На ней неизменно было надето платье и чулки в сочетании с вязаным жакетом и туфлями на низком каблуке, а яркий ошейник Маффина всегда гармонировал по цвету с ее нарядом.
— Невежливо пожилых людей заставлять ждать, Мэгги Мэй, — сказала миссис Бун, постукивая пальцами по столику из красного дерева.
Молодых тоже невежливо заставлять ждать, миссис Бун.
Я натянуто ей улыбнулась, и она недовольно приподняла брови. Когда я села рядом с ней, она подтолкнула в мою сторону чашку.
— Черный чай с бергамотом. Этот точно тебе понравится, — сказала она.
Я сделала глоток и поперхнулась. Она снова ошиблась. При виде моего отвращения на ее губах появилась довольная улыбка.
— Твои волосы ужасно выглядят. Тебе действительно не стоит ждать, пока они сами высохнут. Ты простудишься.
Нет, не простужусь.
— Да, — фыркнула она, — простудишься.
Она всегда понимала меня без слов. В последнее время я стала задумываться, уж не ведьма ли она. А вдруг, когда миссис Бун была ребенком, на ее подоконнике появилась сова и оставила приглашение в школу ведьм и чародеев, но потом она нечаянно влюбилась в маггла и вернулась в Висконсин, выбрав для себя любовь, вместо настоящего приключения. (Примеч.: автор ссылается на книги о Гарри Поттере Джоан Роулинг. Маггл — термин, обозначающий человека, не обладающего магическими способностями).
Будь это я, то никогда не променяла бы настоящее приключение на любовь. Я всегда готова принять приглашение совы. Какая нелепая мысль, учитывая, что все приключения в моей жизни я проживаю исключительно на страницах книг.
— Что ты читала? — спросила она, дотягиваясь до своей огромной сумки и вытаскивая из нее два сэндвича с индейкой. Самих сэндвичей пока не было видно, потому что они были завернуты в коричневую бумагу — неизменная упаковка «Вкусных привычек» — но я знала, что они с индейкой. В отношении наших сэндвичей миссис Бун отличалась постоянством: индейка, помидор, салат и майонез на ржаном хлебе. Ни больше, ни меньше. Даже в те дни, когда мне хотелось сэндвич с тунцом, я была вынуждена представлять, что индейка — это рыба.
Она положила один передо мной, а второй развернула и откусила солидную часть. Для такой худенькой дамы она прекрасно умела справляться с большими порциями еды. Я повернула к ней обложку романа, и она вздохнула.
— Опять?
Да, опять.
В прошлом месяце я перечитывала серию о Гарри Поттере. Возможно, это было как-то связано с тем, что я считала миссис Бун ведьмой. Честно говоря, у нее под носом была классическая ведьмовская бородавка.
— В мире такое множество книг, а ты умудряешься постоянно перечитывать одни и те же. Не может быть, что в этих историях для тебя до сих пор есть что-то новое.
Совершенно ясно, что она никогда не читала и не перечитывала «Гарри Поттера». Каждый раз, как в первый. Прочитав впервые эти книги, я увидела в этой истории радость. А перечитав, разглядела гораздо больше боли. Человек, заново перечитывающий выдающуюся книгу, никогда не испытывает одинаковых впечатлений. Выдающаяся книга вызывает удивление и рождает новые мысли, желание взглянуть на мир другими глазами, и не важно, сколько раз вы ее перечитываете.
— Я начинаю думать, что ты исповедуешь Викку, — сказала она, дожевывая свой бутерброд и запивая его чаем. (Примеч.: Викка — западная неоязыческая религия, основанная на почитании природы. Она стала популярной в 1954 г. благодаря Джеральду Гарднеру, который считал ее выжившей современной религией древнего колдовства).
По-моему, странно, что ведьма говорит такое магглу.
Маффин вышел из-под стола и потерся о мою ногу в знак приветствия. Я наклонилась и погладила его. Привет, дружок. Маффин мяукнул и развалился передо мной, чтобы я почесала ему пузо. Когда я не выполнила его желание, он, готова поклясться, проворчал ругательство на своем кошачьем языке и побрел прочь — скорее всего, в поисках моей матери, которая была профессионалом в чесании пуза Маффина.
— Что с твоим лицом? — буркнула миссис Бун, прищурившись.
Я удивленно приподняла брови.
Она покачала головой.
— Твои глаза выглядят ужасно. Как будто ты не спала несколько дней. Действительно, Кэти должна сделать тебе макияж. Ты ужасно выглядишь.
Я провела пальцами под глазами. Всегда неприятно, когда кто-то говорит, что у тебя усталый вид, хотя сам ты этого не ощущаешь.
— Слушай, Мэгги, нам нужно поговорить, — миссис Бун выпрямилась на своем стуле и откашлялась. — В смысле, выслушай то, что я скажу.
Я тоже выпрямилась, подозревая, что разговор предстоял серьезный, потому что всякий раз, когда она собиралась читать мне мораль, ее ноздри раздувались. Вот и сейчас.
— Ты должна выходить из дома.
Я чуть не рассмеялась. Выйти из дома? Что за бредовая идея. Она знала мою ситуацию — ну, она знала не все, но этого было достаточно. Я не покидала пределов дома вот уже десять лет. Родители давно перевели меня на домашнее обучение, а если мне требовалась помощь врача или стоматолога, то они организовывали их визит на дом. Миссис Бун все это знала — именно поэтому мы ни разу не пили столь ненавистный мне чай у нее дома.
Она нахмурила брови.
— Я не шучу, Мэгги Мэй. Ты должна выходить. Что ты собираешься делать? Остаться здесь навсегда? Школа скоро окончится. Ты не мечтаешь о колледже?
На это мне нечего было ответить. Миссис Бун нахмурилась.
— Как ты собираешься прожить свою жизнь? Как ты сможешь когда-нибудь влюбиться? Или подняться в горы? Или увидеть Эйфелеву башню ночью? Мы не сможем продолжать все так же тебя поддерживать, Джессика, — сказала она.
Я застыла и удивленно приподняла бровь. Джессика?
— Мы с твоим отцом сделали все, что могли, но дальше мы бессильны. Неужели ты не хочешь кем-то стать? Чем-то заниматься?
В комнате воцарилась тишина, и миссис Бун опустила голову, словно в глубокой задумчивости. Смущенно прижав ладони к глазам и слегка покачав головой, она потянулась к чашке и сделала глоток чая. С совершенно потерянным видом она посмотрела на меня.
— О чем мы говорили?
Где только что были ее мысли?
— Ах, да, правильно. Тебе нужно выходить, Мэгги Мэй. А как же твои родители? Они должны провести остаток жизни, просто сидя с тобой в этом доме? Неужели у них никогда не будет шанса пожить для себя, без детей в доме? Они на это не подписывались.
Рассерженная и обиженная, я повернулась к ней спиной. Но больше всего мне было стыдно, ведь она была права. Краем глаза я видела, что она все еще хмурится. И чем дольше смотрела на ее хмурый вид, тем сильнее злилась.
Уходи!
— Ох, теперь ты сердишься и выходишь из себя, — пробормотала она.
Я стукнула по столу один раз. Нет!
Она стукнула два раза.
— Да. Впечатлительная девочка-подросток впадает в истерику. Очень оригинально. Доедай свой сэндвич, злючка. Я приду завтра.
Не сомневаюсь, старая пердунья. Больше не опаздывай.
Закатив глаза, я в бессильной злобе топнула ногой. Господи, я действительно впадаю в истерику. Как оригинально.
— Ты злишься на меня, и это нормально, — сказала миссис Бун, сминая в шарик бумагу от своего сэндвича. Она встала, повесила на плечо сумку и взяла со стола мою книгу. Шагнув ко мне, она приподняла мое лицо. — Но злишься ты только потому, что знаешь — я права, — затем положила книгу мне на колени. — Нельзя просто сидя на месте и читая книги, думать, что это и есть твоя жизнь. Это их история, а не твоя. И душа разрывается при виде того, как кто-то такой молодой добровольно отказывает себе в шансе написать свою собственную историю.
Глава 9
Мэгги
— Ты начинаешь реально бесить меня, Шерил.
У противоположной от моей спальни стены коридора Шерил выясняла отношения со своим бойфрендом Джорданом. Я сидела на кровати и читала роман.
Поправлюсь: Шерил выясняла отношения со своим бывшим бойфрендом Джорданом. А я сидела на кровати и читала роман.
— Я уже тебе сказала, — простонала Шерил, постукивая каблуком туфли по стене. Скрестив руки, она надула и лопнула очередной пузырь из жвачки. — Я тут ни при чем, ты сам виноват. Просто я больше не люблю тебя так, как раньше.
— Ты издеваешься надо мной, — вздохнул Джордан, меряя шагами коридор. — Ради тебя я расстался со своей бывшей! Я заплатил больше сотни баксов за пригласительные на наш выпускной — гребаная дискотека, на которую мне даже идти не хочется. И все ради тебя. Я изо всех сил старался угодить тебе. Отказывался от вечеринок и ходил с тобой на девчачьи фильмы.
Шерил накрутила на палец прядь волос и пожала плечами.
— Тебя никто об этом не просил.
Джордан изумленно хмыкнул.
— Да! Ты просила! И даже каждую ночь курила со мной травку!
— Я делала это для тебя же самого, — объяснила она. — Курение в одиночку превращало тебя в обдолбанного дегенерата. Я же помогала тебе стать более пригодным для общения.
— Это чушь собачья! — огрызнулся он, взъерошив свои волосы. — Выпускной уже завтра. Что, черт возьми, я должен делать?
— Иди один.
Шерил была красавицей — это неоспоримый факт. За последние годы ее тело приобрело потрясающие формы. На мой взгляд, у нее было идеальное тело и, в придачу, благодаря тому, что она много лет носила брекеты, идеальная улыбка. Много лет чувствуя себя практически посторонней, она создала для себя некий образ и была полна решимости соответствовать ему, даже если ради привлечения мимолетного внимания потребуется радикально похудеть. И еще одна отличительная черта моей сестры заключалась в том, что она прекрасно осознавала свою красоту и пользовалась ею для получения того, чего ей хотелось, совершенно не волнуясь о том, что таким поведением причиняет кому-то боль. А потом приходила ко мне в спальню и рассказывала, скольких парней она соблазнила и использовала просто ради того, чтобы что-то получить для себя. Свидания, деньги, подарки, секс — все, что угодно.
Иногда мне казалось, что Шерил рассказывала все это от обиды на меня — за то, чего она была лишена в детстве по моей вине. А иногда я думала, что она чувствовала себя виноватой за свое поведение, и мое молчание добавляло ей немного уверенности в том, что все не так уж плохо.
Она профессионально играла роль влюбленной и заставляла парней поверить в свою любовь. Это совсем нелегко для мальчишек нашего возраста, а для плохих парней, вроде Джордана, вдвойне. Но рядом с Шерил он из абсолютной сволочи буквально превращался в милейшего щенка. У него был такой вид, будто он умоляет ее полюбить его, кроме тех моментов, когда она выводила его из себя. В состоянии бешенства он показывал себя в истинном свете. На какое-то время людям удается скрывать свое настоящее лицо, но рано или поздно маска всегда слетает.
— Нет. К черту все это. Ты говорила, что любишь меня, — выдохнул Джордан, чуть не плача.
— Да, любила. Раньше.
Я взглянула на них поверх своей книги. Лицо Джордана покраснело, а Шерил казалась более чем удивленной его расстроенным видом.
— Нет, — прошипел Джордан, крепко хватая ее за руку.
Я отложила книгу.
— Нет, ты не можешь так поступить. Для этого нужна веская причина.
— Тебе нужна веская причина? Чудесно, — Шерил вырвала руку из его хватки, выпрямилась и, глядя прямо ему в глаза, сказала: — Я переспала с Хэнком.
Глаза Джордана округлились.
— Что? Нет, ты не могла.
— Да, — ее глаза тоже округлились, а губы изогнулись в издевательской улыбке.
О, нет. Она собирается растоптать его душу — так же, как и многим другим парням в этом же самом коридоре.
— Мы перепихнулись с ним на вечеринке у Тима, когда ты болел. Потом у него дома, когда я сказала тебе, что ходила к парикмахеру, и вчера в моей комнате, когда…
Джордан зажмурился и сжал руки в кулаки.
— Хэнк мой лучший друг.
Шерил хихикнула и слегка толкнула его в грудь, заставляя отойти от себя.
— Тебе стоит повнимательнее относиться к выбору друзей.
Но когда от сильной пощечины Джордана ее голова резко дернулась в сторону, смех прекратился. Ударившись спиной о стену, она сползла на пол.
Понятия не имею, как это произошло, но в следующий миг я поняла, что стою в коридоре, сжимая в руках книгу и готовясь ударить Джордана, если он еще хоть на шаг приблизится к моей сестре. Шерил прижимала ладонь к покрасневшей от удара щеке.
— Ты гребаная шлюха, — сказал Джордан и плюнул в нее. Его слова больно задели меня, но от его действий было еще больнее.
Он закричал на нее, его голос сорвался:
— Чертова шлюха, — рявкнул он и сильно ударил ее по лицу. Она пошатнулась, всхлипнула и прижала ладонь к щеке. — Я дал тебе все. Мы жили вместе. Я просто должен был заниматься бизнесом. Нам нужно было встать на ноги. А как насчет нашего сына? Как насчет нашей семьи? — он снова и снова бил ее по лицу. — У нас была наша жизнь! — он толкнул ее на землю, его глаза были широко распахнуты, даже вылезали из орбит, как у буйно-помешанного.
— Поверь мне, ты одумаешься, — сказал Джордан моей сестре. — А я подожду, когда ты снова прибежишь ко мне.
Я замахнулась, готовая ударить его, и затопала ногами. В моих глазах образы прошлого соединились с картиной настоящего. Я не переставая топала ногами, пока Джордан не обернулся и не увидел меня. Наши взгляды встретились, и я отступила. Он показал свою темную сторону. У каждого есть темная сторона, есть свой личный дьявол, большую часть времени закованный в цепи. Некоторым людям дьявол нашептывает на ухо свои лживые речи, наполняя человека страхами и сомнениями, подталкивая его к совершению темных поступков. И самое главное — не попадать во власть этого шепота и не позволять дьяволу выглянуть оттуда, где вы надежно прячете его, скованного цепями. Дьявол не сможет по-настоящему завладеть ничьим разумом, пока человек сам не освободит его и не позволит ему проникнуть внутрь себя.
Тем вечером дьявол Джордана вырвался на свободу.
Его темнота ужаснула меня.
Ш-ш-ш-ш…
Я медленно закрыла глаза, а когда открыла их, на лице Джордана появилась издевательская ухмылка.
— Какого черта ты собираешься сделать, уродина? Ты планируешь молчаливо избивать меня книгой, пока не убьешь? — он подошел ко мне и сделал резкое движение вперед, словно собирался ударить.
Резкий рывок за платье отбросил меня назад, мак из моих волос упал на лесную тропинку. Крепко вцепившись пальцами в мою одежду, он швырнул меня на землю. Дыхание сбилось, и я закричала, когда он, в попытке удержать, навалился на меня всем телом и зажал рот своей мерзкой рукой, заглушая мои крики.
Я брыкалась и кричала. Кричала и брыкалась. Он собирался убить меня.
Открыв глаза, я поняла, что лежу на полу, закрывая лицо зажатой в руке книгой, дрожа от страха, вызванного воспоминаниями. Я ненавидела эту свою половину — ту, которая иногда ускользала в прошлое. Мне было ненавистно, насколько это состояние выбивало из колеи и до сих пор подолгу не отпускало. Но больше всего я ненавидела, когда такое происходило на глазах у других. Большинство своих панических атак мне удавалось скрывать. Большая часть моих страхов была тайной.
Он рассмеялся над моей реакцией.
— Гребаная психопатка. Пойду-ка я отсюда.
Джордан быстро спустился по лестнице и вышел, хлопнув дверью. Я поспешно встала и бросилась к Шерил. Желая помочь подняться, я протянула ей руку, но она оттолкнула ее.
— Господи, Мэгги. Почему бы тебе просто не жить своей жизнью и не соваться в мою? — проворчала она, поднимаясь с пола и потирая щеку. — Ты такое позорище! — она торопливо зашла в свою спальню и захлопнула дверь.
Бросившись в свою комнату, я схватила блокнот и маркер и, подбежав к двери Шерил, постучала.
Открыв дверь, она закатила глаза.
— Чего тебе?
Я нацарапала на листе. Ты не спала с Хэнком.
Она провела пальцами по волосам и переступила с ноги на ногу.
— Уходи, Мэгги.
Вчера ты ходила с мамой за покупками. Ты не спала с Хэнком.