Расправу с остатками лета вершить,
Прогорклыми дымом гнилыми зубами
дождливых и слякотных дней
Вгрызаясь в бессильную осени плоть, как
В незрелость хрустяще-зеленую кислого яблока -
Оскомина так ностальгией, печалью такой резанула,
Пространства пронзив обнаженность,
Что уж невозможно не видеть,
С какой безысходной тоскою
В, открытом навстречу обидам вселенной,
Небес стекленеющем оке
Блестит быстротечного солнца слезинка хрустальная;
Уже невозможно не слышать,
Как в черных сплетениях леса, как будто
В груди, пораженной чахоткой,
В зияньях пробелов, полынно-прогорклых и жгучих,
Надсадного ветра болезненным кашлем
Утробу осенних невзгод разрывает
отчаянья крик, что
Вот-вот из, прикрытых платком окровавленным тучи,
Бледнеющих уст горизонта прорваться готов
Раскатистым воплем последней зловещей грозы...
Блужданья...
Скорби! - Остротой журавлиного клина
Отточен сей скорби призывный полет -
С высот этой скорби так явственно видно,
как всякий,
К кому прикоснулись осенней распутицы губы,
Глаза опустив, умеряя свой шаг,
Как будто прислушаться хочет к чему-то:
Попробуй, прислушайся - этот сплошной унисон раз-
вороченных бурей трущоб и
сиротских кликушеств, -
Попробуй! Прислушайся!..
Прислушался? Видишь? - Угодий
Распаханных чернь,
словно черное клавиш,
А глянец белесого облака,
словно бы белое клавиш
мелькание - фортепиано:
Холодными пальцами бледных рассветов
Поникшая осень-вдова
безутешно из вихря
Кружащей опавшей
листвы исторгает
Мелодию вальса,
в которой мельканье:
Наивные радости детства из рук материнских,
И первый твой шаг, твое первое слово,
И гул перемен, что осколки, зовущего к парт прилежанью,
звонка поглощает,
О школьные годы, и невероятное чудо -
Веснущатый облик твоей синеглазой любви,
и бал выпускной,
И школьного вальса круженье
В преддверии жизненных драм.
О юность, - зигзаг - перечеркнутое бескорыстье -
Извивы любви в похотливых расчетов когтях -
Ведут поцелуям подсчет, как купюрам,
Слюнявые губы жиреющих выгод -
Не верилось в это
в кружении школьного вальса...
Смотри:
-раз-два-три-
-раз-два-три-
-раз-два-три-...
А что, если правда, что жизнь - лишь
купюрное
лет мельтешенье
В тучнеющей плоти тугом кошельке? - Неужели? -
Но лет, как купюр, запасание впрок ведь нелепо
В преддверьи того пробужденья от хлопот мирских,
Где смерть уж сравняет нас всех перед тою Любовью,
Которой неведом накопленных выгод расчет.
Пускай тогда лучше скорбящая осень ввергает меня
Круженьем опавшей листвы в хоровод
Тех детских игрушек, которые я, карапуз несмышленый,
Друзьям раздавал, чтобы зависти блеск погасить
в их глазах,
Тех выгод, которые бросил под ноги
Безумной любви, пренебрегшей сей жертвой смешною -
О, сказка о рае в пустом шалаше.
Блужданья...
Уже вечереет? - Уже...
Скрывая луну,
облаков наливаются гроздья
плодами печали -
Вот-вот виноградины зрелой тоски,
Бросаемы ветром горстями дождя,
В окно одиночества мерно,
Настойчиво так застучат, что...
Блужданья?..
Да, да, мне пора уж домой... Вечереет...
В мельканье темнеющих окон
(Все реже и реже проносятся автомобилей
Зажженные фары)
Расплывчатей все угасающий солнца закат
Выхватывает очертания лиц неизвестных -
Так память о лете все реже,
Расплывчатей все согревает меня...
Пора уж домой мне, в уют заоконный,
Ведь вот он, мой дом - в нем, закат отражая,
В густеющей темени окна горят,
Как будто внутри кто-то есть,
Как будто, меня дожидаясь, зажег он все свечи -
Приход мой ему, словно праздник!..
Но пуст он, мой дом, и заперт снаружи,
А ключ у меня вот, в кармане звенит о брелок - для
Меня его звон, словно звон над погостом,
Унылую весть разносящий о невозвратимости лет...
Пора уж домой мне, в пустынную глушь за окном,
Под шум, под прибойные бредни дождя
Упасть головой на подушку - на верную грудь...
РАМПЫ ВИТРИН
Сплоченные нитями выгод, витрины,
маня манекенною тенью греха,
зеркал театральностью будни отринув,
роль марионеток цены нам сулят.
Глазами терзая пределы тарифов,
в рекламных щедрот эмпиреях паря,
сограждане тонут в безденежья рифах,
карманные мели рукой теребя.
И я бы, как вы, как беспомощный желудь,
к прожорливым жлобства оскалам упал,
да рифмами накрепко к высям приколот
сценарий моих упаданий и ран.
В ГЛУБЬ ОСЕНИ
1.
И снова будут дни осенние мелькать
прозрачным ниспаданьем мертвых листьев,
к солнцестоянью истончая календарь,
к солнцестоянью Рождество замыслив.
Все дольше будет немигающ ночи взгляд
в хлад тайн мерцанья погружать созвездья,
долготам, и широтам, и ветрам даря
распахнутость полярного поверья.
Хотел лишь кто-то щелочку приотворить,
к восторгу мирозданья чтобы приобщиться, -
разверзся настежь отрешенья мезолит,
нет сил к теплу воспоминания пробиться.
2.
Дни, что на сердце лежат неприкаянным камнем,
камень сей время не точит, не то что вода,
кровь, не вода, под лежачим, под ним протекает:
краеугольным сей камень носить мне судьба.
Так обмануться игрой неземной октября,
сумерек пряткам отдаться так зря без остатка;
калейдоскоп увяданья, закат озаряй -
не удержаться в зените чудесном кристалла.
Вечер осенний, так ночи подобен твой дол,
и полнолунье, как прорубь во льду мирозданья:
я в полынью полнолунья нырну - подо льдом
кто ж? - или вынырну к звездному свету преданья?..
НИГДЕ
Я не ропщу, пускай проходят годы,
Что мне в заоблачном мельканье лет? -
В тиши моих укромных бдений нет
Ни вспышек праздника, ни слез невзгоды.
На сердце с сентябрем в глухом селенье
Под сенью осени покойно мне -
Толь океанов, толь небес на дне
Уютно мне во глубине забвенья.
К полуночи в зените провиденья
Созвездия медведицы ковчег -
Судьбы знамение легко прочесть,
Отдавшись воле звездного теченья.
Да что уж там гадать, все та же карта -
Колоду лет лишь мять да тасовать -
Все то же одиночество опять,
Все та же осень с марта и до марта.
Заря рисует утром на востоке
Огромнейший в полнеба поцелуй -
Он к вечеру запечатлен на лбу
Скончавшегося дня, ведя к истоку
Рассветов и закатов, снов и яви -
Так юность восходила и моя
К чрезмерности любви, из уст в уста
Влагающей змеиный вкус отравы.
ПРЕОДОЛЕНИЕ ХОЛОДА
В упор к октябрю подступившее воспоминанье:
Стенаний напрасен сплошной унисон пред стеной
Надменных, гордящихся хладом немого молчанья,
Осенних времен, называемых втайне судьбой.
И каждый, душой не иссякший доселе, потомок,
Наследство любви промотавшего в прах, сентября
Подумает, хватит ли снов, как заплечных котомок,
Для всех, примеряющих путь декабря на себя.
И каждый, к кому постучит разгулявшийся ветер,
Услышит плеск Леты, подумает: "Это за мной"...
Ведь холод - он тот же любви и прошедшего лета,
Но только лишь в зеркале невозвратимости, зной.
И я, как вот эти, под небом бегущие, тени
Ищу исчезающий путь облаков на земле.
И солнечных высей, в стремлении к Богу, ступени
В осенней прозрачности далей откроются мне.
СТИХ
Так ёмко отпет окоём горизонта,
Смыкаются веки пока,
Услад соловьиных сонатой так звонко
На сердце ложится строка.
Подлунно и облачно айсбергом яви
Растаяла тайная тень
Анапеста, или хорея, иль ямба...
О, стих мой, - полуночный день!
НТР и ДБЗ*
"Земля из космоса - голубая..."
( Из Юрия Гагарина)
От черноты подножности насущной
вдруг упряжь притяженья оторвав,
голубизной мечты нам даровал
твой взгляд безбрежность вод и суши.
Смотри же, судоргами гематомы
обрюзгла синева твоей мечты:
он точен, как всегда, удар под дых -
сплетенье солнечных надежд в истоме;
параличом твоей мечты отточен,
над нами занесенный вновь, удар -
пригубленный едва, высот нектар
течет на дно времен отвратом желчи.
Как потаенный блеск булата,
в уюте электрических огней
расплатой потревоженных страстей
глубинно зреет мирный атом.
Ночь. Тихо. Звезды блещут. Спите...
- Опять бомбят?
- Опять?
- Опять бомбят...
О, чаша Гефсиманская, тебя
Он разве бросил не до дна испитой?
Я знаю, справедлив возмездья жребий:
за око - око, зуб - за зуб...Смешон
беззубый мой, затравленный стишок
в пустыннооких воздаянья требах.
О скорбности языческого "завтра"
растерзанное тело вновь вопит
ненужной заповедью "не убий"
в угаре гладиаторском азарта.
газетно-интернет-телеэкранно -
"убий-прелюбодействуй-укради" -
бульварный катехизис мечут СМИ:
лелеем ленью урожай бурьяна...
* Д БЗ - Десять Божьих Заповедей.
УГАСАНИЕ БАБЬЕГО ЛЕТА
Погибели певчей хмельным увяданьем
увито предсмертья чело,
пучине хладеющей тайною данью
разлито безбрежье щедрот.
Баскаком наскакивал северный ветер,
терзая кленовую длань, -
ясырем, в шелка да парчу разодетым,
простерлась покорная даль.
Взывает последними бликами к мести
угасший пожар мятежа:
услада запретная лобного места -
всеведенье в жертвы глазах.
СОН? ПРОБУЖДЕНИЕ?
С утра в понедельник? - О да! - Понедельник и утро...
Зачем же так дождь углубляет прозрачность окна:
ненастья как даль ни распахивай - скорбно и смутно