Петров начал быстро опускать ведро в колодец. Внезапно ручка ворота вывернулась у него из рук, и ведро полетело вниз со всей скоростью…
Раздался стук, звон, вскрик, бульканье, а затем наступила тишина.
– Поймал? – нерешительно спросил Петров.
Ответом было серебристое позвякивание цепи и энергичное бульканье.
– Поймал, я тебя спрашиваю? – ещё нерешительнее осведомился Петров в молчавшую темноту.
Опять раздались плеск и яростное фырканье.
– Поймал, Васечкин? – обрадовался Петров.
– Сейчас вылезу, – прозвучал, наконец, захлёбывающийся возмущённый голос Васечкина, – ты у меня ещё не так поймаешь!
– Держись! – не обращая внимания на угрозу, сказал Петров.
– Тащи! – скомандовал из колодца Васечкин.
Петров налёг на ручку. Прикладывая все свои силы, он крутил скрипучий ворот, и вот наконец…
…над краем колодца показалось острие злополучного зонта, а за ним мокрая панамка.
– Ды-ды-ды-ды! – раздалось вслед за этим. – Угу-гу-гу!
– Ты чего? – испугался Петров и чуть было снова не отпустил ручку ворота.
– Это я дрожу! – объявил Васечкин, вылезая на сруб…
Боже мой, в каком он был виде!..
Весь дрожащий от холода и перенесённого потрясения, с искорёженным зонтиком в руках, мокрый и жалкий, Васечкин, щурясь от яркого света, стоял, покачиваясь на краю сруба, и не мог поверить, что всё уже кончилось, что он вновь на твёрдой земле, а не летит по воздуху и не сидит в глубоком колодце…
– Петров! – забыв о своих угрозах, радостно завопил он. – А я думал: всё, конец! – Он пошатнулся и чуть было не свалился обратно в колодец.
Петров поспешно ухватил его за пояс и вместе с ним шлёпнулся на землю.
– А я что, не думал? – чуть не плача от радости, сказал Петров. – Вот, думаю, всё, конец! Что я твоим родителям скажу? А Маше? Не уберёг! – Он гладил Васечкина по мокрой голове. – А я ещё в лагерь возвращаться хотел. Нет, теперь я тебя ни за что одного не оставлю! Ты тут без меня такого натворишь… Всё! – Петров решительно встал на ноги и помог подняться Васечкину. – Решено, куда ты – туда я!
– Ладно! – согласился Васечкин. – Становись на колени!
– В смысле? – удивился Петров.
– Я тебя буду посвящать в оруженосцы! – торжественно сказал Васечкин.
Петров подумал и нехотя опустился на колени.
– Ладно! – со вздохом согласился он. – Посвящай!
Васечкин трижды ударил Петрова зонтом по плечу и объявил:
– Отныне ты будешь зваться Санчо Панса! Верный оруженосец славного Дон Кихота! – Он хлопнул себя кулаком в грудь…
– Ты што, малшик, волка от собаки атличит не можешь? – грозно закричал он. – Зачем кричал, зачем стадо пугал, зачем меня будил?
Кунак зарычал.
Васечкин не стал ждать дальнейшего хода событий, он развернул велосипед и бросился наутёк.
– Зоологию учить надо! – кричал ему вслед чабан. – Двоешник! Хулиган!
Кунак, заливисто лая, рванулся за было за ним, но, остановленный окриком хозяина, застыл на месте, ожидая приказаний.
Чабан поглядел вслед удирающему Васечкину, покачал головой, тяжело вздохнул и пошёл собирать стадо.
Кунак весело побежал за ним.
Глава 9. Что такое слава?
Когда Васечкин, тяжело дыша, остановился возле Петрова и старика, они уже почти закончили работу.
– Давай помогу! – предложил Васечкин, хватая последний, ещё лежавший на дороге камень. – Быстро вы управились!
– Да! – согласился Петров. – Это всё дедушка Нодар, ему сто два года, а знаешь, какой он сильный!
– Человек, пока работает, сильный! – уверенно сказал старик.
– А у тебя как дела? – спросил Петров у Васечкина. – Нашёл что-нибудь подходящее?
– Да так! – скромно сказал Васечкин. – Там одному пастуху волка помог от овец прогнать…
– Молодец! – сказал старик и, внимательно посмотрев на Васечкина, погладил его по голове. – Неужели тут опять волки появились? Тридцать лет не было! Вай, вай! Нехорошо!
Старик подошёл к своей сумке и, достав оттуда чистую белую тряпку, расстелил её на большом плоском камне.
– Идите сюда! – позвал он.
И, выложив на тряпку сулугуни, зелень, лаваш, красные большие помидоры, пупырчатые огурцы, соль, вяленое мясо, пригласил: «Кушайте на здоровье!»