Случается, встретишь человека — и он тебе сразу понравится. С этой мамой как раз такой случай. У нее добрые глаза, и хотя она кажется усталой и замученной, от ее улыбки в кухне светлеет. Уле и Брур, перебивая друг друга, рассказывают о гонках на санях, Петер приносит еще один стул, Гунвальд выскребает сковороду и организует гостье порцию жаркого. А у Тони прямо живот разболелся, так не хватает ей сейчас мамы. Тоне хочется сесть под бочок к этой незнакомой женщине с добрыми глазами, прижаться к ней и почувствовать, как это бывает. Но она только улыбается ей со своего края стола.
Чудо какой получился вечер. Гунвальд открыл дверь в комнаты и затопил камин. Тоня нашла в мастерской лото, которое они с Гунвальдом начали летом делать, но не доделали. Она разложила карточки по полу и достала фишки размером с блюдце. Гунвальд еще поиграл на скрипке, и не успели они опомниться, как опустилась ночь. Тогда все по очереди потрясли огромную лапищу Гунвальда, поблагодарили за ужин и музыку, и Петер повез усталое семейство назад в кемпинг.
После их отъезда стало очень тихо. Тоня тоже засобиралась. И вдруг повернулась к Гунвальду.
— Представь себе — иметь папу, который звонит только в день рождения!
Она резко натянула шапку на рыжую гриву. Потому что она разозлилась, думая об этом.
— Мы должны устроить им лучшие в мире каникулы, Гунвальд, — сказала она, распахивая дверь.
Гунвальд не ответил, и она снова повернулась к нему. Он стоял и смотрел в темное окно.
— Гунвальд?
— Угу.
— Все-таки хорошо, что у тебя есть я.
Тоня ушла, а Гунвальд еще долго стоял в темной кухне. В ушах у него звучали полные боли и обиды слова Брура, когда тот говорил, что папа никогда не звонит и не пишет. Всем своим тролличьим сердцем Гунвальд хотел бы узнать, о чем думает этот папа из Дании, которого он никогда не встречал. Постояв так, Гунвальд подошел к книжному шкафу и достал с полки коричневый конверт. Письмо.
Гунвальд читал его столько раз, что письмо обтрепалось по краям. И вот он читает его снова. Он не ответил на это письмо. Он никогда не пишет писем.
В Глиммердале есть одно тайное место. Чтобы туда попасть, надо идти вверх вдоль реки, вбок от дома Гунвальда, до горного сетера и еще дальше. Найти это место нельзя, если не знать, где оно. А этого в Глиммердале никто не знает. Даже Тоня. Никто не бывал в этом месте тридцать последних лет.
Но в городе, страшно далеком от Глиммердала, кто-то скучает по этому тайному месту, скучает каждый день тридцати последних лет.
Глава одиннадцатая, в которой Гунвальд и Тоня перебазируют Гладиатора в летний хлев и случается драма с кофейникомВ Глиммердале дело идет к марту. На солнечных склонах гор тает снег. Любители зимнего отдыха разъехались, но обещали вернуться на Пасху. С каждым днем солнце светит дольше, а в воздухе пахнет весной, и от этого в носу щекотно. Но так чувствуют не все. Гунвальда взяла в плен зимняя тьма и не отпускает никак.
Нет, правда, когда бы Тоня ни пришла, он сидит, уставившись в окно.
— О чем ты думаешь? — спрашивает Тоня.
— Хм, — отвечает Гунвальд.
Однажды Тоня ворвалась без стука. Перед Гунвальдом по столу были разложены фотографии, но, увидев Тоню, он сразу сгреб их в кучу.