Наталья с изящностью, присущей ей, наматывала километры нервов Финогенова на свои тонкие
пальцы, сжимая в кулак и натягивая до предела, как плохой гитарист струны, лопающиеся от первого
прикосновения.
Красавица и чудовище. Только их сказка никогда не заканчивалась хэппи эндом: красавица
грациозно ступала по чужой душе, раздаривая улыбки окружающим, как голливудская звезда, вышагивающая по красной ковровой дорожке, получала свою премию и испарялась в неизвестном
направлении, напоследок ткнув шпилькой в центральный орган кровеносной системы.
Щербатый терялся, растворяясь в Наталье, когда она появлялась рядом с ним, ненавязчиво помаячив
на горизонте для привлечения внимания.
Она приходила и уходила, когда сама того желала, даря бессмысленную надежду и тут же убивая её.
Толик провёл ладонью по оголённому плечу женщины и улыбнулся, думая о том, что эта стерва
снова исчезнет, стоит ему только поверить в то, что она больше никуда не денется.
Мазохизм какой-то. Но, чёрт возьми, оно того стоит!
— Ты чего не спишь? — Наталья поморщилась, открыв глаза.
— Мне на работу надо.
— А твоя мелкая дома?
— Вы снова с ней сцепились?
— Сам знаешь.
— Ната, оставь Ирку в покое.
— Сдалась она мне!
— А я сдался? — Финогенов обнял любовницу, зарываясь носом в приятно пахнущие волосы.
— У нас ребёнок будет. Если бы не сдался, я бы пошла на это? — Наталья лениво зевнула.
— Ребёнок?
— Угу, — женщина отмахнулась, будто сообщила о том, что нашла десять рублей на улице.
Подумав немного, она добавила: — Я знаю, что прошло слишком мало времени, но интуиция
подсказывает, что внутри меня зарождается что-то.
Щербатый отвернулся, сжав челюсти. Сдержаться. Не выдать себя. Быть может, это и есть его шанс?
Мозаика собралась до конца: Наталья забеременела, поругалась с отцом ребёнка и решила найти
пристанище там, где её всегда принимали. Разыграла как по нотам. Интересно, что она придумала
бы, зная о бесплодии Толика?
— Натка, — мужчина крепче обнял её, — я счастлив. Спасибо.
— Ага, обращайся, — она хмыкнула. Нет, определённо, Финогенов был лучшим вариантом в
сложившейся ситуации: настоящий папаша, испугавшись гнева своей состоятельной жёнушки, дал
дёру, едва услышав о ребёнке, а куда было податься ей, отвыкшей работать, беременной и живущей
в однушке с матерью? Конечно, можно было сделать аборт, не в первый раз же, но тридцать лет уже
не восемнадцать.
Её не отталкивала внешность Щербатого, потому что и не таких «красавцев» она порой пускала в
свою постель, к тому же за его поверхностными недостатками скрывалось множество достоинств, в
сравнении с которыми уродство становилось незначительной мелочью.
— Я пойду, — Толик поднялся из постели и потянулся. — Завтра заеду в магазин и куплю чего-
нибудь вкусненького. Это стоит отметить.
— Да.
Возможно, встреть Финогенов добропорядочную хозяйственную женщину, он был бы сейчас женат
и даже не взглянул в сторону Натальи, но такие попадались редко и слишком быстро исчезали, из-за
чего он даже понять не успевал, чего они стоят. Зато роковая красавица, прочно обосновавшаяся
внутри него, была рядом и, кажется, теперь собиралась остаться с ним навсегда.
Щербатый и сам не знал, хочет ли связывать свою жизнь с Натальей, потому что не мог здраво
мыслить, когда она находилась в непосредственной близости от него. Самое странное то, что он
забывал её, когда она в очередной раз уходила, но загорался, едва она опять появлялась перед ним.
Любовь? Вряд ли. Страсть? Да. Всепоглощающая, вырывающая из реальности, охватывающая
целиком и полностью.
Она была его болезнью.
Узнав о ребёнке, он готов был забыть обо всём, зубами вцепившись в загоревшуюся надежду.
Плевать, что чужой, не плоть от плоти. Можно и чужого полюбить, как своего собственного, тем
более, когда знаешь, что своего никогда не будет.
Если раньше он мог пойти на усыновление или женитьбу на матери-одиночке, то теперь получил
иную возможность. Да, не от такой женщины он хотел бы ребёнка, но в его случае глупо было бы
терять дарованный шанс.
Людям свойственно меняться под действием обстоятельств, значит, Наталья тоже может измениться
и стать заботливой матерью и хорошей хозяйкой в доме.
С одной стороны, Финогенов понимал, что это лишь его мечты, с другой — он хотел надеяться, поэтому и занимался самообманом.
___
Толик обходил территорию, когда его окликнули. Повернувшись он увидел, Дмитрия, медленно
идущего к нему. Прошло всего несколько дней после их разрыва, и эта встреча была первой.
— Привет, — Сизов остановился напротив, засунув руки в карманы стёганой серой куртки.
— Привет.
— Обход делаешь?
— Как всегда.
— В пятницу корпоратив, придёшь?
— Не знаю.
— Как планируешь праздники отметить?
— У матери, — Щербатый начал чувствовать какую-то нервозность рядом с человеком, который
совсем недавно был его любовником, да и память не щадила, услужливо подкидывая картинки
эротического содержания.
— Молодёжь с тобой?
— Да. Надо же Крюкова будущим родственникам представить.
— Ты уже не морщишься, говоря о нём, — Дмитрий засмеялся. — Смирился?
— Понял, что нужно привыкать, потому что я ничего не изменю. Ирка счастлива, а это главное.
— А ты счастлив? — Сизов замер, когда вопрос невольно сорвался с его языка.
— У меня будет ребёнок.
— Э… — мысли крутились в его голове, наскакивая одна на другую. Невозможно. Невозможно, если только… — Ты изменял мне с ней? — серые глаза зло сощурились.
— Изменяют жёнам, — припечатал Финогенов, закуривая. Вся эта ситуация его неприятно
взволновала. Оправдываться не хотелось, а говорить о том, чего окружающие знать не должны, тем
более. Пусть лучше Дмитрий верит в предложенную им самим версию.
— А со мной ты зачем был?
Толик неопределённо пожал плечами. Да, им было неплохо вместе, но разве это значит что-то?
Если бы в жизни Щербатого встречались примеры гомосексуальных отношений, не построенных
только на сексе, он бы иначе относился к происходящему и понял злость Сизова, но единственное, с
чем он лично сталкивался, это связи на одну-две ночи и Лёня, который точно не мог показать ему
что-то другое, нежели прелести физического удовлетворения желаний без обязательств.
Конечно, в этот раз он вышел за привычные рамки, но впитанные с детства принципы и понятия
нормы не растаяли как дым. Нельзя в одночасье изменить себя.
— Счастья тебе, Толя. Надеюсь, ты нашёл, что искал, — развернувшись, Дмитрий пошёл прочь. Это
слишком. Это выше его понимания. Противно.
Если до этого момента он бы ещё мог решиться вернуть любовника, то сейчас отчаянно хотел
забыть, что вообще был с ним.
Толик смотрел на удаляющегося Сизова, медленно поднося сигарету к губам и делая глубокие
затяжки. А ведь вопрос верный... Счастлив ли он? Наверное, должен быть.
Мечта, начинающая сбываться, перестаёт быть мечтой, а человек без мечты — ничто.
***
— Зачем он звонил тебе? — Роман стоял за спиной Татьяны и еле дождался, когда она закончит
говорить с Артамасовым.
— Поздравил с наступающим и спросил, буду ли я на школьном вечере, — брюнетка поёжилась, чувствуя тяжёлый взгляд, прожигающий затылок.
— Какая ему разница?
— Наверное, ради поддержания беседы поинтересовался.
— Таня, — Смирнов скрипнул зубами, — ты серьёзно в это веришь?
— Роман Николаевич, — Антонова развернулась к нему лицом, — вас не касаются мои
взаимоотношения с кем-либо!
— Не начинай, — финансист коснулся пальцами её губ, призывая к молчанию. — Почему ты
продолжаешь сопротивляться? Я чувствую, что ты хочешь того же, чего и я. В чём дело? Кирилл
погиб семь лет назад, и после этого у тебя уже были отношения, поэтому я не поверю, что ты до сих
пор в трауре.
— Тогда я не предавала его, — выдавила из себя женщина. В последнее время её нервы совсем
расшатались. Проведённые у Смирновых выходные окончательно убедили Татьяну в том, что ей
нельзя находиться рядом с этим мужчиной, потому что у неё почти не осталось сил для борьбы со
своими желаниями и чувствами.
Вместе с Алесей она спала на диване в гостиной, но, проснувшись ночью и зайдя на кухню в
поисках воды или сока, столкнулась с хозяином квартиры и после его внезапного напористого
поцелуя едва не последовала за ним в спальню.
Его взгляд, голос, жесты, движения — они гипнотизировали её. Так нельзя. Это неправильно, это
странно!
— Думаешь, он хотел, чтобы ты мучилась? Посмотри мне в глаза и скажи, что я противен тебе. Я
отстану, обещаю, — шатен сжал пальцами её плечи. — Ну?
— Не могу, — Антонова зажмурилась и покачала головой. Это ведь так просто. Несколько слов, чтобы обрести свободу. Эти слова горчили на кончике языка, но никак не хотели срываться с него, откатываясь назад и прилипая к гортани.
— Вот видишь, — мужчина усмехнулся, наклоняясь. — Тань, отпусти себя. Я верю, что Кирилл
хотел бы этого.
— Вы думаете, это так просто?
— Проще, чем ты себе вообразила, — Роман на мгновение прижался к её губам своими.
Отстранившись, он прошептал: — Назови меня по имени.
— Ро… ма, — с трудом произнесла Татьяна.
— Теперь только так, — финансист снова поцеловал её, уже настойчивее, по-настоящему, проникая
языком в рот, прижимая к себе руками и давая почувствовать, что это лишь начало, и если она
отпустит себя, то он подарит ей гораздо больше эмоций и ощущений.
Они целовались, забыв о том, что в любую минуту может вернуться Дмитрий или кто-то другой
зайдёт в приёмную. Бывают моменты, когда окружающее не имеет значения — есть ты, близкий тебе
человек и сила притяжения между вами.
Сизов, глядя на забывшуюся парочку, улыбнулся и тихо прикрыл дверь. Эти двое заслуживали
счастья, настоящего, о котором так много говорят и пишут, но редко находят.
Может, это и есть доказательство того, что новогодние чудеса существуют? Иногда очень хочется
вернуться в детство и поверить в сказку. Хотя бы на миг, на один короткий миг забыть о том, что
жизнь — мерзкая сука.
Глава 29
Дмитрий, держа в руке бокал шампанского, ходил от стола к столу, поздравляя подчинённых с
наступающим и принимая их поздравления. Он не пил, создавая лишь видимость. Дистанция есть
дистанция, поэтому мужчина не проводил возле каждого столика больше положенного, а на
приглашения присесть и выпить со всеми вежливо отказывался.
Натянутая на лицо улыбка застыла шутовской маской, сводя скулы. Так нужно.
Сизов кивнул Павлу, обнимающему украдкой Кису, приглашённую генеральным лично.
Если бы рядом был Роман, ему было бы легче, но Смирнов с Антоновой ещё не вернулись со
школьного вечера. Эти двое, по мнению Дмитрия, идеально подходили друг другу.
Выходя из столовой, где проходило мероприятие, он нос к носу столкнулся с Толиком.
— Привет, — Щербатый протянул руку и сжал крепкую ладонь бывшего любовника. — Решил
скрыться?
— Привет. Нет, курить иду.
— Я с тобой.
— Как хочешь.
Они шли молча, думая каждый о своём.
На улице было морозно, пушистые снежинки падали, кружась на холодном ветру.
— Мерзкая погода, — Сизов передёрнул плечами.
— А я люблю зиму, — Финогенов закурил и посмотрел в тёмное небо.
— Почему ты всё-таки пришёл? — Дмитрий теребил в руках пачку сигарет.
— За сестрой приглядеть нужно, — соврал Толик. Не говорить же, что его жизнь медленно, но
верно становится похожа на цирк, где он исполняет роль главного клоуна.
За несколько дней Наталья почувствовала себя полноправной хозяйкой, а не просто любовницей, как было раньше, и решила, что всё должно быть так, как хочет она. Щербатому такой расклад
категорически не понравился, и теперь каждый вечер заканчивался скандалом.
Кому-то нужно всего пять минут, чтобы понять, что он никогда не сойдётся с каким-то человеком, а
кому-то на это требуются годы. Ему понадобилось пожить совсем немного под одной крышей с
Натальей, чтобы осознать простую мысль: он не хочет так жить. Это не жизнь, это невозможное
существование. Она прекрасная любовница, но хороша она только в этом. Раньше всё было ясно: встреча — секс — расставание — нервотрёпка — затишье — встреча — секс… Замкнутый круг.
Сейчас, трезво взглянув на ситуацию, отойдя от ослепляющей его новости о ребёнке, Финогенов
понимал, что не сможет наступить себе на глотку. Возможно, если бы он любил Наталью, закрыл бы
глаза на все её недостатки, но страсти не хватало для того, чтобы связать с ней жизнь. А ребёнок…
Достаточно было представить, в какой среде он будет расти, видя скандалы родителей и обвинения, бросаемые друг другу, чтобы отказаться от мечты. Он ведь даже отобрать его у любовницы не
сможет, если захочет. Смысл? А нет никакого смысла. Порой мечтам лучше оставаться мечтами.
— Врёшь, — Сизов чиркнул зажигалкой, прикуривая.
— Вру, — подтвердил Толик и усмехнулся. — Ты слишком проницателен.
— Нет, просто ты не успел спрятать эмоции за каменным выражением лица, как делаешь обычно.
— Изучил меня?
— Немного.
— А ты бесишься, когда у тебя что-то не получается, но лишь хмуришь брови, не позволяя себе
сорваться, — Щербатый улыбнулся, обнажая крупные зубы.
— Вижу, ты тоже времени даром не терял.
— Учитывая, что ты впервые в жизни клеил обои и стелил линолеум, я замечал эту реакцию
довольно часто.
— Толь, — Дмитрий бросил окурок под ноги, наплевав на наличие урны, — почему?
— Ты о чём? — Финогенов, покачав головой, поднял бычок из снега и вместе со своим выкинул в
мусорку.
— Почему так вышло?
— Точнее, почему ничего не вышло?
— Да.
— Потому что мы заигрались.
Сизов хотел сказать ещё что-то, но его отвлекли приближающиеся Роман с Татьяной, довольно
громко спорящие.
— Да он тебя мысленно уже раздел и прямо в актовом зале на глазах у всех разложил! —
возмущался Смирнов.
— У кого что болит! — Антонова фыркнула. — Семён Георгиевич ни о чём таком и не думал!
— Твоя наивность — мечта педофила: пойдём со мной в кусты, ребёнок, я тебе конфетку дам!
— Ненормальный.
— А ты нормальная? Да у него взгляд от твоего выреза не отрывался. Он же столько слюны
напустил, что уборщице полы мыть не нужно будет!
— Можно подумать, ты туда не смотрел, — прошипела брюнетка.
— Имею право!
— Не могу! — первым не выдержал Щербатый и захохотал.
Татьяна с Романом, увлёкшись спором, только сейчас заметили наблюдателей, стоящих в тени, сбоку от входа.
— Это что-то, — подхватил Дмитрий, смеясь. — Ромыч, я твой фанат!
— Да ну вас, — женщина уткнулась носом в шарф, чувствуя неловкость.
— Анатолий, хоть вы ей скажите! — нахмурился финансист.
— Ром, у тебя смешнее получается, — откровенно ржал Финогенов. — И прекращай уже выкать, договаривались же, когда у меня сидели.
— И когда это вы успели? — Антонова подозрительно сощурилась.
— А когда ты меня выставила, приехав со свидания с Артамасовым. Снова он!
— Всё, — брюнетка махнула рукой. — Пойдёмте. Посидим немного и по домам.
— Как пожелает королева, — настроение Сизова заметно улучшилось.
___
Павел сжал руку своей девушки:
— Кис, я отойду.
— Ты курить?
— Да.
— Не задерживайся, мне неуютно среди незнакомых людей.
— Жаль, что Женька не пришла.
— Это в её духе. Наверное, в клубе сейчас рвёт танцпол.
— Или опустошает бар, — Крюков поднялся из-за стола и пошёл к выходу, не заметив, что следом