Кирпич обжигали в течение суток, то постепенно наращивая температуру, то так же медленно опуская. В общих чертах он знал процесс, но вот занимался этим впервые. Когда Дмитрий только брался за это дело, он был уверен в своих силах, потом начал немного сомневаться. Но когда сквозь треск дров стал доноситься и треск кирпичей, а ничем иным это быть не могло, он просто запаниковал. Однако ему удалось взять себя в руки и довести процесс до конца так, как он это помнил и понимал.
Он точно помнил, что в отвал уходила треть сырца, который обжигался только с одной стороны, был какой-то процент брака, но из основной массы получался вполне нормальный кирпич. Здесь нормальной вышла только треть, треть полопалась, и у него на руках получилась какая-то часть неровных половинок, были и такие, что потрескались очень серьезно, на мелкие кусочки. Но в целом он посчитал предприятие очень успешным.
Теперь настал черед печи. Вот сегодня отдохнут. Попарятся. Они устраивали банный день все так же раз в неделю. Удивительное дело, но местные, оказывается, знали толк в парилке: процесс у них проходил точно так же, как и у пришельцев. Устраивалась маленькая палатка, закатывались туда раскаленные камни, и люди парились от души. Никаких определенных дней для этого не было, палатка была общей, хочешь париться — кали камни и вперед, так что и очереди особой никогда не было. Но тут помывка забирала чуть не полдня, поэтому Дмитрий ограничился только тем, что разобрал кирпич.
Как такое могло произойти, он и сам не знал. Вероятно, сказались и накопившаяся усталость, и то, что он сильно перенервничал с этим кирпичом, и расслабленность после парилки. Он уснул. Уснул не просто так, а будучи в карауле. Однажды они с Ларисой уже допустили подобное безобразие, но тогда все обошлось. Только не в этот раз.
Проснулся он от того, что его кто-то усиленно тряс за плечо. Что за ерунда? На самом интересном месте. Не скрывая своего неудовольствия, он вынырнул из сна, но сказать ничего не успел. Готовые сорваться с губ слова застряли прямо в глотке, все внутри похолодело. Лариса смотрела на него полными страха и горя глазами. Однако уже рассвет.
— Что случилось?! — Дмитрий подскочил так, словно сидел на раскаленных камнях.
— Улла и Лайя.
— Что Улла и Лайя?! Да говори же!
Переполненный тревожными чувствами, он глянул в сторону рула, но там стояла только понурившаяся Сайна. Причем вид у нее был таким виноватым, а взор настолько полон печали, что сразу стало ясно: случилась большая беда. Господи, неужели Лариса ошиблась и зараза вовсе не погибла со временем. Но как же так? Девочки еще вчера просто излучали здоровье! Что же это за болезнь, которая косит вот так внезапно? Стоп. Лариса ведь говорила, что были симптомы, очень похожие на краснуху или корь. Отравились?
— Лариса! Ну что ты молчишь?
— Их украли.
Первое, что он почувствовал, — это облегчение. Они живы, значит, непоправимого не случилось. Но за облегчением пришло отчаяние. Где искать похитителей? Как там говорится в известной поговорке: «У того, кто убегает, сто дорог, у того, кто догоняет, — одна». И какую из них выбрать? Стоп. Не о том думаешь. Все по порядку. Девочек нужно вернуть. Вернуть во что бы то ни стало. Их ему доверили, он взял на себя ответственность за их безопасность и не уследил. Сейчас так хорошо начавшаяся дружба трещала по всем швам. А ему она просто необходима. Им с Ларисой это требуется, потому что иначе им не выжить, иначе они опять окажутся одни, даже если им никто не захочет отомстить.
Может показаться странным, что он так переживал за себя с подругой и не проявлял беспокойства в отношении похищенных. Но, по большому счету, за них нечего было переживать. Конечно, им не позавидуешь: вырвали из отчего дома, увезли за сотню километров, а может, и не одну, — они среди чужих людей. Но ведь их не в рабство украли, а чтобы сделать законными женами, дать новый дом и новую семью. Обычное, в общем-то, дело. Так что, даже если он их не вернет, с ними ничего страшного не случится, во всяком случае, преднамеренно им вредить никто не станет, а, наоборот, будут пылинки сдувать. Именно поэтому его тревоги были вокруг них с Ларисой.
— Сайна, когда это случилось!?
— Ночью, — спокойно ответила девушка.
Чувство времени у местных было развито достаточно хорошо. Нужно успокоиться и правильно задавать вопросы. Не знают тут часов, ничего ты с этим не поделаешь. Дмитрий набрал полную грудь воздуха, а потом медленно, с шумом выдохнул сквозь зубы, окончательно беря себя в руки.
— Сколько солнце сможет пройти по небу?
— Тень от этого дерева добежит до того камня.
Часа три, не больше. Это уже радует. Хотя какое там радует, они будут грести как ужаленные в одно место, ожидая в любой момент начала погони. Все же нужно было принять предложение Рохта и переселиться в их шатры. И что потом? Кочевать с ними, таская за собой все свое имущество? Отставить самокопания. Займись делом.
— Сколько их было?
— Двое. Они хакота. Большая охота закончилась. Они пошли за женами.
— Больше никого не было?
— Меня не взяли.
Ясно. Здесь больших набегов за невестами не устраивали, отправлялись либо в одиночку, либо вдвоем, втроем уже реже: не всегда найдешь такое количество невест в одном роду. Сразу после похищения начнется такое, что искать невесту еще и для товарища уже некогда. Тут только бежать, как можно быстрее и как можно дальше. Убивать они никого не собирались, воровство здесь не водится: если бесхозное — тогда да, а так не твое — не трожь, хоть слюной изойди. Сайна вдова, поэтому ее не взяли: брать невест для кого-нибудь — тоже моветон, каждый кузнец своего счастья, а так есть две невинные девушки, и на ком остановить выбор — вопрос риторический.
Это же получается, что они пришли со стороны ручья, так же и ушли. То есть они свободно гуляли, пока он бессовестно дрых. Они даже не посчитали необходимым тебя вязать. Интересно, а ты случайно тут не выводил рулады? Йошки-матрешки! Ну ты и… Стоп. Это мы уже проходили. Время. Время, чтоб ему. Потом будешь себя корить.
Дмитрий полез за своим блокнотом — он никак не мог сосредоточиться и представить себе местность, лежащую к югу и юго-западу, а именно в том направлении и нес свои воды Дон. Ага, вот он. Так, где эти чертовы кроки? Молодец, не поленился, зарисовал. С масштабом так себе, никак, в общем, схема не то что приблизительная, а одно недоразумение. Но это для того, кто не видел всей картины воочию, а Дмитрий видел. Так что, глядя на свои художественные изыски, он мысленно представлял то, что наблюдал еще совсем недавно.
Итак, Дон, покидая озеро или, скорее, все же разлив, сначала катил воды на юго-запад, затем резко менял направление на восточное, так как путь ему преграждали две горы, стоящие одна подле другой. Дальше, обогнув горы с востока, река устремлялась на юго-запад, а затем на юг. Если учесть, что единственный доступный вид транспорта здесь лодки, то им никуда не деться. Так что не так уж и много у беглецов дорог. Тут все решала скорость.
Конечно, имелись еще и мелкие речушки, которых он мог не рассмотреть и куда они могли юркнуть, да только смысла им в этом никакого. Сейчас никакого, потому что лежащие там земли не были землями хакота, это была территория летних кочевий сауни, к которому и принадлежал род Волка. Вот дойдут до своих земель — тогда и в протоки можно сворачивать. Все бы ничего, и если за ними гнаться, то только по реке, так как по суше не догнать, даже несмотря на петлю, выписываемую рекой. Все так, за одним маленьким исключением: Дмитрий мог двигаться гораздо быстрее пешего. Только бы дорогу не преградила непреодолимая река или овраг, всего с вершины не рассмотришь, но похоже, что выхода нет. Жаль, конечно, горючего, тут километров пятьдесят в один конец, да по пересеченной местности, но и выхода другого нет.
Дорога к восточному берегу уже давно была разведана. Деревьев там вполне хватало, но проехать, не занимаясь лесоповалом, было реально, затем повернуть на юг и все время придерживаться того направления: промахнуться мимо Дона было невозможно. Но… Было еще множество «но». Если поторопится, то часа за два управится точно, а им, судя по всему, безостановочно пилить часов семь, это если все время поддерживать приличную скорость. Впрочем, стимул у них для этого куда как серьезный — все же жизнь на кону.
Ладно, тянуть нечего, кто знает, как сложится путь. Хорошо, если выйдешь загодя к Дону, а ну как придется бросать машину, фора и без того малая, всего-то часа два, — ведь ее и лишиться недолго. Дробовик в машину, туда же немного съестного — кто знает, как оно все обернется, — два двадцатилитровых баллона с водой: не надо забывать про поврежденный радиатор. Патронташ на пояс. Изготовил он себе такой, благо с материалом теперь проблем не было. Бинокль обязательно — чай, не на прогулку, в поиск, так что лишним точно не будет.
— А ты куда собралась? — остановил Дмитрий Ларису, которая с карабином наперевес уже нацелилась на машину.
— С тобой, — тут же набычилась Лариса, всем своим видом выражая решимость отстаивать свое право на участие в походе. Этого только не хватало.
— Ты никуда не поедешь.
— Их двое, а ты один.
— Ну и что. Во-первых, у меня ружье. А во-вторых, меня охраняет обычай: не могут они поднять на меня оружие, максимум — рожу начистить, у Сайны потом расспроси. И наконец, самое главное. Машину, может, придется и бросить, кто знает, через сколько мне преградит дорогу река или какой овраг, — и тогда мне придется устраивать марш-бросок, оставить тебя одну я не смогу, а ты не сможешь выдерживать нужного темпа. Так что вместо помощи ты можешь подложить девочкам свинью.
Было видно, что она никак не хочет его отпускать, да и ему оставлять ее было как одним крестьянским инструментом по причинному месту. Кстати, надо бы озаботиться инструментом-то. Ага. Подумать же больше не о чем.
— Дим, ты там поаккуратнее, ладно? — все же смирилась Лариса.
— Не переживай, все будет нормально. Ты это… Если вдруг не вернусь до завтрашнего вечера, уходи к волкам. Они тебя примут. Спокойно. Это же я так, на всякий случай.
Кто бы сомневался, нет в этом мире совершенства. Все было настолько хорошо, что он боялся сглазить. Лучше бы об этом не думал. Были и балки, и овраги, и ручьи, и река, — ему повезло выехать к разливу, УАЗ уверенно преодолевал эти препятствия. И на удивление, двигатель не особо грелся, температура была повышенной, не без того, но не критично. А вот теперь, похоже, его удача закончилась.
Эту реку можно было преодолеть только в пешем порядке, а вот на машине — без вариантов. Вполне возможно, что ему удастся найти и разлив, подобный тому, какой он преодолел примерно десятью километрами раньше, а может, это была одна и та же река и ему в свое время не нужно было переправляться. Кто знает, местность для него незнакомая, так что могло быть и такое. Искать переправу? Можно и не найти, а можно, пропетляв, выйти к тому самому броду. Судя по всему, до Дона было еще километров десять. Далековато, но выбора все одно нет.
Господи, как он не любил этих клятых марш-бросков в армии, еще больше не любил выходов в горы, где тоже нужно было изрядно побить ноги. Хорошо, хоть после армии у него было занятие, вовсе не позволяющее расслабиться и заплыть жирком, да и последняя пара месяцев только способствовала укреплению организма. Но все одно бежать было трудно. Вверх, вниз, хорошо, хоть склоны пологие, плохо другое: они были затяжными. Если бы удалось преодолеть реку, то на машине он здесь смог бы без труда держать километров шестьдесят. Ровная степь, поросшая разнотравьем, сейчас уже краски успели поблекнуть, трава выгорела, а по весне тут просто красота.
К Дону он вышел, имея, по прикидкам, еще примерно с полчаса форы. Так ли это или он ошибся? А может, просто опоздал? Все может быть. Ему оставалось только ждать. Если до конца дня никого не заметит, то ничего другого не останется, как вернуться. А если заметит, то как доберется до похитителей? Они ведь на реке, а у него нет лодки. Балда. Стоп. Выхода все одно не было — предстояло играть с теми картами, что выпали.
Вскинув бинокль, он сектор за сектором изучал реку, но оптика выхватывала только гладь реки да камышовые заросли. Пару раз частично обзор перекрывали лесные массивы, но в целом река была как на ладони, на десятки километров в обе стороны. Ну где же вы? Ребятки, только не надо так издеваться. Никого. Да что же это делается! Выходит, все зря? Сжег горючку, сам измотался дальше некуда — и все это бесполезно?
Нет, йошки-матрешки, есть все же на свете справедливость! Вон на реке появилась черточка, которой раньше не было. Судя по положению, ее скрывала полоса леса, когда он осматривал этот участок. Бинокль к глазам. Далеко, но можно понять, что это лодка с гребцами. Километров десять до них. Успел! Держатся подальше от берега, так чтобы стремнина помогала держать ход, но все же ближе к тому, где находится Дмитрий.
В пути они уже давно. Народ тут выносливый, но все же не железный, когда-то нужно и передохнуть. Опять же развязать пленниц, не то затекут к чертям собачьим, а увечить их никто не собирается. В лодке давать им свободу глупо: могут сигануть за борт. Значит, только на берегу. Если только они уже не делали остановки. Лучше бы не надо.
Есть! Лодка пошла к берегу! К его берегу! До места, облюбованного ими, километров пять, но это не проблема, им нужно будет простоять никак не меньше часа. Только непонятно, почему они сворачивают именно там. Куда удобнее и безопаснее остановиться под деревьями: там проще спрятаться. Ладно, об этом потом подумаем. Вперед. Господи, опять бежать. Да сколько можно? Ох, дела наши тяжкие.
Нет, не глупые они, а очень даже ловкие. Дмитрию просто не был отчетливо виден этот берег реки, так как он высок и крут. Глядя на противоположный, голый с песчаным пляжем, он просто предположил, что и этот такой же. Ничего подобного. С этой стороны на многие километры по сторонам тянутся заросли камыша. Как эти паразиты умудрились пролезть сюда, не оставив позади себя дорожки, непонятно, но с проходящих лодок стоянки никак не обнаружить, а вот с берега…
С берега они очень даже хорошо видны. Вон и пирога, и похитители, и девушки. Все правильно понял про ночных визитеров Дмитрий. Не входило в их планы измываться над девчонками. Обе развязаны, сидят и мирно жуют предоставленную им пищу. Отплывать, похоже, пока не собираются. Вот и ладно. Надо дух перевести, а то от этого бега… Фу-ух, аж ноги трясутся. Вот так, подальше от берега, чтобы не заметили раньше времени. Ему до них метров триста, нужно хоть как-то дух перевести. Уже не особо напрягаясь и приходя в себя, он двинулся вдоль берега, находясь вне поля зрения похитителей.
Осторожно выглянув из высокой травы, прикинул расстояние до выслеживаемых. Метров тридцать под уклон, не больше. Так. Теперь не торопиться. Убежать они смогут только в том случае, если бросят свою добычу — вряд ли, конечно, — если он решит их прикончить, но то от него, а от остальных — очень даже. А вот убивать ребят не хотелось бы. Именно что ребят: парнишкам едва по восемнадцать исполнилось, а то, может, и меньше.
Может, пальнуть в воздух? Ага. Тогда точно все зря. Девчата не слышали выстрелов его ружья — мало ли, что им рассказывали, — так что, скорее всего, сами запрыгнут в лодку, да еще и помогут грести. Нет, так не пойдет. Выйти открыто, чтобы они могли его хорошо рассмотреть, и тогда пальнуть? Можно, да только никакой гарантии, что в этом случае эти охламоны побегут. Ну да, гремит гром, но ведь вон он, человек, причем тот самый, у которого они увели своих невест. В том, что они хорошо его рассмотрели ночью, нет никаких сомнений: местные вообще ночью видят как кошки. Услышат гром, увидят, что вреда им никакого, а перед ними один человек. Может, и не прав он, считая их слишком сильными духом, но не надо никогда недооценивать противника. Валить же их не хотелось.
Ну не было у него на них настоящей злости. Пока выслеживал, думал, что порвет как тузик грелку, а вот нашел — и вся злость куда-то ушла. Почти вся. А оставшейся явно недостаточно для того, чтобы убивать. Парни просто живут по законам своего народа. Нет невесты — отправляйся в поход и добудь ее, а иначе ты почти бесполезный член общества, раз уж не можешь укрепить род своим потомством. Ведь могли же его приголубить, но не стали этого делать, все по обычаю: им нужны только невесты. И над девчатами не измываются, вон развязали, накормили, присматривают, не без того, но никто худого больше необходимого им не чинит. В пироге видны шкуры — наверняка для девушек, чтобы сидеть было не так жестко. Да нормальные пацаны. Ну заставили его поволноваться — а не хрен на посту спать.