— Я горжусь, что у меня такие замечательные дети, — сказала счастливая Мама Джульетта, поочередно обнимая и целуя в макушку сидевших за столом: сына, Лилу и Торбеллино. — Вы, рискуя собой, сделали хорошее дело, мои родные! Крепкого здоровья и удачи нашим мужественным беглецам. Вот увидите, добро вернется добром!
На следующий день наш герой засобирался в Бельканто. На этот раз над его боевой раскраской решила поколдовать Лила. Девушка более ответственно подошла к этому делу, аккуратно разрисовав красками лицо юноши.
— Ну вот, настоящий рэдперос! Совсем другое дело! — похвалил работу художницы Макото, увидев друга в образе охотника.
На дороге к Торбелино вновь пристроилась сзади черная карета, которая неотступно, не обгоняя, следовала за ним. Доехав до знакомой нам березовой рощицы, он опять, как и в прошлый раз, свернул с дороги, чтобы отделаться от навязчивых преследователей.
— Упустим, надо его брать, пока он не отъехал далеко! — настаивал Силбато, войдя в азарт и ерзая на кожаном сидении.
— Помалкивай молокосос!
— Снова провороним мальчишку!
— Никуда он от нас на этот раз не денется! — ответил Восто и приказал кучеру, — эй, приятель, разворачивай лошадей.
— Восто, ты чего задумал?
— Он снова попытается обвести нас вокруг пальца, а мы на этот раз будем его поджидать не у городских ворот Бельканто, а у Таверны Толстяка Авидо. Ну, как вам моя хитрая задумка?
— Не знаю. Я бы не церемонился и схватил бы его сейчас, пока он тепленький, — недовольным тоном проворчал Сабуэсо, соглашаясь с Силбато.
На этот раз агенты решили не спорить со старшим по званию, учитывая то обстоятельство, что в случае провала, могут заработать золотые монеты из кошелька Восто. А при удачно проведенной операции, только похвалу из уст директора Департамента тайной полиции Рабиозо. Так что они здорово не переживали за исход предстоящей операции, даже где-то в глубине души желали ей провала.
Восто преспокойно под нос мурлыкал популярную песенку, рассматривая ногти на пальцах. Он был совершенно уверен, что рэдперос неминуемо попадет в расставленные им сети.
«Долго же он нам морочил голову и водил за нос. Мы, можно сказать, поселились на проезжем тракте, будь он неладен. Две недели впустую мотаемся, как сумасшедшие, между Ноузгеем и Бельканто, — размышлял старший сыщик. — Но ничего, сегодня их жизни на колесах придет окончательный конец, и Торбеллино будет схвачен». Тайные агенты полиции домчали до таверны и стали там поджидать одинокого всадника.
Ждать им пришлось долго. День, ночь и еще один день. Кончилось тем, что Восто вновь извлек на белый свет свой тугой кошелек и отсчитал подшефным причитающиеся за молчание золотые монеты. Молчание Силбато и Сабуэсо поистине оказалось золотым. Они готовы были хоть каждый день гоняться за неуловимым рэдперосом и в последнюю минуту упускать его.
Отделавшись от слежки, Торбеллино продолжил свой путь. Вечером он уже был в цветочном магазинчике. Пока он смывал с лица яркую краску и переодевался в рабочий синий комбинезон, Ферри отвел его коня Дядюшке Буоно.
Вернувшись от водовозов, руководитель, не отрываясь, слушал подробный рассказ юноши об обнаруженном им подземном туннеле, о подготовке и осуществлении побега, о переброске бежавших гвардейцев и полковника Осадо в северный лагерь повстанцев. Кое-что из рассказанного он уже слышал от своего брата, когда заезжал к тому на ферму.
— За все твои самовольные проделки и подвиги ругать тебя у меня не поворачивается язык. Ты совершил невозможное, мой мальчик! Ты — настоящий герой!
— Ну, какой я герой, Ферри. Мне просто повезло! Если бы не мои верные друзья, Сан-Сан, Макото, Грами, Паретто, ничего бы у меня не получилось.
— Выходит, мы зря убили столько времени и сил на подземный ход.
— Выходит, что зря. Но кто знал, что нам в последний момент дорогу преградит гранитная скала?
— А что с Рудо и Лилой? Где они?
— Он сейчас живут у Макото на Улице Кипарисов. Думаю, им там будет хорошо, как в родной кофейне. Мама Джульетта в Лиле души не чает, да и Макото к ней не ровно дышит.
— Добрался до Бельканто, надеюсь, без приключений?
— Без, если не считать подозрительной кареты, что за мной плелась. Но мне удалось благополучно от нее оторваться.
— Ты думаешь, это были люди Рабиозо.
— Уверен. Ну, а у вас как тут дела?
— Дела идут превосходно! Тьфу, тьфу, чтоб не сглазить. Канаро оказался мужественным парнем, он нам поможет проникнуть во дворец.
— А я что говорил! Он — мировой парень!
— Да, на него можно положиться. Он не подведет.
— Когда же мы начнем трясти Трайдора?
— Скоро, очень скоро. Нам нельзя медлить. Сейчас самое подходящее время для удара по диктатору, — ответил Ферри, набивая трубку табаком и закуривая.
— Это радует, Ферри. Я тоже хочу участвовать в захвате дворца.
— Огорчу тебя, парень. Это невозможно.
— Почему, Ферри? Я так ждал этого момента!
— Ты будешь выполнять не менее важное задание.
— Какое?
— Свяжешься с капитаном Дью и Крисом, они должны будут нас поддержать в назначенный час.
— Значит, мне надо отправляться в Силенто?
— Да, больше некому, не Гарри же посылать! Вся надежда только на тебя. У нас мало времени. Ты — самое главное звено в нашей цепочке.
— Так уж и главное, — недоверчиво усмехнулся юноша.
— Я серьезно говорю.
Глава тридцать третья
Роковая встреча с пиратами
До Силенто Торбеллино добрался обычным путем, на мотоцикле с другом Венто. По пути они на пару часов заскочили на Маяк Старого Галса. Это был настоящий праздник для обитателей маяка. Потом Венто отвез друга до порта и отправился домой отсыпаться. Как вы помните, в отличие от нас ноктафраты спят днем.
В порту, как всегда, было оживленно, на пирсе шла бойкая торговля свежим уловом и фруктами, привезенными с Черепашьего Острова. Протолкавшись сквозь галдящую толпу торговцев и рыбаков, Торбеллино направился в конец мола, где обычно покачивался на воде баркас «Мечта». Но, к его огорчению, «старого корыта» не оказалось на месте.
«Наверное, Джок со своими помощниками отплыл куда-нибудь. Придется переждать какое-то время у друзей-ноктафратов, а вечером опять наведаться в порт, — подумал расстроенный юноша, поворачивая обратно. — Не торчать же здесь на жаре».
Около одного из торговцев собралась большая группа любопытных и покупателей, привлеченная огромным кальмаром, лежащим на деревянном настиле пристани. Торбеллино тоже подошел. Таких редких экзеплярчиков он отродясь не видел. Кальмар поражал своими гигантскими размерами.
Неожиданно за спиной раздался знакомый голос:
— Ба! Кого я вижу! Да это же наш Торбеллино!
Юноша вздрогнул и резко обернулся.
Перед ним стояли, ухмыляясь, Чевалачо, Бабило, Фанфарони и еще несколько пиратов.
— Ну, здорово, Акробат! Ты что, не узнаешь старых друзей? — спросил Бабило, противно улыбаясь.
— Привет, — еле выдавил растерявшийся молодой фрид. Сердце у него учащенно забилось.
— Рады тебя снова увидеть! Пойдем где-нибудь выпьем! Или ты спешишь? — сказал хмурый Чевалачо.
«Ну, и влип! Если скажу, что спешу, все равно не отпустят, — подумал бедный юноша. — Спокойно! Главное — не дергаться, чтобы не стали вязать руки».
— Да, неплохо бы посидеть в тенечке! Уж больно припекает сегодня. Вы замечательно выглядете, Чевалачо!
— Еще бы, я ведь, в отличие от Бабило, бросил пить и курить. Теперь усиленно занимаюсь спортом! Чувствую себя помолодевшим лет на двадцать! — похвалился пират.
— Тоже мне, молодой выискался! — буркнул вспотевший Бабило, отмахиваясь от надоедливых мух, атакующих его со всех сторон. Под левым глазом у него красовался приличный фонарь: воспоминание недавнего спора с рыбаками в одном из портовых кабачков. — Я тоже себя прекрасно чувствую!
— Показывай, Бабило, подходящее место! Ты тут уже несколько недель ошиваешься, должен знать все злачные места!
— Ты плохого обо мне мнения, Чевалачо! Думаешь, я тут дурака валял и не вылазил из питейных заведений? Нет, мы были заняты выполнением задания капитана Малисиозо, и только иногда, падая от усталости, позволяли себе зайти в какой-нибудь таверну, оказавшуюся на пути.
— Есть тут поблизости один неплохой портовой кабачок. «Вечерний Бриз» называется. Там можно хорошо посидеть, — вклинился в разговор Фанфарони.
— Показывай дорогу!
Обняв нашего героя за плечи, Чевалачо, пропустил Фанфарони вперед. Посторонним со стороны могло показаться, что по улочке идут, весело болтая, добрые приятели.
— Мы пришли! — сказал проводник, указывая на покосившуюся вывеску над входом в винный погребок.
— Вечерний Бриз, — по слогам прочел Бабило и, повернувшись к Фанфарони, брякнул:
— Что-то я не помню, чтобы мы тут выпивали. Признавайся, без меня тут околачивался?
— Ну как не помнишь, Бабило? Мы же не раз здесь бывали, — промямлмл перепуганный пират.
Спустившись в погребок, пираты устроились за длинным дубовым столом, заказав вина и устриц. Днем народа в заведении было мало. В основном это были рыбаки и «чумазые», ноктафраты здесь появлялись только ближе к вечеру.
— Торбеллино, а ты в курсе, что тебя давно разыскивает твой лучший друг? — спросил Бабило, расплывшись в широкой улыбке.
— Кто? — насторожился фрид.
— Виоленто Беспалый! — выпалил пират, довольный произведенным эффектом.
— Ах, этот! — юноша облегченно вздохнул.
— Да, именно он! Он целую неделю ночами мотался на Фонтанную площадь!
— Чего он там потерял? Да еще ночью?
— Он жаждал там встретить тебя и заключить в свои мощные объятия.
— Сочувствую, что ему это не удалось. Теперь-то уже вряд ли это произойдет.
— Почему? — прогудел густым басом Бабило, вопросительно уставившись на юношу.
— В столичных газетах недавно писали, что Виоленто арестовала полиция и он посажен в тюрьму, — пояснил Торбеллино удивленному пирату.
— Ну и дела! Ты слышал, Чевалачо?
— Как же его угораздило в тюрьму загреметь? — полюбопытствовал помощник капитана, молча слушавший пустую болтовню своего приятеля. — Он всегда такой осторожный!
— Писали, что Беспалый в Бельканто четырех полицейских агентов укокошил, — сказал Торбеллино.
— Я же говорил, что он очень страшный человек! — вклинился в разговор молодой пират Рококо, уже прилично захмелев от выпитого вина.
— Теперь вся Карамба вздохнет с облегчением, что избавилась от этого вурдалака, — отозвался с набитым ртом розовощекий Фанфарони.
— А ты почему не пьешь вино? — спросил юношу Бабило.
— Не хочется что-то. Жарко. Я с удовольствием выпил бы чего-нибудь прохладительного, например, кваса или сока, — отозвался Торбеллино, глядя на пирата с золотой серьгой в ухе. Он еле сдерживался: у него было желание засветить в толстую красную рожу Бабило тяжелой кружкой с вином.
— Эй, хозяин! — крикнул помощник капитана. — Кружку холодного кваса молодому человеку, а мне кружку апельсинового сока!
— Благодарю, Чевалачо!
— Не за что! — отозвался хмурый помощник Малисиозо. В его планы не входило ловить юношу, которому он в некотором роде симпатизировал.
Чевалачо в Силенто прибыл утром, его задачей было разыскать пиратов, направленных несколько недель тому назад в город ноктафратов ловить Торбеллино. Посланные пираты под руководством Бабило бесследно пропали. Дни проходили за днями, а от них не было ни слуху ни духу. Обеспокоенный Малисиозо отрядил на поиски пропавших своего помощника, который, сойдя на берег, тут же наткнулся на подвыпивших коллег.
— Ладно, хватит тут рассиживать! Пора на борт! Капитан совсем уже заждался.
— Чевалачо, может, нашему другу руки связать на всякий случай? — подал голос Фанфарони. — Как бы не дал деру!
— На шлюпе свяжем, зачем привлекать внимание посторонних. Запомни, Фанфарони, что мы не у себя дома! У ноктафратов здесь свои порядки! Могут не так понять и надавать нам тумаков!
Шумная ватага пиратов, покинув гостеприимный кабачок, вышла на пирс. Расталкивая, торговцев и рыбаков, добралась наконец-то до пришвартованных родных парусников.
— Я, пожалуй, с вами поплыву, а то с пьяных глаз куда-нибудь на рифы налетите, — сказал Чевалачо, пропуская вперед юношу и Бабило.
— Не доверяешь? — криво усмехнулся нетрезвый Бабило. — Боишься, что сбежит наш парень? Не волнуйся, от меня не сбежит. Я его сейчас свяжу!
Экипаж поднялся на борт шлюпа «Морской дьявол».
— Фанфарони, сделай доброе дело, разыщи веревку да покрепче! — попросил Бабило приятеля. Через минуту тот вынырнул из каюты с куском веревки.
— Столько хватит?
— Хватит не только нашего дорогого гостя связать по рукам и ногам, но и на тебя, Фанфарони, останется, чтобы ты с пьяных глаз за борт не шагнул!
— Обижаешь, Бабило! Если хочешь знать, я могу по одной доске сейчас пройти и не пошатнуться! — похвастался Фанфарони.
— Рассказывай сказки кому-нибудь другому!
Телохранитель капитана Малисиозо крепко стянул руки молодого фрида за спиной, а оставшийся конец веревки привязал к мачте.
— Порядок! Вот теперь он точно никуда не денется! Можно отдыхать спокойно!
После изрядной выпивки экипаж шлюпа разморило на солнцепеке, половина забилась в каюту, другая дремала на палубе под трепетавшими на ветру парусами. Торбеллино сидел, прислонившись спиной к мачте, и наблюдал, как удаляется, исчезая в дымке, белый город, где живут его верные друзья.
Чевалачо, скрестив руки на груди, с задумчивым видом расхаживал по палубе. Чувствовалось, что он нервничает. На корме, рядом с пока еще державшимся на ногах рулевым, мирно похрапывал Бабило. Шлюп «Идущий впереди», на котором приплыл Чевалачо, далеко вырвался вперед, то ли из-за трезвого экипажа, то ли там были более опытные моряки.
Справа показался скалистый мыс, за которым укрылись от ветров Бухта Курьезов и вольный город Веер-Блу. Помощник капитана, перестав мерять широкими шагами парусник, остановился над Торбеллино. Пленный юноша грустными глазами смотрел на полоску берега, не обращая внимания на стоящего перед ним пирата.
Неожиданно рядом с пленником, звякнув, упал на палубу морской нож. Фрил удивленно поднял глаза на Чевалачо. Пират с невозмутимым видом пихнул носком сапога нож к юноше и, развернувшись на каблуках, направился в каюту.
Молодой фрид мгновенно все понял. Чевалачо, непонятно почему, подарил ему последний шанс спастись. Нашего героя не надо было упрашивать. Нащупав нож, он принялся резать веревки, стягивающие руки. Мгновение, и он свободен! Теперь, надо постараться незаметно и неслышно очутиться за бортом. Прихватив нож и оглядываясь на спящих пиратов, Торбеллино ползком добрался до борта и перевалился через планшир.
Когда он через пару минут вынырнул на поверхность, шлюп успел удалиться на приличное расстояние. На корме по-прежнему клевали носом Бабило и рулевой. До берега расстояние было метров около семисот. Сделав глубокий вдох, юноша вновь исчез под водой.
Через час на пиратском паруснике началась бешеная стрельба. По палубе носился, изрыгая проклятия, проснувшийся Бабило. Надавав увесистых звонких оплеух пьяному экипажу, он стал плакаться в жилетку мрачному, как грозовая туча, Чевалачо.
— Что теперь делать, Чевалачо? Щенок сбежал прямо из-под носа!
— Да, брат, дела наши настолько плохи, что дальше некуда! Малисиозо по головке не погладит, узнав, что упустили пойманного мальчишку.
— Он же прибьет нас! Ты же его знаешь!
— Надо что-нибудь придумать, чтобы спасти наши бедные шкуры.
— Ну, что тут придумаешь? — сокрушался Бабило, не находя себе места.
— Не реви, болван! Я попытаюсь отмазать тебя и ребят, хотя вы это не заслуживаете!
— Чевалачо, если это удастся, век тебя не забуду!
— Погоди, я, кажется, придумал! — оживился вдруг Чевалачо. — Скажем, что связанный пацан, узнав, что на фрегате «Пари» его ждут страшные пытки и «пеньковый галстук», перетрусил, прыгнул за борт и утопился.