Лиз поддерживал нас с самого начала. Никогда не осуждал. Он, как никто другой, знал, что такое идти против системы, против общества, и нас готовил к этому. И мы были готовы, только отказ от родителей не входил в наши планы. Это он запихал нас в «ПРЯТКИ». Там мы могли быть собой, могли наслаждаться друг другом, не опасаясь быть обнаруженными. В игре вообще собираются не самые обычные люди, которым тяжело жить в обществе. Выигрыш? Да о чем вы? Нам было не до него. Мы пометили каждые кусты. Мы отрывались, отдыхали душой и телом.
Но не бывает все слишком хорошо. И вот теперь мы стоим на чертовом шестнадцатом этаже, в доме, где лифт не работает, а каждая ступенька буквально пропитана нецензурными словами, и смотрим на дверь с надписью «МУДАК», и ниже нее «еще какой». Пока я допинывал наши вещи к двери, Святуська старательно вырисовывал сердечки на свободных местах возле надписей розовым маркером. Не будем отбиваться от стада. Достаю черный маркер и ниже пишу « + ЕЩЕ ДВА» и решительно нажимаю на звонок.
ГЛАВА 2
Стоим, ждем, пока истеричный звонок перестанет ржать. А как он перестанет ржать, если на него постоянно нажимать? Никак. И я так думаю, поэтому держу кнопку на звонке, а то не откроют.
С момента завершения пряток прошла неделя. Мы с братом спалились через несколько дней после финала, когда целовались в подъезде. И темно ведь было, и этаж не наш. Ну надо было родителям в этот день идти в гости? Короче, был скандал. Не просто скандал, а апокалипсис. И мы с братом, да что там, с двумя братьями - главные исчадия ада. Расстроились ли мы? Честно? Нет. Просто мы знали, что так будет, а родители, если любят, примут нас и такими. В общем, пока они выясняли, у кого гены бракованные, мы покидали любимые вещи в сумки и ушли. Просто хлопнули дверью и все. Куда идти, особо не думали. Пошли к Рэю. Раньше он всегда был нам рад. Даже очень.
Вообще, мы с братом любим разнообразить секс, точнее разбавлять его новыми ощущениями и новыми людьми. Была ли ревность? Нет. Он был со мной, и я знал, что он мой. В его глазах я видел то же самое. Нам нравилось разнообразие, и это было полностью взаимно. Мы могли впустить человека в свою постель, но не в душу.
С Рэем мы иногда спали, а иногда просто общались. Он принял нас настоящими, а большего нам и не было нужно. Поэтому сейчас мы стоим, все такие милые и чудесные в четыре часа ночи и давим эту чертову кнопку звонка с самым идиотским сигналом.
Шаги за дверью тяжелые и глухие. Видимо, хозяин помещения чем-то недоволен. В последний момент успеваю дернуть на себя Свята. Дверь распахивается с бешеной скоростью и на нас смотрят четыре глаза. Два - зеленые и злобные, и два - карие и офигевшие.
Пока наши гостеприимные хозяева стоят и втупляют, тяну брата в квартиру, нагло отталкивая плечом Рэя. Бросаю вещи на пол. Разуваюсь, мой клон копирует мои действия. Прохожу мимо огромного кожаного дивана и двигаюсь к дальней двери. Там гостевая комната. Надеюсь, она свободна. Толкаю дверь, ага: темно и пусто. Свят заходит за мной. Уже собираясь закрыть дверь с внутренней стороны, как чувствую, что что-то забыл. Ах да.
- Мы у вас поживем недолго, наверное.
- Наверное, в смысле поживем? – Май отходит первым и даже делает шаг в нашу сторону. Нет, может он и старается казаться злым монстром, но на вид - самая безобидная пуська. Вид помятый, блондинистые волосы взъерошены, из-под простыни выглядывают стройные ноги и следы недавней страсти.
- Наверное - это в смысле недолго.
Рэй перехватывает его поперек груди и закидывает себе на плечо. Бодрым шагом идет к себе в спальню.
Он не задает вопросов, не лезет в душу. Просто так надо. Если захотим - сами все расскажем.
В процессе транспортировки своего груза они теряют простынь.
- Ой, а я попку видел, – ласковым голоском сообщает всем нам Святуся.
Май покраснел как помидорка, Рэй заржал, а я просто стоял и хлопал глазами. Не потому, что я увидел сексуальную попку с засосом у поясницы, а потому что впервые за долгое время почувствовал себя как дома. Пускай Рэй делает вид, что нас нет, пускай Май ворчит и дуется, но они никогда не выгонят нас на улицу, никогда не предадут. Ну, значит, можно задержаться тут подольше. Главное им пока этого не знать.
Следя за тем, как мое личное наваждение стелет постель и раздевается, я думал о том, что завтра придется звонить брату и все ему рассказывать. Ему будет больно. Он будет брать вину на себя. Может, даже захочет поговорить с родителями. Но это все завтра. Сейчас есть только я, мой малыш, забирающийся под одеяло без белья и синяк под левым глазом, который мне подарил на память отец. Мы уже переступили запретную черту. Хуже быть не должно, хотя кто знает.
Когда отец замахнулся на Свята, я закрыл брата собой. На отца я не смог поднять руку, в этот раз, чисто из вежливости. Все-таки он наш отец. Но в тот момент, когда он замахнулся на святое, на своего сына, на моего возлюбленного, у меня в душе что-то умерло. Я всегда терял контроль над собой, когда дело касалось безопасности брата. Я зверел, если видел агрессию по отношению к нему. Родной человек так бы не поступил, даже в порыве эмоций.
Сейчас это неважно. Теплое тело обвило меня всеми конечностями и постепенно переползает на меня целиком. Такая привычная и такая необходимая тяжесть. Знать, что он здесь, что со мной, и что бы ни случилось, никогда меня не бросит. Сон приходит моментально, проваливаюсь в него с радостью. Сейчас мне это нужно. Нам обоим это необходимо.
ГЛАВА 3
Утро добрым не бывает. Ну не бывает оно радостным и счастливым. Из-под одеяла слышу как за стенкой мигрирует стадо слонов. Один слонопотам отбился от стада и топает в мою сторону. Я сплю. Меня здесь нет.
- А кто это тут у нас такой хорошенький спит?
Ноль эмоций. Я сплю.
- А кто это такой миленький сейчас оторвет свою жопку от кровати и пойдет помогать своей ксерокопии дверь отмывать?
Не знаю, кто это будет, но точно не я.
Рядом с дверью раздается до боли родной голос.
- Ты ему отсоси, он сразу проснется. Я его только так и бужу.
Следом слышится икание вперемешку с рычанием. О, и Май не спит.
- Я согласен, - голос со сна хриплый, даже слегка грубоватый.
- Дверь помыть? – в голосе Рэя недоверие. Вот знает же что даже не пошевелюсь в сторону этой гребаной железяки.
- Нет, на отсос в твоем исполнении, а то уже и забыл как ты это делаешь, – скидываю с себя одеяло. Спал я голый, так что мое согласие очень красноречиво торчало вверх.
- Маечка, положи вазу на место, она стоит как полмашины, замучаешься отрабатывать.
Свят ржет, Май рычит, а Рэй с любопытством смотрит на мой член, пока у двери развязывается новый конфликт.
- Какая я тебе нахуй Маечка? Ты бы меня еще лифчиком обозвал!
Злющая пуська в действии. Руками машет, ногами топает, но вазу поставил на место.
- Ну что ты так кричишь? Хочешь, Рэй и у тебя отсосет, это всех успокаивает. Щас только с Владиком закончит, – последнюю фразу он уже кричал перепрыгивая через диван.
- Я ему потом жизнь закончу, - Май за ним, с криками, проклятьями и матами.
- От такого внимания даже мой член смущается. Если ты не перестанешь на него пялиться, я засуну тебе его в рот.
Рэй воздухом подавился. Вон даже покраснел.
- У тебя родинка на бедре интересная, – и уши покраснели.
В комнату влетает Свят и с ходу прыгает мне на бедра, лицом к Рэю. Приземляется в аккурат на мой член. Не то что бы очень больно, но приятного мало. Ясно, ревнует упрямец.
- У меня тоже такая есть. Хочешь, покажу? – и не дождавшись ответа начинает расстегивать штаны.
- А ну-ка, спрячь свою чичирку в штаны, – Май шипит и пытается закрыть Рэю глаза.
Мне смешно, я начинаю ржать как ненормальный. Почти ослепший Рэй следует моему примеру.
- Он очень милый, сейчас покажу.
Ага, покажет он. Как будто кто-то ему это позволит.
Перехватываю его за талию и одним рывком подминаю под себя. Глаза в глаза. На меня смотрят голубые глазищи с прищуром, в котором читается вызов. На него серые, в которых крупными буквами написано: «МОЁ, УБЬЮ». Да, я - законченный собственник. И ему это нравится. Так же как мне нравится, что он ревнует меня. Он никогда об этом не говорил. Его действия, иногда слишком провокационные, всегда достигали поставленной цели. Слова здесь были ни к чему.
Мы оба увидели то, что хотели, больше терпеть не было смысла. Я поцеловал его, страстно, немного жестко, но с любовью. В ответ получил такой же поцелуй.
На заднем плане кто-то вздохнул. Поворачиваем головы на звук и видим, как Рэй схватился за член. Вроде Май не заметил. Ой, заметил.
- Гребаный старый извращенец. Вот и оставайся здесь, и трахайся сколько влезет.
Я бы может и поверил, что он обиделся, но бугорок на его штанах говорил обратное.
- Да? – Рэй хотел спросить, что-то еще, но не успел.
- Нет. Марш в комнату и меня трахай, но ты все равно наказан, – и гордо подняв голову направился в спальню. Его любовник последовал за ним.
Нам это было уже не важно. Нежные губы изучали мою шею, а руки вовсю хозяйничали на теле. Мы трогали друг друга, ласкали лица, плечи, шеи. Нежный поцелуй перерос в страстный. С рычанием, кусанием друг друга и дикими объятьями. Кажется, воздух накалился до предела. Мы, мокрые и возбужденные, цеплялись друг за друга, как за спасительную соломинку. Возбуждение набирало такие обороты, что мозг начинал плавиться. Бог мой, как же хорошо. Это чувство сродни наркотическому опьянению. Я опьянен сексом. Свят как наркотик, так необходимый мне для жизни. Он полностью отдавался мне. Раскрывался моим объятьям, выгибался от каждого прикосновения моих губ и рук. Как же я его хочу.
- Хочу тебя.
Он читает мои мысли. Голос слегка охрип от стонов и частого дыхания.
Попытался отстраниться, чтобы достать смазку, но мне этого не позволили.
- Давай так.
- Придурок, больно же будет.
- Потерпишь.
Слышу легкие нотки раздражения, но их затмевает возбуждение. Он толкается в мою руку на его стоящим колом члене и тихонько постанывает.
- За твою жопу переживаю.
Стоны все громче. Глаза затянуты дымкой возбуждения. Как он прекрасен. Стройные ноги обвивают мои бедра. Терпеть больше нет сил.
Засовываю два пальца ему в рот, он, не задумываясь, начинает их посасывать, обильно смазывая слюной. Выглядит он совершенно по-блядски: с моими пальцами у себя во рту, с широко разведенными коленями и колом стоящим членом с капелькой смазки на конце. Забираю у него пальцы, на что слышу недовольное шипение и сразу заменяю их губами. Дикий поцелуй заставляет его отвлечься. Пальцем обвожу вокруг дырочки и проталкиваю вовнутрь один палец. Кручу им, сгибаю и вскоре добавляю второй. Свят шипит и крепче сжимает мои бедра.
Напряжение в низу живота уже болезненное. Желание кончить становится нестерпимым.
Стройное тело мечется подо мной, скуля и прося большего. Не могу ему отказать. Убираю пальцы. Снова смачиваю слюной его дырочку и подставляю головку члена. Вхожу медленно, но сразу на всю длину. Чувствую, как его ногти оставляют на мне красные следы. Из уголков глаз стекают слезы. Ему больно, но он терпит. Сцеловываю каждую слезинку, глажу бедра, ласкаю полуопавший член. Даю некоторое время привыкнуть к ощущению заполнености. Ему это нужно, да и мне тоже. Сколько бы мы не спали, он всегда такой узкий. Внутри так горячо, он сжимает меня так сильно, что становится даже больно.
-Расслабься, малыш, – шепчу ему на ухо нежные глупости, не забывая ласкать наливающийся желанием член. И он расслабляется. Приподнимает бедра, давая знать, что готов. И все. Больше я не сдерживался. Подхватил его под колени и начал вколачиваться резкими толчками. Пот стекал с висков ручьями. Сразу войдя под нужным углом, задел чувствительную точку глубоко у него внутри, за что получил сладкий стон. Стоны все громче, все откровеннее. Его бедра движутся навстречу моим. Каждый толчок сопровождается фейерверком где-то внизу живота. Толчок, еще один, стон, вскрик. Чувствую, как меня начинает накрывать острое наслаждение, застилая глаза, вызывая дрожь в коленях и разливаясь в груди целой лавиной экстаза. Стон, несдержанный, страстный, откровенный. Мой рык, сильный толчок, и я кончаю глубоко в него, заполняя его своим семенем.
Резко выхожу из него, на что получаю недовольный вздох и злобный взгляд затуманенных желанием глаз. Беру его член в рот и начинаю сосать с бешеной скоростью. Заглатывая его на всю длину, пропихивая в горло. Свят мечется подо мной. Сжимает простынь побелевшими пальцами и стонет самым непристойным образом. О да. Я знаю, как ему нравится. Еще несколько глубоких движений, и он с криком кончает, дрожа и извиваясь всем телом. Приходится придерживать его за бедра. Проглатываю, не задумываясь. На меня смотрят полные экстаза и удовлетворения голубые глаза. Облизываю перепачканные в сперме губы и тянусь за поцелуем. Ответ получаю сразу. Его проворный язычок проскальзывает ко мне в рот и начинает вылизывать каждый миллиметр, до которого может достать. Постанывает мне в рот, высасывает следы своего недавнего оргазма. Этот полный удовлетворения блестящий взгляд на счет три плавит мозг. Каждый раз я хочу все больше, не могу им насытиться. Мой собственный наркотик, от которого бывает так хорошо, что даже больно.
- Люблю, – нежный шепот в самые губы. Он улыбается. Мне не нужно ничего слышать. Я все вижу в его глазах.
- Владик?
Когда меня так называет, значит ему что-то нужно.
- Ммм?
- Отнеси меня в душ, а то ты меня обкончал всего.
Маленькая дрянь.
- Ты вроде не очень возражал?
- Еще у меня попа болит.
Глаза честные пречестные.
- Забодай меня кальмар, хрен с тобой, айда на ручки.
Реально тянет ручки, а в глазах такое счастье. Ну как ему отказать? Все-таки я посильнее его, да и в плечах пошире. Спортсмен же. Легко подхватываю свою драгоценную ношу на руки. Не сильно заморачиваясь на счет одежды, иду в ванную со своим грузом. В зале никого нет, странно.
Принимаем душ вместе, меня заставляют вымыть помеченный мной объект во всех труднодоступных местах. Снова возбуждаюсь, и из душа мы выходим минут через сорок, уставшие, затраханные, но счастливые.
В квартире тишина. Заглянули в комнату. Рэя нет, а Май спит. Мелкий ходит, зевает. Долго не выдерживаю и, накормив его остатками хозяйского ужина, отправляю спать. Идет он в комнату к Рэю. Забирается под одеяло. Май инстинктивно обнимает его. Через несколько минут они уже дрыхнут, как два милых ангелочка. Один белый и наивный, другой черный, с внешностью и повадками демона-искусителя. Закрываю дверь и иду в свою комнату. У меня еще есть незаконченные дела.
Телефон находится в джинсах, которые аккуратно висят на торшере. На столе у кровати лежат джинсы Свята. На люстре висят трусы, тоже вроде не мои, а на кресле у окна аккуратной кучкой валяются футболки. Раскидываюсь в кресле и машинально набираю номер по памяти. Отстраненно задумываюсь, чьи же трусы? Точно не мои, а Свят вообще их не носит. Слышу гудки, и все мысли отходят на второй план. Потому что сейчас на другом конце раздастся родной голос, потому что придется сделать этому дорогому человеку больно. Но иначе никак. Он нам нужен.
- Кирилл Андреевич слушает.
Я даже опешил от такой серьезности. Какой нахер Андреевич?
- Эээ, это я.
Тишина.
- Тьфу, блять, телефоны перепутал. Привет, милый.
Этот голос мне роднее. Как же не хочется делать ему больно!
- Ты на работе? – не могу начать этот разговор.
- Ага. Пашу на благо родины.
- Новое задание? – голос не дрожит, а вот чехол от телефона, который я держу в руках, придется поменять. Напряжение висит в воздухе, каждый вздох как испытание.
- Агась, тут одни уроды… - тишина. – Влад, что случилось? – он всегда нас чувствовал. Знал, когда нам плохо. Просто знал. Предательские слезы катятся из глаз. Как же больно.