Лука стремительно овладел ею прямо у стены. Бронте было наплевать, что все происходит в таком бешеном темпе. Для нее не имело значения и то, что они по-прежнему почти полностью одеты.
Его дыхание было прерывистым, когда он отошел от Бронте и принялся застегивать молнию на брюках.
— Это не должно было случиться, — мрачно сказал Лука. — Я надеюсь, что не сделал тебе больно.
Бронте расправила платье.
— Я думаю, ты хотел сделать мне больно, желая отомстить за то, что я скрывала от тебя дочь.
Его лицо исказила гримаса сожаления.
— Гнев опасен, когда он выходит из-под контроля, — произнес он. — Я не имел права так на тебя набрасываться. Мне очень жаль. Такое больше не повторится.
Бронте отошла от стены и слегка вздрогнула, ощутив боль во всем теле.
Лука сильнее нахмурился:
— Я все-таки причинил тебе боль, да?
Бронте почувствовала, что ее щеки краснеют.
— Я в порядке. Просто я давно… Ну, ты понимаешь…
Наступила неловкая тишина.
— Я тоже давно не был с женщиной, — признался он, потирая затылок.
Бронте посмотрела на Луку, не зная, верить ему или нет. Когда она познакомилась с ним, он имел репутацию плейбоя. Лука получал любую женщину, которая ему нравилась. Ни одна не могла перед ним устоять. Бронте и представить себе не могла, что Лука способен воздерживаться от секса больше двух недель. Он был слишком полон жизни, страсти и неистовства.
Лука окинул ее язвительным взглядом:
— Ты мне не веришь, да?
— Почему я должна тебе верить? — спросила она. — Ты не рассказал мне практически ничего о том, как жил два года. Насколько я знаю, у тебя было множество любовниц, которых ты менял как перчатки. Ты наверняка считаешь, что продолжительные отношения между мужчиной и женщиной — это те отношения, которые длятся дольше, чем два дня.
Мгновение Лука пристально смотрел в ее глаза, потом отвел взгляд:
— Все было не так, как ты думаешь, Бронте. У меня были другие… дела. В то время мне было не до женщин.
— Какая стоическая сдержанность! — воскликнула она, стараясь уколоть его.
Лука проигнорировал ее комментарий, подошел к небольшому книжному шкафу и взял фотографию Эллы:
— Ты говорила, что у тебя имеются ее фотографии и видеозаписи. Я хотел бы сделать копии, если ты не возражаешь.
— Конечно, не возражаю, — откликнулась Бронте. — Я привезу их завтра в отель. Большая часть фотографий хранится у мамы. Здесь не так много места.
Лука повернулся к ней и поинтересовался:
— Почему ты живешь здесь, а не в доме матери?
— Я решила, что нужно сохранить некое ощущение независимости для меня и Эллы, — объяснила она. — Моя мать, как ты видел, чрезмерно меня опекает. Она желает мне только добра, но иногда просто душит своей заботой. Я снисходительно отношусь к этому, потому что она долгое время была совсем одна. Согласившись, чтобы мы жили здесь, она пошла на своего рода компромисс. Мама всегда рядом и готова помочь мне и Элле, но все равно в наших отношениях существует определенная граница.
— Как, по-твоему, она воспримет новость о нашей свадьбе?
— Точно так же, как ее восприняла я, — ответила Бронте. — С большой опаской.
Лука подошел к ней и провел пальцем по ее щеке. Она не отстранилась, но смотрела на него настороженно. Ее губы были припухшими. Полные, розовые, соблазнительные губы, зовущие к поцелуям.
— Иного выхода нет, Бронте, — решительно проговорил Лука. — Ты согласна с этим, не правда ли?
Она с трудом перевела дыхание:
— Ты только что шантажировал меня, Лука, неужели ты не понимаешь?
Он ощутил еще большую решимость.
— Я признаю, что сделал не самое достойное предложение руки и сердца, но цель оправдывает средства. Я хочу быть со своей дочерью. Я хочу обеспечить ее будущее. Я желаю, чтобы она стала частью моей большой семьи. Я собираюсь приобщить ее к итальянской культуре и языку. Я не смогу дать ей все это, находясь вдали, а ты, будучи одинокой, не в силах дать ей полноценное воспитание.
— Но брак без любви… — Взгляд Бронте был полон страдания. — Элла сейчас очень мала, но пройдет совсем немного времени, она повзрослеет и поймет, каковы истинные отношения между ее родителями. Никакое количество денег не компенсирует отсутствие любви между отцом и матерью. Ты наверняка понимаешь, о чем я говорю.
Лука положил руки ей на плечи:
— Мы будем работать над нашими отношениями. Нас определенно влечет друг к другу, а это вполне достаточное основание для вступления в брак.
— Ты просишь меня отказаться от всего, — озабоченно сказала Бронте. — Мне предстоит потерять гораздо больше, чем тебе. Я буду жить в Италии совсем одна. Я не владею языком. Честно говоря, знаю всего несколько слов по-итальянски. Что будет, если твоя семья меня не примет? Об этом ты подумал? Я никогда с ними не встречалась. Они, несомненно, разозлятся так же, как и ты, за то, что я так долго скрывала от них Эллу.
Лука убрал руки с ее плеч:
— Будет нелегко. Я это признаю. Но я постараюсь сгладить все шероховатости. Моя семья примет тебя. Я в этом уверен. Они будут обожать Эллу и со временем полюбят тебя. Но это произойдет не сразу. Ты должна быть терпеливой.
Он отошел от Бронте, а затем снова заговорил:
— Я щедро компенсирую тебе все неудобства. Мои адвокаты и финансисты составят самый выгодный для тебя брачный договор. Он поможет развеять твои сомнения.
Бронте нахмурила лоб:
— Ты считаешь, что можешь купить себе жену?
Он цинично усмехнулся:
— Занятия бизнесом научили меня тому, что каждый человек имеет свою цену. Не сомневаюсь, что цена имеется и у тебя.
Бронте посмотрела на него с ненавистью.
— Ты уверен, что тебе хватит денег, чтобы купить меня? — поинтересовалась она, не задумываясь о последствиях.
Лука снисходительно предложил:
— Назови цену.
Бронте назвала сумму, услышав которую большинство мужчин вздрогнули бы. Лицо Луки Саббатини осталось непроницаемым. Он вел себя так, словно речь действительно шла о сделке.
— Хорошо, — кивнул он. — Эту сумму положат на твой банковский счет в кратчайший срок. Сообщи мне свои банковские реквизиты.
Бронте написала номер своего банковского счета на листке бумаги. Молодая женщина понимала, что продала себя. Ее будущее теперь находится в руках Луки. Она вручила листок ему, стараясь избегать его взгляда.
— Я должна буду уведомить своих учеников, — заметила Бронте.
— Твоя деловая партнерша сумеет это сделать без твоего участия, — возразил Лука. — Я хочу, чтобы мы уехали в Италию в конце месяца. Наша свадьба состоится в Милане, в отеле, принадлежащем Саббатини. Там смогут присутствовать все мои родственники. Старому дедушке не добраться до Австралии.
Бронте с возмущением уставилась на него:
— Ты в своем уме? Мне нужно по меньшей мере три недели, чтобы уладить все дела.
— Я занятой человек, Бронте, — заявил он. — Конечно, у меня есть бизнес в Австралии, но находиться здесь слишком долго я не могу.
Она нахмурилась:
— Значит, ты ждешь, что я буду мотаться с тобой по всему миру?
— Разве не так поступают любящие жены?
Бронте потребовалось несколько секунд, чтобы до конца осознать смысл его слов.
— Ты… Ты хочешь, чтобы я делала вид, будто у нас самая настоящая семья?
— Ну да, конечно, — кивнул Лука.
Она сердито скрестила руки на груди:
— Я не стану это делать.
— Это не подлежит обсуждению, Бронте, — отрезал он. — Я не собираюсь становиться объектом насмешек по поводу того, что моя жена меня ненавидит. Всегда и на всех мероприятиях ты будешь изображать преданную жену.
Бронте начала кипятиться:
— Ты планируешь хранить верность преданной жене или намерен развратничать на стороне?
Почти вечность Лука пристально смотрел ей в глаза, потом произнес:
— А это, дорогая, будет полностью зависеть от тебя. Зачем мне другие женщины, если все мои потребности удовлетворяются дома?
— А как же мои потребности? — спросила Бронте, удостаиваясь его сердитого взгляда.
Лука взял ключи от автомобиля и направился к двери. На полпути он обернулся:
— Мне кажется, я продемонстрировал тебе всего несколько минут назад, насколько эффективно могу удовлетворить твои потребности. — Его темно-карие глаза оглядели Бронте с головы до ног. Он словно раздевал и ласкал ее взглядом. — Став моей женой, ты абсолютно ни в чем не будешь нуждаться.
Лука закрыл за собой дверь, и Бронте наконец выдохнула. Она даже не заметила, что стоит, затаив дыхание.
«Ты абсолютно ни в чем не будешь нуждаться».
Но разве сможет он дать ей то, что она хочет получить больше всего на свете? Да и ему ни за какие деньги не удастся купить ее любовь, которую она так давно вынашивала в душе.
Глава 8
Бронте решила взять Эллу с собой, когда отправилась в отель к Луке на следующий день, причем не только для того, чтобы он мог провести время с дочерью. Она решила, что в присутствии малышки он не станет распускать руки, как прошлым вечером.
Ее тело по-прежнему подрагивало от воспоминаний об их близости. Бронте было стыдно за то, как легко она уступила Луке. Этим поступком она опровергла свои собственные заявления о нежелании возобновлять с ним отношения.
Как только Бронте вышла из автомобиля, ее окружил рой папарацци, которые появились, казалось, из ниоткуда.
— Мисс Беннет! — Репортер сунул микрофон ей в лицо. — Правда ли, что вы родили дочь от своего тайного любовника Луки Саббатини, который считается одним из крупнейших представителей гостиничного бизнеса?
Бронте попыталась помешать журналисту сфотографировать маленькую Эллу.
— Что вам надо? — отрезала она. — Держитесь от нее подальше.
Защелкали фотоаппараты. Их звук напоминал выстрелы из пневматической винтовки. Элла начала плакать. Бронте открыла заднюю дверцу автомобиля, вынула девочку из кресла и, прижимая ее к груди, вошла в отель. Сумка с DVD-дисками и фотографиями Эллы больно стучала по ее бедру.
Репортеры преследовали ее, как стая голодных собак. Бронте бросилась к стойке регистратора, стараясь успокоить дочку и игнорировать вспышки фотоаппаратов, и протянула сумку портье.
— Не могли бы вы передать это Луке Саббатини? — попросила она. — Он остановился в пентхаусе.
Портье улыбнулся и положил перед ней магнитную карточку-ключ:
— Синьор Саббатини попросил отдать вам ключ. Если вы дадите мне ключи от своего автомобиля, я отгоню его на парковку. Если понадобится помощь для малышки, пожалуйста, обращайтесь к нам, не стесняясь. Мы предоставляем детские кроватки и детское питание, а также услуги няни.
— Э-э… Я не останусь здесь, — быстро сказала Бронте. — Я просто завезла сумку с… э-э… Я всего лишь хотела оставить для него сумку.
Портье снова вежливо улыбнулся:
— Синьор Саббатини специально предупредил меня, что вы получаете полный доступ в его номер люкс. Его на данный момент в отеле нет, но он скоро вернется. Он хотел, чтобы вы дождались его возвращения.
Бронте заскрежетала зубами. У нее было два варианта: либо повернуться и еще раз пронести Эллу через толпу нахальных репортеров, либо подняться в номер Луки и провести там некоторое время до его возвращения. Обреченно вздохнув, она взяла сумку.
— Спасибо, — поблагодарила молодая женщина. — Мы подождем его в пентхаусе.
В номере царила блаженная тишина. Бронте наконец удалось успокоить Эллу, у которой началась истерика из-за криков папарацци у входа в отель. Ее личико было ярко-красным, из глаз лились слезы. Она принялась икать.
— Не плачь, дорогая, — тихо говорила Бронте, осторожно качая дочку. — Тсс, все в порядке. Они уже ушли.
Но надолго ли она избавилась от репортеров, вот что интересно. И откуда, черт побери, они узнали, что Элла — дочь Луки? Неужели он сделал какое-то заявление для прессы, не предупредив ее? Бронте стало страшно при мысли о том, что ей и Элле, возможно, придется привыкать к постоянному вторжению прессы в их жизнь. Удастся ли ей с этим справиться? Сможет ли она защитить малышку?
Элла еще раз икнула и положила головку на плечо Бронте, закрыв глаза. Бронте отнесла дочку в спальню Луки. У нее засосало под ложечкой, когда она подошла к кровати, которая по размерам походила на футбольное поле. Она представила, как лежит здесь в объятиях Луки и их обоих переполняет нежность.
И любовь…
Нет! Бронте резко одернула себя: «Я больше не люблю его. Он убил мою любовь». И все же…
В спальне витал аромат мускуса и цитрусов — этот аромат ей не удалось забыть даже спустя два года.
Она осторожно опустила Эллу на середину кровати и обложила ее подушками с обеих сторон, чтобы малышка не упала.
Бронте вышла из спальни, стараясь отмахнуться от предательских мыслей и воспоминаний о прошлом. Она всегда считала Луку очень сдержанным, но вчера вечером увидела его таким, каким никогда не видела прежде. Когда он взял ребенка на руки, его взгляд был полон страха и изумления. Бронте даже показалось, что в его глазах стоят слезы, когда он повернулся к ней.
Дверь пентхауса внезапно открылась, и на пороге появился Лука. В руках он держал портфель и огромную сумку с игрушками.
— Бронте, — произнес он, нахмурившись, — портье рассказал мне о происшествии с прессой у отеля. Элла в порядке?
Бронте нервно сообщила:
— Она была в ужасе. Потребовалось немало времени, чтобы ее успокоить. Она спит на твоей кровати.
Лука опустил портфель и игрушки на пол и ослабил узел галстука.
— Я должен был тебя предупредить, — проговорил он. — Я не знаю, откуда им стало известно об Элле. Я собирался сделать заявление для прессы, как только сообщу членам своей семьи…
— Ты сказал родным?
Лука снял пиджак и положил его на спинку одного из бархатных диванов.
— Да, — произнес он. — Они были в шоке, как ты можешь догадаться, но обрадовались, особенно моя мать. Она не может дождаться того момента, когда увидит Эллу. Я обещал послать ей по электронной почте несколько фотографий девочки. Ты принесла их с собой?
Бронте указала на сумку, которую она поставила возле аудиосистемы:
— Я принесла все, что смогла найти. У меня даже есть прядь ее волос в спичечном коробке. Я разделила прядку на две части — для меня и для тебя, если захочешь взять.
Лука открыл сумку и обнаружил там спичечный коробок. Бронте наблюдала, как длинные загорелые пальцы мужчины прикасаются к шелковистому завитку волос. Лука с грустью улыбнулся.
Бронте сглотнула и достала из сумки один из альбомов с фотографиями Эллы:
— У меня не было времени, чтобы сделать копии всех фотографий. Да ты и сам сумеешь сделать качественные копии. Это снимки первого месяца ее жизни.
Лука взял альбом и сел на диван. Бронте не знала, что ей делать: то ли подойти и сесть рядом с ним, то ли оставить его в покое; пусть в одиночестве рассматривает фотографии.
— Гм… Я думаю, пора проверить, как там Элла, — сказала она и выскочила из гостиной.
Когда она наконец вернулась, Лука сидел перед огромным телевизором с плоским экраном и смотрел запись на DVD-диске. На экране Элла звонко смеялась, пока Бронте поднимала ее высоко в воздух. На следующей записи Элла в возрасте шести месяцев училась плавать. Сначала были слезы и крики, а затем девочка принялась радостно плескаться, постепенно привыкая к воде.
Лука заметил Бронте и нажал кнопку отключения звука на пульте дистанционного управления.
— Я не могу найти DVD с новорожденной Эллой. У тебя есть такой диск? — поинтересовался он.
Бронте принялась рыться в сумке. Шло время, она стала нервно покусывать губу. Затянувшееся молчание плохо действовало на ее и так уже взвинченные нервы.
— Не можешь найти? — спросил Лука. Она выпрямилась:
— Должно быть, я его забыла, когда складывала все в сумку.
— Я очень хотел бы его посмотреть, — настойчиво проговорил он. — Я подожду до завтра, если только ты сможешь его найти.
Бронте уставилась на него:
— Я знаю, что ты имеешь в виду. Так почему бы тебе не сказать об этом прямо?