– Зато сколько против него улик! И что это ты так его защищаешь?
– Да я и не думала его защищать, просто нам теперь следить сложнее будет, вот и все.
– Да, старик, действительно, ты тут маху дал! Представляешь, как он насторожится, если вдруг приметит тебя во дворе?
– Да что вы на меня наезжаете! Я хотел как лучше!
– Видишь ли, твоя инициатива в данном случае оказалась не просто бесполезной, а даже вредной для следствия. Такие вещи надо обсуждать коллегиально, а не лезть самому на рожон!
– Ну и пожалуйста, я могу вообще бросить это дело! – обиделся Костя. – Очень надо! Расследуйте сами, а я погляжу, что у вас получится!
– Ишь, какой обидчивый! – возмутилась Мотька. – Сам же напортачил, и сам же обижается!
– Я? Напортачил?
– Еще как! Тебе бы сказать: ребята, простите, виноват, но на это у тебя мужества не хватает, и ты предпочитаешь просто сделать ноги. Конечно, так проще! Я не я, и лошадь не моя! – вопила Матильда. – Эх, выходит, я в тебе ошиблась!
Костя покраснел до корней волос. От Матильды он такого наскока не ожидал. Помолчав немного, он все-таки выдавил из себя:
– Ладно, ребята, больше не буду.
– Ну и хорошо! – примирительно сказал Митя. – Все, больше про это ни слова. Забыли.
– Ну забыли, так забыли, – проворчала Мотька.
– Значит, завтра действуем, как договорились? – осторожно спросил Костя.
– Да, – отвечал Митя. – В половине первого я буду там.
– Ой, – вспомнила я. – Митя, а ведь Гриша тебя тоже видел! Помнишь, когда они с Ненормой выходили?
– Да, верно, а я и не сообразил. Но, в конце концов, не запоминает же он всех, кого мельком видел на улице. Тебя-то он, конечно, уже запомнил, ну и Костю нашего тоже. А мы с Матильдой, думаю, не так запали ему в память.
– Да, уоки-токи! – воскликнула Мотька. – Совсем из головы вон, надо же вам их отдать!
– Ничего страшного, – сказал Митя, – я завтра вполне обойдусь, а вы захватите их, когда придете дежурить, и одну трубку отдадите Косте, на всякий случай. А дальше будем передавать при смене.
На том и порешили.
Глава XIV
У НАС ОПЕРАЦИЯ!
Утром тетя Липа разбудила меня на час раньше, как я ее просила, и я засела за химию, будь она неладна. Когда наконец моя голова была уже набита формулами и всякой другой химической пакостью, я осторожно, чтобы не растрясти по дороге с таким трудом приобретенные знания, вышла из дому. Мне навстречу попался Витька Воскобойников.
– Привет, Монахова!
– Привет!
– Ты чего такая?
– Какая?
– Обалделая!
– Химию учила, вот и обалдела! Витек, не приставай, а то я опять все забуду!
– А ведь химия сегодня на третьем уроке, как же ты додержишься?
– Сама не знаю, отвяжись!
Едва я переступила порог школы, как ко мне подлетела Верочка, первая красавица.
– Слушай, Аська, а что за ребята вчера были с вами на сквере?
– Ребята как ребята, наши знакомые.
– Может, вы их пригласите к нам на дискотеку, а то сама знаешь, у нас мальчишек не хватает!
Жди, думаю, дожидайся! Но вслух отвечаю:
– В принципе, можно, если Колобок разрешит (Колобок – это наша завуч). Ты же знаешь, она не любит чужих пускать на вечера.
– Ну, если бы ты за них поручилась…
– Еще чего, я не так близко их знаю, и потом, что я за персона такая, чтобы за кого-то ручаться?
– Похоже, ты очень даже важная персона, вон как химичка с тобой цацкается!
– Она не персона, у нее дед персона, поэтому-то с ней и носятся! – подвякнула Лялька, Верочкина рыба-прилипала.
Тут уж у меня вся химия из головы вылетела, и я треснула Ляльку по шее.
Она вцепилась мне в волосы, но мальчишки нас растащили.
– Что тут у вас творится? – подоспела запыхавшаяся Мотька.
– Аська с Лялькой подрались!
– Нашла с кем связываться! – напустилась на меня Мотька. – Пошли отсюда! – И она потащила меня в класс. – Химию выучила?
– Да выучила, только с этой дурой уже все забыла!
– Ерунда, давай быстренько повтори, благо сейчас литература, и Кузьминична тебя сегодня явно не спросит.
Наша литераторша Марфа Кузьминична никогда никого не спрашивала два раза подряд. Все об этом знали и пользовались.
Я действительно освежила в памяти те два параграфа, которые зубрила утром, но следующий урок – геометрия – потребовал от меня такого напряжения, что на второй перемене я опять ощутила полную пустоту в голове.
– Моть, я ничего не помню! – в ужасе простонала я.
– Чего не помнишь?
– Химию!
– Да ладно тебе, не придуривайся!
– Моть, ей-богу, все выветрилось!
– Ну возьми скорее учебник и погляди, сразу вспомнишь!
Я схватила учебник и судорожно начала его листать, вот они, эти окаянные параграфы. Ну за что, за что мне такие мучения?
Начался урок. Окинув взглядом класс, химичка сказала:
– Так, первым делом вызову Монахову, а то до конца урока она может все позабыть, верно, Ася?
– Верно, только я, кажется, уже все забыла!
– Ты что же, отказываешься отвечать? – рассердилась Нина Васильевна.
– Нет, почему…
– А ну, иди к доске! Скажи-ка мне…
Она задала добрый десяток вопросов, я смогла ответить только на четыре, и то с грехом пополам.
– Так, ну что ж, могло бы быть и хуже. Тройку ты честно заработала, хотя и с минусом. Садись. В следующий раз опять спрошу. Я теперь тебя буду на каждом уроке спрашивать. Может, втянешься.
– Нина Васильевна! Это несправедливо! – вступился за меня Вадик Балабушка. – Вы собираетесь уделять Монаховой слишком много внимания!
– Хорошо, Балабушка, в таком случае я и тебя буду на каждом уроке спрашивать, чтобы ты не чувствовал себя обделенным. Тебя это устроит?
– Меня-то устроит, но как же другие?
– Не волнуйся, Балабушка, я всех успею спросить, а если уж ты такой борец за справедливость, то уж ладно, буду спрашивать тебя после уроков, тем более что ты отнимаешь у меня слишком много времени своими разговорами. Так, после Монаховой я должна отвести душу. Воротынцева, к доске! Порадуй меня своими знаниями.
Ну, кажется, меня оставили в покое. К счастью, химия у нас только два раза в неделю!
– Поздравляю, отмучилась! – шепнула Мотька. – Дежурить пойдешь?
– А как же! Надо не забыть уоки-токи!
– И еще надо одеться потеплее, а то на холоде торчать удовольствие ниже среднего! У тебя валенки есть?
– Валенки? Моть, ты спятила, что ли? Хорошая картинка – в валенках и с уоки-токи!
Мотька прыснула, недостатком воображения она не страдает. А я со смеху чуть со стула не свалилась.
– Что там за веселье? – вскинулась химичка. – Монахова, ты так рада тройке с минусом? А ты, Матильда, вероятно, радуешься, что тебе сейчас предстоит отвечать? Ступай живо к доске!
Но Мотьку она врасплох не застала. Та все ответила и получила пятерку. Можно сказать, играючи. Просто завидки берут!
В начале пятого Матильда зашла за мной.
– Ну, ты и упаковалась! – воскликнула я. На Мотьке была старая шуба ее мамы и теплый пуховый платок.
– Советую и тебе одеться потеплее, там холодина, а нам два часа на улице торчать. Носки шерстяные надень! – посоветовала она.
Я послушно надела носки.
– И рейтузы! – потребовала Мотька.
– Еще и рейтузы?
– Да ведь под брюками их не видно, зато будет тепло!
Пришлось натянуть и рейтузы, хотя я почти никогда их не ношу.
– Не беда, пар костей не ломит! – уговаривала меня Матильда.
– Да, Мотька, ты и вправду артистическая натура – напялила теплый платок и говоришь уже как деревенская старушка. Вжилась в роль!
Матильда усмехнулась.
– Давай, надевай теперь дубленку!
– Еще чего, я из нее уже выросла!
– Не беда, подумаешь, рукава немножко коротки! Зато она теплая и все подлиннее твоей куртки!
– Мотька, перестань разыгрывать из себя заботливую бабушку! – возмутилась я, но все-таки достала из шкафа дубленку.
– Ну и видок у нас!
– Зато не замерзнем и уж точно, что в глаза бросаться не будем!
– Ася! – воскликнула вышедшая в переднюю тетя Липа. – Что за вид у вас? Куда это вы так укутались?
– Гулять! – ответила я.
– Ася! Не ври! Ты даже с Лордом не ходишь уже в этой дубленке!
– Тетя Липа, мы правда гулять идем, – глядя на нее честными синими глазами, заверещала Мотька, – понимаете, тут у одной знакомой девчонки во дворе горку сделали, вот мы и хотим покататься.
– На заднице, что ли? – со знанием дела спросила тетя Липа.
– Ну, конечно, а в новом жалко ведь, правда?
– Это правильно, молодец, Мотя, соображаешь, что к чему! Ладно уж, идите, а то запаритесь!
– Ну, Матильда, и здорова же ты врать! – восхитилась я, когда мы вышли.
– Ты же знаешь, какая у меня мама строгая и несовременная, разве без вранья проживешь?!
Когда мы добрались до Четвертого Самотечного, Костя там уже совершенно закоченел.
– Ну наконец-то! Я чуть дуба не дал!
– Что-нибудь видел?
– Ни фига!
– Вот, возьми! – Я протянула ему трубку уоки-токи. – Какие планы на завтра?
– Завтра я смоюсь с двух последних уроков, а Митяй меня сменит. Идет?
– Идет!
– Ладно, я побежал, а то сил уж больше нет, холодно! Пока!
– Пока!
Костя со всех ног понесся к трамваю.
– Ну и что мы будем делать? Стоять на месте или же ходить?
– Конечно, ходить, стоять и холодно, и скучно!
И мы принялись не спеша прогуливаться вокруг Гришиного дома. Мы сделали уже три или четыре круга, как вдруг Мотька зашептала:
– Смотри, это Гришина мать, вон там, с котом на поводке!
И действительно, пожилая женщина выгуливала на поводке потрясающего рыжего кота.
– Моть, подойдем поближе, хочется кота разглядеть!
– Не вздумай!
– Почему?
– Потому! Если ты с этой мамашей разговоришься, а тут вдруг появится Узкоплечий, что ты будешь делать?
– Ну Мотька, ну голова!
Мы продолжали свой путь. Примерно через полчаса во двор въехала Гришина машина. Мы замерли в отдалении. Из машины вышел Гриша и какая-то длинноногая девица в меховом жакете. Гриша запер машину, взял девицу под ручку, и они вошли в подъезд.
– Так, интересно! – сказала Мотька. – Вот бы Ненорма поглядела!
– А может, это его сестра? – предположила я.
– Ага, сестра! Будет он так нежно брать сестру под ручку, чтобы пройти два шага до подъезда, как же!
– Ну, мало ли кто это… Слушай, он же художник, может, это его натурщица?
– Она вряд ли, разве что ее жакетка. Он ведь анималист!
И мы покатились со смеху.
Примерно через час раздался сигнал уоки-токи. Мы страшно удивились. Нас вызывал Костя.
– Ну, как дела?
Мы сообщили ему про Гришу с девицей.
– А что я говорил! Он преступник, этот Мусьяк. Он же с вашей Ненормой крутил, только чтобы ключи получить, ясно как божий день! Ладно, девчонки, хватит, идите домой! До завтра!
Мы с удовольствием покинули опостылевший двор и побрели к трамвайной остановке.
– Ась, как ты думаешь, есть в этих дежурствах какой-то смысл?
– Не знаю, наверное, есть. Все-таки мы Узкоплечего тут видели, а он-то уж точно имеет отношение к ограблению.
– А если нет, а если это случайное совпадение?
– Вряд ли. Но выяснить это только милиция в состоянии.
– А мы?
– А что мы можем? Только выследить его. Конечно, если очень повезет, то мы его накроем с награбленным добром, тогда…
– Да, это было бы здорово… А что ты насчет Гриши думаешь?
– Не знаю, что и думать… Совпадение, конечно, мало вероятно. Сама посуди, стоило нам подойти к Гришиному дому, как тут же мы напоролись на Узкоплечего! Вообще-то все бывает, но… И опять же эта девица. Костя, по-видимому, прав.
– Насчет Ненормы?
– Ну да.
– А мне ее жалко, эту дурищу. И Гриша ее обманывает, и дух достает, и вдобавок ее обокрали.
– Конечно, жалко.
– Слушай, Ася, мне кажется, если мы еще будем играть в эти игры, мы его, может, и найдем, но вещички Ненормины тем временем уплывут.
– Так что ты предлагаешь?
– Предлагаю прямо сейчас пойти в милицию.
– И что?
– Рассказать, где мы видели Узкоплечего! Пусть сами ищут, уж наверное, они лучше нас смогут это сделать.
– А Гриша?
– Что Гриша?
– И про Гришу ты тоже предлагаешь рассказать?
– А почему бы и нет?
– Да как ты не понимаешь?! Мы ведь его заподозрили потому, что в ту ночь слышали имя Гриня. Других оснований у нас не было. А про ту ночь мы никому рассказать не можем!
– Твоя правда.
– И потом, нельзя же не посоветоваться с ребятами, раз мы их в это дело втянули…
– Опять-таки ты права. Просто мне жалко стало Ненорму… А может, вызовем сейчас Костю и скажем про это, а?
Мы уже достали из сумки трубку, но тут подошел трамвай. Мы порядком замерзли и с удовольствием влезли в вагон.
– Мотька! – завопила я. – Смотри!
По переулку шел Узкоплечий. Он явно только что вылез из нашего трамвая!
– Что делать?! – заметалась Матильда. Она кинулась к водителю. – Остановите, пожалуйста! Мне надо сойти! Умоляю!
– Ничего, сойдешь на следующей остановке! Не старая, добежишь! – отвечал водитель в микрофон.
– Ну до чего же нынче девки нахальные! – заметила какая-то пожилая тетка. – Остановите ей трамвай на ходу! Видали?
Мотька хотела огрызнуться, но потом только горестно махнула рукой.
– Сойдем на следующей? – спросила она с охотничьим блеском в глазах.
– Какой смысл? Разве мы его теперь догоним? Одно ясно, он где-то тут живет! Сейчас приедем, вызовем Костю и будем дальше думать.
Так мы и сделали. Костя, выслушав нас, распорядился, чтобы мы сейчас же шли к нему, и сказал, что вызовет Митю.
У Костиного подъезда мы столкнулись с Митей. Он страшно удивился, увидев нас в наших допотопных нарядах.
– Ну, вы и упаковались! Хотя правильно, я сегодня чуть не отдал концы! Есть новости? А то Коська мне ничего не сказал, только потребовал, чтобы я немедленно шел к нему.
Мы быстро ввели Митю в курс дела, пока дожидались лифта. Костя уже ждал нас у открытой двери.
– Пошли скорее, пока мама сериал смотрит, а то она потащит нас чай пить!
Мы закрылись у Кости в комнате.
– Итак, – начал он, – совершенно ясно, Узкоплечий обитает где-то неподалеку от Гриши. За два дня мы дважды его видели. Хотя не исключено, что он просто бывает каждый день у господина Мусьяка. Мне кажется, что роли у них распределяются так – Мусьяк наводчик и главарь, а Узкоплечий – исполнитель.
– Почему? Когда они первый раз лезли в квартиру Ненормы, их было двое и, судя по их разговору, действовали они на равных, – возразила я.
– Кстати, девочки, вы могли бы узнать этого Гришу по голосу?
– Нет! Они ведь говорили почти что шепотом!
– Жаль! Но ты, Ася, не права. Я почему говорю, что главный у них Мусьяк? Ведь у вашей Ненормы украли не абы что, а картины. Золотишко и шубу прихватили уж заодно, а цель, конечно, живопись. Вы видели этого Узкоплечего? Типичный дебил! Зачем ему картины? Да он их в гробу видал! А вот Гриша – совсем другое дело. Он художник, у него есть связи в этом мире, он запросто сбудет их с рук. Да что говорить, и так все ясно. В свете всего этого я считаю необходимым продолжать наблюдение. Может, у кого-нибудь есть другие идеи?
Кажется, на Костю подействовали упреки в излишней инициативности!
– Я вот предлагала уже Асе пойти в милицию и все рассказать про Узкоплечего, – начала Мотька, – но она говорит, что не стоит.
– Конечно, не стоит! Это было бы непростительной ошибкой! – заявил Митя. – Ведь вы не можете рассказать про Гришу!
– В том-то и дело! Но Матильде стало жалко Альбину, она думает, что, если это затянется, ее вещи уплывут!
– Наоборот! Краденое должно «остыть», то есть отлежаться, пока не утихнет шум. Особенно это относится к картинам. Да и к драгоценностям тоже. Вот шубу, конечно, можно сбыть сразу. Сейчас пол-Москвы в норковых шубах ходит, – тоном бывалого сыщика произнес Костя. – А давайте все вместе, или, как выражается Митяй, коллегиально, обсудим план дальнейших действий. Дежурить так, как сегодня, мне кажется, большого смысла не имеет. Мы проторчали там полдня, а Узкоплечий появился, когда девочки уже уходили.