно, мог день напролет любоваться тем, как он с ней общается. Я подошел к ним с сумкой с лэптопом. — И она мною не вертит. Я бы сказал, что не балую ее, но солгал бы. Она мой лучший друг. Конечно, я ее балую.
Лоусон с усмешкой поднял глаза.
— Если б это было не так, меня бы здесь не было. Хотя нет. Я был бы здесь, но со мной не было бы тебя.
Я фыркнул.
— Серьезно?
— Да. С чего ты решил, что только ты проверял меня знакомством с ней? — Он дерзко приподнял бровь. — Если бы я пришел к тебе, увидел твою собаку и понял бы, что с ней обращаются плохо, то в ту же секунду развернулся бы и ушел.
Что ж, ясно.
— Значит, я прошел твой тест?
Теперь он боролся с улыбкой.
— С блеском.
Усмехнувшись, я подошел вплотную к нему.
— Пусть мы оба сейчас на работе, но ты не против, если я поцелую тебя?
Что-то вспыхнуло в его глазах — веселье или вызов. Возможно, и то, и другое.
— Не против. И мне даже нравится, что ты спросил разрешение.
Я наклонился к самым его губам.
— Мне нравится, что тебе это нравится. — А затем крепко поцеловал его, наклонив голову так, чтобы поцелуй был игривым и идеальным. Когда я отстранился, он медленно открыл глаза и расфокусированным взглядом уставился на меня.
— А еще сильнее мне нравится, когда ты не прекращаешь меня целовать, — сказал он.
Я усмехнулся.
— Если я продолжу, то доведу начатое до конца, если ты понимаешь, о чем я.
— О.
— И мне нужно приберечь кое-что для нашего Свидания Номер Три. Я нацеливаюсь на хет-трик.
Он облизнул губу и сделал шажок назад, явно нуждаясь в большем пространстве.
— Уверен, оно окажется идеальным. Что бы ты ни придумал.
Если честно, я пока совершенно не представлял, что приготовлю на ужин.
— Ну что, за работу? Иначе на ужин у нас будет яичница с тостами.
Он открыл первый контейнер и достал карты.
— Если что, я люблю яйца. Я могу ужинать на самых великолепных приемах, но в равной степени обрадуюсь яичнице с тостом. Все дело в компании.
К счастью, он отвлекся на карты и потому не видел, с какой глупой улыбкой я смотрю на него.
— Тогда ладно. — Я забросил свою сумку на плечо. — Итак, работа. Чем ты займешься в первую очередь?
— Ну, — он развернул карту и повернулся к северу, — я займусь основным сеточным формированием. Не буду отходить дальше, чем на двести метров в любом направлении. — Затем он сосредоточился на айпаде, на котором отображались те же карты, что и у его ног — которые мы приготовили вчера вечером. Он что-то написал на экране, а затем начал делать замеры температуры и давления, или что-то в этом роде. Работа настолько поглотила его, что я решил, что будет лучше оставить его одного.
— Тогда ладно, мы будем поблизости. Розмари, — позвал я свою собаку. Она что-то обнюхивала метрах в тридцати от меня, но быстро прибежала на зов. Я велел ей лечь в тени «дефендера», и вскоре она довольно задремала.
Я сделал фото дороги, по которой мы приехали, для отчетов и пометок. Затем взял образцы почвы и проверил уровень влажности. Я бы не отказался от бура, но ручной труд успокаивал. Я любил быть на свежем воздухе, пачкать руки в земле, а тяжелая физическая работа была полезна. Стояла жара, и к возвращению Лоусона я сильно вспотел.
— На вид очень твердая, — сказал он, кивнув на яму, которую я выкапывал.
— Так и есть. Нам отчаянно нужен дождь.
— Да, я все еще удивляюсь, что в Тасмании настолько сухо. — Он вытер лоб. — Я понимаю, что ливни — нехарактерное явление для всего штата, но даже обрабатываемые земли на фермах покрыты вместо зелени коричневой коркой.
Я кивнул.
— Департамент метеорологии обещает, что на следующей неделе будет дождь. Вряд ли после него засуха кончится, но и на этом спасибо. — Я заметил, что он все еще держал свой айпад. — Как у тебя дела? Нашел что-нибудь обнадеживающее?
Он покачал головой.
— Пока нет. Я обследовал северную часть территории, которую мы пометили вчера вечером. Теперь займусь южной и западной.
— Нужна моя помощь?
Он благодарно мне улыбнулся.
— Все нормально. Это не займет много времени, и мне не хочется отвлекать тебя от копания ям.
Я фыркнул.
— Ну спасибо большое! Вообще-то, я собираю образцы почвы для замера содержания влаги.
Его ответная ухмылка показала мне, что он просто шутит.
— Я бы хотел обследовать второй участок, когда закончу этот. Или тебе нужно больше времени здесь?
— Я могу уйти в любое время, — сказал я. — А еще я взял нам обед, так что просто скажи, когда проголодаешься.
— О. — Он, похоже, удивился. — Спасибо. С твоей стороны это было очень предусмотрительно.
— Стараюсь.
— Ужин и вдобавок обед, — задумчиво произнес он. — Мне придется придумать, как отблагодарить тебя.
Я выгнул бровь.
— Хоть у меня и есть пара мыслишек, — с намеком сказал я, — но ничего в ответ я не жду. — Я быстро оглянулся. — Это не самый ужасный способ провести свой день.
Он, не отрывая от меня глаз, улыбнулся. Его взгляд был горящим и в то же время игривым.
— Я бы предпочел свой вариант благодарности, но, если тебя заводит копание ям, оставлю свои предложения при себе. — Он повернулся и пошел в сторону деревьев к югу от нас.
— Мне нравятся предложения! — крикнул я ему вслед. — Ты можешь отблагодарить меня абсолютно всем, что посчитаешь уместным!
Лоусон, повернувшись, улыбнулся мне, но продолжил идти дальше. Я вздохнул, опираясь на лопату. Черт. Он становился все более и более идеальным.
А погода становилась все жарче и жарче. За следующие полчаса копания в засохшей земле я совсем взмок, поэтому снял футболку, вытер ею лицо и заткнул ее сзади за пояс. Когда я, закончив копать, лег на живот и принялся выковыривать образец почвы на глубине в сорок сантиметров, кто-то откашлялся.
Я оглянулся и обнаружил, что на меня смотрит Лоусон. И насколько можно было судить, ему нравилось то, что он видел.
— Мне стало жарко, — объяснил я.
Он с трудом сглотнул.
— Я бы сказал, что ты был горяч еще до того, как стало жарко. Но лгать не буду, когда ты без футболки лежишь на земле, это способствует улучшению твоего внешнего вида.
Я рассмеялся и, оттолкнувшись руками от земли, прыжком поднялся на ноги.
— Вот как?
Он смотрел на мои грудь и живот, покрытые потом и пылью.
— М-м-м.
Вытираясь футболкой, я, возможно, слегка напряг мышцы — просто чтобы покрасоваться, а Лоусон, не скрываясь, глазел на меня.
— Ну что, ты обнаружил на юго-западном участке несуществующих бабочек?
Его глаза вспыхнули чем-то похожим на возмущение, и он склонил голову набок. Кажется, мой вопрос ему не понравился.
— Нет.
— Я сказал что-то не то?
— Ты считаешь меня дураком, потому что я поверил профессору Тиллману на слово и гоняюсь по лесам Тасмании за видом, которого, может, и вовсе не существует?
— Что? Нет, ничего такого я не считаю.
— Пожалуйста, ты не мог бы надеть футболку? — Он снова облизнул губы. — А то мне сложно сосредоточиться.
— Прости, — сказал я, хотя не капли не сожалел. Вид возбужденного Лоусона здорово подпитывал мое эго. Я натянул футболку.
— Я ищу их не ради славы, — добавил он.
— Я знаю. — Я посмотрел ему прямо в глаза, чтобы показать свою искренность. — Я думаю, что ты так страстно любишь свое дело, что хочешь верить профессору Тиллману. Ведь если он прав, то действительно существует вид бабочек, не задокументированных прежде! И что, если ты их найдешь? Даже мне ясно, что ты здесь не ради славы. Ты делаешь это, потому что, если этот вид существует, понадобятся исследования и программы по их размножению, и на все это нужны финансы. Если ты их найдешь, это будет только началом.
Мгновение он молчал и просто смотрел на меня, будто непонятные загадки в его голове наконец обрели смысл.
— Ну да. — Он посмотрел на свои ноги, а потом опять на меня. — Никто никогда не понимал этого во мне. Во всяком случае, вне работы.
От его слов в моей груди разлилось тепло.
— Значит, никто не уделял должного внимания.
— Да, — тихо ответил он. — Полагаю, что так.
Я стряхнул с рук пыль и сменил тему.
— Хочешь пообедать? Я проголодался.
Пока мы ели пирожки, хлеб и фрукты, а Розмари громко чавкала своим собачьим печеньем, Лоусон начал задавать вопросы о моих ежедневных занятиях.
— Что тебе нравится в твоей работе?
— Находиться на свежем воздухе. Дни, вроде этого. Когда сидишь в теньке в полной глуши, а вокруг лишь мир и тишина, птичье пение и стрекот сверчков.
— А что любишь меньше всего?
— Возиться с бумагами.
— Правда?
— Терпеть это не могу.
— А мне бумажная работа кажется расслабляющей.
— Расслабляющей?
— Да. Она методичная и предсказуемая. Она успокаивает мой разум.
— А мой засоряет.
Лоусон медленно выдохнул и безмятежно улыбнулся.
— Ну, в твоем кабинете хотя бы вид неплохой.
— Расскажи мне о своем.
— Он маленький. В два раза меньше кабинета моего начальника. Что, полагаю, отражает мой вклад и важность в сравнении с ним. — Он улыбнулся. Видимо, чтобы дать мне понять, что он шутит, либо находит в истине юмор. — Мое любимое рабочее место — это лаборатория. Ну, даже не рабочее, а любимое в принципе. Но здесь… — Он огляделся. — Здесь тоже очень неплохо.
Я встал на ноги и протянул ему руку.
— Пойдем. Обед закончился.
Лоусон позволил мне поднять себя на ноги, но когда я предложил отправиться к следующей области, помеченной на карте, нахмурился.
— Прости, если я ошибаюсь, но у меня создалось впечатление, что к обеду должны были прилагаться и поцелуи?
Его бесстыжесть рассмешила меня.
— О, в самом деле?
Он, сражаясь с улыбкой, поднял подбородок. Его непокорность и чувство юмора были жутко очаровательными.
— Да. Если я верно запомнил, ты сказал, что никто не узнает, если во время обеденного перерыва у тебя получится улучить момент для поцелуев.
Теперь я по-настоящему рассмеялся.
— А вот тут ты ошибся. — Я взял его за подбородок и немного приподнял его лицо. — Я стопроцентно уверен, что сказал «для поцелуев с сексуальным лепидоптеристом».
Он закатил глаза, а я прильнул к его рту. Контакт слегка испугал его, но я держал его лицо именно там, где хотел. Он растаял, выдыхая мне в рот. Я наклонил голову, чтобы сделать поцелуй глубже, и он обнял меня.
Боже, он был таким вкусным. Он идеально мне подходил, а его объятия возносили меня прямиком в небеса. А еще приятнее было то, что он поцарапывал мою спину…
Розмари, фыркнув у наших ног, вынудила нас отодвинуться друг от друга. Она сидела и улыбалась нам.
Я сделал шаг назад и, хохотнув, провел рукой по волосам, немного смущенный тем, насколько увлекся процессом.
— Кхм… извини. Меня слегка занесло.
— Не извиняйся. — Лоусон потер большим пальцем губу, и, боже, я чуть было не застонал. Он не представлял — вообще понятия не имел — насколько сексуальным он был. — Похоже, Розмари поняла, что нас лучше прервать. — Он облизнул губы и откашлялся. — Иначе все окончательно вышло бы из-под контроля.
Я сделал большой, весьма целенаправленный шаг назад.
— Согласен. — Я повернулся и указал на «дефендер». — Нас и впрямь ждет много работы. – Я изо всех сил цеплялся за свой самоконтроль, и если бы Лоусон хоть на секунду заколебался, то у меня вряд ли получилось бы остановиться. Мой член уже встал, причем под странным углом, поэтому мне было необходимо поправить его…