Ресторанчик назывался «У Анриетты». Его хозяйка, мадам Женевьева, внучка той самой Анриетты, встретила нас весьма радушно, усадила за наш обычный столик, спросила меня про Ниночку, про деда. Степанида с большим интересом озиралась вокруг. Тем временем мадам Женевьева подала нам каждой по меню.
Мотька даже раскрывать его не стала.
— Аська, закажи на свое усмотрение.
Степанида же, наоборот, раскрыла меню.
— Степка, не придуривайся, ты же все равно ни фига не понимаешь, — засмеялась Мотька. — Пускай Аська закажет, она знает, что тут надо есть.
— Ладно, — буркнула Степанида.
— Здесь очень вкусно готовят рыбу, — сказала я.
— Что ж, рыбу так рыбу, — согласилась Мотька.
— Только я хочу с жареной картошкой! — заявила Степанида.
Мадам Женевьева приняла заказ и удалилась, ласково улыбнувшись.
— Ася, а где тут туалет? — шепотом спросила Степка.
— Вон туда иди, — показала я в глубь зала, — поднимись по лесенке, вторая дверь налево.
Она ушла.
— Ну, Мотька, что я тебе говорила? Она ужас какая самостоятельная. И вполне можно отпускать ее одну.
— Кажется, да, — кивнула Мотька. — Я просто удивляюсь, честно говоря. Ой, Ась, гляди, по-моему, вон тот мужчина в синей рубашке…
Я посмотрела в направлении ее взгляда и увидела дядю Степкиной новой подружки.
— Надо же, второй раз за день встречаемся, — засмеялась Мотька.
— Ничего удивительного, они, кажется, живут где-то близко, — припомнила я.
В самом деле это был он. За столиком рядом с ним сидел еще какой-то мужчина, и между ними явно шел серьезный разговор. Машин дядя с нахмуренным лицом слушал своего знакомого, а тот что-то как будто втолковывал ему.
— Знаешь, Аська, я вот гляжу на этих людей, — шепотом проговорила Матильда, — и что-то мне не нравится…
— Мотька! Что тебе может не нравиться?
— Почему-то мне кажется, что этот незнакомый мужик угрожает Машиному дяде.
— Печенкой чуешь? — вспомнила я любимое Мотькино выражение.
— Вот именно, печенкой!
— И какие будут предложения? — засмеялась я.
— Да какие там предложения… — разочарованно протянула Мотька. — Может, раньше я предложила бы проследить за ними или еще что-нибудь, но сейчас…
— А что сейчас? Старая стала, да?
— Не то чтобы старая, но теперь у меня Степка и я за нее отвечаю. У нее и так излишняя склонность ко всяким расследованиям.
— А ты против?
— Ну не за же! Это ведь опасно!
— Да, Матильда, ты впрямь постарела! Скоро тебе шестнадцать…
— Хорошо тебе смеяться, а я за нее отвечаю.
Но тут вернулась Степанида. Села на свое место и с любопытством огляделась вокруг. И вдруг она побледнела, да так, что у нее проступили все ее веснушки. Я поняла, что побледнела она, увидев Машиного дядю. Очень интересно!
Нам пока подали салат, маслины, разные маринованные овощи, масло и хлеб.
— Это уже можно есть? — шепотом спросила Степанида.
— Можно, можно. Проголодалась?
— Угу.
Но тут Мотька вдруг поднялась из-за стола.
— Говоришь, вторая дверь налево? — спросила она.
— Да.
Едва она отошла от стола, как я спросила:
— Степка, ты почему так побледнела, когда Машиного дядю заметила, а?
— Я? Побледнела? — прожевав, переспросила Степанида, явно пытаясь выиграть время.
— Ты, ты! Еще как побледнела! Ты о нем что-то знаешь?
— Да ты что? Что я могу о нем знать?
— Тогда, может, ты знаешь его спутника?
— Вообще первый раз вижу!
— Степка, мне врать бесполезно, могла бы уже на собственном опыте убедиться.
Она подняла голову и посмотрела мне в глаза. Взгляд был испытующим.
— Ася, я ничего не знаю, но…
— Какое «но»?
— Это долгая история, я сейчас не успею…
— Ты хочешь это скрыть от Матильды?
— Хочу!
— Но почему?
— Ей нельзя волноваться, нервы надо беречь…
— Это что-то страшное?
— Не знаю, может, и вовсе розыгрыш…
Но тут мы заметили, что возвращается Мотька.
— Я тебе потом расскажу, ладно?
— Ладно…
Между тем Машин дядя и его спутник расплатились и ушли. А нам подали рыбу. Мотька и Степанида пришли в восторг. Ужин вполне удался.
— Все, — выдохнула Мотька, когда с едой было покончено. — Я сдохла. Спать хочу смертельно. А ты? — спросила она меня.
— Хочу, но не безумно.
— А я как раз безумно. Просто умираю!
У нее и в самом деле слипались глаза. Все-таки прошлую ночь мы почти не спали.
— Степанида, а ты жива? — полюбопытствовала я по дороге к дому.
— Вполне, — ответила она и вопросительно на меня взглянула. Мол, мы сегодня поговорим?
Я кивнула.
Матильда и впрямь сразу пошла спать.
— Аська, а ты? — спросила она напоследок.
— Я тоже скоро лягу.
Мы со Степанидой устроились в гостиной.
— Ну, что там у тебя?
— Ой, Ася, я забыла! Мне же надо позвонить Маше… Договориться на завтра.
— Звони!
Но у Маши никто не подошел к телефону.
— Ничего, утром созвонитесь, в конце концов, у нее теперь есть твой телефон, может, она еще позвонит, время-то детское. Так в чем дело?
— Понимаешь… Тебе Мотька небось говорила, что я подрабатываю у Юлии Арсеньевны?
— Говорила, да.
— Ты меня осуждаешь?
— Осуждаю? Да ты что? С какой стати! Наоборот, я просто восхищаюсь тобой!
— Ты шутишь?
— Почему шучу? Правда, ты молодчина! Но это все лирика, давай ближе к делу!
— Ладно. Так вот, дочка Юлии Арсеньевны собрала по знакомым всякое шмотье для благотворительности… Ну, там, юбки, кофты и все такое, привезла их к матери и попросила разобрать. Вот я и занялась. И в кармане одной куртки нашла записку: «Если со мной что-нибудь случится, прошу винить Тимофея Михайловича Холщевникова».
— Без подписи записка?
— Без.
— Тогда скорее всего это ерунда.
— Почему?
— Потому что без подписи. А что за куртка была и чья?
— Куртка была дорогущая, мне так Алка Кошелева сказала, фирма известная, как ее… «Хьюго Босс». А вот чья, неизвестно. Елена Александровна не знала, она просто собрала эти вещи по знакомым… А сегодня, Ася, я вот чего нашла…
И она показала мне визитную карточку на имя… Холщевникова Тимофея Михайловича.
— Ты это нашла? Где?
— На тротуаре у того самого кафе, где мы фрукты ели… Как вышла, сразу увидала. Представляешь?
— Возле кафе «Фруктовый рай»?
— Ну да. Кафе-то небольшое, и других русских, кроме Машиного дяди, там вроде не было.
— Так ты думаешь, что Машин дядя и есть Холщевников?
— Может, он, а может, и нет… Он ведь мог потерять не свою карточку, правда же?
— Правда.
— И еще, Ася, мне показалось, что в этом ресторане второй мужик ему чем-то угрожал.
— Знаешь, мне тоже так показалось.
— Вот видишь…
— Ну и что ты собираешься делать? Расследовать это дело в Париже?
— Не знаю… Но все ж таки надо узнать, как зовут Машиного дядьку. И если Холщевников — это он, то, может, стоит попытаться выяснить, что он за человек.
— Степка, а может, не стоит, а? Зачем портить себе такую поездку? А история с запиской — это скорее всего розыгрыш, актеры обожают всякие розыгрыши!
— И Валерка, и Елена Александровна тоже про розыгрыш говорили. Я с ними согласна. Но уж если подворачивается такая возможность, то хоть узнать, кто такой этот Холщевников, все ж таки надо. Я так считаю. Ася, обещаю тебе, что просто встречусь завтра с Машей и как бы между прочим спрошу у нее фамилию ее дяди. И все.
— А если он не Холщевников, тогда что?
— Тогда… — задумалась Степанида. — Ну тогда… тогда я вроде бы случайно покажу Маше визитку, вдруг она знает, кто это такой?
— А если она спросит, откуда у тебя визитка?
— Скажу — нашла.
— А она спросит — ты что, всякий мусор собираешь?
Глаза у Степаниды вдруг блеснули.
— Точно! Я скажу, что собираю визитные карточки! И у меня дома целая коллекция. А эту я нашла в Париже, и притом — русскую!
— Ну, Степанида, у тебя и голова! — поразилась я. — По-моему, это очень неплохая мысль!
В этот момент зазвонил телефон. Девичий голос попросил Степаниду.
— Тебя!
— Маша?
— Да.
— Алло! Маш, ты? Привет! Здорово! Да, конечно! Отлично, встретимся. Да, думаю, позволят. Ась, ты мне позволишь утром, в полдесятого, встретиться с Машей?
— Позволю! — улыбнулась я. Ишь, прикидывается добродетельной, позволения спрашивает!
Степанида с довольным видом положила трубку.
— Порядок! Она мне назначила встречу в сквере, где мы познакомились. Мы с ней пойдем гулять, она поведет меня на какой-то Парнас!
— На Парнас? — засмеялась я. — Ах, на Монпарнас, наверное!
— Может, и так…
— Пойдешь?
— Еще бы!
— Только, Степа, пожалуйста, будь осторожна, не лезь на рожон, не спрашивай с места в карьер, как фамилия ее дяди и все такое…
— Ась, ты меня совсем за дуру держишь, а я, между прочим, такое дело распутала, хоть и не одна, но все ж таки…
— Ты о чем? О салоне красоты?
— Ну да! И потом еще с картиной одного французского художника, как его… Сислея!
— С картиной Сислея? Первый раз слышу! Мотька ничего не говорила!
— А она не знает, она тогда на гастролях была. Тебе интересно?
— Очень!
— Рассказать?
— Конечно!
И она поведала мне поистине удивительную историю о подлиннике Сислея, принадлежавшем родителям ее одноклассницы Наташи Истоминой.
Глава VI
ДЯДЯ ЛЕША
Степанида проснулась и сразу все вспомнила. И что у них с Мотькой за судьба? Не успела Мотька прошлым летом попасть в Париж, как сразу наткнулась на преступление, которое они с Аськой расследовали не только в Париже, но потом и в Риме. А теперь вот и Степанида нащупала что-то. И хотя все в один голос твердят, что та записка не что иное, как розыгрыш, но она уверена — это не так. Конечно, вовсе не обязательно, что Холщевников — преступник. Может, его кто-то хотел подставить? Возможно, вполне возможно! Кстати, поэтому-то хозяин куртки и не подписался… Да, она правильно сделала, что рассказала все Аське, у той голова варит будь здоров, да и опыт какой! Она, конечно, все Мотьке расскажет про это, но ничего не попишешь… Степанида окинула взглядом комнату. Хорошо, красиво, просторно… Вот, оказывается, как живут знаменитые оперные певцы! Интересно, а какая квартира у Маши? И тут она отчетливо поняла, что ужасно не хочет, чтобы Машин дядя оказался Холщевниковым. Ну, хватит рассуждать, надо подниматься — решила она и вскочила с постели. По квартире уже кто-то ходил, наверное, мадам Жюли. Почему-то Степанида ее немного побаивалась. Но тут в комнату заглянула Матильда.
— Степка, проснулась?
— Привет! Выспалась?
— Не говори! Спала как убитая. А ты?
— И я!
— Мне Аська сказала, что ты с утра к Маше собираешься?
— Ага! А у вас какие планы?
— Ничего определенного! Наверное, будем просто гулять по Парижу…
Похоже, Аська ей ничего про Холщевникова не сказала, сообразила Степанида, а не то Мотька уже обрушилась бы на нее…
— Ладно, Степа, ты прими душ, оденься и приходи завтракать.
После завтрака Степанида собралась на встречу с Машей. Матильда протянула ей деньги.
— Вот возьми, пригодятся.
— Спасибо, — ответила Степанида и взяла деньги. Они и впрямь могут пригодиться.
И тут вдруг ее позвали к телефону.
— Алло! — удивленно сказала она в трубку.
— Степанида, это Маша! Слушай, у меня тут планы изменились, я не смогу в сквер прийти, мне надо пока дома побыть… Может, ты придешь ко мне, а? Посидим, потреплемся, а когда я освобожусь, пойдем гулять, ладно?
— Ладно, — растерялась Степанида, — только я не знаю, где ты живешь.
— Я тебе объясню! Дойдешь до сквера, свернешь вправо, и четвертый дом по левой стороне. Я буду ждать тебя на балконе. Договорились?
— Хорошо.
— Ты скоро выйдешь?
— Прямо сейчас.
— Чудесно, я жду!
— В чем дело? — спросила Ася, пристально глядя на Степаниду.
Та только пожала плечами:
— Ничего не случилось, просто она зовет меня к себе домой. Ей сейчас нельзя из дому уйти.
— А почему ей нельзя уйти?
— Почем я знаю? Мало ли, может, надо дождаться какого-нибудь звонка или кто-то должен прийти… Да какая разница? Подумаешь, пойдем гулять на час позже, большое дело!
— Степка, держи себя в руках, — прикрикнула на нее Матильда.
— А чего вы… Я ж не маленькая!
— Ладно, не кипятись, — засмеялась Ася. — Иди себе. В конце концов, мы знаем телефон этой Маши… А, кстати, где она живет?
— От сквера направо и четвертый дом слева, — спокойно ответила Степанида. — Ну все, я пошла.
— Когда вернешься?
— Почем я знаю? Но не скоро, это точно. А вообще, я позвоню!
— Хорошо. Договорились.
И Степанида выбежала из квартиры.
Она заметила Машу еще издали. Та стояла на балконе и ждала ее. Степанида хотела окликнуть, но постеснялась кричать во всю глотку. Ага, вот и Маша ее заметила! Помахала рукой и исчезла с балкона, а вскоре выскочила ей навстречу.
— Привет! Легко нашла?
— А чего тут искать?
— Тоже верно! Пошли!
Они поднялись на третий этаж четырехэтажного дома. Без лифта.
— Вот тут мы и живем! — сообщила Маша, отпирая дверь.
Квартира была небольшая, три комнаты и совсем маленькая кухня. С Аськиной квартирой не сравнишь, подумала Степанида. Однако тут было все-таки очень симпатично и уютно. И если честно, Степаниде такая квартира казалась куда более привычной, чем хоромы знаменитого певца.
— Маш, а чего мы ждем?
— Да так, мама просила подождать… — неопределенно махнула рукой Маша. — Она на работе сейчас…
— А кем она работает?
— Редактором в русской газете.
— А…
— Степанида, а ты завтракала?
— Конечно!
— Может, пить хочешь?
— Нет, спасибо, не хочу! Слушай, Маш, а почему у тебя вид такой?..
— Какой?
— Расстроенный! У тебя что-то случилось, да?
— Я не знаю, — нерешительно проговорила Маша, — может, и не случилось ничего, а может…
— Что?
— Понимаешь, вчера мой дядя вечером пошел ужинать и… и не вернулся!
— Как?
— Вот так! Ушел и не вернулся…
— Да? Мы вчера видели его в ресторане, мы тоже там ужинали!
— Правда?
— Зачем же мне врать? Он там был еще с каким-то дядькой…
— Да? Ты уверена, что это был он?
— Ну я же не слепая! И, кстати, Аська, подруга моей сестры, тоже его сразу узнала!
— И что?
— Понимаешь, тот, с кем он сидел, мне не понравился, мне, если хочешь знать, даже показалось, что он твоему дяде угрожал…
— Угрожал? — ахнула Маша.
— Мне показалось.
— Ты что-то слышала?
— Нет, только видела… По выражению лица…
— А какое у дяди было выражение? Испуганное?
— Я бы не сказала, скорее… усталое и раздраженное, как будто ему это здорово надоело…
— А дальше что было?
— Дальше они встали и ушли.
— Вместе?
— Вместе!
— Знаешь, я сейчас позвоню маме на работу! Подожди меня, ладно?
Она скрылась в другой комнате. Так, подумала Степанида, начинается! Прежде всего надо выяснить фамилию дяди. Или хотя бы имя. Тимофей — имя довольно редкое. Но вот вернулась Маша.
— Ну что? — спросила Степанида.
— Мама почему-то испугалась…
— Она только сейчас испугалась?
— Понимаешь, честно говоря, она думала, что он приударил за какой-нибудь девушкой… Она на него сердилась, но…
— Понимаю, — кивнула Степанида. — Девушка — это было бы лучше… Слушай, Маш, мы с тобой второй день знакомы, я вот у тебя в гостях, а фамилии твоей не знаю. Моя фамилия — Корбут.
— А моя — Лескова.
— Это по отцу фамилия?
— Да.
— А у дяди твоего какая фамилия? — не выдержала Степанида.
— У дяди? Муратов! А какое это имеет значение?
— Большое! Ты даже не представляешь какое…
— Что? Что ты говоришь? — удивилась Маша.