— Ура! — Валя притиснула к себе Антошку и закружилась с ним по комнате. — Ура! Ура! Ура! — Слезы на ее щеках мгновенно высохли, глаза сияли, на губах цвела улыбка.
Кира и Наталья, глядя на нее, тоже заулыбались. Один Антошка не оценил ситуации и громко, протестующе завопил, испуганно вцепившись в Валину блузку.
— Тихо ты, дурачок, — смеясь, начала увещевать его та, — папа же приедет! Нужно радоваться, а ты хнычешь, как девчонка. Ну-ка, перестань. Перестань сейчас же, а то песенку не спою!
— Ты его закружишь вконец, — заметила Кира, — весь завтрак пойдет обратно.
— Не пойдет. — Валя махнула рукой, но все же остановилась. — Сколько сейчас времени?
— Половина двенадцатого.
— Ужас, сколько я проспала! Наверное, выгляжу страшнее некуда. Небось и глаза отекли.
— Да нет, все в порядке, — успокоила ее Кира, — выглядишь лучше, чем обычно. И все из-за того, что выспалась как следует. Так что скажи спасибо.
— Спасибо! — искренне проговорила Валя и, не выпуская малыша, подбежала к Кире и поцеловала ее в щеку.
Та в ответ добродушно улыбнулась.
Наталья ушла по делам. Антошку засадили в манеж, забросали его игрушками, и он, похныкав для виду, вскоре успокоился, забормотал что-то тарабарское, увлеченный игрой.
Валя придирчиво разглядывала себя в зеркале. Ей казалось, что что-то в ее лице изменилось, и притом не в лучшую сторону. Вроде и щеки бледней обычного, и веки припухли, да еще проклятый прыщик на носу! Нет, это никуда не годится!
Она схватила тюбик с тональным кремом и принялась тщательно замазывать прыщ, который, если говорить начистоту, существовал скорее в ее воображении, нежели на самом деле. Трудилась Валя долго — Кира успела спуститься вниз, распорядиться насчет обеда, позвонить матери, а она все стояла у трюмо, попеременно орудуя то пуховкой, то кисточкой, то карандашом для подводки.
— Да хороша ты, хороша, сил нет, — насмешливо проговорила Кира, увидев подругу все в той же позе, в которой она оставила ее почти сорок минут назад. — Кажется, ты решила поразить Вадима в самое сердце. Он приедет, посмотрит на твое лицо и упадет в обморок от счастья.
— Брось, Кирочка, мне не до шуток, — Валя последний раз провела по губам помадой, — все-таки, что ни говори, когда Вадим уезжал, я не была такая страшная. Ну, теперь вроде как ничего. — Она отступила от зеркала на шаг и полюбовалась своей работой. — Да, теперь сойдет.
— Вот дурочка, — Кира весело усмехнулась, — ведь до вечера весь макияж сто раз сотрется. Снова будешь час у зеркала торчать?
— Не сотрется, — убежденно проговорила Валя, убирая косметичку, — я хорошо нарисовала, на совесть.
— Ладно, тебе видней, — согласилась Кира.
День тянулся медленно и томительно. Валя вся превратилась в ожидание. В семь часов Вадим позвонил, что он благополучно приземлился. В аэропорту его встречал Леша на машине, и к восьми они уже должны были приехать в коттеджный городок.
В половине восьмого Валя прилипла к окну. Даже плач Антошки, требовавшего, чтобы с ним поиграли, не смог заставить ее покинуть свой пост. Она, не отрываясь, смотрела на улицу, на бетонку, из-за поворота которой вот-вот должен был показаться знакомый черный «мерс».
Кира, глядя на это, всерьез начала тревожиться.
— Слушай, Валь, ты бы отошла от окна. Во-первых, дует, грудь простудишь. А во-вторых… уж больно твое поведение напоминает знаменитую сказку Пушкина.
— Какую еще сказку? — не отрывая взгляда от стекла, проговорила Валя.
— О мертвой царевне и о семи богатырях. Помнишь, как там: «…Смотрит в поле, инда очи проглядела глядючи с белой зори до ночи». Это про царицу, про то, как она ждала своего мужа.
— Ну и что? — равнодушно бросила Валя. — Что в этом плохого?
— Как что? Не помнишь разве, что дальше было?
— Плоховато, — призналась Валя, — я Пушкина вообще-то не слишком люблю. Мне больше Лермонтов нравится.
— Ай-ай-ай, какой позор! — Кира укоризненно покачала головой. — Стыдно классику не знать. Дальше случилась трагедия. Царь вернулся, а царица «восхищенья не снесла и к обедне умерла». Так-то, Валентина.
— Не беспокойся, я не умру, — хладнокровно проговорила Валя и, дохнув на стекло, протерла его рукавом блузки. — Черт, ничего не видать, все запотело.
Кира, пожав плечами, отошла от нее и, вытащив из манежа Антошку, пустила его ползать по ковру.
Наконец темень за окном прорезал яркий свет фар.
— Едут! — вскрикнула Валя и, пулей пролетев мимо Киры, выскочила из комнаты.
Она бежала по ступенькам, и сердце у нее в груди радостно стучало в такт шагам. Сейчас, вот сейчас! Она увидит Вадима, обнимет его, прижмется щекой к его груди.
Наталья уже открывала дверь. По случаю возвращения хозяина она принарядилась и теперь вся сияла, как новенькая монетка. Вадим вошел в холл, поставил на пол легкий дорожный саквояж. Вид у него был усталый, но веселый.
— Валюшка! — он широко улыбнулся и раскрыл Вале свои объятия.
Она впорхнула в них, повисла у него на шее, зажмурившись от невероятного, нереального ощущения счастья. «Точно, как во сне», — сказал кто-то внутри нее.
Валя приоткрыла глаза, осторожно заглянула Вадиму в лицо. Оно действительно было утомленным и бледным, на щеках чернела суточная щетина. Валя ласково провела по ней рукой.
— Колючий.
— Прости, — Вадим улыбнулся, — так замотался, что еле на ногах стою. А тут еще и рейс отменили, пришлось добираться на перекладных. Вот, побриться даже не успел.
— Ничего, — Валя поцеловала его и потрепала по волосам, — ты мне таким еще больше нравишься.
— Как вы здесь поживали? Не скучали?
— Еще как! Просто выли от тоски.
Вадим весело рассмеялся. Потом легонько отстранил от себя Валю.
— Детка, мне нужно привести себя в порядок. Придется нам еще какое-то время побыть в разлуке. Не возражаешь?
— Нисколько. Когда приказать подавать ужин?
— Минут через сорок. А вообще-то, я и есть не хочу, только принять горизонтальное положение.
— Есть нужно обязательно, — строго проговорила Валя.
Сверху спустилась Кира, подошла к Вадиму, поцеловала его.
— Здравствуй, Вадик. Рада тебя видеть.
— И я тебя, Кирочка. Ты нездорова? Выглядишь какой-то утомленной.
— Нет, со мной все в порядке. Мама. Позавчера ездила к ней — она совсем плоха.
— Может быть, нужно в больницу? Ты только скажи, это всегда можно устроить. — Вадим погладил Киру по плечу.
— Спасибо, Вадик. Я подумаю. Ты иди, мойся, отдыхай. Чуть позже будем ужинать. Я уже обо всем распорядилась.
Вадим кивнул, привлек к себе напоследок Валю, чмокнул ее в нос и ушел в кабинет.
— Вот видишь! — Валя повернула к Кире смеющееся, радостное лицо. — Дождалась и не умерла. Так что Пушкин твой здесь ни при чем.
— Ладно, ладно, — согласно закивала та, — ты давай, топай в детскую. А то там наш прынц в манеже без памперса сидит. Наверняка, обмочил штаны. А я займусь хозяйством.
Валя побежала наверх.
Антошка действительно сидел в манеже и деловито грыз погремушку. Рядом красовалась аккуратная лужица.
— Ах ты, бесстыдник! — мягко пожурила его Валя. — Пора уже проситься на горшок.
— Ма-ма-ма! — радостно произнес малыш, поднимаясь на ножки.
«Надо будет сказать Вадиму, что он пытается говорить, — подумала Валя, — вот обрадуется, наверное!»
Она переодела Антошку, накормила его овощным пюре и уложила в кроватку. Немного покачала, чтобы тот уснул, и снова спустилась вниз. Подошла к кабинету, потихоньку заглянула вовнутрь.
Вадим, очевидно, только что вышел из душа. Он стоял посреди комнаты в одних домашних брюках, голый по пояс, его мокрые волосы красиво поблескивали в свете люстры.
— Валя, ты? — он обернулся на шорох, лицо его потеплело. — Иди сюда.
Она смущенно улыбнулась, продолжая стоять на пороге.
— Я просто взглянуть, как ты. Не буду мешать.
— Глупости. Ты никогда не мешаешь. Иди ко мне, говорю.
Валя скользнула в кабинет, прикрыв за собой дверь. Вадим обнял ее, потом подхватил на руки, отнес на диван. Они целовались, жадно, ненасытно, и его поцелуи напомнили Вале поцелуи Тенгиза — в них теперь была та же неистовость, та же первобытная страсть.
«Он любит меня! — молнией мелькнуло у нее в голове. — Любит, иначе бы не сжимал в объятиях до боли, не проявлял такого нетерпения, не смотрел бы так — пристально, точно гипнотизируя. Кира права, он любит меня!»…
…Вадим провел рукой по ее волосам. Потом закурил, глядя в потолок.
— Детка, я… хочу что-то тебе сказать. Только не сейчас. Сейчас я слишком устал. Завтра. Ты потерпишь до завтра, хорошо?
— Конечно, потерплю, Вадик. Я могу терпеть ради тебя очень долго. Сколько нужно. — Она уже знала, что он хочет сказать. Она и сама собиралась сказать ему то же самое.
Время пришло. Оно диктовало свои условия, оно, как говорила Кира, все расставило по местам. Антошка заговорил, Вадим примирился со смертью Лики, а Валя забыла Тенгиза. Теперь впереди у них была новая жизнь, в которой они, все трое, будут связаны одной ниточкой, будут существовать друг ради друга и перестанут жалеть о прошлом. Навсегда.
— Ты иди тогда, Валюшка, — тихонько и мягко проговорил Вадим, — иди к себе. А я немного подремлю до ужина. Завтра, в это время ты уже все будешь знать. Все. — Он улыбнулся и прикрыл глаза.
Валя поцеловала его напоследок и скользнула с дивана на пол. Быстро и бесшумно накинула одежду, поправила волосы. У порога она обернулась, глянула на Вадима. Тот спал, уронив одну руку с дивана, а другой прикрыв лицо — последние свои слова он произносил уже в полусне.
— Спи, — шепотом сказала ему Валя, — мы оба все знаем. Давно знаем. Ни к чему и слова.
Блаженно улыбаясь, она шмыгнула за дверь и нос к носу столкнулась с Кирой.
— Где Вадим? — Та смотрела куда-то мимо Вали, озабоченная своими мыслями.
— Он задремал. Я не стала его будить, пусть отдохнет хоть чуть-чуть.
— Как это отдохнет? А ужин? Все уже готово, я приказала Наталье накрыть в гостиной. — Кира решительно взялась за ручку двери, но Валя отчаянно замотала головой:
— Нет, нет! Кира, не надо, не трогай его. Он очень устал.
— Но сама-то ты его трогала, и еще как, — неожиданно сердито проговорила та, но руку опустила и, ничего больше не сказав, быстро пошла вперед по коридору.
Валя на мгновение застыла, растерянная, потом поспешила вслед за Кирой. Догнала ее, тронула за плечо.
— Ты что, обиделась на меня?
— Вот еще, — фыркнула Кира. — Если уж тебе так не терпелось среди дня лезть к нему в постель, то пожалуйста.
— Но, Кирочка, сейчас уже вечер, а не день! — жалобно пошутила Валя, пытаясь вернуть расположение приятельницы.
В какой-то мере это ей удалось. Кира замедлила шаг, обернулась, лицо ее немного прояснилось, на губах возникла знакомая, ироническая улыбка.
— Эх, Валентина! Ты неисправима. Вся состоишь из сплошных порывов — то у окна дежуришь в течение часа, то мужиков насилуешь, не дав им выйти из душа. Одним словом, «есть женщины в русских селеньях»!
— Перестань издеваться, — засмеялась Валя, успокоенная тем, что Кира больше не сердится на нее, — слушай лучше, что сейчас было. Вадим обещал завтра сказать мне что-то очень важное.
— Ну вот, я же говорила! — произнесла Кира торжествующим тоном. — Поздравляю, от души поздравляю. — И тут же ворчливо прибавила: — А все-таки, не нужно было давать ему до ужина. Видит Бог, еда теперь пропадет понапрасну.
Она словно в воду глядела. Вадим, как накануне Валя, заснул на всю ночь и ни к какому ужину не появился. Женщины поели в одиночестве, а большую часть праздничных блюд пришлось поставить в холодильник, до утра. Затем Кира объявила, что должна отлучиться по делам.
Валя поднялась в детскую, покормила Антошку, уложила его. Затем разделась и легла сама. Она пыталась представить себе завтрашнее утро, то, как они с Вадимом встретятся. Как она выслушает его признание, как повторит точь-в-точь все его слова. А потом они оденут Антошку, посадят его в коляску и поедут гулять. Будут не спеша бродить по тихим улочкам городка, шуршать осенней листвой, строить прекрасные планы на будущее или просто молчать…
Валя сама не заметила, как начала дремать. В какой-то момент, перед тем, как окончательно провалиться в сон, ей показалось, что она отчетливо слышит за окном шум автомобиля. Затем глухо и отдаленно тренькнул входной звонок.
«Кира вернулась», — догадалась Валя, и тут же реальность стала расплываться, сознание наполнили причудливые, фантастические образы. Валя уснула крепким, здоровым сном счастливого и уставшего человека.
22
Она вскочила на рассвете, когда еще не было и шести. Чувствуя себя совершенно отдохнувшей, полностью восстановившей силы и бодрой, спрыгнула с постели. Проверила Антошку — тот лежал в кроватке, закинув за голову ручки с крепко сжатыми кулачками, и сладко посапывал.
Тихонько напевая себе под нос веселую мелодию, Валя отправилась в ванную. Приняла душ, умылась, затем, стоя перед зеркалом, тщательно расчесала волосы.
В половине седьмого при полном параде она вышла из детской и спустилась вниз. Дом еще спал, лишь в кухне горела плита — повар Валера уже начал готовить завтрак. Валя немного посидела с ним, поболтала о том о сем, дождалась семи и решила проведать Киру.
Комната той находилась на первом этаже, рядом с гостиной. Дверь, однако, оказалась заперта. Валя тихонько постучала — ни ответа, ни привета. «Спит еще, — разочарованно подумала она, — ну да, накануне поздно вернулась. Снова ездила куда-то, к матери, наверное».
Валя хотела уже отойти, но тут вдруг за дверью послышались шаги. Щелкнул замок. На пороге стояла заспанная Кира в халате, небрежно запахнутом на груди. Ее лицо без косметики выглядело еще более неинтересным и блеклым, непричесанные волосы редкими пучками торчали в разные стороны.
— Это ты стучала? — спросила Кира Валю осипшим со сна голосом.
— Я.
Она достала из кармана халата часики, долго, моргая, изучала циферблат.
— Господи, и чего тебе неймется в такую рань? Спала бы еще.
— Не хочу.
— А я — так очень хочу. — Кира широко зевнула, обнажая мелкие и крепкие зубы, и посторонилась, давая Вале дорогу: — Ну, проходи, раз пришла. Чего в дверях торчать?
Валя зашла в комнату. Постель была разобрана, Кирина одежда аккуратно висела на спинке стула. На столе лежала открытая «мыльница».
— Сегодня отдам печатать ваши с Антошкой карточки, — Кира кивнула на фотоаппарат, — хотела еще вчера, да не успела, закрутилась с делами.
— Это какие? — поинтересовалась Валя, давно потерявшая счет Кириным снимкам — та нащелкала уже пять или шесть пленок и заполнила фотографиями малыша два толстых фотоальбома.
— Как? Ты забыла? — возмутилась Кира. — Это августовские, с поездки в лес на шашлыки. Помнишь, там еще Вадим раздувает костер, а ты ему помогаешь?
— Помню, помню! — Валя весело засмеялась. — А говоришь, Антошкины карточки.
— Ну его-то там хоть отбавляй, — Кира сделала рукой пригласительный жест, — присаживайся, чувствуй себя хозяйкой. Ты уже завтракала?
— Нет еще.
— Почему? Не готово? — Кирино лицо посуровело.
— Все давно готово. Просто не хочется есть в одиночестве.
— Что значит «не хочется»? — строго заметила Кира. — Ты, милая моя, не для себя стараешься, а для ребенка. Обязана есть, и все тут.
— Ладно, сейчас пойду, — с улыбкой согласилась Валя и добавила, будто к себе самой обращаясь: — Интересно, Вадим уже проснулся?
— Нет, конечно, — тут же громко ответила Кира. — Он, в отличие от тебя, нормальный, и голову от любви терять не собирается. Встанет часов в восемь, не раньше.
— А я уверена, что он уже встал, — неожиданно для себя выпалила Валя, — вот уверена!
— Что ж, — Кира пожала плечами. — Пойди, убедись. А я покемарю еще с полчасика.
— Ладно. — Валя встала и направилась к двери.
— Про Антошку, гляди, не забудь, — вслед ей сказала Кира.
— За кого ты меня принимаешь?! — Валя рассерженно мотнула головой и выскочила в коридор.
Навстречу ей шла Нюта, волоча за собой тяжеленный моющий пылесос.