Однако лезть снова с расспросами к Инге Сергеевне было бы, по меньшей мере, неосторожно. Во-первых, она явно ничего не скажет, а во-вторых, тогда уж точно решит, что все это неспроста. Придется подождать до завтра. Тем более Восьмое марта, выходной, предки дома. Выспятся. Успокоятся. Настроение у них станет хорошее. Вот тут как бы невзначай и можно.
— Н-да, — пробормотал Иван. — Негусто у меня сведений.
Утром его разбудили громкие голоса, которые раздавались прямо за дверью его комнаты. Это мать и бабушка выясняли отношения. Пуаро прислушался.
— Ну, почему тебе именно сегодня приспичило уходить? — кричала Инга Сергеевна. — В кои-то веки все дома. А если твоей Виолетте Феофановне так грустно и одиноко, пригласи её к нам. Милости просим.
— Не хочу стеснять вашу свободу, — с пафосом откликнулась Генриетта Густавовна. — Отдыхайте, расслабляйтесь и радуйтесь, что в кои-то веки я не отравляю своим присутствием ваше существование.
«Ого! А бабка-то куда-то намылилась! — мгновенно оценил ситуацию мальчик. — Срочно смываемся и следим за ней!»
— Ну что ты говоришь! — Инга Сергеевна тем временем продолжала выяснять отношения с матерью. — Как у тебя только язык поворачивается! Мы, наоборот, очень хотим провести с тобой хоть денек.
— Мы? — с выражением произнесла Генриетта Густавовна. — Инга, говори уж за себя, а насколько рады мне… остальные, я знаю.
Иван усмехнулся. Под «остальными» бабушка явно подразумевала отца. Мать, видимо, её намек сильно задел за живое, и она в запальчивости крикнула:
— Остальные, между прочим, специально тебе ходили вчера за плейером!
— Очень, конечно, ему благодарна, — сухо произнесла бабушка, — но это ничего не меняет. И вообще, с каких пор меня тут попрекают подарками? Лучше вообще никогда мне больше ничего не дарите! Обойдусь!
— Мама! У меня просто нет слов! — воскликнула Инга Сергеевна.
«Какая муха бабку с утра укусила! — все сильней удивлялся Иван. — Специально ведь идет на конфликт, чтобы удрать из дома. Только бы мне не упустить ее».
Вскочив с постели, он распахнул дверь и радостным голосом прокричал:
— Ма! Ба! С праздником! Желаю счастья-здоровья.
И чмокнул обеих в щеки, не преминув при этом отметить, что на бабушке ещё был халат. Значит, из дома она собирается выходить не сейчас, а через некоторое время. В руках Генриетта Густавовна держала сапог и щетку. Пуаро без труда восстановил в воображении начало конфликта. Наверное, мать застала бабку за чисткой обуви и поинтересовалась, почему ей приспичило в выходной день с утра пораньше заняться сапогами. А она ответила, что скоро собирается уходить к своей Виолетте. Ну, и пошло-поехало.
Минуя конфликтующие стороны, Пуаро устремился в ванную комнату. По дороге он краем глаза узрел на тумбочке в передней трубку радиотелефона. Реакция мальчика был мгновенной: «Пущу воду, чтобы никто не слышал, и созвонюсь с Марго».
Схватив радиотелефон, он свернул к ванной.
— Ваня! — донесся голос бабушки. — Ты надолго?
— Нет, — он поспешил запереть за собой дверь ванной. — Пять минут.
И, чтобы не слышать возможных возражений, поторопился пустить душ.
Вскоре он уже говорил по телефону с Марго:
— С Восьмым марта, — начал он.
— Спасибо, — с усмешкой откликнулась девочка. — Только у нас в семье это как-то не празднуют.
— Мое дело поздравить, — Иван не настаивал на обязательном праздновании женского дня.
— Ты что-то выяснил? — догадалась по его взволнованному тону девочка.
— Да, — выдохнул Пуаро. — Срочно обзванивай наших. И будьте на стреме. Она пока ещё в халате, но вот-вот намылится куда-то со своей Виолеттой.
Он выпалил это столь быстро, что Марго была вынуждена спросить:
— Иван, я не поняла, куда намылится Виолетта в халате?
— Да не Виолетта в халате, а моя собственная бабка, — откликнулся Пуаро. — Но скоро она халат снимет и куда-то пойдет вместе с Виолеттой. Правда, у нас есть время. Бабка ещё не умытая, а я ванную комнату ей блокировал. Слышишь, душ шумит? В общем, звони Варваре и остальным, а я пока буду умываться.
— Мне, между прочим, тоже надо умыться, — объяснила Марго. — Ты меня разбудил. А Варваре звонить бесполезно. Она с предками и сестрой сегодня куда-то за город в гости уезжает.
— Тогда на тебе Муму, а я созвонюсь с Луной, — перерешил Пуаро. — Хотя, — в следующий момент вспомнилось ему, — Пашка ещё вчера уехал и будет в Москве только завтра. Ладно, Марго. Приводи себя в порядок и жди звонка. А Камня Мумуевича я беру на себя.
Он набрал телефон Каменевых и услышал голос Льва-в-квадрате.
— Здравствуйте, поздравляю с Восьмым марта, — автоматически вырвалось у Ивана.
— Гм-м, — удивился Лев Львович Каменев. — В общем-то, несколько не по адресу, но все равно спасибо.
— Ой, извините, — нашелся мальчик. — Я хотел сказать это маме Герасима.
— Очень хорошо, — одобрил Лев Львович. — Обещаю тебе обязательно ей передать. Мы как раз сейчас вместе завтракаем. До свидания.
— Подождите! — крикнул Иван. — Можно Муму на минутку?
— Кого? — не расслышал, да и не понял Лев-в-квадрате. — Ты хочешь лично поздравить его маму?
— Нет, вы просто ей передайте, — скороговоркою произнес Иван. — А мне нужен на минуточку Герасим.
— Ты все-таки выбери что-нибудь одно, — совсем как внук, проворчал Лев Львович. — То тебе маму, то Герасима. На чем остановимся?
— На Герасиме, — у Ивана не было на сей счет сомнений.
— Будь по-твоему, — милостиво изрек бывший начальник крупной физической лаборатории и кандидат в члены-корреспонденты Академии наук. — Оболтус! — крикнул он в сторону. — Тебя твой друг Холмский.
— Герка, — едва тот подошел, велел ему Иван. — Бери ноги в руки и дуй к Марго. Это очень важно. Как только я позвоню, спускайтесь и ждите меня у подъезда. Только не у нашего, а у вашего. Въехал?
— Бред какой-то, — заявил Муму. — Где твоя прославленная логика, Пуаро? Если встречаемся у моего подъезда, на фига мне пилить к Марго, которая, как известно, живет в твоем подъезде. Пусть лучше она пилит ко мне, потому что…
— Слушай, Каменный, — перебил Иван, — ты способен хоть раз в жизни не спорить?
— И вообще, — словно не слыша его, продолжал Герасим, — я должен сперва разобраться, в чем дело.
— Ваня! Ваня! — громко заколотила в дверь Генриетта Густавовна. — Пожалуйста, вылезай. Я тороплюсь.
— Сейчас, ба. Еще пять минут! А то я весь в мыле! — проорал в ответ Иван.
— Почему ты весь в мыле? — конечно, тут же полюбопытствовал Герасим.
— Потому что времени нет! — гаркнул тот. — Сказано тебе: дуй к Марго. От неё все узнаешь. Она в курсе.
И он разъединился. Теперь он не сомневался: любопытный Муму кинется со всех ног к Королевым.
— Ваня, с кем ты там разговариваешь? — прокричала из-за двери бабушка.
— Ни с кем! Просто песню пою! — соврал внук.
Главное теперь было умыться, одеться, позавтракать и уйти из дома, пока не удалилась Генриетта Густавовна.
Поэтому, когда вся семья собралась за столом, Иван сидел, как на иголках. Генриетта Густавовна, казалось, наоборот была совершенно спокойна и с видимым удовольствием ела овсяную кашу с натертым яблоком. Иван такого терпеть не мог, однако сейчас постарался как можно скорей запихнуть в себя полную тарелку, которую предложила ему мать. У неё просто какой-то пунктик на овсяной каше. Мол, это очень полезно и необходимо. Мальчик украдкою покосился на отца. Тот углубился в газету и одновременно жевал. Похоже, ему вообще было все равно, что есть.
— Мама, может, ты все-таки останешься дома? — вновь начала уговаривать Генриетту Густавовну дочь. — А Костя бы съездил за твоей Виолеттой Феофановной.
Константин Леонидович поперхнулся кашей и начал надсадно кашлять.
— Да, в общем, я могу, — без малейшего воодушевления произнес он.
— Нет, нет и нет! — замахала руками Генриетта Густавовна. — Это совершенно излишне. А мне уже надо собираться. Виолетточка, наверное, заждалась.
— Наше дело предложить, — сухо произнесла Инга Сергеевна.
Константин Леонидович с облегчением вновь зарылся в газету.
— Ладно, предки, — вскочил на ноги Иван. — Спасибо за завтрак. Я пошел.
— Куда? — встрепенулась мать.
— Поздравить Марго с праздником, — у сына уже был готов ответ.
— И надолго? — поинтересовалась Инга Сергеевна.
— Ну-у, мы потом ещё погуляем, — начал Иван. — В общем, вы отдыхайте.
Тут же выяснилось, что ничего хуже он и придумать не мог.
— Костя! — с негодованием воскликнула Инга Сергеевна. — У тебя не создается впечатления, что мы всем в собственном доме очень надоели?
— Не-а, — тот явно не слушал жену.
— То есть ты считаешь такое положение нормальным? — спросила Инга Сергеевна.
— А? — наконец соблаговолил оторваться от газеты глава семейства. — Что? Какие вообще проблемы?
— Наш сын тоже уходит, — мать для наглядности указала пальцем на Ивана.
— Ну и что такого? — Константин Леонидович не видел в этом ничего предосудительного.
— А то, что мы с тобой в праздник остаемся совершенно одни, — растолковала ему Инга Сергеевна. — Все, видишь ли, хотят, чтобы мы от них отдохнули.
— И отдохнем! — бодренько заявил супруг. — Почитаем. Телек-видик посмотрим. Я вчера кассеток со свежими фильмами купил. Чем плохо?
— Вот видишь, Инга, — с большим подтекстом произнесла Генриетта Густавовна. — А ты ещё говорила.
— Предки, пока, я ухожу! — Иван воспользовался подходящим моментом.
И пока мать принялась что-то снова доказывать отцу и бабушке, быстро надел ботинки и куртку. Схватив телефон, он созвонился с Марго:
— Жди, выхожу.
В следующее мгновение он уже, не дожидаясь лифта, несся вниз по лестнице. Учитывая напряженную обстановку, бабушка, поругавшись с матерью, могла выйти из дома даже раньше, чем собиралась. А упустить её после стольких ухищрений было бы жутко обидно.
С Марго и Герасимом он столкнулся на первом этаже возле лифта. Друзья как раз выходили из кабины.
— Ты? — вытянулась и без того продолговатая физиономия Муму. — А говорил, возле моего подъезда.
— Ситуация меняется, — побежал к выходу из дома Иван. — Быстро на улицу и прячемся в арке.
Как показало самое ближайшее будущее, предосторожность была совсем не лишней. Каких-нибудь пять минут спустя Генриетта Густавовна торопливо вышла из подъезда. Судя по её сердитому лицу и поджатым губам, Пуаро верно смоделировал ситуацию, и бабушка напоследок ещё раз поругалась с дочерью и зятем.
Дойдя до обочины тротуара, она посмотрела на часы и принялась ловить машину. Перед ней почти тут же затормозили бордовые «Жигули».
— Что будем делать? — растерянно посмотрела Марго на Ивана.
— Как только сядет, сами поймаем и следом за ней, — Пуаро принял решение на ходу.
Генриетта Густавовна села в салон. Машина тронулась. Ребята бросились к обочине.
— Марго, голосуй, — скомандовал Иван.
Им повезло. Едва девочка подняла руку, перед ней затормозил потрепанный «Опель».
— Вам куда? — приоткрыл окошко шофер.
— За тем «жигулем», — указал Пуаро на остановившуюся, к счастью для них, у светофора машину.
— А деньги у вас есть? — хозяин «Опеля» с подозрением посмотрел на него.
— Есть, — Иван вытащил из кармана пятьдесят рублей. Хорошо еще, догадался извлечь на всякий случай из копилки.
— Садись, — подобрел мужчина. И, уже двигаясь следом за «Жигулями», с усмешкой осведомился: — Крупная разборка намечается?
— С кем? — не понял Иван.
— Ну, с теми, за кем едете, — ответил водитель.
— Да нет. У нас там бабушка, — сказал сидевший на заднем сиденье Герасим.
— Чья бабушка? — поинтересовался шофер.
— Моя, — Иван лихорадочно соображал, что можно придумать про бабушку, которую они преследуют. Дернуло же Муму за язык!
— Во чудаки! — хохотнул хозяин машины. — Гнаться за собственной бабушкой, да ещё за собственные деньги. Делать вам, ребята, нечего.
— Да это не мы, просто так получилось, — Иван с ходу начал оправдываться.
— Что получилось? — продолжал удивляться водитель.
Повторяя путь «Жигулей», он развернулся на улице Правды, и теперь они двигались по Ленинградскому проспекту в сторону центра.
— Беда, — ответил Иван. — Понимаете, нам поручили бабушку выгулять. У неё такая болезнь: все время сбегает. Ну, пока мы зазевались, смотрим, она в такси села и уехала.
— Забавная у вашей бабки болезнь, — покачал головой шофер.
— Не забавная, а очень грустная, — Марго пришла на помощь Ивану. — Понимаете, она вроде здоровая и ходит хорошо. Поэтому сама считает, что с ней все в порядке. И жутко злится, что ей никуда не позволяют ходить одной, вот и норовит все время удрать. Уйдет, а потом — раз и совершенно забывает, кто она, где находится и как вернуться домой.
— Вот-вот, — Иван обернулся к Марго и бросил на неё благодарный взгляд.
Муму все это время сидел с полуоткрытым ртом и в полном потрясении внимал наглой лжи двух друзей.
— Так это, ребята, тяжелый случай, — с сочувствием отозвался хозяин машины. — Маразм называется.
— Понимаете, у его бабушки это не все время, — Марго внесла ещё один штрих в мнимую историю болезни Генриетты Густавовны. — Временами она абсолютно нормальная, а потом внезапно как выключается.
— Так чего, может, подсечем ту машину и остановим? — предложил водитель. — Заберете старушенцию, и дело с концом.
— Что вы! — испугался Иван. — Вообще-то у неё сейчас нормальный период. Если мы остановим её, она просто рассердится и никуда с нами не поедет. Не можем же мы силком тащить её в вашу машину.
— Твоя правда, — согласился хозяин «Опеля».
— Лучше мы просто за ней проследим, — сказала Марго. — А если у неё вдруг голова отключится, тогда заберем.
— А если не отключится? — поинтересовался мужчина.
— Тогда вернемся следом за ней домой, — ответил Иван.
— Да-а, попали вы, ребята, — отзывчивый водитель явно уже полностью вошел в их положение. — Ладно, не бойтесь. Не упустим. Сегодня праздник. Машин мало, да и они вроде пока по прямой движутся.
Миновав мост над Белорусским вокзалом, они поехали по Тверской-Ямской. Герасим ткнул Ивана в спину. Тот обернулся. Муму, приподнявшись с сиденья, прошипел ему в ухо:
— Учти, если долго будем за ними гоняться, твоего полтинника не хватит.
Иван махнул рукой. Мол, не до того, потом разберемся. Однако от Каменного Муму было не так-то легко отделаться.
— Учти, — снова зашептал он. — У меня есть ещё только полтинник. Так что, рассчитывай возможности.
Пуаро кивнул. Материальная сторона его сейчас интересовала меньше всего. В крайнем случае, и впрямь добавят пятьдесят рублей, которые есть у Муму. Мужик вроде попался душевный, скандалить не станет. Миновав Триумфальную площадь, они продолжили путь по Тверской.
— Слушай, парень, — посмотрел на Ивана хозяин машины. — А у тебя есть варианты, куда твоя бабка намылилась?
— Пока нет, — уклончиво ответил Иван.
— Может, на Красную площадь? — предположил водитель. — Сегодня ведь вроде как праздник. Ну а бабка твоя, например, перепутала Восьмое марта с седьмым ноября. И решила, как в прежние годы, пойти на демонстрацию.
— Все может быть, — не стал спорить Иван. — Хотя сомневаюсь.
Бордовые «Жигули» уверенно продвигались все ближе и ближе к центру. Хозяин «Опеля» действовал как заправский сыщик. Держался от «объекта» на расстоянии и в то же время не упускал его из поля зрения.
— Хорошо у меня получается, да? — похвастался он ребятам. — Это потому что опыт кое-какой есть. Я однажды с другом за его женой вот так же следил.
— А чего, у его жены тоже была потеря памяти? — поинтересовался Муму.
— В каком-то смысле, — хохотнул хозяин машины. — Забыла, кто ей муж, а кто не муж. Ну, да ладно, — он замял деликатную тему. — Это их личное дело. Тем более у них потом все наладилось. Но сколько мы с ним тогда километров наворотили…
Друзья переглянулись. Похоже, с водителем им повезло. Это был настоящий любитель слежки.