Минут через пятнадцать она со всей очевидностью поняла, что ей совершенно не в чем идти на свидание. Те вещи, которые хоть в чем-то отвечали требованиям современной моды, оказались сугубо летними. Например, отличный черный с голубыми вставками топ или черная с крупным абстрактным рисунком футболка, которую привез ей в подарок из Франции мамин брат. Наконец, скрепя сердце Черепашка остановила свой выбор на сером, грубой вязки свитере и новых черных джинсах, которые она покупала в дорогом бутике, отвалив за них чуть ли не половину последней зарплаты. Но ведь, покупая джинсы по такой безумной цене, она не знала, что эта зарплата окажется последней. Черные, украшенные множеством заплат и заклепок джинсы очень подходили к ее ботинкам «Доктор Мартинс», которые Черепашка с удовольствием носила уже второй сезон.
Вообще-то она очень спокойно, если не сказать безразлично, относилась к шмоткам, покупая ту или иную вещь лишь потому, что статус телеведущей молодежной программы, посвященной рок-музыке, просто обязывал во всем следовать определенному стилю. Если бы ей, скажем, взбрело в голову прийти однажды в розовой пушистой кофточке со стразами и с умным лицом рассуждать о тенденциях русского рока, редакцию программы тут же забомбили бы гневными звонками зрители. Одетой «не в стиле» ведущей никто бы просто-напросто не поверил. Ну а поскольку на телевидении Черепашка проработала без малого два года, то успела за это время привыкнуть к рокерскому стилю. Теперь в широких не по размеру балахонах, кожаных куртках и штанах с тяжелыми клепаными ремнями Черепашка чувствовала себя очень даже комфортно, как рыба в воде.
Но сейчас, с ужасом взирая на изобилие кожи, металла, мрачные тона своих нарядов, Люся со злостью думала: «Сжечь это все к чертовой матери и накупить платьев и юбок с оборками и рюшечками, чтобы не вспоминать даже о былых рокерских временах!»
Конечно, это были только эмоции. Никогда в жизни Люся не вышла бы на улицу в леопардовой шубке, сапогах на шпильках, с маленькой дамской сумочкой в руках. Огромный, почти альпинистский рюкзак, удобные джинсы, широкая куртка и любимые шузы на толстой ребристой подошве – теперь она обречена придерживаться некогда выбранного стиля хотя бы потому, что привыкла к нему, что он стал для нее органичным и Черепашка давно уже чувствует его «своим».
10
К центральному входу Дворца молодежи они пришли одновременно, секунда в секунду. Черепашка еще издали увидела спешащего с букетом цветов Клима, а он разглядел в толпе ее хрупкую, легкую и быструю фигурку.
– Вот… – Клим, смущенно улыбаясь, протянул Черепашке шикарный, в блестящей упаковке с огромным золотым бантом букет. – Я же не знаю, какие ты цветы любишь, и купил лилии… Они красивые и пахнут…
– Спасибо, – сказала Люся и покраснела, принимая букет. – Ты угадал. Это мои любимые цветы. Только вот шелестяшки эти и бантики я не очень…
– Как скажешь, – еще шире улыбнулся Клим и, прежде чем Черепашка успела что-либо сообразить, одним резким движением сорвал с букета упаковку. – Держи. Теперь нормально?
– Да оно и так было нормально, – еще больше засмущалась Люся. – А теперь они могут замерзнуть.
К вечеру заметно похолодало, и даже трудно было поверить в то, что днем Черепашка шла из школы в расстегнутой нараспашку куртке.
– Не замерзнут, – заявил Клим. – Мы сейчас пойдем куда-нибудь в тепло, а потом я их в свой свитер укутаю.
Люся не возражала. Ей было все равно куда идти, лишь бы вдвоем, лишь бы чувствовать, что Клим здесь, рядом с ней.
Они зашли в небольшое кафе, которое находилось прямо в здании дворца, с торца. Судя по интерьеру, цены здесь были высокими. Кабинки, отделенные друг от друга полукруглыми перегородками из темного дерева, над каждым столиком внутри кабинки висели абажуры в форме тарелки, сделанные из лозы, скатерти из темно-синего сукна, стены обиты бархатом под цвет скатертей, пол устлан мягким ковровым покрытием, тоже синим, только чуть светлей и ярче, чем стены. Наблюдая за тем, с какой непринужденной уверенностью Клим выбирает кабинку, Черепашка подумала, что он, возможно, не представляет себе, какие тут цены, поэтому, украдкой потянув его за рукав, простодушно предложила:
– Может, в другое кафе пойдем? Мне кажется, тут все очень дорого.
– Все в порядке, – улыбнулся Клим, приглашая Люсю сесть за столик. – Я, между прочим, работаю.
– Правда? – не скрывала своего удивления Черепашка. – Но ведь, насколько я поняла, ты еще не закончил школу.
– Ну и что? – пожал плечами Клим. – А в свободное от учебы время я занимаюсь художественным оформлением Интернет-сайтов.
– Здорово! – Черепашка и впрямь была приятно удивлена. – И тебе нравится этим заниматься?
– Да, – просто ответил Клим.
Как раз в эту секунду к их столику подошла официантка, одетая в строгий темно-синий костюм – узкую юбку чуть ниже колена и пиджак, по покрою напоминающий мужской.
– Тебе вино или, может, шампанского? – поинтересовался у Черепашки Клим, и когда Люся, выбрав красное сухое вино, погрузилась в изучение меню, он обратился к официантке с просьбой поставить цветы в воду.
– Конечно, – улыбнулась девушка, обнажая белые ровные зубы. – А вазу на столик к вам поставить или…
– На столик, – опередила Клима Черепашка и, когда официантка, забрав лилии, удалилась, зашипела, придвинувшись к Климу: – Тут самый дешевый салат триста рублей стоит… Может, уйдем, пока не поздно? Или тогда давай пополам платить!
– Люсь, – Клим бросил на Черепашку умоляющий взгляд, – ты ставишь меня в неловкое положение. Если немедленно ты не выберешь себе закуски, горячее и десерт, то я сделаю это за тебя.
– Договорились, – с облегчением вздохнула Черепашка и отложила свое меню в сторону. – Только я ничего не буду, ладно? Я вообще, если честно, не голодная.
На это Клим только неопределенно хмыкнул.
– Вот, пожалуйста, очень красивые цветы. – Официантка, которую, судя по прикрепленному к лацкану пиджака бейсику, звали Вероникой, поставила на стол вазу. – Вы готовы сделать заказ или я подойду позже?
– Мы уже выбрали, – сказал Клим и, глядя то в меню, то на Веронику, начал перечислять: – «Жюльена» две порции, баранина в соусе «Анабель» – тоже две порции…
– Я баранину не буду, – запротестовала Черепашка. – Мне только жульен и сок, пожалуйста. А молодой человек пусть заказывает себе что хочет.
– Ну хотя бы штрудель яблочный на десерт давай закажем? – взмолился Клим. – Я с утра, если честно, ничего не ел.
– Хорошо. Только мне больше точно ничего не надо, – решительно заявила Черепашка, а когда официантка, приняв заказ, уплыла, исподлобья взглянула на Клима и проговорила:
– Сказал бы сразу, что голодный, могли бы ко мне пойти. У меня суп фасолевый есть, рыба жареная…
– В следующий раз мы так и поступим, – улыбнулся Клим.
Черепашке нравились уверенные в себе люди, но самоуверенных болванов, озабоченных лишь тем, чтобы выглядеть в глазах окружающих круче, чем они есть, она на дух не переносила. И сейчас в ее душу начинали заползать страшные подозрения: а вдруг Клим именно такой и есть – самоуверенный болван? Что, если он нарочно выбрал это дорогое кафе, чтобы пустить пыль в глаза, «понтов набросать», если выражаться на современном сленге?
– Наверное, думаешь, что я выделываюсь перед тобой? – словно прочитал ее мысли Клим. – Думаешь, крутого из себя строю?
– Ерунда, – нервно дернула плечом Черепашка.
– Я же вижу, – стоял на своем Клим. – Только если ты так обо мне подумала, то зря. Я в самом деле ужасно голоден, позавтракать перед школой не успел, а после уроков сразу в одну контору поехал, к заказчикам. Получил гонорар, ну вот и решил не то чтобы шикануть, а просто посидеть нормально. Или ты видишь в этом что-то противоестественное? Ну, если тебе так уж тут не нравится, давай уйдем, только вначале все равно придется заказ оплатить.
– Ну ты как скажешь! – возмутилась Черепашка. Теперь ей стало стыдно за свои недавние подозрения. – Раз уж заказали, съедим.
– Вот и договорились, – устало, как показалось Люсе, улыбнулся Клим.
Давно уже Черепашка не пробовала такой вкусной еды. В считанные мгновения управившись с «жюльеном», она не смогла отказаться от предложения Клима взять из его тарелки кусочек жареной баранины, а проглотив его, потянулась вилкой за вторым. Тогда Клим пододвинул тарелку к Люсе, и они стали есть из одной тарелки, благо порция была такой, что хватило бы и на троих. Яблочный штрудель тоже пошел на «ура», а вот для кофе ни у Черепашки, ни у Клима места не осталось. Поддавшись какому-то необъяснимому порыву, Люся предложила:
– Кофе у меня дома можем выпить, если хочешь. Я знаешь как вкусно его варю? По особому рецепту с добавлением какао. Тут недалеко, десять минут, если быстро идти.
– Спасибо, – не сразу ответил Клим. – Только давай в другой раз. Мне очень хочется побывать у тебя дома… и вообще, ты очень интересный человек, и мне с тобой легко… но сегодня я должен спешить…
– Ну хорошо, – не смогла скрыть разочарования Черепашка, – просто я думала…
– Спасибо, – повторил Клим. Чувствовалось, что ему и самому было неловко отказываться от Люсиного предложения. – Но сегодня я правда не могу, – твердо добавил он, посмотрев Черепашке прямо в глаза.
Быстро стянув с себя свитер, Клим вытащил из вазы букет.
– Держи, – протянул он его Черепашке. – Как думаешь, не замерзнут? – спросил он, укутывая свитером лилии.
– Не надо, – запротестовала было Люся. – Так тебе придется меня до дома провожать, а ведь ты спешишь… Я их под куртку спрячу.
– Нет, тогда ты сама замерзнешь, – возразил Клим. – Просто отдашь мне свитер при нашей следующей встрече. Например, завтра. Ты не против?
– Отдать свитер или встретиться с тобой? – попыталась пошутить Черепашка.
– Встретиться со мной завтра, – ответил Клим и посмотрел на Люсю так серьезно, что на мгновение ей стало не по себе.
– Ну хорошо, давай встретимся, – несколько нерешительно отозвалась она. – Во сколько и где?
– Я тебе позвоню, – ответил Клим, доставая из кармана кошелек, чтобы оплатить принесенный Вероникой счет.
Краем глаза Люся отметила, что Клим вложил в папку несколько пятисотрублевых купюр, причем сделано это было спокойно, без малейшей доли рисовки.
– Ты меня не проводишь? – спросила Черепашка, но тут же пожалела об этом, сообразив, что своим необдуманным вопросом только в очередной раз поставила Клима в неловкое положение, он же ясно и не далее как минуту назад дал ей понять, что спешит.
– Я могу посадить тебя на такси, но проводить никак не получится. Извини.
Он выглядел таким виноватым и растерянным, что Люся стала оправдываться:
– Это ты меня извини, Клим. Не надо было спрашивать. Ты же сказал, что спешишь куда-то… И такси мне никакого не нужно. Я же совсем рядом живу.
Галантно придерживая ее куртку за плечи, Клим молчал, ожидая, пока Люся оденется и застегнется. А она, словно нарочно решив потянуть время, никак не могла вставить конец молнии в замок.
– Разреши, – предложил свою помощь Клим. Люся развела в стороны руки, всем своим видом показывая, что она не против. Став на одно колено, он возился с ее замком, а она смотрела сверху вниз на его макушку, борясь с почти непреодолимым желанием провести рукой по его шелковистым темно-русым волосам.
11
– Ну и чего тебе не понравилось, я никак понять не могу! – возмущалась Лу.
Ее голос звучал настолько резко и громко, что Черепашка невольно отвела руку, в которой держала трубку, чуть в сторону.
– Словами этого не передать, – со вздохом ответила она.
– Тогда попробуй передать жестами, – шутливо посоветовала Лу. – Или нарисуй картину.
– Я тебе серьезно говорю, а ты… – обиженно заметила Черепашка. – Понимаешь, все это у меня на уровне каких-то тонких ощущений, его взгляда, интонаций голоса, чего-то такого, чему и название-то подобрать трудно.
– Не понимаю, – недовольно хмыкнула Лу. – Парень ей подарил шикарный букет, пригласил в дорогущее кафе, а она еще чем-то недовольна!
– Да не надо мне ни цветов его, ни кафе! – повысила голос Черепашка. – Разве в этом дело? Меня все время преследовало чувство, что Клим что-то не договаривает. Такое ощущение, что он постоянно о чем-то думает, как будто его что-то беспокоит.
– Так взяла бы и спросила напрямик, – запоздало посоветовала Лу. – «Клим, тебя что-то беспокоит?»
– Я так не могу, – грустно вздохнула Люся. – Чего я буду в душу к человеку лезть? Захочет, сам расскажет. Просто мне весь вечер не по себе как-то было…
– А я больше чем на сто процентов уверена, что ты все это придумала. Слишком уж ты чувствительная, а таким на свете нелегко приходится. Надо быть проще, подруга. Не забивай себе голову ерундой и не пытайся читать между строчек. До добра эта привычка не доведет. Клим пригласил тебя на свидание. Свидание прошло достойно, лучше не бывает. Вдобавок он уже и второе свидание тебе назначил. Так чего же тебе не хватает, милая?
– Открытости, – выпалила Черепашка. – Мне не хватает открытости в наших отношениях.
– Какая ты быстрая! – иронично протянула Лу. – Сколько дней вы знакомы? Один, два? С какой это стати он должен в первый же день душу перед тобой раскрывать?
– Да я не в этом смысле, – досадливо возразила Люся. Она сейчас злилась сама на себя. Злилась из-за того, что не может, не в состоянии просто найти нужных слов, чтобы передать подруге свои ощущение и тревогу. – Мне показалось, что Клим, когда говорил мне, что спешит, говорил это не просто так, а со скрытым значением. Понимаешь?
– Чушь какая-то! Человек просто-напросто спешил и сказал тебе об этом. Получается, что ты требуешь открытости, а сама же ее и не хочешь. Ведь он мог забить на свои дела, поплелся бы тебя провожать, кофе пить, а сам сидел бы и думал: «Вот черт! Там дела ждут, а я тут сижу!» Вместо этого тебе прямо и открыто было сказано, что человек спешит.
– Да не в этом дело! – вышла из себя Люся. – Как ты не понимаешь?! Дело не в том, что он сказал честно, что спешит, это как раз-таки хорошо…
– Что же в таком случае плохо? – допытывалась Лу.
– Да то, что он скрыл от меня, куда спешит, понимаешь? Мог бы, допустим, сказать, надо к контрольной еще подготовиться или что должен с кем-то встретиться…
– Ну ты даешь, подруга! – возмущенно выдохнула Лу. – С какой это стати он должен перед тобой отчитываться?
– Да не отчитываться! – Черепашка понимала, что запуталась, злилась от этого на себя еще больше, но остановиться уже не могла. – И дело даже не в том, что Клим не сказал мне, куда спешит… Просто, когда он говорил об этом, то я почувствовала что-то такое… как бы это сказать… Как будто он вдруг вспомнил о чем-то неприятном… не знаю даже… А может, Лу, ты и права, и мне не стоит заниматься ерундой, копаться, вспоминать его интонации и все такое…
– Да ты, похоже, втрескалась в этого Клима по уши, – голосом человека, неожиданно сделавшего важное открытие, протянула Лу.
– Прекрати! – отрезала Черепашка. – Ни в кого я не втрескалась! Просто Клим мне симпатичен, и этого я не скрываю, но говорить о чем-то большем, по крайней мере, глупо, учитывая, что мы знакомы, как ты сама заметила, два дня.
– А то я тебя не знаю, – и не думала принимать отговорки Лу. – Стала бы ты так каждое слово его мусолить, если бы он был тебе, как ты выражаешься, «просто симпатичен». Можешь кому угодно вешать лапшу на уши, только не мне.
– Ну конечно, ты же у нас такая проницательная, – съязвила Люся. – Знаешь, Лу, я еще сама в своих чувствах не разобралась.
Сказав это, Черепашка подумала, что невольно соврала лучшей подруге, потому что ей самой как день было ясно, что она в Клима влюблена. Но говорить об этом с Лу ей сейчас совсем не хотелось. Не хотелось делиться сокровенным даже с ней. Почему-то Люсе казалось, что если она скажет кому-то о своих чувствах, то этим самым может навредить своей еще неокрепшей любви. Кто-то бы, возможно, сказал, что Черепашка боялась сглазить, на самом же деле Люся охраняла хрупкую драгоценность – свою любовь, опасаясь, что от неосторожного прикосновения та может разбиться.