– Это ты молчишь, как придурок! – заявил Денис. – А я молчу как раз, как умный!
– Это тебе так кажется! – остудил приятеля Фрид.
Парфенов вместо ответа пожал плечами и предложил:
– Прошвырнемся после уроков? Поболтаем, там…
– Ачто, есть о чем? – поинтересовался Фрид.
– Ну так, имеется темка… – уклончиво ответил Дэн.
…Они неторопливо брели по весеннему городу, по бульвару, засаженному липами и рябинами. На бульваре там и сям стояли скамеечки, на которых отдыхали пенсионеры, подставляя солнцу усталые морщинистые лица. Некоторые скамейки, правда, занимали компании помоложе. Такие компании становились объектами пристального внимания тех же пенсионеров, карауливших издали, когда можно будет подойти к ребятам за освободившейся пивной посудой.
– Слышь, Михон! – начал Дэн. – Я насчет Лариски твоей хочу сказать. Ты только не бросайся на меня сразу!
– Говори, я не буду бросаться! – пообещал Фрид. Он шел, пристально глядя себе под ноги.
– В общем, так… – Дэн явно собирался с духом. – Ты мне поверь, я это говорю из самых дружеских этих… как их там…
– …Побуждений! – подсказал Мишка. – Ну, давай, говори, не тяни кота за хвост.
– Я тебе не соврал, когда сказал, что между мной и Лариской ничего не было! – произнес Дэн. – Но, понимаешь, дело совсем не этом!
– А в чем? – коротко поинтересовался Фрид.
– Дело в том, почему между нами ничего не было! – не очень понятно высказался Парфенов.
– Почему же? – не поднимая головы, спросил Мишка.
– Потому что я этого не захотел! – объявил Дэн.
– А она, значит, хотела? – Мишка бросил на приятеля быстрый взгляд и снова опустил глаза.
– Еще как! – признался Дэн. – Но я был кремень!
– Да, ты молодец! – с непонятной интонацией произнес Фрид.
А Дэн заговорил снова, горячо и убежденно:
– Миш, ну не стоит она того! Понимаешь? Не стоит, поверь мне как другу! Стерва она, эта твоя Лариса! Это еще мягко говоря!
Фрид снова бросил на приятеля быстрый взгляд и ответил:
– Да знаю я! Она, конечно, не подарок. Но, видишь ли, Денис… Я ее вроде как люблю. Понимаешь?
– А она тебя любит? – поинтересовался Дэн.
Прежде чем ответить, Мишка надолго задумался, а потом тихо сказал:
– А это, может, не так уж и важно…
– Ну ни фига себе! – возмутился Парфенов. – «Не так уж и важно»! На фиг вообще любовь такая нужна?
– Я не знаю! – честно признался Фрид. – Парфен, ты поверишь ли… Мне с ней поговорить-то толком не о чем! Я понятия не имею, о чем с ней говорить! Но она как посмотрит на меня своими глазищами… И вроде бы и говорить ни о чем не надо! Это, блин, колдовство какое-то!
– Да, попал ты, парень! – сочувственно произнес Денис.
На что Фрид только молча вздохнул.
«Да, попал я, парень!» – размышлял Мишка, бредя в одиночестве домой. Он чувствовал, что тот уютный, удобный мир, в котором Мишка привык обитать, рушится под давлением жизненных обстоятельств. Знакомство с Алисой и Ларисой, такими похожими и такими разными, лишило Фрида привычного душевного равновесия. В короткое время из благодушного пофигиста Мишка стал превращаться в страстно влюбленного идиота, готового простить предмету своей страсти все – ложь, подлость… Это превращение произошло быстро и как-то незаметно. И что самое интересное, Фрид теперь вовсе не хотел бы вернуться в свое прежнее спокойно-благодушное состояние. «Мое спокойствие было, возможно, лишь спокойствием мертвеца! – размышлял Мишка. – А теперь я живу: люблю, ревную, мучаюсь от несовершенства мироустройства…»
Вечером Мишке позвонила Илона. Фрид почему-то был рад услышать снова ее жизнерадостный голосок, прелесть которого вовсе не портила легкая картавость:
– Фгид, пгивет! Как ты там поживаешь?
– Привет, Илонка! Я поживаю хорошо!
– Надо бы встгетиться! – сказала Илона. – Есть для тебя новости.
– А по телефону нельзя? – поинтересовался Фрид.
– По телефону нельзя! – твердо ответила Илона.
По настоянию Илоны они встретились в восемь вечера в новом, недавно открывшемся кафе. Илона вообще любила разыскивать в городе всякие экзотические забегаловки. Найдя такое заведение, она тут же приглашала туда кого-нибудь из своих знакомых.
Кафе «Кактус», в котором Илона назначила ему встречу, Мишка разыскал с трудом. Перед этим он долго ехал куда-то на троллейбусе, потом шел пешком.
Они встретились у входа. Мишка не мог не отметить, что сегодня Илона выглядела особенно симпатичной.
– Пгивет, Мишка! – сказала она. – Зайдем?
– Зайдем! – согласился Фрид.
Внутри кафе было оформлено в латиноамериканском духе. В динамиках звучала соответствующая музыка: «Бесса ме! Бесса ме мучо!» – выводил приятный мужской голос под гитарный аккомпанемент. Мишка и Илона, сдав в гардероб куртки, сели за столик. К ним подлетел роскошный черноусый гаучо в расшитой жилетке, сапогах со шпорами и сомбреро. Он положил на стол кожаную папку с меню и замер в ожидании.
Мишка тихо, так, чтобы гаучо не слышал, признался Илоне:
– Ты учти, я без денег!
Девушка сделала успокаивающий жест: мол, не дрейфь, все под контролем! Она открыла меню.
– Так… – произнесла Илона. – Две текилы и кофе! И еще два сока папайи!
– …Ну и что у тебя за новости? – поинтересовался Мишка, когда черноусый мачо, черкнув что-то в своем блокнотике, удалился.
– Я тут навела спгавки… – произнесла Илона. – Ну, по поводу этих твоих загадочных близняшек. И кое-что узнала. У тебя есть сигайета? – вдруг спросила она.
– Ты же не куришь! – удивился Мишка.
– Да ладно! – Илона махнула рукой. – Нет пгавил без исключений!Неловко затянувшись, Илона продолжила свой рассказ. И вот что Мишка узнал.
Жила-была одна простая семья: мама и папа, советские инженеры, и две дочки-близняшки: Алиса и Лариса. И все у них было замечательно, пока девчонки не подросли.
Тут выяснилось, что Алиса начала здорово отставать от сверстников в психическом развитии, и ее в школе начали дразнить. А Лариса очень переживала, потому что ее тоже стали считать неполноценной. Ну, из-за сестры. И Лариса настояла, чтобы сестренку сдали в этот специнтернат – так она ее стыдилась. А их папа тем временем занялся шоу-бизнесом и разбогател. Он купил Лариске собственное жилье, и она там зажила припеваючи, выкинув из памяти тот факт, что у нее вообще есть какая-то там сестра.
– Вот такие дела, Миша! – закончила свой рассказ Илона.
Тут им принесли заказ, и девушка принялась дегустировать напитки.
Фрид машинально последовал ее примеру, но вкуса он не чувствовал. Мишка размышлял над историей, услышанной только что. Хотя о многом он догадывался и раньше, но в рассказе Илоны была и совершенно новая для Фрида информация.
– Значит, ты говоришь, отец купил Ларисе ту квартиру, где она сейчас живет? – уточнил Мишка. – А сами родители где обитают?
– У них свой дом, где-то на юге области! – объяснила Илона. – Там они и живут – и зимой, и летом.
– Так… – произнес Фрид.
Он понял, что рассказ Ларисы о родителях, то и дело ездящих в командировки, очередное вранье. Это был просто повод избавиться от Мишки, когда Лариса не нуждалась в его присутствии.– Илона, спасибо! – сказал Фрид. – Не скажу, что ты меня сильно порадовала, но все равно спасибо. Ты знаешь, я пойду. Хочу один побыть.
Выйдя из кафе, Мишка побрел наугад. Он размышлял, что же ему теперь делать. Он уже не сомневался, что Лариса встречается не с ним одним. Но Фрид понятия не имел, что же ему предпринять. Конечно, самое правильное было бы немедленно порвать с этой девушкой. Но мысль о возможном разрыве причиняла Мишке почти физическую боль. Он поймал себя на том, что почти готов смириться с присутствием в жизни Ларисы других ребят, лишь бы она не бросала его, Фрида. Больше того, в таком своем униженном положении Мишка начал даже ловить какой-то странный, извращенный кайф.
Вдруг городской пейзаж вокруг показался Фриду знакомым. Мишка понял, что находится где-то неподалеку от того места, где познакомился с Афанасием Ивановичем. Мишка узнал улицу, по которой он шел когда-то за Алисой. Не понимая толком, зачем он это делает, Фрид решительно направился к знакомому полуразрушенному дому.По мере приближения к нему Мишка стал ощущать, что его решительность куда-то испаряется. «А не горячусь ли я?» – подумал Фрид. Он постоял какое-то время у подъезда, в котором находился вход в подвал, но так и не решился зайти внутрь.
Глава 15
Мишка совершенно точно решил поехать домой – было уже около десяти вечера. Но поехал почему-то снова к Ларисе. Он чувствовал, что во всем этом деле надо ставить какую-то точку, что-то выяснить для себя. А для этого ему необходимо было увидеть Ларису. Лживую, коварную, красивую, любимую…
Когда Фрид нажимал на кнопку звонка, он внутренне был готов ко всему. Что девушки не будет дома. Что его просто не пустят в квартиру. Что в квартире он застанет другого парня. Наконец, что в квартире он застанет Дениса Парфенова. Даже такую возможность Мишка не исключал. Но Фрид не мог даже предположить, что же произойдет на самом деле.
… Дверь открылась так быстро, словно Лариса ждала Мишкиного прихода.
– О, Мишенька, привет! – сказала она, совершенно, кажется, не удивившись его позднему появлению. – А я тебе названиваю, названиваю…
– Зачем ты мне названиваешь? – удивился Мишка. – Соскучилась, что ли?
И тут он заметил, что Лариса сегодня какая-то не такая. На ее красивом лице явственно читалась тревога, а глаза были непривычно грустны.
– Лар, чего случилось-то? – поинтересовался Мишка.
– Алиска пропала! Ушла из интерната четыре дня назад, и нет ее до сих пор! – И Фрид с изумлением заметил, как глаза девушки стали быстро наполняться слезами. А Лариса, словно бы не замечая этих слез, продолжала говорить – торопливо и сбивчиво: – Папа с мамой сначала тревогу не подымали. Думали – погуляет и придет. Алиска часто так делала. Как ее ни запирали, она все равно сбегала, но обязательно возвращалась, самое позднее – ночью. А тут уже четыре дня прошло! Директор интерната ее в розыск объявил. Мне мать позвонила, а я вспомнила, что ты мне говорил что-то о ней, об Алиске. Ну я и подумала, может, ты знаешь, где она могла бы быть… Потому что я чувствую – что-то неладно с ней! Мне всегда ее самочувствие передавалось, еще с тех пор, как она с нами жила…
Лариса замолчала, полезла за носовым платком. Когда она высморкалась и вытерла глаза, Мишка спросил:
– Лариса, у тебя деньги на такси есть?
– Найду! – ответила та. – А что, ты знаешь, где она?
– Ну, предполагаю… – уклончиво ответил Мишка. – Но это, конечно, не точно. Город большой, тут всякое случиться может…
– Поехали! – сказала Лариса. – Погоди только, я оденусь и деньги возьму!
– Ладно, а я пока предкам звякну, чтобы не психовали! – ответил Мишка.
Дорога заняла не более получаса. Из такси Лариса позвонила по мобильнику родителям, чтобы сообщить, что едет в то место, где может, якобы, находиться сестра:
– Папа, но это еще не точно! Мы сейчас с Мишкой на машине едем, на такси! Нет, ты Мишку не знаешь, а он Алису знает откуда-то! Нет, я сама не в курсе подробностей! Короче, если найду ее, сразу тебе отзвоню!
Какое-то время они ехали молча. Потом Лариса, грустно глядя перед собой, что-то тихо произнесла, но шум двигателя заглушил ее слова.
– Что ты говоришь? – переспросил Мишка.
– Говорю, что никогда себе не прощу, если с Алиской что-то случится!
– Ну а ты-то здесь при чем? – пожал плечами Фрид.
– Миша, ты не понимаешь… – Лариса чуть закусила нижнюю губу.
«Совсем как сестра!» – отметил про себя Фрид. А девушка продолжила:
– Мы же с ней в детстве неразлучными были. Друг друга мы… ну, не то что любили… Мы просто минуты друг без друга не могли. Мы везде ходили вместе, играли вместе, даже животы у нас болели одновременно. И зубы молочные выпадали тоже в один день. Утром у меня выпадет, а к вечеру и Алиска тот же зуб расшатает. Потом бежит мне этот зуб показывать. Нам очень хорошо было вместе…
И Лариса надолго замолчала, снова закусив губу.
– А потом что случилось? – поинтересовался Фрид.
Не то чтобы он не догадывался сам, что случилось потом. Но ему показалось, что Ларисе сейчас необходимо выговориться, излить душу.
– Потом? А потом мы пошли в школу. И полгода все было нормально. Мы неплохо учились, причем нам нравились одни и те же предметы. Даже успели вдвоем в одного мальчика влюбиться, из нашего класса. Его Вовка Бакалеев звали. Смешная фамилия, правда?..
– Да уж! – сказал Мишка. – Довольно забавная…
– А потом вот что случилось, – продолжала Лариса. – Алиска на перемене, когда мы с ней бежали в буфет, поскользнулась на банановой кожуре. Ее какой-то идиот бросил. Алиска скатилась с лестницы и здорово приложилась головой. С этого-то все и началось… У нее как бы остановилось умственное развитие, понимаешь? Ну, от этого удара. Родители с ней всех врачей обошли, но доктора только плечами пожимали и делали обследования бесконечные. И пришлось в итоге перевести ее в этот интернат. Я ее навещала поначалу. А потом перестала. Очень уж мне это было тягостно. Ну не могла я ее такую видеть! Я же росла, менялась! А она – нет. О чем мне с ней говорить? О куклах?.. Только Алиска по мне скучает, я это точно знаю. Понятия не имею, что там ей родители плетут, когда она спрашивает про меня…
Лариса снова замолчала. Мишка, не зная, что сказать, стал смотреть через боковое стекло на места, где они в этот момент проезжали.
– О, мы уже почти приехали! – вдруг произнес он и дал команду водителю: – На том повороте налево!..
…Полуразрушенный дом казался в темноте огромным и пугающим. От него тянуло зябкой сыростью. Фрид осторожно ступал по битым кирпичам, которыми был устлан двор. Ларисе было здесь явно не по себе. Мишка понял это, когда девушка торопливо взяла его под руку.
– Миша, куда мы идем? – спросила она очень тихо.
Фрид вместо ответа ободряюще сжал ее пальцы. Если он раньше не посвятил Ларису во всю эту историю, то теперь делать это было точно поздно…
Прежде чем войти в подъезд, Мишка щелкнул зажигалкой. С этим импровизированным факелом Фрид и Лариса спустились в подвал. Мишка очень пожалел, что не попросил подругу взять с собой фонарик: зажигалка очень быстро нагрелась и теперь обжигала пальцы. Ее неверный, мерцающий огонек не мог рассеять подвальную темень, и ребята двигались буквально на ощупь.
– Какая же тут холодина! – тихо заметила Лариса.
Наконец, то и дело спотыкаясь о мусор, они добрели до конца длинного помещения. Мишка заметил знакомый кособокий стол и подсвечник на нем. Из трех свечей только от одной остался маленький огарок – остальные, видимо, сгорели полностью. Мишка поднес к огарку зажигалку. Когда свечка занялась, Мишка услышал возглас своей спутницы:
– Господи боже мой! Алиска!
Действительно, на стареньком диванчике, укрытая каким-то тряпьем, лежала Алиса. Она то ли спала, то ли была без сознания. На мгновение у Фрида даже мелькнула жуткая мысль, что перед ними труп. Но Лариса, приложив ладонь ко лбу сестры, сказала:
– Мишка, у нее жар! Она прямо пылает вся!
Лариса тут же схватилась за свой мобильник.
Набрав номер, она быстро проговорила в трубку, стараясь, чтобы ее голос звучал не слишком громко:
– Папа? Мы нашли ее! У нее температура, наверное, под сорок! Где? Да черт его знает, в подвале каком-то!.. Что?.. Да, немедленно вызываю!
И она снова принялась лихорадочно нажимать на кнопки:
– «Скорая»? Девочке плохо, сестре! Что? У нее сильный жар! Зовут как?.. Дробышева, Алиса Витальевна Дробышева! Возраст? Шестнадцать лет!..
Пока Лариса разговаривала с диспетчером, Мишка подошел к топчану, где когда-то лежал Афанасий Иванович. Старик и теперь был тут, накрытый тем же лоскутным одеялом, но выглядел он совершенно неживым. Нагнувшись, Фрид прислушался, пытаясь понять, дышит ли он, но ничего не услышал. Заметив свесившуюся почти до пола руку, Мишка попытался нащупать на ней пульс. Ему показалось, что он почувствовал под пальцами слабые толчки. В это время Лариса сказала:
– Миша, они спрашивают адрес!
– Дай-ка! – Мишка взял трубку и назвал диспетчеру адрес ближайшего перекрестка. Потом он попросил: – Помоги!
Фрид снял куртку, и Лариса помогла завернуть в нее сестру. Мишка поднял Алису на руки. Несмотря на холод, он весь взмок, пока добрался до выхода из подвала. Выбравшись из подъезда, Фрид пробормотал: