Друзья поглядели на Диму.
– А вы хорошо помните, что Вовка рассказывал нам про своего отца? – спросил Терминатор.
– Да ничего интересного, – отозвалась Настя. – Он у них какой-то кладовщик.
– Ничего интересного! – возмутился Дима. – Тебе бы, Настасья, только и думать о погибших князьях. А все дело как раз в Вовкином отце!
– Да при чем тут он? – не понимала она.
– А при том, – продолжал Дима, – что заурядному кладовщику фирма просто так, за красивые глазки, компьютер не отдаст.
– А она и не отдавала, – уточнила Настя. – Вовкин отец сам этот компьютер взял. Вместо зарплаты.
– Ох и наивный же ты человек, Настасья! – покачал головой Дима. – Любую лапшу тебе на уши можно повесить, а ты и поверишь. Значит, по-твоему, Вовкин отец спер компьютер, а хозяева фирмы обрадовались?
– Но они же были должны ему много денег, – сказала Настя.
– Это еще не повод разбрасываться компьютерами, – возразил Дима.
– Между прочим, Димочка, – вмешалась Маша, – сейчас многие предприятия расплачиваются с сотрудниками вместо денег вещами.
– Весь вопрос в том, какими вещами, – не смутился брат. – Если бы, например, Вовкиному отцу в счет долга предложили контейнер отечественных эмалированных чайников или кастрюль, или там банные полотенца, или уж, на худой конец, три мешка сахарного песку, то я бы еще поверил. Но компьютер!… – И Терминатор выдержал вырази тельную паузу.
– А в Димкиной версии что-то есть, – задумчиво проговорил Командор.
– Не что-то, – откликнулся тот, – а полная разгадка. – Вот. Сами прикиньте. Вовкин отец устраивается кладовщиком на какую-то крупную фирму.
– Которая, например, именно компьютерами и торгует, – добавил Петька.
– Почти уверен, что именно таков ее профиль, – кивнул Дима. – Вовкин отец огляделся и потихоньку начал сплавлять компьютеры на сторону. Заодно и себя не забыл. А когда почувствовал, что запахло жареным, быстренько уволился и перешел на другую работу.
– Но Вовка ведь говорил… – начала было Настя.
– Во-овка, – отмахнулся Дима. – Он и сам наверняка ничего толком не знает. Будет Вовкин отец о своих темных делишках семье докладывать.
– Бедный, – посочувствовала мальчику Настя.
– Он даже куда больше бедный, чем тебе кажется, – заявил Дима. – Потому что хозяева фирмы наверняка вычислили Вовкиного отца и теперь вышибают из него долги. А это обычно знаете, как делается?
– Послушайте, послушайте Димочку, – не удержалась от очередного выпада Маша. – Он у нас почти каждый день из кого-нибудь крупный долг вышибает. А иногда и два.
Но брата сейчас охватило такое волнение, что он даже не отреагировал на ее слова.
– Обычно ведь как, – продолжал он. – Сперва предупреждают. А если клиент не реагирует, то нанимают крутых ребят, для которых все средства хороши. Вот и представьте. Бандиты наезжают на Вовкиного отца. Мол, отдавай ворованное. А он возвратить не может, потому что деньги уже на что-нибудь потратил. Ему дают какой-то срок, по истечении которого…
– …могут совершенно спокойно разделаться с его женой или сыном, – подхватил Петька. – Такие гады еще и не на то способны.
– Что же делать? – Настя до того расстроилась, что у нее на глаза навернулись слезы.
– Да успокойся ты, – тронул ее за плечо Командор. – Это ведь пока только версия. Может, в действительности все еще и не так.
Впрочем, голос его прозвучал не слишком уверенно.
– Сам ведь знаешь, что скорей всего так и есть, – видимо, почувствовала его состояние девочка.
– Боюсь, что да, – вынужден был признать Командор.
Друзья молча проследовали дальше. Таинственные происшествия последних двух дней, как нарочно, сходились к Вовкиному отцу, и эта догадка приводила членов тайного «Братства» в ужас. А главное, беду можно было ожидать в любой момент.
– Я только одного не пойму, – поглядела Маша на Петьку. – При чем тут призрак Борского? Дались ему разборки с каким-то кладовщиком?
– С этим как раз, по-моему, более или менее ясно, – ответил Командор. – Помните, Вовка рассказывал, что его прабабушка и прадедушка даже во время революции сохранили верность князю?
– Ну да! – подтвердила Настя. – А он теперь как бы в благодарность хочет уберечь Вовку и его маму от опасности.
– У Парнасского, кстати, описано довольно много таких случаев, – сказал Петька. – И в той книге, которую я вам показывал, тоже.
– И ведь Василию князь явился, – добавила Настя. – А он друг Вовкиной семьи.
– Вот именно, – кивнул Петька. – Призрак ведет себя очень логично. Он является людям, чтобы предупредить их о беде, но люди его боятся, и у него ничего не выходит. Но уж теперь мы у него все выспросим.
– Если с Вовкой раньше ничего не произойдет, – не оставляла тревога Настю.
– А мы постараемся, чтобы ни его, ни Сашки в деревне не было, – ответил Петька. – Не пойдут же эти бандиты искать Вовку к нам в Красные Горы.
– А если они украдут его маму? – спросил Дима.
– Все может быть, но сомневаюсь, – покачал головой Командор. – Обычно в таких случаях предпочитают красть детей. Это вернее. С женами ведь у мужей разные отношения складываются. Кстати, – хлопнул он себя по лбу, – надо, как только Вовка и Сашка завтра у нас возникнут, разузнать, не наведывались ли к ним в последнее время какие-нибудь подозрительные типы.
– Так прямо и спросить? – посмотрела на Петьку Маша.
– Да нет, – усмехнулся он. – Просто я узнаю, кто приезжал. А уж подозрительные они или нет, догадаюсь как-нибудь сам.
Впереди показался шлагбаум.
– Дальнейшее обсуждение переносим на утро, – с опаской косясь на распахнутые окна сторожки Степаныча, сказал Петька. – Утром, пожалуйста, долго не дрыхните, – продолжал он. – Чем раньше соберемся, тем лучше.
– Вот именно, – согласился Дима. – И предки тогда ничего не заподозрят.
– Посмотрим, как ты запоешь завтра утром, – сказала Маша: уж ей-то было хорошо известно, как нелегко поднять брата с постели, если он не выспался.
– Когда дело требует, я могу встать во сколько угодно, – с чувством собственного достоинства заявил Терминатор.
– Цыплят по осени считают, – иронично сощурилась Маша.
– Ладно, – остановился возле своих ворот Петька. – Вы-то спать пойдете, а мне еще с черепом возиться.
– Оставь до утра, – посоветовала Маша. – А то еще прилепишь ему кусок не в то место.
– И впрямь, Петька, утро вечера мудренее, – сладко зевнул Дима.
– Без тебя разберусь, – сказал Командор и скрылся за калиткой.
Близнецы проводили Настю и отправились спать. Родной дом встретил их тишиной и покоем.
– Все-таки, Машка, удачно, что наша бабушка принимает снотворное! – не преминул заметить Дима.
– Чем про снотворное разглагольствовать, лучше поставь будильник, – отозвалась сестра.
– Учи ученого, – уже входя в свою комнату, от махнулся он.
Стаскивая с себя одежду, Дима изо всех сил пытался не забыть про будильник.
«Вот сейчас только окончательно доразденусь, – думал он, – и сразу поставлю. На десять утра. Или даже на девять. А может, лучше на половину одиннадцатого? – заколебался он. – И Петька наверняка раньше не проснется. Ему еще череп ремонтировать надо…» На этой мысли Дима заснул.
Разбудил его голос сестры:
– Вставай!
– Рано еще, – не открывая глаз, пробормотал брат. – Будильник ведь не звонил…
– И никогда не зазвонит, – отрезала Маша. – Ты его вчера даже не поставил. Ничего тебе нельзя доверить!
– Отстань, – Дима вновь устроился поудобнее на подушке.
В этот момент в комнату вошла Анна Константиновна.
– Дмитрий, почему не встаешь? – заботливо склонилась она над внуком. – И бледный какой!
Часом не заболел?
– Ни часом и ни двумя часами! – С Димы мигом слетели остатки сна.
– Тогда марш умываться и завтракать, – приказала бабушка.
Дима вскочил с постели. Он уже спустился вниз и вошел в ванную комнату, когда раздалось несколько настойчивых звонков в дверь. Бабушка открыла. Дима выглянул из ванной. В прихожую, едва не сбив хозяйку дома с ног, ворвался Павел Потапович. За ним степенно следовала его чопорная жена Евгения Францевна.
– Анна Константиновна! – закричал почтенный академик. – Вы не повегите! Я видев пгизгака!
Глава VII НОВЫЕ ДЕТАЛИ
– Видели? Призрака? – поглядела на него, как на помешанного, Анна Константиновна. – И, разумеется, это был сам князь Борский.
– Точно не газгвядев, – развел руками действительный и почетный член множества академий мира.
– Как же вы так? – усмехнулась бабушка близнецов.
– Дево в том, Анна Константиновна, мивая, что он появився пготив всяких законов, – продолжал вещать Павел Потапович.
– Вот уж не думала, что у призраков существуют какие-то законы, – с изрядной долей сарказма произнесла Анна Константиновна.
– Я пытався вызвать пгизгака согвасно книге Пагнасского, – начал объяснять Павел Потапович.
– Ну и ну! – всплеснула руками бабушка Димы и Маши. – Павел Потапович, вы же серьезный ученый. По-моему, это маразм – заниматься какими-то призраками.
– Вы еще скажите, стагческий магазм! – приосанился Павел Потапович.
– Между прочим, – подала голос дотоле молчавшая Евгения Францевна, – многие очень серьезные и достойные ученые в наше время самым тщательным образом исследуют паранормальные явления.
– Ах, догогая! – посмотрел Павел Потапович на Анну Константиновну. – Пгигвасите же нас поскогее в дом, и я вам все гасскажу по погядку. Увегяю вас, вы пгосто обавдеете.
– Павел Потапович! – нахмурилась Евгения Францевна. – Опять этот ваш жаргон.
– Мой жаггон подчегкивает мои эмоции, – немедленно ответил муж.
– Павел Потапович. – Из ванной комнаты вдруг показался Дима. – А где вы видели призрак?
– На подходе к газвавинам усадьбы, – с готовностью принялся объяснять академик. – Поэтому у меня есть все основания повагать, что это бывший князь Богский.
– А он был один? – задал новый вопрос Терминатор.
– Дима! – вмешалась бабушка. – Что за манера встревать в разговоры взрослых? А вы, Павел Потапович, – перевела она взгляд на гостя, – перестаньте забивать детям головы всякой чушью.
– Нет, – заартачился почтенный ученый. – Пусть моводежь посвушает! Им повезно.
– Да, бабушка! Нам полезно! – подоспела сверху Маша.
– Анна Константиновна, догогая! – игриво подмигнул Павел Потапович бабушке Димы и Маши. – Не вишайте моводежь инфогмации! Это, в конце концов, недемокгатично!
– Не знаю, не знаю… – У Анны Константиновны были на этот счет свои взгляды.
– Павел Потапович! Евгения Францевна! – воскликнула Маша. – Мы сейчас собираемся завтракать! Присоединяйтесь к нам.
– С удововьствием! – немедленно откликнулся на ее предложение академик. – Я, видимо, от волнения хочу жгать, как собака!
– Павел Потапович! – топнула от возмущения ножкой Евгения Францевна. – Опять жаргон? Здесь же дети!
– Ах, эти дети тебя еще и не таким выгажениям научат, – заявил Павел Потапович.
– Пойдемте же, пойдемте завтракать! – И, взяв почтенного академика под руку, Маша потащила его в столовую.
– Ну, как мы смотгимся вместе? – вновь игриво подмигнул Павел Потапович бабушке близнецов.
– Очень мило, – выдавила из себя Анна Константиновна. – Пойду принесу кофе, – направилась она на кухню.
– Молодец, Машка, – отдал должное находчивости сестры Дима.
Анна Константиновна принесла кофейник. Едва все сели за стол, как Павел Потапович быстренько сделал себе четыре бутерброда, а потом еще наложил полную тарелку овсяной каши.
– Павел Потапович! Вы что, из голодающей губернии? – строго взглянула на него Евгения Францевна.
– Я уже тебе говогив, – отозвался ученый супруг. – У меня негвный стгесс, и я на этой почве жутко хочу жгать.
Евгения Францевна хотела прочесть Павлу Потаповичу очередную нотацию по поводу жаргона, но ей помешал Дима:
– Павел Потапович! Мы очень хотим узнать, что с вами случилось!
– Сейчас узнаете, – отозвался тот с полным ртом. – Только кашу доем.
Насытившись, Павел Потапович взмахнул пухленькими руками и принялся обстоятельно рассказывать обо всем, что произошло с ним минувшей ночью. Лишенный возможности прочитать том Парнасского, который находился в данный момент у Петьки, почтенный академик взял у Ковровой-Водкиной самую раннюю книгу Аполлинария. В ней Парнасский, не успевший еще посетить перуанских индейцев, излагал способ вызова призраков, почерпнутый из трудов одного шотландского средневекового отшельника.
В своей книге Аполлинарий честно предупреждал, что метод отшельника не всегда срабатывает. А если и срабатывает, то часто с неожиданными результатами. Тем не менее, по уверениям Парнасского, ему все-таки удалось вызвать призраки Нострадамуса, Шекспира, Клеопатры, Марии Медичи, древнеримского императора Нерона, а также российских самодержцев – Петра Первого и Екатерины Второй. Причем, как писал Аполлинарий, со всеми этими личностями он вел крайне интересные и содержательные беседы.
Прочитав это, Павел Потапович Верещинский решил: уж если духи подобных людей откликались на метод шотландского отшельника, то князь Борский тем более отзовется. Перед тем как обратиться к смелому эксперименту, действительный и почетный член множества академий мира заручился свидетелем, который, в случае удачи, должен был подтвердить успешное проведение опыта. Таким свидетелем после некоторых уговоров согласился стать Степаныч.
Павел Потапович досконально выполнил все рекомендации Аполлона Парнасского. Во-первых, он начисто отказался от ужина, чем поверг в немалое беспокойство Евгению Францевну. Правда, он тут же заверил жену, что просто решил устроить себе «разгрузочный вечер». Та, несколько успокоившись, легла спать. Дождавшись ночи, Павел Потапович похитил из комода новенькую голландскую простыню и наволочку. В центре простыни он прорезал дыру для головы. Затем, поколдовав английскими булавками, соорудил себе нечто вроде длинного балахона до пят. Облачившись в него и посмотрев на себя в зеркало, академик остался очень доволен. Белоснежная наволочка из тончайшего голландского полотна была тоже безжалостно продырявлена. Из нее получился великолепный колпак с прорезями для глаз наподобие ку-клукс-клановского.
Захватив с собой эти белые одежды, а также, как требовал Аполлон Парнасский, серебряную чашу, фляжку с родниковой водой, кусок черствого хлеба, кольцо с рубином, позаимствованное у Евгении Францевны, и свою собственную трость, Павел Потапович направился под покровом ночи к воротам, где, согласно предварительной договоренности, его поджидал доблестный Степаныч с неизменной двустволкой.
На подходе к развалинам Павел Потапович и Степаныч остановились. Руководитель эксперимента, облачившись в белое одеяние, уже нагнулся за сумкой, где лежали все необходимые атрибуты для вызова князя, когда вдруг издали раздались истошные крики и шумный топот. Академик прислушался. Топот стал громче. Павел Потапович выглянул из-за кустов, чтобы понять, в чем дело. Прямо на него несся черный призрак с мертвенно-бледным лицом и дырой посредине лба.
Павел Потапович от изумления замер. По словам Парнасского, привидение должно было возникнуть не раньше, чем медиум опустит в серебряную чашу с водой перстень, положит перед ней кусок черствого хлеба, а затем, произнеся специальное заклинание, трижды ударит по земле тростью.
Тем не менее призрак остановился как вкопанный прямо перед Павлом Потаповичем. Мало того, позади стояли еще какие-то потусторонние личности с черными лицами.
На этом месте своего рассказа академик Верещинский всплеснул руками и с пафосом произнес:
– Анна Константиновна, мивая! Вы уж повегьте! Это быви демоны! Самые настоящие демоны!
– Эти демоны стоили мне чаши из фамильного сервиза. Павел Потапович раздавил ее ногой, – со скорбным видом объявила Евгения Францевна.
– Ах, Женечка! – воскликнул муж. – Пги чем тут какая-то вшивая чаша, когда я спасався от демонов!
– Она не вшивая, а моей прабабушки, – обиделась Евгения Францевна.
– И вообще, Павел Потапович, если вы будете спать по ночам дома, думаю, вам перестанут являться демоны и прочая нечисть, – усмехнулась Анна Константиновна.