— Не, нормальное, — он помотал головой и протянул руку следующему. — Анатолий, я помню.
— Ага, а меня? — подскочила маленькая и вертлявая Зойка.
— Ты вообще незабываемая, — хмыкнул он. — А тебя я тоже откуда-то знаю, — он повернулся к следующей женщине.
— Здрассте, приехали, — покачала она головой. — Маша я. Между прочим, это я тебя Нинке сосватала.
— Я твой вечный должник, — наклонился он, вызвав всеобщий одобрительный смех.
— Садись, я буду тебя кормить, — велела Нина, и он послушно плюхнулся на диван.
— Звучит как угроза, — пробормотал он, передвигая чистую тарелку ближе. — А, кстати, рыжая, у меня для тебя кое-что есть, — он уже уткнулся в тарелку с дымящимся мясом, которую дала ему Нина.
— Я не рыжая! — возмутилась Зойка. — Если имя забыл, так и скажи!
— Забыл, — повинился он. — Очень вкусно, Нинок, — похвалил он, уминая за обе щеки.
— Добавки положить? — заботливо спросила она, гладя его по плечу.
— Не, я салатик. Так как, говоришь, звать тебя, рыжая?
— Зоя меня звать, — фыркнула та. — И вовсе я не рыжая.
— Рыжая, рыжая. По складу характера.
— Точно, — хмыкнула Машка, — это про нее. Иногда даже просвечивает.
— Просвечивает, знаешь, что? — воинственно подбоченилась Зойка.
— Халат у нашей заведующей, — фыркнула Маша, ничуть не испугавшись.
— Они долго так могут, да? — спросил он, подтягивая Нинку поближе.
— О да! — засмеялась она. — Ты куда?
— Да Зое пакет отдам, а то потом забуду. — Он выбрался на волю и пошел в прихожку, искать клятый пакет, который оттянул ему все руки.
— На, держи. — Он протянул его Зое, которая уставилась на него недоверчивым взглядом. — Ты там фотки мне жуткие показывала, я впечатлился. Твори дальше.
— Что там? — Машка сунула любопытный нос в пакет. — Что за железки?
— Это ж часы! — взвизгнула Зоя, подпрыгивая на стуле. — И куча целая! И еще что-то?!
— Шестеренки из коробки переключения передач, — он подгреб Нинку обратно под бок и наконец-то вытянул ноги.
— Дай, я тебя поцелую! — трубно возвестила Зоя, и он вздрогнул, ощутив желание спрятаться за Нину.
— Мужа поцелуй, меня не надо, — он мотнул подбородком в сторону Толика.
— Вот именно, — Толик бдительно изловил жену за пояс, развернул к себе и смачно поцеловал. — Я курить иду, кто со мной?
— Пошли, — Николай стряхнул с себя пацана и тоже пошел на кухню, по дороге втолковывая что-то Толику.
— Ну все, теперь она твоя навеки, — хмыкнула Нина ему на ухо. Зойка увлеченно раскладывала часы на столе, норовя положить и в тарелку, а бдительная Машка это пресекала.
— А ты? Моя навеки? — он прижал ее к себе крепче и заграбастал руку с коротко остриженными ногтями.
— Я даже не знаю, — забеспокоилась Нина, не отнимая, впрочем, руки.
— Вы торт еще не сожрали? — внезапно проснулась Юля, поднимая голову, чем вызвала громовой хохот. — Ну, чего ржете? Сожрали, да, сволочи?
— Да нет, — вытерев слезы, выступившие от смеха, ответила Нина. — Спи дальше.
— Не хочу, — Юля села ровно. — О, ты Захар, да?
— Ну, да, — блин, до чего же чудная компания подобралась — один другого хлеще. — А ты Юля.
— У тебя автопилот сработал, — пояснил Егор жене, которая смотрела на него вопросительно. — Как там дети?
— Тшшш. Они спят, — громогласным шепотом сказала Юля. — А потому у меня есть шанс поесть! Нин, погреешь мясо?
— Сиди, я погрею, — махнула рукой Зоя начавшей подниматься Нине. — Тебя такой мужчина обнимает, такой мужчина, — покачивая головой, она отправилась на кухню.
— Не поняла, — с ударением на первый слог удивилась Юля. — Что, она уже сравнительный анализ провела?
— Ей Захар мешок часов принес, — пояснила улыбающаяся Нина.
— О боги, — хмыкнула Юля, принимая тарелку. — Это гениальный ход.
— Я так-то без задней мысли, — скучно ответил он.
— Мы шутим, — пояснил Егор, не отрывая взгляда от жены. Та вдруг охнула.
— Мишка пинается? — спросил Егор.
— Не, слабый удар был, — Юля покачала головой. — Машка во сне ногой дрыгает.
— У тебя там чего, близнецы? — дошло, наконец, и до него.
— Ну, — кивнула Юля. — Угораздило же выйти замуж за парня, у которого в роду все близнецов рожают!
— Зато один раз отстреляешься, и все, — логично ответил муж.
— Ну да, — вздохнула Юля.
— Когда рожать? — проявил вежливый интерес Захар.
— Да примерно на следующей неделе, — загрустила Юля. Егор обнял ее за плечи.
— Не бойся, я с тобой буду.
— Да ладно, — забыл про вежливость Захар. Егор одарил его выразительным взглядом. — Молоток!
— Вот, первый нормальный человек, — с облегчением закатил глаза Егор. — Все долдонят, как дятлы «зачем, это зрелище не для мужчин, да ты знаешь, как это вообще» — он явно передразнил кого-то из близких.
— Не, нормально, — усмехнулся Захар. — Как делать, это, значит, все могут, а как со своей женщиной все это вместе пережить — так все сразу крови боятся!
— Ага, а еще главный аргумент «после этого у мужчин пропадает влечение к женщине», — кривляясь, тоненьким голосом протянул Егор.
— Да дебилизм!
— Все, мальчики завелись, — констатировала Машка, решительно запихав в пакет все тикающие и не тикающие механизмы. — Вообще-то, такие вещи положено обсуждать девочкам!
— Молчи, женщина! — хором сказали Егор с Захаром, и Нинка захохотала во все горло.
— Вы неподражаемы! — он чмокнула его в колючую щеку и стала выбираться с дивана. — Я пойду мужиков с балкона шугану, и чайник поставлю.
— Я тоже шугану, — засуетилась Маша. — По-моему, Коля вообще даже куртку не накинул! Простынет!
— Взрослый дядечка, может, еще обойдется, — фыркнула Зойка, однако тоже пошла проверять, во что одет Толик.
— Не куришь, что ли? — неожиданно спросила Юля.
— Не курю, — согласился он.
— Молодец, — похвалила она, — у тебя с Нинкой как, серьезно? — спросила Юля без перехода и не отрываясь от тарелки. Захар малость прибалдел от такого поворота событий, но ответил:
— В смысле, серьезно-несерьезно?
— В прямом. — Она пожала плечами и подняла на него глаза. Взгляд у нее был… в армии старшина был, так вот, перед тем как отправить полроты чистить сортиры, взгляд у него был такой же.
— Ты меня, конечно, извини, — ровно начал он, — но, во-первых, это не твое дело. А во-вторых…
— Во-вторых, такие вопросы не задают, — отрезала Нина, появившись из кухни. Повисла неловкая пауза. Юля невозмутимо жевала, переводя взгляд с Нины на Захара.
— Понятно.
Зоя вышла из кухни с чашками наперевес и скомандовала:
— Расчищаем место! По многочисленным просьбам трудящихся, будем пить чай!
— Я помогу, — он быстро отобрал у Нины стопку тарелок и понес на кухню.
— Да посиди, я сама, мне девчонки помогут, ты же с работы!
— Не, я больше без тебя с твоими подругами не останусь, — помотал он головой и сгрузив тарелки в раковину, притянул ее к себе.
— Извини, — пробормотала она, отводя глаза.
— Эй, — он повернул ее личико к себе за подбородок. Она упорно отводила глаза, и он уже совсем было, собрался убрать руки, как до него, наконец-то дошло. — У меня к тебе все серьезно. А у тебя ко мне?
— Захар! — задохнулась она.
— Ну, чего, Захар, — сморщился он. — Нин, я в эти женские угадайки плохо играю. Ты скуксилась, я и подумал, что ты расстроилась, что я что-то не то ответил, не то, что ты услышать хотела…
— Я вовсе не скуксилась, — пробормотала она, наливаясь румянцем. — А про серьезно-несерьезно… Тут, смотря что ты понимаешь под серьезностью… Ты мне нравишься, сам догадался, — он проявил догадливость еще раз и закрыл ей рот поцелуем, прижимая ближе.
— Они целуются, погоди ты со своими тарелками, — прошипела Зоя у них за спиной, и Нинка в очередной раз дернулась. Захар одарил Зою выразительным взглядом и покрутил пальцем у виска. Та широко ухмыльнулась и показала неприличный жест. Он против воли фыркнул и отобрал у нее тарелки и салатницу, с которыми она топталась в дверях. Взамен сунул нож и ложки.
* * *За чаем вполне мирно обсуждали мою новую работу и скорый Новый год и планы.
— Ну, нас не теряйте, мы у мамы будем, по-любому. — Накладывая себе второй кусок торта, сказала Юля. — Может, вообще, до восьмого задержимся.
— Января? — уточнила Маша. Юля помотала головой.
— Марта. Сашка с Лешкой съехали от нее, появляются набегами. У нас квартирка маленькая, маме скучно. Хозяйство она свое не бросит, чтобы с внуками сидеть, Егор работает целыми днями. Так что, скорее всего, переберемся туда на первое время.
— Со свекровью-то уживетесь? — подмигнул Коля, приобнимая Машу. Юля хмыкнула и кивнула, а Егор фыркнул:
— Ее свекровь больше сыновей любит, так что впухать мы будем!
— Вам полезно, — мирно заметила Юля.
— А мы будем у нас, втроем, — заявила Маша. — Я, Коля, Вадька.
— А петарды пойдем взрывать? — тут же влез ребенок.
— Конечно, пойдем, — уверенно ответил Коля. — И в парк, в ледовый городок и на горку. А потом первого вечером к моей маме пойдем.
— Ой, ребята, а и правда, Новый год через две недели будет, — Зоя мечтательно привалилась к мужу. — А у нас все остальные будут! Нин, ты не передумала?
— Нет, — я помотала головой и повернулась к Захару. — А у тебя какие планы на новогоднюю ночь?
— Сестру с племянником к матери отвезу, да там, наверное, и останусь, — он пожал плечами. — Планов особых не было. А ты?
— А я дома буду, никуда не пойду, — я улыбнулась. — Елку надо купить, — охнула я. — У меня же елки нет!
— Только не покупай с блестками! — хором сказали Зойка с Толиком, и мы дружно заржали. Их елка была притчей во языцех. Первые пару лет после новоселья ребята жили без елки. Потом, когда дошел черед до нее, начались долгие споры, какой должна быть «лесная красавица». Спорили до хрипоты и обо всем — высота, пышность веток, с подсветкой или без… В итоге, оставив главным критерием высоту, отправились они в магазин. Вернулись довольные — и высота и пышность и праздничность устроили и Зойку и Толика. Маленький нюанс — концы веток были покрыты золотыми блестками. И с тех пор они прочно вошли в жизнь и интерьер их квартиры. Золотые блестки весело подмигивали с пола в январе и ехидно поблескивали из тарелки с окрошкой в июле. Трижды несчастную елку пылесосили, дважды околачивали как грушу — не спасало ничего. Теперь они предупреждали всех и каждого не покупать елку с блестками. Рассказав в красках эту грустную историю Захару, ребята стали собираться. Следом поднялись Машка с Колей, уволокли Вадьку. Юля с Егором, дождавшись, пока столпотворение в коридоре рассосется, отчалили последними.
— Давай стол отодвину, — предложил Захар после того, как всю посуду мы унесли на кухню.
— Давай, — согласилась я, повязывая фартук. — Не возражаешь, если я к раковине встану, завтра мыть неохота.
— Мой спокойно, — махнул он рукой, и аккуратно собрал скатерть за углы. Я открыла воду и успела помыть пару тарелок, прежде чем сзади меня крепко обняли сильные горячие руки.
— Тебе этот фартук очень идет, — тихо мурлыкнул он мне в ухо. Я довольно заулыбалась. Казалось бы, чего такого сказал? А как будто лучше ничего в жизни не слыхала. — Бант особенно тут… К лицу можно сказать.
Я развернулась и с подозрением изучила его лицо.
— К заднице, может, все-таки, — грозно спросила я, а Захар захохотал.
— Я-то думаю, чего у тебя лицо такое, странное!
— Которое? — рассвирепела я. — Это? — я помахала перед нами мокрой рукой, и Захар закрылся от брызг. — Или то, к которому бант идет?!
Он расхохотался и смял меня, прижав к стенке, поднимая мои запястья над головой, прижимая их к стене. Я охнула от его напора, и меня тут же отпустили.
— Я лучше пойду, — он отвел глаза и не глядя протянул мне фартук, который успел с меня стянуть.
— Ты лучше останься, — посоветовала я, отпихивая фартук.
Звонок в дверь полоснул по нервам бензопилой, и мы с Захаром дружно дернулись к выходу. Я поспела первая, и с мрачным: «Сейчас прольется чья-то кровь», распахнула дверь. Там обнаружилась Зойка в обнимку с бутылкой водки, и совершенно ошалелой физиономией. Молча шагнув через порог и вручив Захару бутылку, она перевела взгляд на меня и неожиданно заорала:
— Юлька рожать поехала!!! — Захар едва не упустил запотевшую бутыль из рук. — А у Егора машина не завелась, Толик их в роддом повез, а потом еще за их акушеркой поедет.
— Господи, — выдавила я, отступая на кухню. Захар придержал меня поперек спины.
— Самое смешное, что вместе с ними в роддом уехала моя сумка с ключами, телефоном и тридцатью тремя несчастьями, — горестно вздохнула Зойка, выстраивая пирамиду из тарелок. — Я пошукала по карманам, купила пузырь, на сколько хватило, и приперлась обратно к тебе. Прости засранку!
— Прощаю, — кивнула я, доставая чистые стопки. — И перестань истерить.
— Тебе не идет, — согласился Захар, разливая водку по стопкам. Себе и мне — на донышко, Зойке почти до краев. — Чего так паникуешь, не ты рожаешь.
Зойка маетно вздохнула и заткнулась. Водка не шла. Толик на звонки не отвечал, а на Зойкин телефон звонить было бессмысленно — она всю жизнь ставила телефон на вибрацию. Юльке и Егору звонить даже не пытались, предположив, что людям не до нас. Спровадив Зойку на балкон, я привалилась к Захару и негромко спросила:
— Тебе завтра на работу, да?
— В ночь, — кивнул он, отодвигая от себя тарелку и обнимая меня за плечи.
— Тебе поспать надо.
— Надо.
— Могу в зале постелить.
— Нин, я не усну тут, — он улыбнулся мне в волосы и поцеловал в висок. — Не парься. Мне не в первой так.
— Спать надо, — нахмурилась я, и Захар быстро переменил тему.
— Чего Зойка так копотит? Все ж нормально, неделя плюс-минус к сроку — это ж в порядке вещей.
— А ты откуда знаешь?
— У меня племяш есть, — напомнил он, улыбаясь.
— Зойка, — вздохнула я, косясь на балкон. Подруга нахохлилась там под курткой, и, кажется, подкуривала одну сигарету от другой. — Они с Толиком десять лет женаты. А детей нет. Три раза она детей рожала. Все три раза — мертвых.
— Господи, — пробормотал Захар, прижимая меня к себе. — Бедная девчонка.
— Угу, — развивать тему у меня желания не было, равно как и вдаваться в воспоминания. — Вот и дергает ее.
— Она еще нормально держится, раз так, — рассудил Захар, поднимаясь. — Выгоню я ее с балкона, засиделась она там.
— Давай, — я дотянулась до чайника и щелкнула кнопкой.
— Рыжая, хорош сидеть, у тебя щас никотин покапает, — бодро рявкнул Захар, и я невольно покачала головой. Со мной же нормально разговаривает, а ее постоянно подначивает, и разговаривает как…
— Смотри, чтоб у тебя ниоткуда не покапало, — отозвалась ехидная Зойка, дотягивая сигарету. — Плохая примета, говорят!
Господи, они друг друга стоят!
* * *— А чего они такие маленькие? — шепотом спросил Толик, вытягивая шею, как жираф.
— Нормальные, — обиделся молодой отец, бережно укладывая сына (а может, и дочь) в кроватку. — Ты как себе представляешь, два младенца по три с половиной кило каждый? Их как рожать?
— Заткнитесь, — зашипела на нас кормящая мать. — Машка только глаза закрыла. Идите на кухню, пейте чай, я приду скоро.
Мы гуськом протянулись из комнаты, и затоптались в коридоре незнакомого дома. Откуда-то вынырнула хозяйка — Юлькина свекровь, и махнула нам рукой. Мы обрадовано потрусили к ней.
— Спят? — негромко спросила она.
— Почти, — буркнул Егор, появляясь следом за нами. — Мам, налей чаю, я Юльке отнесу, у нее сушняк резкий.
— Сама отнесу, — женщина быстро налила в кружку чай и щедро добавила молока. — Конечно, пить хочется, у нее почти пол литра жидкости откачали из организма, — ворковала она, намазывая на хлеб желтое деревенское масло. — Это хорошо еще, молочко у девочки есть!
— Мама, давай отнесу!
— Сама отнесу, сказано тебе, — отрезала она, выставляя посуду на поднос. — Заодно с внуками посижу, Юленька передохнет пусть!