Из кабинки вышла пожилая уборщица. Она пристраивала рулон туалетной бумаги таким образом, чтобы свободный конец был свернут аккуратным треугольником. На уборщице была накрахмаленная полосатая униформа с маленьким белым фартуком, а туго завитые светлые волосы были уложены в красивую прическу. Женщина она была крупная, из тех, кто может в один присест съесть две порции мороженого, но сегодня от волнения она не проглотила бы ни кусочка. Ей выпала величайшая честь за всю ее сорокалетнюю карьеру уборщицы лос-анджелесских туалетов. Она была чрезвычайно горда вытирать унитазы, на которых посидели прославленные попки. Лишь только из кабинки выходила очередная посетительница, старушка кидалась наводить за ней блеск. Она так откровенно наслаждалась своими обязанностями, что Молли даже стеснялась мешать ей. Но дело важнее всего, и девочка, улучив удобный момент, когда в дамской комнате не было посетительниц, принялась за работу.
Вскоре уборщица покорно стояла перед ней.
— Вы не заметите, как я гипнотизирую людей, — прошептала Молли. — Вы вообще не будете обращать на меня внимания. Продолжайте делать свою работу, а когда я уйду, просто забудьте обо мне, и все.
Уборщица кивнула.
— Как вас зовут?
— Бренда — Картрайт, — медленно произнесла женщина.
— Хорошо, Бренда, когда сегодняшний вечер закончится, вы почувствуете, что никогда еще не работали так здорово и что все вами восхищаются. Не волнуйтесь. Радуйтесь жизни.
Бренда кивнула и удалилась с мечтательной улыбкой, напевая себе под нос мелодию из мюзикла «Долли».
К удивлению и восторгу Молли, первой же посетительницей, зашедшей попудрить носик, оказалась Сьюли Шампань. Молли, не мешкая, приступила к делу.
Мисс Шампань была облачена в необыкновенно красивый наряд русалки. С зеленовато-серебристого платья свисали бархатные водяные лилии. Сверху донизу платье было усыпано мелкими узелками, будто на него накинули сеть. Чрезвычайно низкий вырез между бретелями приоткрывал грудь, а в круглой прорези на уровне живота виднелся пупок с изумрудной сережкой. Юбка сужалась к коленям так сильно, что Сьюли могла передвигаться лишь мелкими шажками, а сзади, точно пучок зеленых водорослей, волочился длинный-предлинный шлейф.
Сьюли склонилась к зеркалу и достала из сумочки губную помаду. Потом, глядя в зеркало, придала своему личику особенное, хорошо отработанное выражение — чуть приоткрыла губы, как будто от брызг внезапно налетевшей волны у нее перехватило дыхание. Довольная своим видом, актриса кончиками пальцев поправила пышную гриву волос. Тут-то на нее и взглянули из зеркала пристальные зеленые глаза Молли.
Через считанные секунды челюсть Сьюли Шампань безвольно отвисла, тюбик помады упал в раковину.
— Теперь, — торопливо проговорила Молли, — вы в моей власти. Полностью, окончательно и бесповоротно.
В этот миг дверь уборной снова распахнулась. Молли ахнула и отшатнулась: мимо нее, точно гладкий угорь в золотых кольцах, проплыла Глория Сердсенс. Знаменитая актриса заметила Сьюли Шампань, но, не удостоив ее даже кивком, направилась к другому зеркалу.
— Сьюли, дорогая, примите мои поздравления, — протянула она. — Вас назвали в числе претендентов на награду! Сегодня у вас главный в жизни праздник.
Глория раскрыла золотистую вечернюю сумочку, достала из нее фотографию собачки-пекинеса и нежно поцеловала.
Сьюли Шампань, погруженная в транс, пялилась на свое отражение в зеркале, будто у нее отказали мозги.
— Что с вами стряслось, Сьюли? Вам плохо? — королева Голливуда попыталась нахмуриться, но не смогла — мешали многочисленные инъекции ботокса, средства от морщин, плотно натянувшие кожу на лбу. Глория тронула губы ярко-алой помадой. — Милочка, что-то вы как будто не в себе. Язык Сьюли высунулся из уголка рта
— Ннфт, я тут, — пробормотала она
Молли поспешно похлопала Глорию Сердсенс по спине.
— Она сказала мне, что чувствует себя прекрасно. Вы планируете сегодня получить главную награду? — Глория царственно обернулась — кто это там посмел заговорить с ней? — и встретилась глазами с маленькой девочкой. В тот же миг Молли обрела власть и над ней, Глория Сердсенс замерла, как баран, стукнувшийся лбом об лоб другого барана Сверкающая, как у робота, шея вжалась в плечи, сумочка выпала из рук.
— Хорошо, — кивнула Молли и покосилась на дверь, надеясь, что больше на пороге в ближайшее время не появится ни одна голливудская дива — Вы обе целиком в моей власти, и я хочу вас кое о чем попросить.
Обе актрисы кивнули.
— Углубитесь в воспоминания. Думайте о Праймо Клетсе. Он вас загипнотизировал, правда?
Актрисы снова кивнули. У Молли радостно екнуло сердце.
— Постарайтесь вспомнить, что приказывал вам Праймо Клетс. Вспомнили?
Еще два кивка
— Хорошо. Моя сила намного превышает силу Праймо Клетса. Вычеркните из мозгов инструкции, которые вложил Праймо. С этого дня вы свободны и можете делать все, что захотите. Вы никогда больше не будете повиноваться Праймо Клетсу. Вы к нему и близко не подойдете.
Девочка замолчала Глория Сердсенс и Сьюли Шампань тряхнули пышными прическами.
— Не — могу, — монотонно промямлила Глория.
— Не — могу — подчиниться, — эхом отозвалась Сьюли.
— Не желаю слушать подобной чепухи, — строго сказала Молли, чувствуя себя учительницей перед нашкодившими школьниками. — Вы должны меня слушаться, — продолжала она, сама удивляясь своему тону. Необходимо было разобраться с этими актрисами, пока в уборную не зашел кто-нибудь еще. — Смотрите мне в глаза
Она включила гипнотический огонь в глазах на полную мощность. Голова Глории Сердсенс начала раскачиваться из стороны в сторону, Сьюли Шампань стала сползать на землю, рискуя поломать высокие «шпильки». Петулька заскулила. Девочке было неприятно видеть знаменитых киноактрис в таком состоянии, но она ничего не могла поделать.
— Расскажите мне о том, что вам приказал Праймо Клетс, — велела она Глории.
— Глубокая — тайна, — заявила королева Голливуда
— Послушайте, Глория, — взмолилась Молли, обеспокоенная тем, что ни один из ее приказов не выполняется. — Расскажите мне обо всем, это вам же на благо.
— Не — могу — ничего — сказать, — простонала Глория, дрожа всем телом. — Невозможно.
Обе звезды прямо-таки плавились под гипнотическим давлением. Обычно под воздействием такой силы люди безоговорочно повиновались. Молли не понимала, почему актрисы сопротивляются. Если гипнотизировать дальше, они просто свалятся без чувств. Гипнотическое внушение Клетса проникло в них так глубоко, что Молли никакими усилиями не могла их освободить. Как он этого добился?
— Хорошо, — вздохнула Молли, сдаваясь. Ей хотелось поскорее вернуть звездам более приличествующую форму. — Через минуту я щелкну пальцами, вы выйдете из транса и будете вести себя как обычно.
В этот миг Молли осознала, что у нее еще есть кое-какие возможности, и не смогла устоять перед искушением. Ей снова захотелось насладиться головокружительным ощущением власти, какое она всегда испытывала, подчиняя кого-нибудь своей воле, Молли все еще могла изменить жизнь этих женщин или хотя бы попросить их о чем-нибудь.
Например, можно было сделать так, чтобы они пригласили ее и Рокки к себе домой на обед. Или напроситься вместе с ними на главную роль в новом фильме. Или приказать Сьюли Шампань возглавить движение в защиту флоры и фауны джунглей.
Но вместо этого Молли заслышала тихое пение Бренды Картрайт и решилась на щедрый жест. Она сказала:
— Сьюли и Глория, сегодня вечером вы обратите внимание на то, как великолепно работает Бренда Картрайт, уборщица этого туалета. Придя домой, вы напишете ей письмо о том, что без ее титанических усилий церемония не была бы такой блестящей. Можете даже пригласить ее на чай. Она станет для вас самой запоминающейся фигурой этого праздника. И еще, в будущем как только я скажу… гм… «Сладкий крем», вы снова окажетесь в моей сласти… то есть власти. — Молли щелкнула пальцами, и обе дамы пришли в себя.
— Я спросила, все ли у вас хорошо, — повторила Глория Сердсенс, возвращаясь к прерванному разговору
— Да, конечно. Вы же знаете, за роль в фильме «Кровь незнакомца» меня выдвинули на главную награду
— Да, милочка. Я вас только что поздравила.
— Правда? — Сьюли Шампань не понимала, как она могла пропустить мимо ушей поздравления Глории. Потом из ее груди исторгся странный хрипловатый вскрик — так могла бы пискнуть подавившаяся мышь.
— Ох, не-ет! Я уронила тюбик с помадой! И он сломался! Это дурной знак. Этот цвет составила лично для меня Вилломена Дрейксленд. Видите, как хорошо он сочетается с водяными лилиями у меня на платье? О, Боже всемогущий, как же я теперь выиграю «Оскара»?!
Но Глория Сердсенс не слушала ее. Она наклонилась за сумочкой и заметила Петульку.
— Ах, какая ми-илая соба-ачка, — протянула она, — Это твоя? — спросила она у Молли. — Я не слишком люблю мопсов, больше склоняюсь к пекинесам, но ты просто чу-удо. — Она обхватила голову Петульки ладонями и поцеловала ее в нос. Петулька чуть не задохнулась от запаха ее духов и очень обрадовалась, когда из кабинки вышла Бренда Картрайт. Глория тут же переключила свои восторги на уборщицу.
— Бренда, ми-илая! — восхищенно вскричала Глория. — Сегодня вы работаете просто чу-удесно! Вам следует вручить специальную награду!
Бренда захлебнулась в волне похвал, обрушенных на нее Глорией и Сьюли, и от избытка чувств не могла издать ни звука.
Еще раз потрепав Петульку по спине, многократно поблагодарив Бренду за хорошую работу и наполнив всю уборную ароматом духов, актрисы наконец упорхнули.
Молли без сил опустилась на табуретку. Она была замешательстве. Сколько сил она приложила к тому, чтобы разгипнотизировать двух кинозвезд, — и все напрасно! Девочка совсем растерялась.
В книге по гипнотизму ничего не говорилось о внушениях, которые нельзя снять. Молли всегда считала, что любого загипнотизированного человека можно освободить. Однако Клетс каким-то образом научился накладывать гипноз навеки. Молли не знала, как он этого добивается. Перед ней словно воздвиглась массивная железная дверь с тяжелым замком, от которого у нее не было ключа. Девочка только сейчас осознала истинную силу Праймо Клетса
Все, кого он загипнотизировал, оказывались в прочной западне. Если Праймо Клетс может удерживать их в своей власти сколь угодно долго, то значит, он неуязвим. Устрашающая мысль. Он будет становиться все могущественнее и могущественнее, все богаче и богаче. И будет повелевать все большим и большим количеством людей в Америке, а может быть, и во всем мире. Праймо Клетс знал о гипнотизме в тысячи раз больше, чем Молли. И сейчас он, возможно, находился в этом самом здании. Молли задрожала от ужаса.
Снаружи донесся голос из громкоговорителя. Зрителей приглашали занять свои места в зале. В дамскую комнату торопливо заскочили еще несколько человек — успеть попудрить нос, пока не началась церемония. Молли решила не оставлять надежды. Может быть, в ее сети попадется еще кто-нибудь из жертв Праймо Клетса — те, кого он не успел загипнотизировать так глубоко. Надо постараться узнать как можно больше о том, что с ними произошло.
Но время шло и шло, а планы никак не осуществлялись.
В продолжение вечера на церемонии несколько раз объявляли перерыв. Гостьи заглядывали в дамскую комнату, чтобы подправить макияж и зайти в кабинки. Перед Молли проходили большие и маленькие кинозвезды, три режиссера, четыре продюсера, три сценаристки, женщина-оператор и костюмерша. Девочка выявила закономерность: чем выше рангом та или иная знаменитость, тем больше вероятность того, что Клетс уже загипнотизировал ее. В его сети попались две из трех режиссерш и одна дама-продюсер. И опять-таки все его инструкции были прочны и непоколебимы.
Церемония шла своим чередом. Публика рукоплескала. Зрителям показывали отрывки из лучших фильмов. Вручался «Оскар» за «Оскаром». Лауреаты, взволнованные и польщенные, выходили за наградами на сцену. Петулька тихо поскуливала, мечтая тоже оказаться в зале и посмотреть.
Наконец в дверь дамской комнаты постучали. Это был Рокки, крайне разочарованный. Все, кто заходил в мужскую комнату, слишком торопились, не удалось ни с кем поговорить.
— Сплошная суматоха, — проворчал Рокки.
Молли рассказала ему о своих открытиях.
— Но как он это делает?… — задумался Рокки.
— Не знаю. Как будто закладывает инструкции им в душу и запечатывает. Завинчивает крышку. Странно все это.
— И опасно.
— С меня хватит, — заявила Молли. — Пошли домой.
Глава двадцать первая
К Петулькиному восторгу, ребята наконец отважились выйти в пустое фойе. Из зрительного зала доносился негромкий гул голосов. Молли и Рокки решили перед уходом заглянуть туда хоть одним глазком. Они бесшумно проникли в зал и спрятались за портьерой в самом темном углу.
Зал был громадным — словно разверстая алая пасть, усеянная длинными рядами зубов-кресел. На этих зубах восседали сотни людей, усыпанных драгоценностями, одетых в смокинги или вечерние платья. Они смотрели, слушали, аплодировали, радовались. Молли казалось, будто все они очутились в хищной утробе чудовищного зверя, имя которому — шоу-бизнес
С боков зала по публике шарили жадными взглядами бесчисленные телекамеры, закрепленные на длинных кронштейнах. Они снимали знаменитостей — как те реагируют, когда со сцены объявляют очередного победителя. Каждая кинозвезда знала, что за ее жестами внимательно следят миллионы людей во всем мире.
Подошла очередь номинации «Лучшая актриса — исполнительница главной роли». На гигантском экране промелькнули кадры из фильма «Среди глуши» с Таней Толайли, потом экран разделился начетверо. Камеры демонстрировали в прямом эфире четырех актрис, названных кандидатами на эту награду; над сценой нависали их исполненные надежды лица, каждое шести футов в высоту. Разумеется, среди них была и Сьюли Шампань.
Вручала награды испанская актриса в платье с рукавами-крыльями, создававшими впечатление, что она вот-вот взлетит. Она разорвала запечатанный конверт с именем победительницы, достала карточку (публика затаила дыхание) и объявила:
— Золото-ой статуэ-эткой награждается… Сьюли Шампань за роль в фильме «Кровь незнакомца»!
Из зрительного зала донесся пронзительный вскрик — это Сьюли Шампань радовалась победе. Три другие актрисы на огромном экране тщетно старались скрыть разочарование. Публика устроила бурную овацию.
Сьюли встала, трепеща, и поцеловала тех, кто сидел с ней рядом, — свою сестру и режиссера фильма Джино Туччи. Потом подобрала длинный шлейф русалочьего платья и как можно грациознее заскользила по проходу между рядами кресел. Но, приблизившись к сцене, она не выдержала и в растерянности прижала ладони к губам. Всю жизнь она мечтала об этом моменте, а теперь, когда он настал, никак не могла собраться с мыслями. Очень скоро — то ли через целый час, то ли всего лишь через один краткий миг — золотая статуэтка «Оскара» очутилась у Сьюли в руках, и испанская актриса поцеловала ее в щеку.
— Поздр-равляю, поздр-равляю, — говорила ведущая, подталкивая Сьюли к микрофону.
Сьюли Шампань почувствовала на лице жадные взгляды телекамер. Она улыбнулась, зная, что ее приоткрытыми губами любуются миллионы телезрителей во всех странах мира,
У себя в номере в «Шато Мармозет» миссис Тринкелбери глядела на триумф Сьюли Шампань и утирала слезы радости.
— уж кто-кто, а она з-з-заслужила эту н-н-награ-ду, — говорила миссис Тринкелбери. — Ох, и радуется, д-д-должно быть, к-к-красоточка наша. А уж мама-то ее, п-п-поди как гордится дочкой.
— А может, она сирота, — вставила Джемма.
— Интересно, что она с-с-сейчас скажет, — продолжала миссис Тринкелбери. — В-в-видать, волнуется, бедняжка.
А на телеэкране Сьюли Шампань задумчиво смотрела в зал, как будто ждала, пока стихнут аплодисменты. Но на самом деле актриса изо всех сил пыталась вспомнить заранее заготовленную речь. От радости все заученные слова вылетели у нее из головы.