– Я согласен, согласен, согласен… – шумели вокруг.
– А ты почему молчишь, мальчик? – вопросил Главный. – Тебе что голова не нужна. Если так…
Карл вскочил и, потеряв равновесие, упал. Машина неслась на полной скорости. Он и не думал, что микроавтобус способен развивать такую скорость.
– Репетируешь? – спросил Главный, будучи по совместительству водителем клоунской труппы.
– Нет, а что уже… – растерянно спросил мальчик, потирая глаза спросонья.
– Мы подъезжаем к городу, – объявил водитель, будучи по совместительству еще и гидом по незнакомой местности, – если верить карте, то сейчас будет заправка, самой большой в стране магазин ловушек для домашних грызунов, и через сто метров въезд в сам город. Поэтому повторить не помешает.
Но не прошло и минуты, как показалась заправка, за ней огромный магазин со знаком мыши, попавшей в мышеловку, около него масса людей с кошками и разве можно было в этот момент что-то еще делать, кроме того, чтобы смотреть в окно и любоваться новым неизведанным городом. Карл смотрел на зеленые столбы с загадочными орнаментами и думал о том, что если этот город окажется тем самым, то тут же напишет письмо домой.
Машина остановилась около большого концертного зала с колонами. На скамейках расположились спортсмены в красных костюмах с эмблемой белой луны, поедающей звезды. В двух метрах на палисаднике они выстроили пирамиду из тел, которая распадалась на глазах и превращалась в большой шар, уменьшающийся на глазах, вырастающий снова до неба.
– На этот зал у меня давно слюна течет, – загадочно сказал Два метра, – открывая водительскую дверцу, запуская ногу на улицу. – Пожелайте мне удачи, ребята. Хотя разве нам кто-нибудь отказывал?
– Нет, – ответил Весельчак.
– Не мелочись, – сказал Ворчун.
– Не забудь рассказать про наш номер, – крикнул Идейный. – Только ничего не перепутай.
– Какие мы счастливые, – прошептал Завистник.
Гид, по совместительству и администратор веселого кордебалета, пошел договариваться с главным в этом зале. Спортсмены выстроили пирамиду, превышающую высоту здания в полтора раза. У Нама возникло желание устроить щекотальный синдром нижнему слою, чтобы пирамида быстрее претерпела метаморфозу. В этом было что-то клоунское (о чем говорил Весельчак).
– Ну, теперь-то мы можем повторить? – спросил Ворчун. – Сейчас Босс придет, скажет, что через час выступление, а у нашего номера ни начала, ни конца. Тем более репетировать негде – весь двор облепили какие-то спортсмены.
Пирамида разделилась на ломтики, как колбаса, покружились по периметру местности и снова взлетели вверх.
– Значит, ты все запомнил? – серьезно спросил Идейный. – Ты стоишь на дороге. Уже час как ловишь машину. Погода замечательная. Ты дышишь воздухом. Я думаю показывать тебе, как правильно дышать, не стоит.
Мальчик пожал плечами. Они вышли на небольшую площадку, непроглядную ни для спортсменов, ни открытую для окон. Мистер Нам встал в выжидательную позицию.
– Авто и водитель, – скомандовал Мистер Мозг, и двое Смешливый и Завистник встали напротив.
– Все точно. А ты… – указал он на Ворчуна.
– А я в салоне.
– Да, только салон не испортьте, – предусмотрительно сказал Смешливый.
– Итак, – продолжил Идейный, – ты стоишь и ждешь. Но нельзя забывать, что ты клоун и ждать машину превращается в настоящее шоу. Тут одними подсматриваниями на часы не обойдешься. А, например, вспоминаешь, что у тебя есть в кармане конфета, но так как было жарко, а ты про нее забыл, то ты вытаскиваешь вместо конфеты что-то похожее на жвачку.
Мальчик сделал недовольную физиономию, вытер лоб, показывая, что довольно долго ждет, полез в карман, что-то нашел, довольно улыбнувшись при этом, только хотел вытащить руку, но не смог этого сделать. Она как будто прилипла. Он попробовал еще. Но попытка не увенчалась успехом. Тогда он попытался помочь другой рукой, и наконец, после долгого мучения, он ее вытащил, медленно потянул, подняв одну руку вверх, другой желая оборвать эту цепь, но снова прилип.
– Нет, – воскликнул Идейный, взяв на себя бразды правления режиссера, – лучше ты решаешь залезть на дерево, чтобы посмотреть далеко ли машина. И когда ты будешь там, то видишь, что машина совсем близко, ты стараешься спуститься…
– Но на сцене не будет дерева, – ответил мальчик…
– Ты же артист, – серьезно сказал и.о.
В глазах Нама было «я конечно попробую, но ничего не обещаю». Он сделал вид, что карабкается на дерево, дважды упал и растерянно посмотрел на смотрящих. Завистник захлопал, Весельчак тоже был в восторге, только Ворчун, что и следует делать такого рода людям, ворчал:
– Не морочь голову парню. И, в конце концов, когда мы тронемся с места. Я в цирк опаздываю. Там сегодня пятеро клоунов выступают. Мне рассказывали, что они такие смешные…
Карл повторил все действия с жвачкой, дерево решил пропустить, но потянулся на цыпочках и упал от натуги.
– Итак, машина, – скомандовал Идейный.
Заработал мотор. Весельчак загудел, Завистник деловито включил счетчик, повернул ключ-ухо, повернувшись к клиенту-Ворчуну, и увидев его недовольное лицо, тут же надавил на газ, хлопнул по плечу и они покатили. Мальчик специально повернулся, чтобы сделать вид, что не видит машину, как Идейный хлопнул:
– Стоп, стоп. Это не смешно. Должно что-то происходить. Например, разговор между водителем и клиентом. Должен возникнуть конфликт. Отчего рулящий зазевался и не заметил стоящего парня…
– Я его ударил, – сказал Весельчак. – В ухо.
– За что? – возмутился Ворчун.
– За то, что ты плохо себя ведешь в моей машине. Я таксист и я имею право вас никуда не везти. Вы слишком много ворчите, а моя машина очень чувствительна к ворчливому воздуху.
– Что? – не стерпел «Клиент».
Через мгновение они сцепились, конечно. Ворчун оказался сильнее. Завистнику меньше всего понравилось их склока.
– А вы машину не спросили? – возмущенно спросил он. – Вот сейчас как скину.
Появился Главный. В тот самый момент, когда двое – водитель и клиент такси валялись на траве. И когда пирамида из спортсменов стала напоминать дугу, один конец которой прочно стоял на земле, а другой не доходил до земли примерно на метр.
– Ну что? – почти хором спросили все. У Босса было не слишком довольное лицо.
– Не получилось, – сказал он. – Говорит, что у нас плохая репутация.
– Что это значит? – удивился Весельчак.
– То, что мы неизвестны, – ответил Два метра. – Наше имя не блещет… про нас никто не знает. К ним договариваются за полгода. А мы приехали и хотим представление в этот же день. Надо мной посмеялись.
Посмеяться над клоуном – наверное, самое приятное, что может быть, однако Босс был как-то не очень рад.
– Мы готовились… – заголосил Идейный.
– У них запланированы гимнасты из Сингапура на ближайшую неделю, – печально сказал Главный. – Я просил их дать нам шанс.
Но шанса не было. Был незаконченный, но, по словам Идейного, очень успешный номер, были клоуны, жаждущие выступления с полным залом и мальчик, который верил, что у него появится возможность заработать на еду, ночлег и на билеты в другие города.
– Пожалуй, мы поедем, – решил Два метра. – Может быть, повезет в следующем городе.
– Но мы же готовились, – воскликнул мальчик. – И имя у меня есть.
– Зато у нас имени нет.
Карлу нужно было искать свое место, и он должен был отказаться от этого скитания. У них была своя цель, у него – своя. Хорошо, что они дали деньги на гостиницу. Поэтому они легко расстались – артисты испытывать судьбу в другом городе, а он оправдать свой побег из города, в котором есть класс, где его дразнили Карлсоном и на учебнике «алгебры» выводили «карлгебра».
18
Номер в гостинице «Комариный звон» достался самый дешевый. На чердаке. По сухой старой лестнице он поднялся туда и когда отворил, то его чуть не вывернуло. Паутины и отсутствие окна его не сильно заботили. Без ужина и завтрака – тоже можно было привыкнуть (наверняка найдется что-то). Но то, что помимо него, в комнате были и другие жильцы – невыносимо. Не люди, кошки или мухи. В комнатке были клопы. Карлу не понравилось и это, и то, что не обеспечили его пусть самым тонким, но одеялом. Было тонкое покрывало и слабо мерцающая лампочка. Стояла в графине вода, и лежали искусственные фрукты – яблоки, виноград, которые, конечно, можно было есть, но с плачевными последствиями. Вид на старую площадь, где до сих пор колесили велосипеды, бродили ночные люди – в поисках артистов для своего мешка, цирковой труппы или того, о чем Карл (без клоунов он переставал быть мистером Намом) не желал знать.
Нужно было подумать, что делать дальше. Пройдет ночь, наступит утро, и нужно будет решать. Вперед? Этот город не такой хороший, как он показался на первый взгляд. Но уже в конце первого часа стали появляться неприятные персонажи в виде артистов-импровизаторов с чудо-мешком, недовольных прохожих, не желающих надевать на себя свои же маски, делая вид, что они им не принадлежат. Этот город жаден, алчен, он отказал таким хорошим циркачам! Может быть, конечно, это их не первая неудача, и они что-то скрывают. Возможно, что и Ворчун уйдет из труппы и Завистник тоже, и только Весельчак и Два метра, правящий «Семью глотками улыбок» останутся и будут бороздить города как ни в чем не бывало.
Очень хотелось есть (он уже не помнил вкуса того маленького кусочка пиццы). Однако денег хватило только на постель, и уговаривать держателей гостиницы накормить его хотя бы хлебом он не мог решиться. Он вспомнил, как Ковбой без проблем мог достать и курицу, и колбасу, и свежий хлеб. От этого только закружилась голова.
– Что бы сделал на моем месте Волшебник? Сказал бы нечто такое, отчего у владельца куриной ножки появится желание отдать ему ее, даже если она и была единственный составляющим его ужина.
Он попытался уснуть, но сделать это было довольно трудно, когда у тебя в желудке зияет пустота, величиной с Каньон и после каждого вздоха, в нем отдается такое троекратное эхо, что снова мутит и появляются желтые расплывчатые пятна перед глазами.
– Так и вовсе не уснешь, – пробурчал он. – Нужно добыть еды.
Он подумал, как жаль, что у него нет возможности выйти на кухню в своем доме, пока родители спят, и выпотрошить холодильник на четверть и, разложив все по карманам (если не в трусах только), и закрыться в комнате и при лунном свете уплетать бутерброды с ветчиной и сыром, запивая молоком и на десерт – мороженое или кусочек трюфельного торта.
– От этих мыслей я, кажется, вдвойне ослаб, – подумал мальчик. – Нужно разбудить соседа, а может быть, мне повезет – он не спит, и поделиться со мной.
Он вышел из номера, спустился по старой скрипучей лестнице и увидел коридор и пару номеров по одной стороне, три – по другую. Чувство голода и слова Ковбоя, что он тоже Волшебник, подбодрили его. Он постучался в первую дверь. За ней было тихо, и он уже было подумал, что за ней никого нет. И только Карл собрался переключиться на другой объект с цифрой «6», как дверь приоткрылась, и показалось сморщенное лицо старой женщины.
– Быстро, – сказала она, схватила мальчика за руку и быстро заперла за собой дверь. Было, отчего вспотеть и закричать. Однако старуха зажала ему рот и резко спросила: – Принес? Только учти я заказывала самые, что ни на есть сырые. Один раз они мне хотели подсунуть жаренные, но я заметила. И им не поздоровилось.
– Нм.…ммм, – промычал мальчик, пытаясь возразить и вернуть свою былую свободу, но эта Сморщенная старушенция продолжала держать его в своих цепких руках и зажимать рот потной ладошкой, пахнущей сушенными травами.
– Я не буду платить, – громко сказала она, – если все окажется так, как я и предполагала.
На этих словах она разжала свои тиски и позволила мальчику свободу в действиях.
– Но у меня ничего нет, – ответил он.
– Поверь мне, я заметила это, – грубо сказала она, решительно потирая руки. – Ну и где?
– Что? – не понял мальчик.
– Где мои суши? – строго сказала старуха и ее морщинки заходили, как будто рисунок на щечках ожил и стал короткометражным мультфильмом.
– Я вас не понимаю, – вертел головой Карл. – Я зашел только для того, чтобы спросить вас о том, что…
– Господи, я заказывала суши, – закричала она и была готова расплакаться – точнее, она опустила голову, скрыв лицо, но когда его подняла, то у мультфильма на лице появилось продолжение, не уступающее первой части. – Я заказывала суши, а вместо этого, приходит мальчик. Он что как-то походит на сырую рыбу с рисом? Не походит.
Это напоминало… да не может быть. Этот город в каждом его уголке насквозь пропитан… ложью. Все хотят пиццу, но вместо этого приносят мешок, и этот мешок должен был пролежать целые сутки, чтобы Похититель смог произнести свою фразу. А для того, чтобы эта старуха увидела в мальчика сырую рыбу, ему нужно было существенно проголодаться. Эти два города были так близко, что Карлу казалось, что они неразличимы друг от друга.
– Но у меня нет суши, я пришел для того, чтобы попросить у вас немного еды. Понимаете, я совсем недавно в этом городе.
Какое-то время она молчала, как будто впитывала эту информацию, и мальчик надеялся, что она поняла, но все оказалось намного труднее.
– Ты из больницы, да? – неожиданно спросила она.
– Нет, я не из больницы, – продолжал оправдываться парень. – Я из номера наверху. Что на чердаке. Мне достался номер с клопами, без ужина и завтрака. Вот я и спустился к вам в надежде найти что-то съедобное.
Она завертела головой и его аргументы по поводу оставленного без крова и еды ее мало волновали. Он не был доставщиком суши, значит остается одно – он, по ее логике, должен быть из больницы.
– Запомни! – воскликнула Дама. – Мне плевать на врачей. Они мне запрещают есть. Да я могу есть все. У меня организм любую живность переработает.
У мальчика было дежа вю. Это с ним уже происходило. Совсем недавно, когда они репетировали с «Семью голосами», да и на сцене, когда она показался из мешка и Мистер Похититель ожидал увидеть пиццу. На этот раз мешка не было, хотя возникало ощущение, что этот город был одним мешком, из которого было трудно выбраться. То одно, то другое, то сошедшие с ума старухи.
– Я бы тебя выгнала, но ты с виду безобиден. Жаль, что ты не доставщик суши. Это было бы очень кстати. Гляди ж и тебе бы досталось немного. Только учти, я заказала две порции и только если у вас есть акция что при покупке двух порций, третью получаете в подарок, то так и быть половину третьей ты можешь съесть. Или нет, одну третью часть. А то я такая голодная, что сейчас готова съесть все четыре. И должна пить эту мерзкую воду, которые даже клопы не желают пить.
Нужно было двигаться дальше, пока не было слишком поздно и жильцы не спят. По крайней мере, если кто и спит, то вряд ли разложив постель – скорее всего так, после прогулки или сытного ужина. Снова мысли о еде не давали покоя. И мальчик знал себя, что пока он не найдет пищу, он не успокоится. Как и так мысль о городе – что пока не найдет его… нет, сперва поесть, а потом уже и о планах назавтра.
И только мальчик собрался выйти из комнаты, как старуха промолвила:
– Может быть, я неправильно назвала гостиницу или город? – спросила недовольно старуха. – Это же город Ю?
На стертом указателе, когда они проезжали, мальчик заметил Букву «П».
– Не думаю. С чего вы так решили?
– Потому что все здесь как один юродивые, – сказала с таким раздражением старуха, что, казалась, она сейчас рассыплется.
Если «П», то все здесь психи или повернутые на неправильном. А с такими мало кто хочет водиться. И если даже и есть нормальные – маленькие, то они все равно станут как эта бабка – заказывающие еду по телефону не на тот адрес и бегающие от врачей.
– А гостиница «Комариный писк»? – растерянно вопросила пожилая Дама.
– «Комариный звон».
– Так вот в чем дело. Я же говорю. Юродивые. Нормально гостиницу назвать не могут. Комары не могут звенеть, они пищат. Разве я не права?
Конечно, она была права во всем. С такими людьми нужно во всем соглашаться, иначе… да кто же знает, чем пропитан этот воздух, чтобы ловить людей в мешок и называть родной город Юродивым. Почему вместо хорошего представления предпочитают пирамиды из спортсменов, а имена людям даются наобум, выбрав в алфавите случайные буквы.
– Уходи, – сердито сказала она. – И передай всем врачам, что они не получат меня, так как я ненавижу эти противные каши. И не надо меня искать, я сегодня же съеду, сейчас же. Только получу… Он, что и вправду не придет? – засуетилась старушка, быстро подбегая к телефону. – Можно две порции суши не жаренной только. В город Ю. В «Комариный писк».