– У Джеронимо.
– Верно, – кивнул Мастерсон, – я помню, как сдал оружие. – Тут он нахмурился. – Однако трость-то я при себе оставил.
– Она там же, где и лошадь.
– Хорошо, и где лошадь? Возле отеля?
– Тоже у Джеронимо.
– Не хочешь же ты сказать, что я вернулся в город на своих двоих!
– Нет, – покачал головой Холидей, – не на своих двоих, Бэт.
В этот момент в салун вошел Уайетт Эрп.
– Мне тут доложили, что кое-кто напился до беспамятства, – с улыбкой произнес он, – и в чем мать родила пошел гулять по улице.
– Все вопросы – к нему, – Мастерсон ткнул большим пальцем в сторону Холидея. – Я ни черта не помню.
– Слушаю, – с улыбкой обернулся к Холидею Эрп.
– Джеронимо заколдовал Бэта.
– Как именно?
– Мы уже хотели покинуть лагерь апачей, выяснив предварительно, что те не нападали на Эдисона – Джеронимо клянется в этом, – однако нас задержали его молодцы. Одного Бэт укокошил.
– Прямо в лагере? – нахмурился Эрп.
– Выбора не оставалось, – ответил Холидей и, помолчав немного, сказал: – Джеронимо знает английский лучше, чем мы думаем.
– В каком смысле?
– Он понял, что означает прозвище Бэта, – пояснил Холидей. – В наказание за убийство Джеронимо заколдовал его: каждую ночь от заката до рассвета Бэт будет превращаться во всамделешнюю летучую мышь.
– Да ты врешь! – возмутился Мастерсон.
– Я сам все видел, – осадил его Холидей, – и могу доказать. Такой здоровенной мыши я в жизни не видывал: размах крыльев футов шесть или семь. Обратившись, ты и потерял одежду, затем полетел в сторону города. Думаю, даже в обличие мыши ты сохраняешь в себе что-то от человека, и твоя человеческая часть подсказала, куда лететь. Не знаю, где и даже как ты приземлился, нашли тебя уже на рассвете. К тому времени ты снова обернулся собой… разве что остался гол.
– И ты поверишь в эти сказки, Уайетт? – негодующе спросил у маршала Мастерсон.
– Док еще ни разу не соврал мне, – пожал плечами Эрп, – и если уж индейские шаманы умудряются сдерживать белых к востоку от Миссисипи, то почему бы самому могущественному из них не превратить человека в летучую мышь? Знаешь, – обернувшись к дверям, произнес он, – когда я подходил к салуну, один фермер пожаловался, будто что-то задрало у него корову… Волков у нас тут много лет как не водится, да и койот на такое неспособен.
– Бэт говорит, что не голоден, – припомнил Холидей, – и, кстати, ковбой утверждает, что корову обескровили. Не знаю, как выглядят вампиры, но помню, чем они питаются.
– Что за бред! – прорычал Мастерсон.
– Это легко проверить, – предложил Эрп. – Нед Бантлайн как раз оснастил нашу тюрьму решетками из сверхпрочной латуни. Запрем тебя в камере часа за два перед закатом, и если ты останешься собой после захода солнца – отпустим сразу и на месте. Если же нет, то утром освободим, однако станем запирать тебя в клетке всякую ночь, пока не придумаем, как быть. Если ты в обличие вампира проголодаешься, а поблизости не окажется годной скотины, ты можешь наброситься на человека. Тебя придется убить.
– В жизни так не бывает, – пробормотал Мастерсон. – Нализался я, и точка.
Холидей достал из кармана сюртука платок и протянул его Мастерсону.
– Это еще зачем?
– Я подумал, ты захочешь утереть кровь с подбородка, – ответил дантист.
8
– Ты ему веришь? – спросил Эрп.
Они с Холидеем так и сидели в задней комнате в «Ориентале», уминая состряпанные барменом сэндвичи.
– Джеронимо обманывать нас прока нет, Уайетт, – ответил Холидей. – Этот старый дьявол мог посмотреть нам прямо в глаза и сказать: «Да, это я приказал своим людям напасть на Эдисона», – и что бы мы тогда сделали?
– Римский Нос? – вслух подумал Эрп и тут же покачал головой. – Нет, он, черт его задери, слишком далеко отсюда.
– Я бы не спешил списывать его со счетов, – предупредил Холидей.
– Тебе что-то известно?
– Нет, но речь идет о человеке, который не дает Соединенным Штатам перейти Миссисипи, который может спалить город за сотни миль от своего становища… Так почему бы не он, не Римский Нос? Он вроде как самый сильный из шаманов.
– С этой стороны я на вопрос не смотрел, – хмуро согласился Эрп. – И потом, Римскому Носу необязательно было посылать на преступление соплеменника. Он мог сговориться с белым или местным мексиканцем.
– Всякое возможно, – признал Холидей. – Ты не замечал, что после покушения на Эдисона чьи-то дела вдруг резко пошли в гору?
Эрп немного подумал, глядя в пустоту.
– В паре миль от города есть несколько ранчо. Они снабжают нас говядиной, а кое-кто – конями. Так вот, последние могут быть очень недовольны успехом «Бант лайн». Думаю, это зацепка.
– Тогда почему стреляли в Эдисона, а не в Бантлайна?
– Нед изобрел легкую пуленепробиваемую латунь, которой без электричества Тома грош цена. Если убить Неда, кто-нибудь другой займет его место, заново придумает чудо-латунь или железо, но убей Тома – и самоходные экипажи не сдвинутся с места.
– Значит, никто из коневодов не прольет и слезинки, если Эдисон умрет, – заключил Холидей. – Следующим делом надо будет выяснить, у кого из них дела идут лучше, чем следует.
– Что ж, начало расследованию положено, – сказал Эрп.
– Кое-кто не станет говорить с законником, – напомнил Холидей, откладывая в сторону недоеденный бутерброд. – Так что пока я здесь, порасспрашиваю людей.
– Только без стрельбы, Док, – предупредил его Эрп.
– Пристрелить человека – это слишком быстро, – улыбнулся Холидей. – Лучше я тех, кто отпирается, буду сажать в зубоврачебное кресло и работать с ними не спеша.
– Напомни не обращаться к тебе с больным зубом.
Холидей хохотнул и уже хотел выйти из комнаты, но в дверях остановился.
– Уайетт? – обернулся он.
– Да, в чем дело?
– Где Бэт?
– Пошел покупать себе новые шмотки, – ответил Эрп. – Потом, наверное, вернется в отель.
– На твоем месте я бы надолго не упускал его из виду. Он же не верит, что после заката станет вампиром, а тебе тут не нужна кровожадная летучая мышь весом сто семьдесят фунтов.
– Я велел Бэту явиться в тюрьму за полчаса до заката, – сказал Эрп. – Сам запру его в камере и посмотрю: работает ли заклятие.
– Я же сказал – оно действует.
– Подействовало один раз, в лагере Джеронимо. Посмотрим, сработает ли здесь, в Тумстоуне.
– Если верить Джеронимо, оно сработает где угодно, пока жив сам Бэт.
– Ну, раз так, устроим его в камере поудобнее и станем искать способ снять заклятие.
– Там, где удобно человеку, не обязательно будет удобно летучей мыши, одолеваемой жаждой крови, – предупредил Холидей. – Если решетки Бантлайна не сдержат Бэта, будь готов пристрелить его – пока не погиб кто-то из горожан.
– Не перегибай палку, Док, – успокоил его Эрп. – Даже если Бэт раз обратился вампиром – хотя я в это не верю, – то необязательно обратится им снова.
– Может, и так, – глухо проговорил Холидей. – Посмотрим, что ты завтра скажешь.
9
За следующие несколько часов Холидей обошел с полдюжины салунов, безуспешно пытаясь выяснить, кому есть выгода от смерти Эдисона. Наконец он решил вернуться в «Ориентал» и срезал через переулок между Второй и Третьей улицами.
На полпути дорогу ему преградила змея футов пятнадцати в длину: угольно-черная, с рубиново-красными глазами, она смотрела прямо на Холидея. Он опустил ладонь на рукоять револьвера в кобуре и произнес:
– Нечего на меня так пялиться. Вот возьму и прострелю тебе башку.
– Знаешь, кто я? – прошипела змея.
– Нет, – признался Холидей. – Зато знаю, кем ты не являешься, и кто тебя подослал.
Змея собралась кольцами и обернулась воином апачей.
– Гоятлай велел передать тебе кое-что, белоглазый[5], – сказал он.
– У меня глаза налиты кровью, – ответил Холидей. – Они уже несколько лет как не белые.
– Все вы белоглазые.
– Ладно, все так все. Что тебе велено передать?
– Гоятлай говорит, что ты человек чести, раз не попытался застрелить ни его самого, ни его воинов, когда он навещал прoклятого человека-мышь. Гоятлай вернул ваше оружие и одежду человека-мыши.
– Где наши вещи?
– В повозке без лошадей.
– Поблагодари за меня Джеронимо. Я заберу пожитки, как только узнаю, зачем ты пришел, – он пристально смотрел на краснокожего. – Говорить, где наши вещи, было необязательно. Любой, кто станет разгружать повозку, увидит трость и револьверы Бэта и сразу поймет, чьи они.
Посланник улыбнулся.
– Гоятлай предупреждал, что ты так и скажешь.
– Тогда к делу, – поторопил его Холидей. – Зачем искал меня?
Позади внезапно раздался визгливый смех, и Холидей обернулся: из каркасного дома показались две девицы из местного салуна и ступили в переулок, направляясь куда-то по своим делам. Холидей снова взглянул перед собой, но воина как не бывало – вместо него шелудивый пес обнюхивал кучу мусора.
Девицы, не переставая щебетать и хихикать, прошли мимо. Холидей, уступив дорогу, коснулся полей шляпы. Когда девицы наконец свернули за угол вправо, пес обернулся индейцем.
– Пронесло, – сказал Холидей. – А если бы тебя заметили? Что бы ты делал?
– Я? – переспросил воин. – Ничего.
– Ладно, позволь сказать иначе: что бы сделал Джеронимо?
– Спроси у него самого, – был ответ. – Пожелай он убить свидетеля, то застрелил бы его твоими руками, а ты остался бы объясняться с Уайеттом Эрпом. Гоятлай не лишен чувства юмора.
– Обхохочешься, – произнес Холидей.
– Не одобряешь?
– Одобрять, не одобрять – не для меня, – ответил Холидей. – Давай, что ли, вернемся к делу. Зачем ты меня искал?
– У вас с Гоятлаем общие цели.
– Правда?
– Ты хочешь выяснить, кто стрелял в вашего Эдисона. Он хочет уничтожить этих людей, ибо в их преступлениях винят нас.
– Да, интересы, можно сказать, общие, – согласился Холидей, доставая и закуривая тонкую сигару. Предложил угоститься индейцу, однако тот отказался. Холидей пару раз затянулся, не вдыхая дыма, и закашлялся. – Итак?
– Гоятлай говорит, что некогда в окрестностях города процветало одно дело: коней крали в Мексике и продавали здесь. Теперь оно захирело – благодаря Эдисону.
– Если об этом известно Джеронимо, то должно быть известно и Эрпам, – заметил Холидей. – Отчего они не арестовали конокрадов?
– Коней крали в Мексике, там у законников власти нет.
– Резонно. Кто проворачивал самые крупные сделки?
Последние слова Холидей произнес в пустоту. Обернувшись, он увидел, как в переулок входит изрядно пьяный горожанин.
– Брось, – сказал Холидей. – Этот, когда надерется, видит змей и индейцев повсюду.
Пьяница меж тем плюхнулся на землю футах в двадцати от Холидея и затянул песню.
– Я не могу тут весь день торчать, – пожаловался Холидей. – Где ты, черт подери?
– Да тут я, тут, – ответил пьяница. – Присядь, споем.
Холидей прождал с минуту и, когда индеец не объявился ни в человеческом, ни в зверином обличье, сообщил, что, дескать, всегда готов к продолжению разговора в любом другом удобном месте, и пошел дальше по переулку, выбрался на Третью улицу.
– Ты что-то рано, – произнес знакомый голос. – Еще даже не полдень.
– Привет, Морг, – ответил Холидей. – У меня к тебе просьба.
– Сколько тебе нужно? – спросил Морган Эрп.
– Моя просьба другого характера.
– Хорошо, я все равно на мели. Спрашивай.
– Кто самый матерый конокрад в округе?
– Семейка Клэнтонов, – ответил Морган. – Старик Клэнтон и его сынки: Айк, Фин и Билли.
– Где они обретаются?
– Милях в двух к юго-западу от города. А что?
– Думаю навестить их и выразить свое почтение.
– Я с тобой.
Холидей покачал головой.
– Свое почтение я лучше выражу подальше от глаз закона.
10
Первую остановку Холидей сделал у дома-мастерской Томаса Эдисона. Постучал в дверь и подождал, пока Эдисон откроет. Наконец изобретатель отоврался от работы и вышел на порог.
– Привет, Док, – сказал он, приглашая Холидея войти. – Чем могу помочь?
– С чего бы начать… Во-первых, важно это или нет, но за покушением, стоившем вам руки, стоит не Джеронимо.
– Если так подумать, то покушение стало самым лучшим событием в моей жизни, – философски изрек Эдисон, сгибая и разгибая металлическую руку. – Поразительно, на что она способна. Нед помог сработать ее так, что вот эта фаланга, например, – он оттопырил напоминающий указательный палец отросток клешни, – работает как электрическое сверло.
– Здорово пригодится, наверное, если придется вскрывать сейфы, – отметил Холидей.
Эдисон хохотнул.
– Меня спонсирует правительство Соединенных Штатов. В деньгах я не нуждаюсь.
– Надо вам как-нибудь попытать счастья в «Ориентале».
Эдисон снова хохотнул.
– Мне хватает ума не играть в азартные игры.
– Это возвращает нас к цели моего визита, – сказал Холидей. – Вам хватит сообразительности, чтобы снабдить меня какой-нибудь электрической волшебной защитой, когда я отправлюсь к Клэнтонам?
– Клэнтоны? Кто это?
– Конокрады. У них ранчо в паре миль от города.
– А броня вам зачем? – спросил Эдисон.
– Есть все основания полагать, что за покушением стоят именно они, – ответил Холидей. – И потом, я в меньшинстве.
– Вы собираетесь противостоять им в одиночку?
– Всякое может случиться. Клэнтоны – главные подозреваемые.
– Думаю, вашу просьбу скорее удовлетворит Нед, – сказал Эдисон и проводил Холидея в кабинет, где нажал кнопку вызова.
– Замечательная штука – это ваше электричество, – заметил Холидей.
– Когда-нибудь оно осветит весь мир, – мечтательно произнес Эдисон.
– Так или иначе.
В кабинет вошел Бантлайн.
– Привет, Док, – поздоровался он. – Полагаю, меня из-за вас вызвали?
– Док собирается на ранчо Клэнтонов… – начал было Эдисон.
– К этим выродкам? – нахмурившись, перебил его механик. – Осторожнее, Док. С ними опасно связываться.
– Кто знает, – произнес Эдисон. – Я обещал Доку, что ты немного уровняешь шансы.
Бантлайн присмотрелся к тощей фигуре Холидея и кивнул.
– Идемте, Док. Посмотрим, что можно подобрать.
По тоннелю между двумя постройками он вывел Холидея из мастерской Эдисона к себе в дом, и дантист первый раз увидел мастерскую Бантлайна: всюду горели электрические огни, которые отражались в латунных изделиях всех форм и размеров, да так ярко, что резало глаз. Тут были револьверы, винтовки, охотничьи ножи, броня, тюремные решетки, ворота, двери и механические устройства, о назначении которых оставалось только гадать. Имелись и кипы испещренных пометками чертежей дилижансов и зданий всякого рода, где только могла пригодиться сверхпрочная латунь.
– А там что? – спросил Холидей, указав на латунную дверь.
– Там я работаю с латунью, – ответил Бантлайн. – Туда никому больше нельзя, даже Тому, – он мельком улыбнулся. – Сам не знаю почему. Том мог бы намного улучшить технологию производства, но она – моя… И раз уж мы не в Соединенных Штатах, я не могу запатентовать ее, вот и делаю все, что в моих силах: работаю скрытно.
– Когда все закончится, может, сработаете мне новые зубоврачебные инструменты? Будет славно, если они перестанут ломаться и их не придется больше менять, – Холидей сильно поморщился. – Если, конечно, кашель уймется, и я смогу вернуться к практике.
– Почту за честь, Док, – ответил Бантлайн. – Черт возьми, Том – не врач, но он гений. Вдруг сумеет найти способ победить чахотку?
– Избавить от нее может лишь то, – ответил Холидей, – что ждет в конце пути каждого из нас, – он осмотрел лабораторию. – Ну, так что вы можете мне предложить?
– Во-первых, – сказал Бантлайн, показывая сияющую металлическую кирасу, – вот эту легкую нательную броню. Голову не защитит, но можете быть спокойны: никакая пуля не пробьет торс, от плеч до пояса.