- Вот только не надо мне тут рассказывать про пресловутый стакан воды, - попросил помрачневший Дальский. – Детей-то, в отличие от тебя, я еще спокойно могу настрогать. Могу даже жениться на женщине, которая пусть только ради моих денег, но будет с меня пылинки сдувать до самой смерти. А насчет любимых… Ты иногда поражаешь меня своей недальновидностью, Макс. Даже если человек искренне любит тебя в данный момент, через год или два все может резко измениться. И все те тайны, что ты доверил ему, он может использовать потом против тебя. Он уничтожит тебя с их помощью. Оставит нищим с разбитым сердцем. Вот так обычно все и происходит в реальной жизни, а не так, как в твоих бурных фантазиях. Поэтому смирись с этой реальностью и живи в ней.
- Господи, да что с тобой в прошлом произошло такого, что ты стал таким унылым бирюком? – всплеснул руками раздосадованный Максим.
Дальский, сверлящий его из-под бровей угрюмым взглядом, проигнорировал этот вопрос.
- Хорошо, - согласился Максим. – Не хочешь раскрывать перед кем-то душу - твое право! Но тогда тебе стоит подумать о себе и чисто для себя научиться получать от занятий любовью не просто физическую разрядку, а настоящее чувственное удовольствие.
- Да-да! – настоял он, когда заметил, как Дальский скептически приподнимает брови. - Именно от занятий любовью, а не сексом. Потому что полноценное удовольствие – одновременно духовное и телесное - не сравнимо ни с чем другим. Такое удовольствие сделает твою жизнь лучше - полнее и ярче. И если ты сам научишься чувствовать это удовольствие, когда-нибудь ты сможешь подарить его и тому, кто станет тебе так же дорог, как Крайт. И тогда этот человек, к которому ты привяжешься, не уйдет от тебя так же легко, как тот, потому что он точно будет знать, что нужен тебе не просто ради секса, а для совместной, полной удовольствий жизни.
- Что ты уже задумал? – сузил холодные глаза Дальский. – На что ты меня сейчас уговариваешь?
Похоже, он не воодушевился прочувственной речью Максима, наоборот, заразился сильнейшей подозрительностью. Странно, что Дальский вообще слушал то, что тот ему втолковывал. Обычно, когда Максим начинал учить конкурента жизни, тот вставал и уходил или смотрел на него с холодным пренебрежением и продолжал спокойно потягивать свой напиток. В этот раз он злился и огрызался, как загнанный в угол зверь, но почему-то не нападал сам, и Максим догадывался почему. Правда колола Дальскому оба глаза, но в кои-то веки он не отворачивался от нее. Скорей всего, тоже анализировал причины их расставания с Крайтом и пришел к таким же или похожим выводам.
- Выкладывай! - потребовал Дальский. - Или заткнись и не нуди со своими чувственными бреднями.
- Вот видишь! Я же сказал, что твое занудство передается воздушно-капельным! – пробурчал Максим, чуть сбавив обороты, чтобы усыпить его бдительность. – В общем, если вкратце - я всего лишь хочу предложить тебе воспользоваться услугами одного из наших Мастеров… Так сказать, провести легкую коррекцию психики…
- Коррекцию психики? Ты что, издеваешься надо мной? – снова завелся поуспокоившийся было Дальский. – С психикой у меня все нормально. Поверь, если уж мне вдруг с какого-то бодуна приспичит заняться коррекцией психики, я воспользуюсь услугами профессионального психоаналитика и не буду выслушивать твои идеи о том, как мне надо жить и как трахаться.
- Да я не про свои идеи говорю! – горячился Максим. - Я предлагаю тебе позаниматься с одним из Мастеров. Чем ты слушаешь?
Дальский помолчал. Насупился.
- Ты мне Станислава, что ли, решил подсунуть? – поинтересовался он. - Не спорю, он мастер своего дела, но я видел его садо-мазо выступления в Алом зале. Да, смотреть на них было занятно, но сам я этим заниматься не собираюсь. Не мое это, хоть убей!
- Не надо мне тут рассказывать, что ты не любишь садо-мазо, - усмехнулся лукавый Максим. - Ты еще тот садист, когда до секса доходит, будто я не видел. Вон, Митьке столько синяков наставил.
- Я люблю подчинять своей воле, а не причинять боль, и тем более не люблю бить! – просветил его Дальский. – Это две разные вещи. Назначение наказаний и работа плетью не доставят мне удовольствия.
- Это, смотря кого этой плетью обхаживать, – улыбнулся еще шире Максим.
- Я не люблю боль, – пресек его размышления Дальский. – Я не садист и тем более не мазохист.
- Ладно, – согласился с его мнением по данному вопросу Максим. - Забудем на время о твоих склонностях. В данный момент речь не о них и не о Станиславе… Я хочу предложить тебе кое-что другое. Не боль, а наоборот, ее полную противоположность - чувственное наслаждение.
Дальский задумался.
- Это ты про Антонио вашего говоришь, что ли?
- Да! Про него! – кивнул Максим. - Тони у нас опытный профессионал, хороший учитель и прекрасный любовник. Он доставит тебе по-настоящему сильное удовольствие и научит дарить такое же удовольствие другим. Покажет тебе, насколько нереальными могут быть ощущения во время долгих, чувственных занятий любовью.
- У твоего учителя что, разработана целая школьная программа по занятию сексом? – с нескрываемым сарказмом полюбопытствовал Дальский.
- Ну что ты! Какая школьная программа! – отмахнулся Максим. – Он работает очень деликатно и к каждому подбирает свой подход. Начинает, конечно, с самого простого, но, уверен, он сможет научить тебя очень многому. Заставит твою отмороженную чувственность оттаять и раскрыться, и тогда ты наконец-то поймешь, чего лишал себя все это время.
- Ты меня знаешь, – проворчал Дальский. - Вся эта твоя чувственность мне мимо кассы. Оставь эту дурь для своих нежных мальчиков.
Впрочем, говорил он не слишком уверенно, и Максим про себя возликовал, чувствуя, что зацепил его непомерное эго своими обвинениями и смог сдвинуть дело с мертвой точки. Дальский хоть и был упрям, но так же он был очень рационален. Умел всесторонне оценивать события и делать правильные выводы. Уход Крайта он тоже оценил правильно, как и слова Максима. Оставалось лишь немного додавить и дело в шляпе.
- От тебя что, убудет, если ты хоть иногда за закрытыми дверями, будучи в полной безопасности, позволишь себе быть чуть менее сильным и самоуверенным, чем обычно? – включив вкрадчивую мягкость на полную, спросил Максим. – Неужели ты считаешь, что потакать хоть изредка своим слабостям так зазорно? Если ты так считаешь, Гор, то мне тебя искренне жаль.
- Не понимаю, к чему тут твоя жалость, – отпирался упрямец. - Мне это просто не нужно. Каким бы изобретательным ни был секс, это всего лишь секс - удовлетворение физических потребностей. Это только в кино во время секса герои видят звезды, а на самом деле это примитивный процесс. Чего так на нем заморачиваться.
Максим закатил глаза в раздражении.
- Снова здорово. Я же объяснил тебе… Черт! Ты такой упертый баран! Вон у тебя даже волосы, как отрастают, завиваться начинают.
- На себя посмотри, жаба самовлюбленная! – не стал лезть за словом в карман Дальский.
Максим растянул поджатые обиженные губы, округлил блестящие непролитыми слезами глаза и точно стал похож на симпатичную, слегка небритую жабу.
- И не делай вид, что ты смертельно обижен, – правильно оценил его крокодильи слезы Дальский. - За четыре года общения с Крайтом я уже выучил этот ваш трюк. Я наизусть знаю все ваши ужимки.
Максим прекратил притворяться, фыркнул и отвернулся.
- Все-то ты знаешь. Ничем тебя не проймешь, – проворчал он.
Постучал ладонью по подлокотнику и сказал:
- Раз ты такой упрямый, давай тогда на спор. Ты же любишь азартные состязания.
- Нет!
- Да! Давай ты возьмешь определенное количество сеансов для раскрытия твоей чувственности…
Дальский рыкнул с недовольством, но Максим игнорировал его и продолжал говорить:
- Если окажется, что, несмотря на все изощрения Мастера, ты останешься все таким же хладнокровным муд… м-м-м!.. мудрецом, который считает, что секс - это всего лишь «удовлетворение физических потребностей», - ты выиграешь. Если же Мастер, невзирая на твою упертость, заставит тебя раскрыть сердце для чувств, поможет пересмотреть твои взгляды на отношения, и ты это честно признаешь, ты…
- На себя я не спорю! – отрезал Дальский.
- Брось, Гор! – хмыкнул умудренный Максим. - Ты споришь на все и на всех. Мне ли не знать. Чем этот наш спор отличается от предыдущих? Не боись, Дальский. Ну! Обещаю - тебе никто не сделает больно, никто не унизит твоего достоинства, никто не тронет твоей девственной задницы, раз ты так трусишься над ее невинностью. Клянусь всем, что имею! Можем даже договор заключить, и ты меня засудишь, если это непреложное правило будет нарушено.
- Представляю себе глаза судьи и прокурора, когда они будут читать текст договора.
Оба собеседника переглянулись понимающими взглядами и одновременно растянули губы в ухмылке.
- Давай, Гор! – мягко подначил Максим. - Договоримся так: если ты выиграешь, я верну тебе деньги за сеансы и, как дополнение к ним, ты получишь некий приятный бонус. Если же проиграешь - кроме платы за сеансы, ты подаришь мне что-нибудь дорогое тебе. То, что я попрошу…
- Больше, чем на сто тысяч, в такой сомнительной игре не рассчитывай. Это все, что я согласен потратить на твои глупости, чтобы ты наконец от меня отцепился.
- Ты так дешево себя ценишь? – протянул печально Максим. - Нет! Дело не в деньгах. Я хочу что-нибудь… Например, какую-то твою личную тайну. То, что не касается бизнеса.
- Ты и так знаешь обо мне все и, между прочим, лезешь во все мои дела… И кстати, что получу я, если удовольствие не окажется таким уж крышесносным?
- Сто тысяч!..
- Нет уж! Тайна за тайну!
- Тут взаимно! – пожал плечами Максим. - Кажется, ты тоже обо мне все знаешь… И тоже во все лезешь!
- Не надо ездить мне по ушам, - не согласился Дальский. – Ты как ящик Пандоры – наполнен всякими хитростями и гадостями по самую крышку. Что-нибудь, да выудишь новенькое!
- Так вот какого мнения ты был обо мне все эти годы? - картинно изобразил глубокое страдание Максим. - Ты разбиваешь мне сердце!
- А то ты не знал!
- Догадывался! Но одно дело догадываться, а другое - услышать это из твоих безжалостных уст.
- Иди, поплачь в уголке! – посоветовал Дальский.
- Короче, - не дал ему уплыть из расставленных сетей Максим. - Ты согласен на спор?
Дальский смерил его прокурорским въедливым взглядом.
- Зачем тебе это, Макс? Признавайся! – потребовал он. – В чем твоя выгода?
Максим смотрел ему в глаза и улыбался своей обычной таинственной улыбочкой.
- Честно? Хочу знать, что ты скрываешь от общественности и от меня лично. Это знание, помимо информации для неплохого компромата, принесет мне огромное моральное удовлетворение. А для меня моральное удовлетворение всегда было важнее денег.
- Что ж, - глядя пристальным взглядом, ответил Дальский. – Думаю, когда я выиграю, я тоже получу моральное удовлетворение, разузнав твою тайну.
- Вот видишь, - поощрил его улыбкой Максим. - Не такой уж ты эмоциональный инвалид, каким кажешься. Тебя еще можно исправить. Итак, начало нашему спору положено. Условия прозвучали. Тебе осталось только согласиться или отказаться. Но знай, чем бы ни закончился этот спор, мы здесь все профессионалы, поэтому ты в любом случае получишь обслуживание по самому высшему разряду. Самое лучшее, что есть в Клубе, не считая, конечно, ласковой плети Станислава.
Дальский погрузился в глубокие раздумья. Изучал взглядом ковер, успевший оттаять после его предыдущего пристального внимания. Максим тихонько скрестил пальцы на удачу, прикрыв их бокалом.
- Раз тебе так хочется поспорить и заедает моя бесчувственность, будь по-твоему, – решил Дальский, причем заявил это с таким недовольным видом, будто сделал Максиму огромное одолжение.
Тот с трудом сдержал улыбку.
- Но я человек занятой, - добавил Дальский. - И не могу надолго отвлекаться от своих дел, поэтому я согласен всего на один-единственный сеанс, и не более.
Довольный Максим сразу передумал улыбаться. Ловушка все еще не успела захлопнуться.
- Гор, - проникновенно произнес он, включая свой дар убеждения на максимум. – Тони, конечно, великолепен, когда войдет в раж, но он всего лишь человек, а не бог. За один сеанс он сможет разве что твои эрогенные зоны найти. Давай десять сеансов…
- Два! – бросил Егор.
- Ну вот он - бизнесмен Дальский - во всей красе! – проворчал Максим. - Девять.
- Три, и точка.
- Гор, ну это несерьезно. Восемь.
- Пять сеансов, или я сейчас закончу этот разговор, встану и уйду.
Вздох Максима был полон скорби.
- Ну, ладно! Шесть так шесть! – согласился тот. - Маловато, конечно, чтобы раскрыть твой чувственный потенциал, но хоть что-то.
Дальский нахмурился, когда услышал озвученную цифру, но спорить не стал. Буркнул только:
- Ты у арабов торговаться учился, что ли? Пусть будет шесть. И договор не забудь составить. С четким указанием стоимости сеансов и ограничений, которые я накладываю на Мастера. Без договора я к комнате Тони и на сто метров не подойду…
Осекся, видно, вспомнил что-то и сузил настороженные глаза.
- Кстати, не рассчитывай, что я позволю тебе пялиться на меня в процессе сеанса из какой-нибудь волшебной темной комнатки. И ты не будешь вести никаких видеозаписей, а то я тебя знаю - ты изворотлив, как сам дьявол. А мне не нужен такой откровенный компромат. Заруби себе это на носу.
Максим высоко поднял брови в театральном удивлении.
- Только не говори мне, что скрывал это от меня, а на самом деле ты не раздеваешься на людях, потому что слишком чувствителен и будешь кончать от малейшего прикосновения к твоим возбужденным соскам?
- Выдумывай себе в своей пошлой голове что хочешь, – сердито посмотрел на его ехидную рожу Егор. - Но это мое условие. Шесть сеансов. Никакого подглядывания. Никаких записей. Твой Мастер подтвердит, если я потеряю над собой контроль и излишне сильно расчувствуюсь, но потом совру тебе, так что все честно.
- Ты лишаешь меня всего удовольствия от этого спора.
- Дрочи на кого-нибудь другого.
- Ох, Гор! – вздохнул с улыбкой Максим. - Ради того, чтобы расшевелить тебя и выведать твои секреты, я готов стерпеть эту пытку неведением и неудовлетворенностью.
- Вот и прекрасно!
- Вот и замечательно! – промурлыкал себе под нос довольный Максим.
И пока Дальский читал стандартный договор, предвкушение скорой победы, как крошечное крылатое насекомое, тихонько затаилось в его груди и нежно щекотало сердце Максима тонкими усиками.
========== Часть 3 ==========
<center>***</center>
Раздался деликатный стук в дверь, и сразу за ним в кабинет проскользнул Антонио. Улыбнулся Максиму своим томным итальянским ртом со всем возможным дружелюбием.
- Заходи! Есть разговор, – Максим указал ему на кресло и продолжил изучать недочитанный договор.
Элегантный Тони грациозной походкой проскользил на указанное ему место и царственно, как на престол, воссел на его велюровую обивку. Небрежным движением узкой кисти поправил темные волнистые волосы и стал с выдержанным интересом оглядывать кабинет, в котором бывал не слишком часто.
Максим дочитал документ, отложил его в сторону и вскинул бровь, как обычно поражаясь аристократическим манерам итальянца. Особенно впечатляюще эти манеры смотрелись на фоне того, что Максим знал - всего через несколько часов у этого утонченного джентльмена могла незаметно поехать аристократическая крыша, и тогда он превращался в неразборчивое, распутное, но все еще прекрасное чудовище, которое так жаждало сексуального удовлетворения, что готово было с горящими безумством глазами бросаться на всех и каждого, лишь бы получить его.
Но здесь и сейчас Тони выглядел, как самая главная, самая роскошная драгоценность Клуба, недоступная взглядам простых смертных. И так думал не только Максим, но и все те клиенты, с которыми Тони доводилось делить постель. Все они сходились во мнении, что Тони - редкостный, искусно ограненный бриллиант. Вернее, даже не бриллиант. Бриллиант - что? Всего лишь бездушный камень, на который можно только любоваться. Нет! Тони был скорее элитным наркотиком, который незаметно, ласково проникал в кровь, заставляя ее бурлить от чувственного огня. Наркотиком, безопасным для организма, если принимать его в умеренных дозах, но очень дорогим и очень сильнодействующим. У некоторых клиентов, обделенных по жизни любовью и лаской, непривычных к ярким искренним чувствам, Тони вызывал привыкание практически с первого сеанса. Но такое привыкание могло нести как радости, так и беды и самому наркоману, и тому, кто этот наркотик ему подсунул, поэтому Максим всегда очень тщательно проверял клиентов Тони, не подпуская к нему неуравновешенных и сверх меры романтичных идиотов.