Миссис Тринкелбери утерла слезы.
— Благодарю вас, — начала Сьюли Шампань, лихорадочно выискивая в мозгу потерянную речь. И наконец нашла.
— Да, — вздохнула она. — Я хочу поблагодарить всех, кто трудился над созданием этого фильма. Мне было очень приятно работать с вами, и, если бы не вы, я бы сейчас не стояла на этой сцене. Спасибо, огромное вам спасибо. Но особую благодарность я хочу высказать Бренде Картрайт, которая сегодня присутствует здесь, Она поддерживает дамскую комнату театра «Кодак» в такой идеальной чистоте, что я охотно провела бы там весь вечер. Я никогда еще не видела столь ослепительно-чистых сидений на унитазах. Да, Бренда, благодарю вас, вы превратили мой вечер в незабываемое удовольствие.
— Какая милая девушка, — заметила миссис Тринкелбери.
Публика не знала, смеяться или плакать, но кое-где послышались смешки. Многие сочувствовали растроганной актрисе. Она, водимо, так глубоко ошеломлена свалившейся на нее наградой, что немножко запуталась в словах. Послышались аплодисменты. Многие режиссеры отметили для себя, что Сьюли Шампань — на самом деле гораздо более эксцентричная и интересная актриса, чем им казалось раньше.
Сьюли Шампань смущенно улыбнулась и сошла со сцены.
Рокки покосился на Молли.
— Странно она себя ведет. Надеюсь, ты тут ни при чем?
— Я не внушала ей говорить именно это, — с виноватым видом сказала Молли.
Молли, Рокки и Петулька внимательно следили за происходящим из-за своей портьеры. Наконец церемония закончилась, взволнованные галдящие толпы выплеснулись в фойе и коридоры. Ребят толкали со всех сторон. Молли краем уха услышала обрывок разговора об исчезновении Дивины Наттель.
— Как вы думаете, ее похитили? Но почему же тогда семья Дивины не получила требования о выкупе? — спросил какой-то мужчина.
— Могу сказать только одно, — ответил его спутник. — Лично я нанял телохранителя, чтобы он провожал моих детей в школу. Больше они не будут в одиночку бродить по улицам.
Тут Молли и Рокки поняли, что им следовало уйти хоть немного раньше. Чтобы не попасть в объективы телекамер, они решили выскользнуть через боковой выход. И тут на плечо Молли опустилась чья-то рука.
Девочка обернулась. Над ней возвышалась властная фигура седоволосого мужчины. Едва удержавшись от крика, Молли рванулась в сторону.
Праймо Клетс улыбнулся.
— Извини, если напугал, — заговорил он. Молли постаралась не выказать ужаса. Клетс смотрел прямо на нее. Молли узнала его глаза. Они и вправду были разного цвета: один бирюзовый, другой — карий со странным оттенком. Стараясь не встречаться с ним взглядами, Молли посмотрела в его волосатые ноздри. — Рад видеть тебя, — произнес Клетс теплым, дружеским тоном. — Ты Молли Мун, не правда ли? Меня зовут Праймо Клетс. Мне о тебе рассказал мой сын Синклер. В прошлом году ты промелькнула на нью-йоркском небосводе, как метеор, и исчезла. По-видимому, тебе суждено стать звездой двадцать первого века. — За спиной у Праймо Клетса стоял Синклер. Был он светловолос, голубоглаз, строен и загорел.
— Привет, — сказал он и широко улыбнулся, как будто поставил себе главной целью очаровать Молли. Петулька зарычала, Молли тотчас же узнала Синклера — это он вошел в кабинет к Клетсу в ту ночь, когда они прятались под столом. Девочка постаралась загородить собой Петульку.
— Для меня большая честь познакомиться с тобой, — продолжал Праймо Клетс — Я всегда интересуюсь юными звездами. — Голос у него оказался текучим, гладким, как будто горло, язык и зубы были смазаны жидким силиконом. Необычайные глаза расширились и блестели. Праймо протянул для пожатия холеную руку. Девочка ее не взяла.
Праймо Клетс принял смятение Молли за неуверенность.
— О да, конечно, — воскликнул он. — Ты ведь не знаешь, кто я такой, верно?
Молли покачала головой, делая вид, что понятия не имеет. Голос у Клетса был страшный, неотразимо чарующий. Ни в коем случае нельзя его слушать!
— Мне пора, — буркнула Молли и попятилась.
Праймо не удерживал ее. Видимо, кто-то уже предупредил эту юную звездочку, что Голливуд — это бассейн, кишащий акулами, и что каждый встречный хочет отхватить от нее кусочек.
— Очень хотел бы познакомиться с тобой поближе, — промурлыкал он. — Молли, сегодня вечером я устраиваю самую крутую вечеринку во всем Лос-Анджелесе. Там будет весь цвет города Тебе непременно надо у меня побывать. Буду рад видеть тебя и твоего друга среди гостей. — Клетс протянул Молли два черных приглашения с золотистыми силуэтами сорок. — Надеюсь скоро увидеть вас — Клетс снова улыбнулся и растворился среди шумной толпы.
Молли и Рокки глядели на приглашения, не произнося ни слова.
Наконец Молли прервала молчание.
— Пожалуй, стоит заглянуть ненадолго.
— Нам вообще незачем туда ходить, — возразил Рокки. — Видела, как он на тебя пялился?
— Надо пойти, — настаивала Молли. У нее в голове уже созрел план. — Только подумай — нам предоставляется такой удобный случай узнать о нем побольше! Мы должны выяснить, в чем секрет его нестираемого гипноза Думаю, в доме обязательно найдется какая-нибудь зацепка Наверняка у него есть специальная комната для гипноза, и там мы что-нибудь узнаем. А если Клетс и вправду похитил Дивину, то, может быть, она сейчас заперта на чердаке или в подвале. Рокки, я понимаю, мы очертя голову лезем в львиное логово, но сходить надо.
— Молли, забраться в дом к Клетсу и думать, что выйдешь оттуда невредимой — это все равно, что играть в трансформаторной будке, надеясь, что тебя не убьет током.
— Нет, — сказала Молли и подхватила Петульку на руки. — Мы не собираемся там играть. Мы отключим электроэнергию.
Глава двадцать вторая
Молли и Рокки не фазу сумели добраться до дома Праймо Клетса Шофер, который их привез, уже уехал, а поймать такси оказалось невозможно: улица была запружена толпами зевак, выпрашивавших автографы. Но вскоре они заметили пожилого длинноногого актера в джинсовом костюме, сжимавшего в загорелой руке точно такое же приглашение с золотой сорокой, и вежливо спросили, не может ли он их подвезти. Молли узнала этого актера: он играл в старых ковбойских фильмах, которые она смотрела на видео в Приюте Счастья. Его звали Дасти Голдмен.
— Подвезу, если не возражаете против тряской езды. Моя машина стоит вон там, сзади. — Он улыбнулся, и по обветренному лицу разбежались приветливые морщины.
Молли и Рокки были рады встретить хоть одного актера, который походил на настоящего человека, а не на экранную картинку, и не возражали против тряски. Они пошли за Дасти Голдменом к заднему выходу из театра «Кодак».
— Удивляюсь, как вы меня узнали, — скромно сказал артист. — Я уже много лет не снимался в громких фильмах.
— А как вы попали на «Оскара»? — спросил Рокки.
— Меня пригласила давняя подруга Она режиссер, сняла фильм, номинированный за лучшее звуковое оформление, а ее муж не смог пойти, приболел. Вот она и отдала мне его билет. Так что я здесь скорее в память о прошлых днях.
Когда они подошли к служебному входу в театр, солнце уже село, стало прохладнее. Дасти подвел Молли, Рокки и Петульку к потрепанному автомобилю с откидным верхом. Машина была ржавая, побитая и грязная.
— Почему никто не выходит через служебный вход? — спросила Молли. — Здесь же нет никаких толп.
— Потому и не выходят. Актеры любят быть на виду, позировать перед телекамерами, — ответил Дасти. — Чем чаще публикуют их фотографии, тем выше популярность. А чем более они популярны, тем чаще их фотографируют. Это как винтовая лестница, и все мечтают подняться по ней. Подняться выше, чем кто-либо до них. Выше, чем Мерилин Монро и Элвис. Хотят стать божествами, чтобы люди им поклонялись. Вот почему никто не идет через служебный вход. — Он вскарабкался на переднее сиденье незапертой машины. — Я, конечно, не говорю, что все эти люди бездарны. Среди них есть и по-настоящему хорошие актеры, и высококлассные режиссеры. Но многие лезут на эту лестницу просто из спортивного интереса. Ребятам понравился пожилой актер. Он стоял на земле обеими ногами и мыслил здраво. Молли и Рокки вскочили в его «Тандерберд» и устроились на потертых кожаных сиденьях. Дасти взялся левой рукой за потускневший хромированный руль, повернул ключ в замке зажигания и несколько раз дернул рычаг передач. Мотор заурчал, и машина тронулась с места.
Ехать в машине с откидным верхом было приятно, но довольно холодно. Дасти дал Молли куртку, и девочка закуталась в нее поплотнее. Петулька взобралась к Молли на колени и высунула язык, подставив его встречному ветру. Они миновали Голливудский бульвар, а затем, набрав скорость, покатили через Западный Голливуд. Мимо них пролетали, мелькая, яркие огни ресторанов, отелей, баров. Уши Петульки хлопали на ветру.
— Любите музыку? — спросил актер.
— Обожаю, — ответил Рокки. Дасти включил радио. Заиграла музыка «кантри».
— Играешь на чем-нибудь?
— На гитаре, — ответил Рокки.
— Вы когда-нибудь бывали здесь? — Молли кивком указала на проплывающий мимо отель «Беверли-Хиллз».
— Да. Дорогое заведение. Все кругом розовое, золотое, битком набито диванными подушками. Будто очутился в коробочке с салфетками. — Дасти сосредоточил внимание на дороге, — Вон, видите здание, то, что сверкает огнями сверху донизу? Это особняк Праймо Клетса.
Молли риала дом Праймо Клетса — она видела его на фотографиях у Люси. Огромный особняк стоял на высоком холме посреди парка. Серые каменные стены и деревья освещались серебристыми лучами прожекторов. Чем выше взбиралась дорога, тем меньше было видно окружающей особняк земли. В конце концов перед путниками протянулась одна только высокая стена ограды.
Дасти подъехал к внушительным воротам, выключил музыку и показал приглашение дюжим охранникам.
— Никогда тут не бывал, — сказал он.
— Мы тоже, — откликнулись ребята.
Молли надеялась, что ее поспешное решение забраться к Клетсу в логово не было опрометчивым.
Нужно было поскорее выяснить все, что они хотели, и молить Бога, чтобы Праймо Клетс был слишком занят гостями и не обратил на них внимания.
Вслед за вереницей других машин Дасти въехал на длинную, извилистую аллею, обсаженную кедрами. Она петляла между небольших прудов, где под водой горели разноцветные фонари. На лужайках с колышущейся травой паслись целые стада чудовищных скульптурных зверей с громадными стальными челюстями, полными острых зубов. То тут, то там среди травы проплывали огоньки.
— Ценитель искусства. Представляю, какая коллекция у него в доме, — сухо заметил Дасти. — Если уж гостям неинтересно, так пусть хоть охранники у стен полюбуются. Кстати, глядя на экспонаты нашего гостеприимного хозяина, можно себе представить, каков он сам.
Дорога вывела их на усыпанный гравием двор, расположенный позади и немного выше главного здания. Служитель показал Дасти, где припарковать машину. Посреди автостоянки, в центре фонтана, высилась громадная каменная сорока, словно готовая взлететь. Из кончиков ее крыльев вырывались водяные струи.
Молли вышла из машины и огляделась, стараясь запомнить как можно больше. Внизу вырисовывались крыши, каминные трубы, окна верхних этажей главного особняка Праймо Клетса. Вдалеке, будто озеро светящегося пуха, раскинулся Лос-Анджелес. Город переливался миллионами волшебных огоньков: одни из них выстроились ровными рядами, другие смешались в сверкающую путаницу ярких красок и мигающего неона.
— Слышал, что тут необычный вид. Отсюда город похож на гигантскую компьютерную плату, правда? — сказал Дасти. Дальше путь лежал по каменной лестнице, ведущей к задней двери дома. Вдоль лестницы ярко пылали факелы.
Слева и справа благоухали цветники с розами, и повсюду громоздились знакомые стальные скульптуры. Из кустов прямо под ноги Петульке выпорхнул фазан. В самом низу лестницы их встретил сад в японском стиле с цветущими деревьями. С резного деревянного мостика свисали пурпурные пряди ароматной глицинии. Внизу, в пруду, среди широких листьев водяной лилии плавали огромные рыбы в оранжево-белую крапинку.
— Китайские карпы, — заметил Дасти, проходя через мостик. Тут Молли поняла, что она впервые в жизни оказалась в доме по-настоящему богатого человека. До чего же удивительное, наверно, ощущение — каждый день возвращаться с работы в такое роскошное место. Они прошли под аркой и очутились в круглом мощеном внутреннем дворе, где большая скульптура в виде яйца напугала их, неожиданно выбросив из верхушки фонтан оранжевого пламени. В дом вела дверь, покрытая замысловатой резьбой. Тут их приглашения проверил еще один охранник. Молли, Петулька и Рокки вошли вслед за Дасти в просторный холл с высоким потолком.
Они очутились на балюстраде, тянущейся вдоль стены. Широкая дубовая лестница вела вниз, в огромный зал с мраморным полом, покрытым коричневатыми разводами, как будто кто-то пролил на него кофе. Снизу доносилась музыка — оркестр играл джаз. Спускаясь по лестнице, Молли изумленно вертела головой. Вдаль, в глубину дома, уходил длинный коридор. По нему деловито сновали официанты, разнося по комнатам подносы с угощением и напитками.
— Пойдемте-ка поближе к центру событий, — предложил Дасти и провел ребят в парадную гостиную Праймо Клетса.
Огромная зала, откуда по случаю праздника вынесли всю мебель, была полна гостей. С потолка свисала исполинская хрустальная люстра с бесчисленными подвесками, сверкающими, будто капли росы. Квартет играл популярную песню «Ты запала мне в душу». Проходя через залу, Дасти смешно пританцовывал, виляя бедрами.
Вскоре они очутились на огромном балконе величиной с теннисный корт. Их встретил пронзительный голос:
— А, Дасти, вот и ты!
На шее у пожилого актера повисла высокая, красивая арабка в платье с красной вуалью.
— Рад тебя видеть. Хорошо веселишься? — сказал Дасти и, подмигнув, познакомил Молли и Рокки со своей подругой-режиссером.
Официант предложил ребятам фруктового пунша. Петулька подобрала с пола маслину, съела и принялась сосать косточку. Молли внимательно изучала особняк Праймо Клетса.
Дом был четырехэтажный. В окнах первого этажа были видны веселящиеся гости с бокалами шампанского и коническими фужерами для коктейлей. Глория Сердсенс обнимала Джино Туччи; Геркулес Стоун поздравлял Сьюли Шампань с вручением «Оскара»; Стефани Гулляш обменивалась приветственными поцелуями с Кингом Лоссом. Был там даже политик Гандолли, которого Молли видела на предвыборных плакатах, расклеенных по всему городу. В воздухе звенели смех и веселая болтовня. Гости наслаждались тем, что нынче вечером им довелось попасть на лучшую вечеринку в Лос-Анджелесе. Многие деловито прочесывали комнату за комнатой, стремясь поговорить со всеми самыми значительными людьми. Актеры старались очаровать режиссеров, режиссеры льстили продюсерам, продюсеры выискивали звезд, которые помогут их следующему фильму побить все рекорды кассовых сборов.
Но Молли думала только об одном: как им повезло очутиться в гостях у Клетса именно в такой вечер. Первый этаж особняка бурлил в радостном оживлении, но окна верхних этажей были пусты и темны. «Самое подходящее время для небольшой вылазки», — решила Молли.
Глава двадцать третья
Молли и Рокки допили фруктовый пунш и прошли в зал с «кофейным» мраморным полом. Дубовая лестница, по которой они спускались, была запружена галдящей толпой, а вверху, на площадке второго этажа, стояли наготове два охранника. Нет, здесь не подняться, Молли и Рокки решили сначала осмотреться внизу. С трудом протиснувшись между толстенной женщиной в золотистом комбинезоне и столь же внушительным седоусым здоровяком, они попал в комнату, где народу было немножко поменьше. Она была обставлена в ультрасовременном стиле, свет исходил от стеклянно-стальной люстры в виде спутника.
— Помнишь, что говорил Дасти, — сказал Рокки. — Глядя на коллекцию картин Клетса, мы можем составить представление о нем самом.
Слева от них висела очень странная картина в серо-зеленых тонах: обезьянка шарманщика с поводком на шее тянула за собой толпу крохотных человечков на которых не было надето ничего, кроме поводков. На противоположной стене красовался портрет самого Клетса, такой огромный, что холст закрывал почти всю стену. В зрачках его глаз, одного бирюзового, другого карего, мелькало крохотное отражение летящей сороки.