К водителю подойти я постеснялась, лучше подожду здесь.
От волнения руки вспотели, вдобавок ветер потрепал мои волосы, сделав из меня болонку.
Раздраженная, заправляю их за уши и смотрю на свои брюки – на них несколько мятых полосочек, вертикальных и горизонтальных.
Черт подери!
Критично осматриваю пиджак, пыльные лодочки и останавливаюсь на покусанных ногтях, покрытых прозрачным лаком. У.Ж.А.С.!
«Нет, он не для тебя», – твержу я себе, тревожно поглядывая на двери в ED Group.
Роберт вот-вот появится, и мне волей-неволей придется составить ему компанию. Ключевое слово «придется», потому как я бы с радостью сбежала и предалась унынию в какой-нибудь кондитерской.
Он и я – ну где это видано!
Фатальное несоответствие, не укладывающееся в рамки вселенной.
Проклятие! Я с силой одергиваю рукава пиджака, будто они в чем-то виноваты. Ну почему, почему мы такие разные? И угораздило меня притащиться с этой ручкой! Чего ради? Чтобы опять выставить себя посмешищем? Тут я капельку перестаралась.
Делаю вдох-выдох, приглаживаю непослушные пряди, торчащие со всех сторон, и стараюсь не паниковать.
«Все будет хорошо, он не кусается».
– Эй, отдел кадров!
Черт, Джейсон Торн. Как не вовремя!
– Привет. – Я натянуто улыбаюсь.
– Привет! Кого-то ждешь?
– Э-э, вроде того, – уклончиво отвечаю я, потупив взгляд. – А ты?
– Решил для разнообразия сходить в пиццерию неподалеку. Надоела офисная стряпня.
Он смеется и хочет сказать что-то еще, но тут появляется Роберт.
– Здравствуйте, мистер Эддингтон. – деловито здоровается Торн, не решившись на рукопожатие.
– Здравствуйте, – сухо отзывается Роберт и сразу обращается ко мне: – Пойдем.
Похоже, он не в настроении. Почему? Перевожу взгляд на блондина, тот стоит с вытянутой физиономией, на которой застыл немой вопрос. Ох, лучше помалкивай, Джей.
– Позже спишемся, – неслышно бурчу я, покорно следуя за Эддингтоном.
Роберт по-джентльменски пропускает меня вперед, садится рядом и закрывает дверцу.
– Обедать, – равнодушно приказывает он, и машина трогается с места.
* * *Излюбленный ресторан мистера «БМВ» находится в Ист-Виллидж и представляет собой одноэтажное здание, напоминающее арендованный кем-то частный домик. Я удивлена, что Роберт обедает здесь. Когда мы заходим, к нам сразу же подбегает низенькая светловолосая официантка в красном переднике.
– Добрый день, мистер Эддингтон! – радостно верещит она, даже не взглянув в мою сторону.
Ну, естественно.
– Добрый день, Майли.
«Майли», – ревностно подмечаю я.
– Как всегда, у окна?
Он кивает.
– Прошу.
Мы проходим в дальний угол ресторана и одновременно садимся за квадратный столик, накрытый белой скатертью. Вокруг никого, все посетители остались в самом начале.
– Меню или как обычно? – угодливо спрашивает официантка.
– Мне как обычно, а юной леди, пожалуй, понадобится.
Юной леди? Задетая за живое, брякаю сдуру:
– Не понадобится.
Роберт сужает глаза.
– Хочешь того же, что и я? – переспрашивает он на всякий случай.
Я пожимаю плечами, мол, без разницы. Черт меня дернул выпендриваться!
– Но ты ведь даже не знаешь, что я люблю, – настаивает он. Мои щеки пунцовеют. На мгновение я забываю, что мы говорим о еде, и предаюсь посторонним мыслям, но его пристальный взгляд выводит меня из лабиринта раздумий.
– И что вы любите? – бросаю я небрежно.
Роберт таинственно отмалчивается, испытующе глядя на меня.
Хочет, чтобы я сама выбрала. О’кей.
Девушка в красном переднике притаилась, застыв с ручкой и блокнотом в руке. Ей не положено проявлять лишних эмоций.
– Ладно, я хочу картошку и какое-нибудь мясо, хорошенько прожаренное.
Эддингтон сдавленно смеется, вызывая во мне новую волну паники. Ну что на этот раз?!
– В общем, принесите две порции «как обычно», – говорит он, снисходительно глянув на меня.
Девушка торопливо убегает на кухню. Да, ради такого мужчины можно и побегать. Но чем ему не угодил мой выбор?
– Идея с мясом и картошкой вам не понравилась? – спрашиваю я, когда мы остаемся наедине.
– Почему же? Нам это и принесут.
– Как? – от переизбытка чувств мой мозг взял тайм-аут.
– Это как раз то, что я обычно заказываю, – терпеливо поясняет Роберт.
– Да? Странно… – ляпаю я вслух, посчитав это действительно странным.
– Почему странно? – спрашивает он, всматриваясь в мое лицо.
Цвет его глаз завораживает, и мой мыслительный процесс значительно замедляется.
Он невозможно красив!
Не могу сосредоточиться, поэтому перевожу взгляд на скатерть. На ней ни пятнышка. В голове рождается ответ. Надеюсь, моя теория не сильно его заденет…
– Я думала, вы предпочитаете более изысканные блюда, например, лобстеров.
Он смеется.
– Я не гурман, а лобстеров вообще не люблю. Однако у меня есть свои причуды.
Причуды?
– Как дресс-код, например? – расхрабрившись, допытываюсь я, вытягивая из него безмолвную улыбку. Покуда он не обижается, продолжаю: – Вам обязательно наряжать всех в одинаковую одежду?
– Да, меня раздражают пестрые оттенки. Плюс лишняя организованность не повредит.
Чувствую, что он лукавит, поэтому ввязываюсь в спор:
– А как насчет длины юбок и высоты каблука? И почему именно белый верх, черный низ, а не серый, например? Он тоже блеклый.
Озадаченный моей настойчивостью, Роберт выдерживает паузу и невозмутимо отвечает:
– Потому что я так хочу.
Вот так, понятно? Мальчик захотел – мальчик сделал. Точка. Это так непрофессионально!
– Тебя не устраивает дресс-код. – утверждает он, переводя стрелки на меня.
П-ф-ф-ф, а то!
– Мне не очень нравится строгий стиль и однообразие надоедает.
– И какой же стиль тебе нравится?
Мне? О боже…
– Э-э… повседневный, – бормочу я с запинками, – молодежный…
Вспоминаю свой хлам. Слово «стиль» к нему неприменимо. Как объяснить ему, что одежда для меня всего лишь способ прикрыть срам, а не форма самовыражения?
Возвращается официантка с подносом. Ох, спасительница моя!
– Пожалуйста. – Она ставит на стол тарелки, приборы и бутылки минералки, отвинчивает крышки и намеревается разлить воду по стаканам.
– Я сам, – встревает Роберт, взяв инициативу в свои руки.
Девушка желает нам приятного аппетита и уходит.
В нос ударяет приятный аромат сочного поджаристого кусочка телятины и хрустящей картошки, нарезанной тонкой стружкой. Мое любимое блюдо.
– Предлагаю перейти на «ты», – наполнив стаканы, фамильярничает Эддингтон. – Тем более мы родственники.
– Не кровные, – поспешно уточняю я. Он чуточку улыбается.
– Да, я в курсе.
Затем мы погружаемся в молчаливую трапезу, в процессе которой я успеваю как следует рассмотреть его лицо, пройтись взглядом по мужественному кадыку, по шее с напряженными жилами и забраться в распахнутый воротник белой рубашки, откуда виднеются темные курчавые волоски. Ох, это так… волнующе. Интересно, какие они на ощупь?..
– Зачем ты приехала в Нью-Йорк?
Отвлекаюсь от созерцания прекрасного и, пойманная с поличным, набрасываюсь на свой обед.
– Мама настояла, – с набитым ртом отвечаю я.
– Почему?
– Сложно объяснить. – Я колеблюсь. Откровения не мой конек, как, впрочем, и ложь. – Душевный кризис.
– Душевный кризис? – вторит он мне с абсолютно неуместной ухмылкой.
Я ощетиниваюсь и взглядом спрашиваю: «Да, и что?»
– Ты еще слишком молода для душевного кризиса, – поясняет он посерьезнев.
– Возраст здесь ни при чем, – ворчу я, – и мне не пятнадцать.
– Знаю, восемнадцать.
Роберт напускает на себя беспристрастный вид, учтиво подыгрывая мне. Не стоит, мистер Эддингтон. Я знаю, что вы не воспринимаете меня всерьез.
– Ну и как тебе город, нравится?
Хм, он хочет увести разговор в другую сторону, но я не сомневаюсь, что наша беседа его ничуть не занимает. Наверное, жалеет, что пригласил меня, а не какую-нибудь куколку с ногами от ушей.
– Да, нравится. – Я перестаю есть. – Почему ты пригласил меня сюда?
Роберт хмыкает и, кажется, силится не расхохотаться. Что смешного?
– Почему я пригласил тебя сюда или почему я вообще пригласил тебя? – уточняет он, будто это меняет смысл.
– Вообще.
Ну же, колись!
Он пожимает плечами и, глядя мне в глаза, произносит:
– Просто так.
– Все в порядке, мистер Эддингтон?
Снова эта Майли. Надоедливая табуретка! Нервно комкаю салфетку.
– Да, – мрачно отрезает Роберт, убрав со стола руки.
– Желаете еще чего-нибудь?
Он смотрит на часы.
– Нет, нам пора.
Я сникаю, но вида не подаю. Роберт отодвигает край пиджака, достает из внутреннего кармана бумажник, выуживает кредитку и передает официантке.
Пока он расплачивается, я позволяю себе полюбоваться им еще самую малость.
По дороге в офис я прокручиваю в голове наш обед, а мой босс тем временем созванивается с коллегами и обсуждает слияния и прочую фигню, от которой у меня мозг пухнет.
Я так и не поняла, для чего он пригласил меня. Ничего существенного мы друг о друге не узнали, а покушать можно было бы и порознь. Откуда-то из глубины моей мечтательности высовывается малюсенькая надежда, но я быстро засовываю ее обратно и полагаюсь на здравый смысл. Я не нравлюсь ему, не нравлюсь! Он просто впервые попытался быть вежливым, а я нафантазировала лишнего. И какие могут быть объяснения, когда он сам сказал, что сделал это просто так? Просто так, ясно? Все гениальное просто.
* * *Вернувшись в отдел кадров, я получила выговор за пятнадцатиминутное опоздание. Если бы эта вонючка мисс Смит знала, с кем я прогуливала!..
– Не расстраивайся, – успокаивает меня сидящая за компом Селест. Она тоже не знает. – Раз в две-три недели ее стародевические демоны выползают из спячки и напиваются чьей-нибудь крови.
– Раньше она казалась более приветливой, – задумчиво произношу я, допечатывая документ.
– Ага, ключевое слово «казалась». – Сэл показывает в воздухе воображаемые кавычки. – Многие здесь лишь кажутся хорошими, а в реале…
Я хмурюсь.
– Кто именно, если не секрет?
Она отмахивается.
– Эй, так нечестно!
– Отстань, Кэт! – в шутку возмущается секретарша, постукивая по клавишам.
– Назови хотя бы «святую троицу», – настаиваю я, умирая от любопытства.
Отправив файл в печать, Селест встает, подходит к моему столу и говорит вполголоса:
– Ну, например, Мур, – я вскидываю брови, – Ричард Спенсер из финансового отдела…
Ни фига себе. Аманда – скрытая стерва?
– Кто еще…
– Роберт Эддингтон?.. – подсказываю я. Сэл шипит на меня, как кобра, будто я вторглась в сверхсекретную базу Пентагона.
– Тише ты! Я ничего о нем не знаю, – шепчет она, – ну, кроме неподтвержденных слухов.
– Каких еще слухов? – Я напрягаюсь.
– Ну… что он спит с дочерью владельца банка.
Что?
– Банка? – Меня словно книгой прихлопнули.
– Нижнего.
«Напротив которого он паркуется», – мысленно сопоставляю я, искусно изображая безразличие.
Рыжая и не подозревает, что ее безобидные сплетни разожгли в моем желудке костер и вызвали несварение.
* * *Весь путь от работы до дома я прозанималась самоедством.
Спит-с-дочерью-владельца-банка!
Спит-с-дочерью-владельца-банка!
В моем организме не осталось места, куда бы не проникла эта пресловутая фраза. Мозг превратился в гигантский знак вопроса, мне столько нужно узнать!
Что еще за дочка?
У них серьезно?
Они влюблены?
Ох, лучше бы Сэл помалкивала! Кто ее за язык тянул?!
Я не просила делать доклад на тему потенциальных шлюх нашего директора!
Выбрасываю недоеденный сэндвич в мусорку и несусь к ноутбуку.
Меня с детства учили, что любопытство – опаснейший из пороков, и если уж ты идешь у него на поводу, то потом не жалуйся. Нет нужды говорить, что я так и не вынесла из этого урока.
Вбиваю в поисковик название банка и получаю ссылку на нужный сайт.
Банкира зовут Джон Александер, ему 55 лет, родом из Нью-Джерси, вдовец.
Ого. Листаю ниже.
Джон Александер с дочерью Жаклин на благотворительном вечере.
Жаклин? Как претенциозно…
Развернув фото во весь экран, я непроизвольно роняю челюсть.
Вот она, предполагаемая любовница мистера «сраного бабника» Эддингтона – шикарная голубоглазая блондинка с точеной фигуркой! Ей года двадцать три, не больше, и у нее роскошная зона декольте. Да, есть на что посмотреть… в отличие от… – машинально прикладываю ладони к своей груди. Там примерно четвертая часть того, что спрятано в лифчике Жаклин.
И где он только находит этих Барби?
Желудок сводит от спазма, я кривлюсь и делаю глубокий вдох. Ну что, мисс Марпл, допрыгалась? Потешила свое любопытство?!
Переставляю ноутбук на соседнюю подушку и забираюсь под одеяло. Сэндвич с тунцом так и норовит выскочить наружу, вдобавок голову сдавила мигрень. По ходу, я перенервничала.
За сутки со мной произошло больше, чем за все время пребывания в Нью-Йорке! Пьяный ночной гость, постыдное падение, обед с красавцем и неприятное известие о сопернице. О господи, я что, действительно подумала «соперница»? Должно быть, я спятила!
Поворачиваюсь на бок, сворачиваюсь калачиком и внезапно вспоминаю о маме. Наверное, она испытывала нечто похожее, когда узнала о любовнице отца. Он ведь тоже не смог устоять перед эффектной внешностью…
Я накрываюсь одеялом, закрываю глаза и долго дожидаюсь Морфея, который заберет меня в мир сказочных снов, где не существует недоступных принцев, грудастых принцесс и социальной лестницы.
* * *На следующий день Эддингтоны пригласили меня на ужин. Я так спешу, что забыла попрощаться с Селест. Надеюсь, она не обиделась.
Галопом забежав в квартиру, второпях принимаю душ, затем кидаюсь к шкафу и неумело подбираю наряд, не имея ни малейшего представления, что с чем сочетать. Ах, Фабио, где же ты, мой модный гуру?!
С одной стороны на меня смотрят джинсы и спортивные штаны, с другой майки и страшные бесформенные толстовки, уродующие фигуру.
– Нет, не пойдет, – резюмирую я. Нужно полностью абстрагироваться от привычного и перевоплотиться в существо, хотя бы отдаленно напоминающее женщину. Зачем? Затем, что Роберт тоже там будет, и…
Ох, что же делать?!
Я сдвигаю вешалки и обнаруживаю бирюзовое платье, на покупку которого подбил меня Фаби. Помнится, он уверял, что в нем я практически Афродита, а я думала лишь о восьмистах долларах, потраченных на кусок дизайнерской тряпки.
Достав платье из шкафа, кладу его на кровать, досконально исследуя на предмет плюсов.
Во-первых – фасон. Утянутое под грудью и расширяющееся книзу – в нем я не буду казаться такой тощей.
Во-вторых – длина. Чуть выше колен, оно прикроет часть моих спичечных ног. Жаль только, что часть, но Фабио противник, цитирую, «бабушкиного балахона».
Быстро подобрав похожие туфли и сумочку, снимаю с головы полотенце и иду сушить волосы.
* * *Помимо меня, Майкла, Стюарта и Риз, за столом также присутствуют две семейные пары. Роберт задерживается, и я уже сомневаюсь, появится ли он вообще. От волнения кусок в горло не лезет, в довершение ко всему мое тело никак не адаптируется к платью. Чувствую себя как Джерри из «В джазе только девушки»! Для полноты картины не хватает парика и накладной груди.
Нет, дядя и тетя не поскупились на комплименты, в унисон провозгласив меня красавицей, но кого волнует мнение двух стариков? Другое дело их старший сын, ради которого я так вырядилась. И где, спрашивается, он застрял?
На работе? Да, он вполне может быть на работе.
«Или с Жаклин», – парирует моя темная сторона.