Обычно Натали пыталась продать рамки, фотокниги и другие услуги. Или на самый крайний случай поздравительную открытку с полки позади Юнгера. Чем дольше покупатель остается в ее магазине, тем больше денег он скорее всего потратит. Не в этот раз. Не с этим мужчиной. Натали ненавидела признавать такое, но он нервировал ее. Все в нем было просто… слишком. Слишком большой. Слишком привлекательный. Его присутствие слишком подавляло, чтобы не замечать. Он также был слишком большим мудаком.
Юнгер закрыл футляр.
- Вроде бы нормально.
- Отлично. – Натали залезла в ящик под кассой и вытащила карточку покупательской лояльности. – Каждый пятый заказ за полцены, каждый десятый – бесплатно. –
Она пробила дырку в первом квадратике и передала карточку. Его пальцы коснулись ее, предсказуемо жесткие, удивительно теплые. Натали посмотрела в холодные серые глаза, буравившие ее, и первой отдернула руку.
- Спасибо за заказ, мистер Юнгер. – В этот раз она подтолкнула к нему конверт и чек по прилавку.
- Можно Блейк. – Он сверкнул такой совершенной белозубой улыбкой, что Натали почти увидела перламутровый отблеск на его идеальном резце. – Ваш сосед – злобная задница.
Натали приподняла брови.
- Да. Я вас помню.
- Меня никто и никогда не называл злобной задницей.
- Может быть, в лицо не называли.
Он усмехнулся теплым глубоким грудным смешком, и Лайла, очевидно оправившаяся от превращения в соляной столп, спасла Натали от необходимости отвечать.
- Дилайла Маркхем. – Она протянула руку. – Все зовут меня Лайла.
- Приятно познакомиться, Лайла. Все зовут меня Блейк. – Он пожал руку Лайле и взглянул на Натали. – Ну, почти все. – Один уголок его совершенной улыбки приподнялся чуть выше. – Мне нравятся твои волосы. – Натали почти почувствовала, как Лайла растекается лужицей у его ног, и ей стало интересно, что еще вытворит Мистер Милый Парень. – И кожа. Я очень ценю женщин в коже.
- Спасибо.
Он отпустил руку Лайлы, убрал фотографии и учетную карту в конверт.
- Хорошего дня, дамы.
- Увидимся, Блейк.
Надеюсь, не увидимся.
- Мистер Юнгер.
Две женщины смотрели, как он уходит. На его широкие плечи, трапецией сужавшиеся к талии, и застегнутые на молнию задние карманы черных спортивных штанов.
- О. Боженька. Милостивый, – выдавила Лайла, как только за Блейком закрылась дверь. – Ущипни меня. Этот мужчина великолепен.
- Думаешь, он слышал, как мы говорили о «хозяйстве» Фрэнки?
- Кого это волнует? – Лайла указала на дверь: – Ты его видела?
- Меня волнует. У меня бизнес. – Натали прижала руку к своей белой блузке. – Обсуждать личные фотографии покупателя с другим покупателем неэтично.
Лайла отмахнулась.
- Ты видела его грудь? Как будто кто-то разрисовал его шоколадным фондю. Весь темный и вкусный, прям кусочек бы.
- Шоколадное фондю? – Натали даже знать не хотела, что Лайла делает с фондю.
- Пожалуйста, - та схватила Натали за руку, - пожалуйста, скажи мне, что этот мужчина нащелкал фотографии своего «хозяйства» и ты сделала копии!
- Прости, - засмеялась Натали. – Никаких фотографий «хозяйства».
У Лайлы сделался такой вид, будто сейчас заплачет. Она опустила руку.
- Что же было на его снимках?
- В основном «Джонни Уолкер» и несколько картинок каких-то диких цветов.
И много фотографий озера. Хоть это и убивало ее, следовало признать, что фотографии были очень хороши. Отличные краски и свет. Даже на кадрах с бутылкой виски была интересная глубина.
- И все?
- Ага.
- Цветы и выпивка? Он алкоголик или гей? – Лайла нахмурила идеально выщипанные брови. – Или он большой гей-алкоголик?
Натали пожала плечами и прошла в кабинет, находившийся поблизости от большого цифрового принтера.
- Очень сомневаюсь, что он гей, - сказала она, вытаскивая большую сумку с холстом. Большой алкоголик? Может быть, но и на него мистер Юнгер похож не был.
- Нет. Я не почувствовала от него гейских вибраций. А я всегда могу их почувствовать. Геи меня любят.
- Тебя любят трансвеститы.
- Могу поспорить, Блейк Юнгер не стал бы возражать, если бы я разрисовала его шоколадным фондю.
Натали, когда вернулась в Трули, несколько раз ходила на свидания. У нее даже завязались короткие отношения с Иманолом Аллегрецца – привлекательным баском из большой семьи басков, но это не сработало. Она была матерью-одиночкой, усердно работавшей, чтобы содержать себя и своего ребенка. А Мэнни оказался изменщиком. Кажется, изменщики были историей жизни Натали.
- Или горячий воск, капающий на его интимные места, - продолжала мечтать Лайла.
- Ох, – Натали вздрогнула, включая принтер и нажимая на несколько иконок.
- Ты такая ханжа.
- Нет. Я скучная, - усмехнулась она.
- Ты не скучная. Майкл – осел. – Лайла посмотрела на нее и нахмурилась. – Тебе просто нужно расслабиться и заняться сексом. Если ты не используешь это, ты это теряешь.
- Хватит читать «Космо».
- Мне не нужно читать «Космо», чтобы понять, что ты стыдишься секса и чувствуешь старомодную вину. Ты не можешь позволить себе иметь секс вне социальных представлений о моногамных отношениях.
- Я не стыжусь секса. – Хотя, возможно, чувствует здоровую дозу баптистской вины. – Я не могу бегать по городу с мужчинами. Я мама.
- Шарлотта не узнает.
Одна из вещей, по которым Натали скучала, не имея отношений, был секс. Она скучала по нему очень сильно.
- Шарлотта, может, не узнает, и если я украду сладкий батончик из магазина Пола, но я не могу сказать ей, мол, не воруй, если сама этим занимаюсь.
Лайла закатила глаза. Так вот у кого Шарлотта научилась так делать.
- Не исключено, что Блейк Юнгер женат, - сказала она со вздохом.
- Я никогда там никого не видела – Натали подняла сумку и выбрала несколько образцов.
- Где?
- По соседству. – Она выбрала еще несколько. – Блейк Юнгер живет в старом доме Аллегреццы, рядом со мной.
- Что? – Лайла выхватила сумку из рук Натали и заставила ее посмотреть на себя. – И ты говоришь мне это только сейчас?
- Я встретила его только вчера и даже не знала его имени до сегодняшнего дня. – Натали отобрала сумку и держала ее в кулаке у бедра, рассказывая Лайле об этой встрече.
- Он в самом деле сказал, что его собака превратилась в смазку для колес?
Лайла любила собак, так что такое ее не воодушевило.
- Да. – Хотя это было не самое большое преступление соседа. – Может быть, ты не слышала меня. Он сказал Шарлотте, что он большее дерьмо, чем она, и заставил ее плакать. – Лайла была крестной матерью Шарлотты. Очень ответственной крестной матерью. Иногда слишком готовой бросаться в битву ради Шарлотты. В этот раз Натали не стала бы ее сдерживать. – И он намекнул, что я плохая мать.
- Это не очень-то мило. На самом деле, ужасно. – Лайла постучала пальцем по губам. – Может, у него был тяжелый день?
- Может, он просто мудак? – Натали повернулась к принтеру и положила холст на стекло. – Если бы он был страшным или носил подкрученные вверх усы, ты бы не стала придумывать для него оправдания.
Отчим Лайлы как-то носил подкрученные вверх усы, и по этой причине она их ненавидела.
- Я не придумываю оправданий для этого парня, но, может статься, ему одиноко в таком большом доме. Я уверена, ему нужен друг.
Натали посмотрела на Лайлу через плечо.
- Кое-что ему и в самом деле нужно. – Она нахмурилась. – Нужно стукнуть его чем-нибудь по голове.
ГЛАВА 3
Перевод: taniyska
Редактор: Sig ra Elena
Ему нужен секс.
Блейк завел машину на парковку магазина Пола и остановился на свободном месте во втором ряду.
В кармане толстовки с капюшоном лежал короткий список других нужных вещей.
Обычных. Вроде мыла и крема для бритья, картошки и яблок. Вот что Блейк записал, но в списке у него в голове значилось лишь одно.
Потрахаться.
Ему нужно почувствовать прикосновение горячего обнаженного тела. Прижаться ладонью к теплой, мягкой женщине. Ртом к ее шее или животу, или бедрам. Ему нужна близость в постели. Нужно заняться любовью в дУше. Трахнуться у стены.
Черт. Блейк закрыл дверь красного «Форда Ф-150», пересек парковку, минуя джип и сабурбан, и зашел в магазин.
Что Блейку было нужно, так это перестать думать о своей соседке в своей постели, в дУше и у стены.
Врачи и консультанты в реабилитационном центре проповедовали воздержание. Но Блейк был не из тех, кто привык обходиться без. Он не верил, что мужчина в его возрасте может воздерживаться. Ему исполнилось тридцать девять, и он обходился без секса, только когда был на задании. И обходиться ему не нравилось. Это вызывало зуд, беспокойство и заставляло думать о линии белого лифчика под белой блузкой, который поддерживал полную грудь, такую же прекрасную, как и упругая попка.
Прошло пять дней, как Блейк зашел в магазин фотопечати и увидел Сладкую Попку за прилавком. Пять дней, как он рассмотрел всю ее очень близко. И вблизи вся Сладкая Попка оказалась тем, на что стоит посмотреть. Она была прекрасна. Красотой, которая заставляет поворачивать голову и вызывает у мужчины мысли о том, чтобы раздеть и приглядеться еще получше.
И в ее темно-голубых глазах не было ничего неправильного.
Прошло пять дней, как Блейк увидел эти большие голубые глаза распахнутыми, а розовые губы приоткрытыми, как будто он застал ее за чем-то. Чем-то вроде обсуждения фотографий большого члена какого-то парня. Может быть, поэтому не мог выкинуть Сладкую Попку из головы. Если она хотела увидеть большой член, Блейк был бы счастлив показать ей один лично.
Несколько местных жителей смотрели, как он берет тележку и направляется к прилавку с продуктами. Чтобы отвлечь свой однозадачный разум от соседки и ее нежного рта, Блейк принялся изучать то, что вокруг. На первый взгляд, магазину Пола требовалось обновить коврики при входе, напольную плитку и свежий слой краски. Прошлым летом, прежде чем брат силой увез его на реабилитацию, Блейк провел большую часть июня, помогая Винсу, своему хорошему другу и вышедшему в отставку «морскому котику», отремонтировать старый магазин в Техасе. Винс провернул чертову прорву работы, демонтировав старое оборудование, но для реконструкции ему понадобилась помощь Блейка.
Последние пятнадцать лет Блейк был партнером своего кузена Дэйла, который перестраивал дома в Вирджинии Бич. Он начал это, чтобы вложить деньги и в качестве хобби: когда не был на задании, ему нравилось работать с Дэйлом. К моменту выхода в отставку Блейк обзавелся тремя Серебряными звездами и шестью Бронзовыми за героизм, Морским крестом, грамотами и медалями за безупречную службу от Морской пехоты и ВМС и строительной лицензией от штата Вирджиния.
Блейк положил в тележку пакет апельсинов. По сравнению с основами подрывных работ или курсами обучения выживанию, избежанию захвата в плен, противодействию и побегу из плена или школой снайперов строительный экзамен был несложным. Не таким, как воздержание от алкоголя. Или секса.
Брат Блейка, Бью, обходился без секса восемь месяцев. Намеренно. Бью говорил, что хочет подождать, пока секс станет что-то значить. Подождать, пока секс станет большим, чем перепихон с безымянной женщиной. Блейк мог относиться к этому с уважением, но они с братом потеряли девственность в пятнадцать. И не было способа вернуть лошадь обратно в конюшню. Особенно когда лошади нравилось играть на лужайке.
Блейк бросил в тележку пакет картошки. Было время, когда они с Бью проводили вместе пару недель между заданиями или встречались на базе в Байхрейне или Окинаве, или Италии, или в еще полудюжине других объектов по всему миру. Везде находились прекрасные женщины и бутылки ликера, и мальчики Юнгер были готовы для небольшого пьяного дебоша. Ходил даже слушок, что они вдвоем подцепили одинаковых близняшек в гонконгском баре и провели три подогретых выпивкой дня, меняясь девочками, прежде чем запрыгнуть на рейсы обратно к своим отрядам в лагере Фаллуха и Кандагар. Молчаливые профессионалы, возвращающиеся к своей работе.
Блейк оторвал целлофановый пакет с катушки и взял пару темно-красных яблок. Они с Бью встретили близняшек на Тайване, а единственное, чем братья когда-либо менялись, - это велосипедами в детстве. Теперь те дни пьяного дебоша прошли. Бью выбирал кольца для помолвки со своей маленькой подружкой, а Блейк только что вышел из реабилитационного центра. Даже распутный приятель Блейка Винс собирался жениться. Что превращало Блейка в третьего лишнего. В последнего выжившего. Сам по себе, чтобы цеплять симпатичных женщин. Не то чтобы его это волновало. Ему никогда не нужен был второй пилот, но бары оставались лучшим местом, чтобы познакомиться с женщиной, которая хотела того же, что и Блейк. Проблема состояла в том, что он больше не зависал в барах и переехал в маленький город.
Блейк взял еще несколько яблок и положил в пакет. За тридцать девять лет он пожил в пятнадцати разных штатах, дислоцировался на каждом континенте, побывал почти в каждой стране и кое-что знал точно: всегда были женщины, которым нравилось становиться дикими. Женщины из маленьких городов были не исключением. Ему просто нужно выбраться из дома и узнать, что мог предложить Трули.
- «Грэнни смит» лучше, чем «ред делишес».
Блейк посмотрел через правое плечо, и его взгляд остановился на седом начесе.
- Простите?
- В это время года яблоки «грэнни смит» лучше, чем «ред делишес».
Он повернулся и уставился в карие глаза, окруженные старческими морщинами и подведенные черным. На даме был зелено-коричневый шерстяной жакет в клетку и ярко-желтый шарф. Это была не совсем та дикая женщина, о которой Блейк мечтал, и он улыбнулся иронии ситуации.
- Вы эксперт по яблокам, мэм?
- Я член Потребительского союза Айдахо.
Дама опиралась на черные ходунки с ручками и корзиной, прикрепленной спереди. Рука ее тряслась от старости, когда она взяла желтое яблоко и передала его Блейку.
- Эти выращены в Эммете. «Ред делишес» доставляют из Вашингтона. Местные всегда вкуснее. – Она посмотрела в его тележку. – Я вижу, вы взяли картофель из Айдахо.
- Конечно, - сказал Блейк, как будто в самом деле обращал на это внимание.
- Хороший мальчик. – Дама посмотрела на него, и Блейк почти засмеялся, услышав обращение «мальчик». Красная помада собралась в морщинках у ее губ, розовые круги окрашивали обвисшие щеки. – Я Мэйбел Вон. – Она протянула руку. – Ты новый парень в городе.
- Блейк Юнгер. – Ее тонкая кожа была прохладной. – Рад познакомиться, миссис Вон.
- Зови меня Мэйбел. – Возможно, она покраснела. Трудно было сказать из-за этих розовых кругов. – Рой Болдридж говорит, ты купил дом Аллегреццы на шоссе Ред-Фонс.
Рой был риэлтором Блейка.
- Да. Там очень красиво.
Мэйбл кивнула, соглашаясь.
- Нику Аллегрецца пришлось построить более просторный дом на Энджел Бич в расчете на шесть детей. Пять девочек и один мальчик.
Блейк не знал, что сказать, потому присвистнул, как будто шесть детей – это очень много.
- Рой говорит, ты один. Такому большому парню требуется женщина, чтобы гонять его туда-сюда.
- Да, мэм. - Кто же знал, что Рой будет сплетничать, словно старушка в кружке по вязанию. – Именно так и говорит моя мама каждый раз, как я разговариваю с ней.
Его мать стала одержима Фэйсбуком и выслеживанием бывших подружек сына в отчаянном стремлении заполучить внуков. После того как покинул реабилитационный центр, Блейк провел три недели с матерью в Тампе. Он любил свою маму. Та была единственной самой важной женщиной в его жизни, но пришлось убраться подальше от беспокойства, которое появлялось у мамы в глазах, когда она смотрела на Блейка, подальше от желания, чтобы он остепенился, как и его брат.