Отстраняюсь, глядя в его мутные от переизбытка ощущений глаза, и сам плыву... И злюсь одновременно!
- Ты вообще понимаешь, что происходит? - нависаю над ним, начиная звереть, волосы лезут в глаза, мешают видеть, а его эта блуждающая пьяная улыбка на раскрасневшихся и разбитых губах добавляет его образу идиотизма. И как добивание, его отрицательное качание головой.
- Ты вообще сейчас о чем думаешь? - и как одно недоразумение, свалившееся на мою голову, умудрилось выбесить меня в такие рекордно короткие сроки? Чудеса, блядь.
- Целуешься ты классно, но в морду дать тебе все равно хочется, а еще - я опять замерз... - убью тварь!
Слетаю с него как ужаленный, не будем уточнять куда, психую, кидаюсь от угла к углу, пытаюсь прикурить, зажигалка летит к ебаной матери в дальний угол... тишина.
- Ты злишься? - уточняет с каплей иронии, с огромной такой каплей.
- Нет, я спокоен, - благо умею держать голос, но вот пальцы, которые непроизвольно сжимаются в кулаки, в стремлении сдавить его глотку, кажется, меня выдают.
- Оно и видно, - ухмыляется, точно смертник.
- Слушай, - говорит как ни в чем не бывало, будто и не я вовсе его целовал пару минут назад, будто не он пришел почти затраханный, когда провожал Того урода, будто здесь вообще, блядь, ни хуя не происходит, а вокруг его белобрысой пустой башки летают радужные единороги и какают на него бабочками!!!
- Слушаю, - киваю, понимая, что если не переведу дух, то точно возьму грех на душу... один из многих уже имеющихся.
- Ты всерьез думаешь, что мы просто так сейчас выйдем и Сет радостно нас встретит на тепленькой прогретой машинке? - иронизирует, насмехаясь сам над собой и своими мыслями.
- Нет, - говорю как есть. Уж кому-кому, а Ему я точно не доверяю.
- И?
- Выбора у нас другого нет, без тачки не успеем.
- А позвонить своим с другого номера ты не можешь? - злится, начинает нервничать, умница, давно пора.
- Нет, там оговорено все, не поверят.
- Какой ты продуманный, - обласкал так обласкал.
- Какой есть, - пожимаю плечами, застегивая куртку и подхватываю рюкзак валяющийся в углу комнаты, закидывая к себе на плечо. - Решил что?
- Угу, - кивает и так же, как и я, расправляет на себе одежду, поднимаясь на ноги. - Мы через другой вход выйдем.
- Бросишь своего Зверя? - сталь собственного голоса режет глотку так, что в горле начинает першить.
- Ты еще ревновать начни, - так грозно на меня еще не тявкали, удивил. - Он не сделает ничего заложникам, ему бабки нужны, и когда я их принесу, он уймется и отпустит ребят.
- Ты всерьез думаешь, что ему нужны деньги? - это мой голос был такой удивленный?
- Да. Этот человек не ценит ничего, кроме денег, - и уже тише, - ты не знаешь его, поэтому в твоей голове могло сложиться неправильное представление увиденного.
- То есть, я не видел, что он на тебя слюни пускает и стремится зажать в каждом углу? - психанул, подлетает ко мне, не успеваю увернуться, толчком в грудь втрамбовывает меня в стену и яростно на столько, на сколько может выдать его перевозбужденное состояние, кричит мне в лицо:
- Не лезь, сука, куда не просят! Твоя задача меня до места довести, а не разглядывать кто и кого хочет. Я смотрю, ты тоже не далеко от него ушел...
- Прежде чем что-то ляпнуть сейчас, хорошенько подумай, - предупреждаю, пока его истерика не причинила ему вреда в виде меня. Я же вспыльчивый, и не отходчивый, и злопамятный, да вообще ядовитая тварь, каких поискать надо, поэтому нужно быть очень осторожным в своих высказываниях.
- Да пошел ты, - отлетает от меня и, круто развернувшись, идет на выход, а я ступаю вслед за ним, вскоре нагоняю его, хватаю за ладонь, желая таким образом не потеряться в этих гребаных лабиринтах. Нет, выход я найду быстро, вот только тот ли он будет и где мне потом искать эту зверюшку? Он дергает руку, но вскоре затихает, так и продолжая идти вперед и подсвечивать моим телефоном дорогу.
- Мы же не здесь заходили, - решаю дать знать свое мнение, надеясь что оно окажется не лишним.
- Есть третий выход, - затихает и сосредоточенно что-то бубнит себе под нос, вроде считает...
Часть 15
Ян
Старый, проржавевший от времени и без должного ухода люк с трудом поддается натиску. Стоит только крышке с глухим хлопком опуститься на асфальт, как в глаза ударяют яркие всполохи света. Слепит. Наворачиваются непрошеные слезы, но это быстро проходит, стоит лишь немного попривыкнуть. Сейчас утро и, как я понимаю по оставленному в лабиринтах подвалов телефону, времени у меня осталось два дня. Что ж, вполне недурно.
Погода поутихла, яростный ветер стих, и лишь мелкий моросящий снег продолжает нестерпимо раздражать, без конца попадая в глаза и мешая нормально видеть. Не слышно ни воя бродячих собак, ни разговоров прохожих, лишь редкий гул машин неподалеку - и все. Тишина. Непривычно. Неправильно. И дело вовсе не в раннем утре. Тут что-то другое. Таинственное. Оно давит, мешает и, быть может, предостерегает нас от ошибки, которую я совершаю, делая каждый шаг в неправильном направлении.
- Оно тебе надо? - хмыкает Клим неподалеку. Курит, думает о чем-то своем и совершенно мне не мешает. Наоборот, его присутствие и непрошибаемый похуизм вселяют уверенность.
- Хочу убедиться, - отвечаю негромко, не особо заботясь, услышат меня или нет.
Обогнув два дома и пройдя вдоль недостроенной новенькой пятиэтажки, радуюсь хоть какому-то гулу. Но не дойдя до конца бетонного ограждения, уже почти завернув за угол, мент дергает меня за рукав куртки назад, как бы легко намекая, что туда лучше не идти.
Взглядом интересуюсь "че за хуйня?", ловлю его озлобленно-ироничный оскал, понимаю, что лучше все же прислушаться к его мнению, и осторожно заглянув за ограждение, хмыкаю сам своим мыслям, круто разворачиваюсь и, прибавив хода, решительно покидаю столь опасное место. Клим семенит рядом, ни о чем не спрашивает, но, мать вашу, я отчетливо вижу, как его распирает ляпнуть: "А я тебе говорил...".
Говорил, а я не верил. Хотя я по природе своей никому не верю и верить не планирую. Слишком обременительно. Слишком сложно, тяжело для восприятия. Слишком уж нахер оно мне не надо.
Погрузившись в свои мысли, прихожу в себя только оказавшись в душном салоне автобуса. Я не впал в депрессию, не ушел в себя, и не потерялся в реальности, вполне ориентировался в пространстве и отслеживал происходящее вокруг, но окончательно обнаружил себя именно тогда, когда закрылись двери старого пазика и мы тронулись с места. Клим уселся рядом со мной, прижимаясь к моему плечу и согревая... а я замерз? Не почувствовал ни холода, ни тепла. Какое-то пугающее отстраненное отношение ко всему. Глобальный похуизм. Что за фигня со мной творится?
- Будешь убиваться о несчастной любви? - как же бесит его издевка, именно она и возвращает меня в обыденность.
- Отъебись, добром прошу, - произношу четко, твердо, глядя в его улыбающиеся глаза и тем самым пытаюсь убедить его, что все нормально... а может себя?
Мне хватило всего одного взгляда, чтобы понять, как жестоко нас кинули. Сет стоял возле СВОЕЙ машины в окружении нескольких людей, парочка терлась неподалеку, возле входа в катакомбы уже поджидали принимающие... и я до сих пор не могу отогнать с глаз его скучающее выражение лица. Он же знал, с самого начала знал, что поступит именно так. Сдаст нас, заберет рюкзак, отправит его куда следует, Клима в землю и меня рядом. Неприятно. Неприятно? Да у меня в душе что-то умерло, хотя там и так давно ничего живого нет. То крохотное доверие, которое давил в себе видя его... эм... лояльное отношение ко мне, все к ебеням разлетелось в осколки и ранит, ранит, будто босыми ногами по стеклу. И душа ноет, и выть хочется, и я до опиздения не могу понять, что это за херня со мной происходит.
Мне страшно за ребят. Переглянувшись с Климом понимаю, что этот вопрос его тоже интересует. Я, конечно, ожидал побольше беспокойства, но тоже неплохо. Что теперь будет, понять сложно. В один момент все перемешалось, закрутилось и ебнулось в самые низы. Хотя ниже уже некуда.
- Я в любом случае получу эти деньги и отдам долг, - произношу глядя в окно, не желая встречаться взглядами с Климом. Но он будто издеваясь, будто специально, ловит мой взгляд в отражении на мутном стекле и одним своим взглядом выражает все свое отношение к происходящему: ему похуй, он зол и, кажется, меня ненавидит.
- Ты понимаешь, что он тебя убьет? - безразличие убивает.
- Догадываюсь, но все равно попытаюсь ребят вытащить.
- Глупый.
- Пусть так.
Пару минут молчим, я привычно считаю остановки, пытаюсь думать, но в голове беспросветная каша. Мне больно. Эта боль не физическая, к той я уже привык, это совсем другие ощущения, нестерпимые и, как бы не старался, я не могу дать себе отчет в собственных мыслях. Это пугает.
Клим, словно почувствовав, что я вот-вот скачусь в истерику, засовывает свою руку ко мне в карман пуховика и найдя мои пальцы, сжимает своими, то ли грея обледеневшую кожу, то ли успокаивая, но получается, могу признаться, довольно неплохо. Мысли притупляются, пейзаж за окном становится безразличен и я вновь могу вздохнуть нормально, перестав утопать сам в себе.
- Ты говорил Ему, куда мы направляемся?
Отрицательно качаю головой. Да он и не спрашивал, просто шел за мной, поджидая момент для предательства. Тварь.
- А ты, оказывается, не так безнадежен, - усмехается, вставая со своего места и забирая с собой свое тепло. Стало пусто. Но вместе с этим пришло понимание, что я один, что именно так и должно быть, что нахер я никому не сдался и это НОРМАЛЬНО для беспризорника, который не имеет права ни на друзей, ни на... что-то большее. Вернулось привычное отторжение от людей, неприязнь к ним, и нежелание больше подпускать к себе кого-то.
- Если ты не заметил, тебе я тоже этого не сказал, - плююсь ядом, неосознанно скидывая свое раздражение на парня, хотя, могу себе признаться, я всегда был таким.
- Только потому... - догоняет меня, когда первый выпрыгиваю из салона автобуса, - что я сам не захотел тебя торопить.
- Пытал бы?
- Скорее всего, - пожимает плечами, а я верю. Не ему, нет, верю в его слова и от этого тошно делается.
Попытка заглянуть в чужую душу в любом случае обречена на провал. Там тьма, даже для самого владельца. Ты никогда не предугадаешь собственные действия, как поступишь в необычной, нестандартной, "резкой" ситуации, так что уж говорить о других? Чужая душа потемки, именно поэтому не пытаюсь понять о чем размышляет Клим, какие планы строит в голове и к какой цели идет. Я лишь делаю то, что должен, все еще убеждая себя, что на этом свете я должен только себе, и то все долги прощаю.
- Ты псих? - шепотом ору на Клима, когда он с поистине умилительно-безобидной мордой вскрывает чужую машину, забирается на водительское сидение, шарит по карманам и, найдя что-то, без особых проблем заводит авто. Точно псих.
- Милый, если тебя что-то не устраивает, стой тут, а я поехал.
- И куда поедешь? - складываю руки на груди, чуть вскидываю голову, но все еще продолжаю оглядываться по сторонам. День, блядь, на дворе, а мы тут немножко воруем тачку.
- Тоже верно. Марш в машину! - рявкает так, что вздрагиваю от неожиданности.
- Нас посадят за угон, - утверждаю простую истину, забираясь на переднее пассажирское кресло.
- Не нас, а тебя, - скалится, падла, - и то, если поймают.
Трогаемся с места, покидая сонный двор, и уже через четверть часа выезжаем за город, с легкостью миновав пост ДПС на выезде.
- И почему ты раньше этого не сделал, когда мы по электричкам да по лесам скакали? - решаю уточнить, ну и, да, нагло язвлю, радуясь его такой бурной реакции.
- Скажем так, - рассуждает вслух, сохраняя беззаботный тон, но в глазах, мамочки мои... они пылают. - Я не хотел нарушать закон.
Попытка не заржать провалилась в приглушенном кашлем смехе. Ну-ну.
- Похищение, избиение несовершеннолетнего, кража чужого имущества, растление.... - тебе все перечислять, или сам вспомнишь все свои деяния за прошедшие пару дней?
- Это была вынужденная мера.
- Да? А если бы всех вынудило поступить именно так?
- Посадили бы. Да к тому же, попробуй докажи, что это был я. Кстати, по документам я сейчас в Москве, - ухмыляется, а я всерьез начинаю понимать, с кем связался.
- То есть, в любом случае ты не при делах? - становится совсем уж невесело.
- Именно так, мой беспризорный друг.
- А если поймают?
- Отпустят - это раз. Не поймают - это два. Пойми ты, дитя, на каждый закон найдется еще один и степень их влияния варьируется в зависимости от имеющихся связей. Моему начальству не выгодно портить свою репутацию, да и я, как агент, не самый последний лох, так что им будет проще замять это дело, тем более что результат перекрывает все отрицательные нюансы, в которых я засветился.
- Это же бред, - не могу не возразить, все так же наблюдая, как он уверенно ведет машину, как плавно скользят руки по рулю, расслабленность его позы...
Неожиданно останавливается на обочине, поворачивается ко мне и глядя прямо мне в глаза просит: