– Прости, я не хотела… – Неужели он увидел в ее глазах разочарование? Оно мелькнуло и исчезло, оставив в душе Гидеона странный осадок. – Ты не помнишь, где моя футболка?
– Думаю, мы оставили ее на кухне. – Мужчина обнял Эмму за талию, привлекая к себе. – Ты меня стесняешься? – озорно улыбнулся он.
– Совсем нет. Мне просто холодно.
Гидеон прекрасно знал, как поправить ситуацию. Но раньше, чем он решил приступить к реализации своего намерения, девушка выскользнула из постели, спешно заворачиваясь в простыню, пряча свое восхитительное, обнаженное тело от его горящего страстью взгляда.
– Куда ты? – спросил он ее вслед.
– Хочу взять свой халат. Он на крючке в ванной.
Эмма так закуталась в простыню, что Гидеон видел только ее лицо и маленькие босые ступни.
– Зачем?
– Я же сказала, мне холодно.
– Я имею в виду, зачем ты вообще встала? – С момента, когда Гидеон разбудил Эмму, она еще ни разу не посмотрела ему в глаза, и это заставляло его нервничать.
– Но ведь будет грубо, если я останусь в кровати и не провожу тебя.
– Проводишь?…
– Конечно. Не волнуйся, я и не предполагала, что ты останешься.
«А почему нет?» – мысленно спросил Гидеон.
– Знаешь, я вообще-то не собирался…
– Все в порядке. Я не жду от тебя никаких объяснений. – Не ждет? – У тебя был тяжелый день, тебе необходимо было сбросить стресс, так сказать, найти тихую гавань на время шторма, а я… я хотела предоставить ее тебе. – Наконец, девушка взглянула в глаза Гидеону, но в полумраке комнаты он не мог сказать, соответствует ли выражение ее лица бесстрастному тону.
– Ты для меня не просто тихая гавань во время шторма, Эмма, – сказал он, постаравшись вложить в эту фразу как можно больше уверенности.
– Это просто фигура речи, – нервно улыбнулась девушка. – Я просто имела в виду, что знаю, чем заканчиваются подобные отношения.
Внутри у Гидеона все похолодело. Почему-то фраза, которая обычно успокаивала его, заставила его сердце болезненно сжаться.
– Ты знаешь?
– Гидеон, я уже взрослая девочка. Я знала, что делаю и что за этим последует. Так что не беспокойся, я ничего не жду от тебя. А теперь не мог бы ты подождать пару минут – я не хочу провожать тебя голой. – С этими словами она скрылась за дверью ванной, и Гидеон услышал шум воды.
Гидеон со стоном откинулся на подушки, не понимая, что сейчас произошло.
«Молодец, Эмма, ты прекрасно справилась!» – язвительно прокомментировал внутренний голос. Девушка уставилась на свое отражение и едва узнала свое лицо: глаза лихорадочно горят, волосы растрепаны, губы искусаны. Она смотрела на лицо полностью сексуально удовлетворенной женщины. Как и во всем остальном, в сексе Гидеон был сногсшибателен.
«Не сходи с ума, Эмма», – увещевал тем временем внутренний голос. Гидеону просто нужно было сбросить стресс, ничего более, она знала это, когда в самый первый раз ответила на его поцелуй. И она не позволит себе даже мысли о чем-то большем, не даст себе плакать о несбыточном. Она с мужеством и хладнокровием пройдет через это, не будет думать о жарких объятиях Гидеона, его руках и губах, о том, как он заставил ее чувствовать себя самой желанной женщиной на свете.
Но почему же тогда у нее такое ощущение, словно ее сердце сейчас разорвется от боли?
Эмма со вздохом накинула халат, оглядела свое отражение и со стоном прислонилась к двери, увидев на рукаве большое пятно от кофе. Хотя, наверное, уже поздно думать о произведенном впечатлении?
Когда она вернулась в комнату, Гидеон заканчивал застегивать рубашку. Избегая встречаться с ним взглядом, девушка подошла к гардеробу и спряталась за его дверцей.
– Если ты дашь мне пару минут, я подвезу тебя к пристани, – сказала она, надеясь, что ее голос звучит спокойно.
– В этом нет необходимости.
– Мне не сложно. Просто уже поздно, и тебе никогда не поймать такси в такой час. – И еще никак нельзя допустить, чтобы он остался на ночь – натянутой беседы за завтраком она не переживет.
Эмма остановила выбор на бежевом вязаном свитере и только начала снимать его с вешалки, когда сильная мужская рука легла на ее плечо, заставив обернуться. На лице Гидеона застыло раскаяние.
– Эмма, не надо.
Глядя в эти синие глаза, девушка почувствовала, как у нее подкашиваются ноги и исчезает воля к сопротивлению. Она сделала шаг назад, подыскивая нейтральную тему для разговора.
– Похоже, за ночь сильно похолодало, не удивлюсь, если к утру пойдет снег. Но для Новой Англии снег в октябре – это вполне нормально.
Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но Эмма прервала его:
– Все в порядке, Гидеон. Я же сказала, я все поняла. Не нужно мне ничего объяснять. – Или извиняться. «Пожалуйста, только не извиняйся!» – шептала девушка про себя. – Просто дай мне одеться, и я отвезу тебя к твоей лодке.
– Не нужно одеваться, я пройдусь пешком. Тут недалеко.
– Да, конечно.
Он не извиняется, он просто пытается как можно быстрее избавиться от ее общества. Какой стыд! Девушка опустила взгляд, стараясь сдержать слезы.
Они молча прошли туда, где началась сегодняшняя ночь: на ее кухню. Там, на полу, валялось пальто, сброшенное Гидеоном поверх ее пижамной футболки, – как свидетельство того, что произошло между ними. Эмма не знала, куда спрятать взгляд, ощущение неловкости, переполнявшее комнату, казалось, можно было потрогать руками. Неудивительно, что Гидеон хотел сбежать отсюда.
– Может, сделать тебе чашку кофе? На дорожку, – добавила Эмма, чтобы он не подумал, что она пытается удержать его.
– Думаю, сегодня я уже достаточно выпил.
Девушка согласно скользнула взглядом по пустым бутылкам на столе. Жаль, что у нее не было такого же оправдания.
Эмма наблюдала, как Гидеон надевает пиджак, берет пальто и идет к выходу. К ее безграничному облегчению, он не пытался продолжить разговор. По крайней мере, так было, пока она не коснулась дверной ручки. Он подошел к ней сзади и накрыл ее руку своей.
– Эмма, я не хочу…
– Гидеон, все в порядке, – сказала она, заставив себя улыбнуться. Еще секунда, и она растает от его прикосновения, нельзя этого допустить. – Передай бабушке, что завтра утром я буду у нее. Если хочешь, могу предварительно позвонить, чтобы не помешать врачам.
На лице Гидеона мелькнули странные чувства, которые Эмма не смогла идентифицировать. Он медленно поднял руку и убрал прядь волос с лица девушки. Эмма почувствовала предательскую дрожь во всем теле. Собрав волю в кулак, она опустила лицо, отстраняясь от его руки, но это не помогло. Гидеон все равно нашел ее губы.
– Спокойной ночи, Эмма, – прошептал он.
Девушка заставила себя улыбнуться в ответ:
– Спокойной ночи, Гидеон.
– Еще один букет? Эти люди что, не знают лучшего способа потратить деньги?
Эмму этот вопрос тоже интересовал: палата миссис Кент сейчас больше всего напоминала цветочный магазин. С момента ее прихода курьеры с букетами заходили уже пять раз. С огромными, дорогими букетами от лучших бостонских флористов. На их фоне скромные цветы, которые она купила в магазинчике при больнице, выглядели просто жалко.
Да, на сегодня цветов, пожалуй, хватит. Когда она утром заехала в отель проверить почту, ей сообщили, что в приемной ее ожидает букет из двенадцати алых роз. На карточке было имя Гидеона. Может быть, розы – это традиционный подарок для девушки на одну ночь?
– Это от губернатора. Он желает вам скорейшего выздоровления. – На карточке, которую Гидеон приложил к розам, было лишь его имя. Только сейчас Эмма поняла, как жалко это смотрится со стороны – он мог написать хотя бы строчку, стандартное «С нежностью», например. Эмма растерянно огляделась. – Куда мне его поставить? Здесь осталось не так уж много места.
– Пошли в кабинет медсестер. Кстати, всю остальную растительность тоже стоит отправить туда. Не могу переносить этот запах. – И Эмма могла ее понять: от подобной концентрации цветочных ароматов кружилась голова.
– Я могу попросить, чтобы следующие букеты относили в соседние палаты.
– Прекрасная мысль. И пусть пара букетов осядет на твоем столе, хорошо, дорогая? Похоже, тебе не помешает что-то, что сможет поднять тебе настроение.
Вот и верь после этого в волшебную силу макияжа! После ухода Гидеона Эмма провела несколько часов, сжавшись в комочек на старом диване и ругая себя за то, что позволила подобному произойти. Остаток ночи, может, потому, что мысль о сне вызывала у нее отвращение, может, потому, что простыни до сих пор хранили будоражащий воображение запах Гидеона, девушка провела за стиркой и уборкой квартиры. Наверное, поэтому сейчас, несмотря на идеальный макияж, она была больше похожа на зомби.
– Все в порядке, я просто устала. Вчера столько всего произошло. Вы нас всех так напугали.
– Мои сыновья не устают напоминать мне об этом. Они создают вокруг моего недомогания гораздо больше шума, чем следует.
– Они просто заботятся о вас, – пряча улыбку, ответила Эмма, наливая своей начальнице стакан чая со льдом. – И доктор Креншоу тоже.
– Доктор Кренщоу – просто старая перестраховщица! Она уже давно могла бы выпустить меня из этой палаты.
– Боже, видимо, ни в одном флористическом магазине в округе не осталось цветов!
От голоса Гидеона сердце Эммы чуть не выпрыгнуло из груди, и она пролила чай на прикроватную тумбочку. Впервые в жизни она была рада своей неуклюжести – у нее появился прекрасный повод не смотреть на Гидеона. Она схватила салфетку и постаралась не прислушиваться к шагам вошедшего в комнату мужчины.
К несчастью, судя по звукам, он обошел кровать и остановился у нее за спиной.
– Прости, что опять напугал тебя, – прошептал он. Его горячее дыхание щекотало ей затылок. – Доброе утро, Мария.
– Вижу, ты в кои-то веки решил приодеться для визита к любимой бабушке? – услышала Эмма ехидный голос миссис Кент.
– А я вижу, что тебе стало лучше. А что говорят анализы?
– По-моему, доктору Креншоу слишком нравится делать мне анализы! Она просто хочет добавить пару нулей к счету, который выпишет мне за лечение.
– Да, а минуту назад ты говорила, что она просто старая перестраховщица, – откликнулся Гидеон. – Кажется, именно это выражение она использовала, да, мисс О’Рорк?
– Кажется, да, мистер Кент, – кивнула Эмма, не в силах поднять взгляд.
– Рада, что вы запоминаете все, что я говорю, – это похвально. А теперь, Гидеон, где ты был? Я думала, ты придешь пораньше.
– Я заезжал в отель забрать Хинкли, пока он окончательно не перевернул твою спальню.
– Ты опоздал, этот трехногий монстр сделал это еще в первый день своего пребывания. Особенно ему понравился мой кашемировый плед.
– Да, он такой. Не так ли, мисс О’Рорк?
Ну почему он не может просто игнорировать ее присутствие? Эмме пришлось, наконец, поднять голову. «Господи, пусть в его глазах не будет ничего, кроме безразличия!» – подумала девушка. Ей следовало молить о другом: Гидеон никогда не был так красив, как сегодня. Он вновь вернулся к образу моряка: на нем были черные джинсы, облегающие красивые, мускулистые бедра, и темно-синий свитер, который ему невероятно шел. Глядя на него, девушка мысленно застонала.
– Миссис Кент, я сегодня же пошлю плед в химчистку.
– Не нужно, отдайте его этому чудовищу, раз уж он ему настолько приглянулся.
– Но тогда он сразу перестанет его интересовать. Скучно спать на пледе, на котором тебе разрешено спать.
«На котором? Или с которым?» – горько подумала Эмма.
В комнату вошла медсестра:
– Простите, что прерываю вас, но миссис Кент пора делать укол.
Взгляд девушки скользнул по комнате и остановился на Гидеоне, который, заметив его, улыбнулся в ответ. Эмма почувствовала неожиданно болезненный укол ревности.
«Прекрати немедленно, – попыталась успокоить себя девушка. – У тебя нет никаких прав на него».
– Может, вы хотите подождать? – медоточивым голосом продолжила девушка. – Уверяю вас, это не займет много времени.
Но Эмма не собиралась отказываться от своего шанса сбежать. Она взяла букет с прикроватной тумбочки и повернулась к миссис Кент:
– Как и договаривались, я отнесу этот букет медсестрам. – А потом она проскользнет в лифт и подождет где-нибудь, пока Гидеон уйдет.
О нет. За десять шагов от лифта девушка услышала голос Гидеона:
– Эмма, подожди! – Ей ужасно захотелось притвориться, что она ничего не услышала, но она понимала, что это не сработает, и остановилась. – Мария решила раздать цветы медсестрам? – спросил Гидеон, подходя к ней.
– И пациентам тоже.
– Хорошая идея. Твоя?
Эмме было неприятно признавать, насколько ей польстил этот комплимент.
– Только не раздавай все цветы, которые доставят, ладно?
Она удивленно посмотрела на него, а потом поняла, что он имеет в виду:
– Твои розы?
– Я рад, что ты их получила. Сначала я собирался послать их к тебе домой, но не хотел, чтобы букет весь день простоял на твоем пороге.
– Они очень красивые.
– Не такие красивые, как ты.
Эмма почувствовала, как тает под его теплым взглядом.
– Тебе не нужно было это делать.
– Посылать цветы? Но я этого хотел.
– И комплиментов тоже не нужно. Прошлая ночь закончилась, и я ничего не жду от тебя.
Гидеон несколько минут молчал.
– А большинство женщин ждали бы.
– Просто я всегда стараюсь реально смотреть на вещи.
– Мне кажется, у тебя создалось неверное впечатление. Я просто хочу продемонстрировать свое восхищение.
Эмма опустила взгляд, не зная, что сказать. Но следующий вопрос Гидеона стал для девушки еще большей неожиданностью:
– Что ты делаешь сегодня вечером?
– Вечером?
– Да, обычно он наступает, когда заканчивается день. Я хотел предложить тебе поужинать у меня на лодке.
– Тебе не нужно этого делать.
– Позволь мне решать.
К счастью, они подошли к стойке медсестер – Эмме нужна была передышка, вопрос Гидеона дал ей надежду, которую она не желала испытывать. Он зовет ее к себе лишь из-за чувства вины, просто извиняясь за прошлую ночь.
– Прости, мне нужно договориться насчет цветов.
– Но ты так и не ответила на мое приглашение. – Мужчина склонился к ней. Для наблюдающих за ними медсестер это выглядело так, словно он просто хотел поговорить с ней более конфиденциально. Но сейчас Гидеон говорил тем же потрясающе сексуальным, низким голосом, который девушка слышала до этого от него всего один раз – в своей постели. – Ты же знаешь, что хочешь этого.
Господи, ну конечно, она хотела, хотела еще раз почувствовать его руки и губы на своей коже, услышать его голос, шепчущий ей на ухо ласковые слова! Но ведь это вернет ее в объятия мужчины, про которого она должна как можно быстрее забыть. У этих отношений не было ни будущего, ни смысла.
Руки Гидеона легли ей на плечи.
– Я жду.
Девушка судорожно вздохнула:
– Во сколько?
Совершает ли она ошибку? Возможно, но эта мысль не помешала Эмме оказаться на пристани в Бостонском порту. Дверь в каюту парусника была открыта, и оттуда доносились ароматы итальянской кухни. Гидеон велел одеться потеплее, и Эмма послушалась: на ней были джинсы и вязаный свитер вишневого цвета, но, несмотря на это, все ее тело сотрясала дрожь. «Что же ты делаешь?» – продолжала она спрашивать себя. Еще одна ночь вместе сделает неизбежное расставание еще более невыносимым.
Внезапно передумав, она повернулась, чтобы уйти, но ее остановил голос Гидеона, неожиданно вышедшего на палубу:
– Мне показалось, что я слышал шаги. Заходи скорее.
И Эмма поняла, что просто не может сказать «нет». На негнущихся ногах она последовала за ним.
Каюта изменилась с тех пор, как она была здесь последний раз. Свет ламп был приглушен, теперь он больше напоминал огонь свечей, стол был накрыт для двоих, в центре его стояла в вазе одинокая алая роза, рядом с двумя хрустальными бокалами на длинных тонких ножках ждала своего часа бутылка вина. Это напомнило ей их ночную прогулку по Нью-Йорку. И Гидеон был так же прекрасен, как тогда. Он побрился, сменил свитер на белую рубашку, подчеркивающую его широкие плечи и черную смоль кудрей. И его глаза, когда он смотрел на нее, горели огнем желания, которое тут же разожгло ответный пожар в сердце девушки.