«Эксперимент на родине сионизма в настоящее время проверяется. Пока слишком рано определять, какой результат он даст, однако интересно, по меньшей мере, рассмотреть его проявления. Мой самый ранний контакт с сионизмом и сионистским влиянием в Палестине относится к 1902 году. Когда я впервые посетил Палестину в 1890 году, иудеи в Иерусалиме были почти исключительно иудеями старых восточных сефардических семей. Иерусалим был тогда все еще старым Иерусалимом со стенами, Не было домов без следов иудейской колонизации, экономической и филантропической по своему характеру, только что началась реализация плана Шарона, однако на пути колонизации оказалась слабая безуспешная попытка заменить преследуемого иудея из России на земле, где, однако, иудей, не привыкший к ручному и в особенности к фермерскому труду, сидел под зонтиком, чтобы защититься от солнца, и нанимал местных сирийцев для выполнения работ».
«В мой следующий визит в 1902 году было создано большее число колоний, и были предприняты серьезные усилия, чтобы превратить иудейских колонистов в фермеров. Однако большинство евреев, прибывших в Палестину, были расселены около Иерусалима, а новый Иерусалим без стен был, по меньшей мере, больше, чем старый Иерусалим внутри стен. Израильский Альянс создал там великолепные школы для обучения сельскохозяйственным профессиям и ручному труду в промышленности. В управление был направлен срочный запрос посетить и проверить эти школы. Здесь я обнаружил иудея, мусульманина и христианина, работающих рядом друг с другом без предрассудков. Это была, по моему мнению, лучшая работа любого вида, выполняемая в Палестине, по двум причинам: во-первых, в этих школах обучали достойному и выгодному ручному труду, который презирали восточные люди, рассматривая его как недостойный для любого умного или способного человека; во-вторых, он собирает мусульманина, христианина и иудея на общем рабочем месте и с общими ценностями, что является наиболее целесообразным средством устранения тех древних религиозных, расовых и общественных предрассудков, которые были проклятием и болью страны».
«Меня попросили написать это, поскольку, как мне сказали, было оказано давление, к сожалению сказать, со стороны Америки, чтобы прекратить при выполнении этой конкретной работы контакты иудея, христианина и мусульманина на том же рабочем месте, это требование обусловлено тем, что иудей не должен контактировать с мусульманином и христианином, он должен обучаться отдельно, он не должен подвергаться влиянию со стороны других, поскольку они могут быть не подготовлены к конкуренции с ним для завладения землей. С таким настроением в его более тщательно организованной и наступательной форме я столкнулся во время моего последнего посещения страны в 1919 и 1920 годах».
«Я обнаружил гигантский прогресс в развитии сельскохозяйственных колоний. Все еще было трудно убедить иудея, исключая только африканских и арабских иудеев, в необходимости выполнять конкретную работу в колонии, однако колонии процветали, производство фруктов, винограда и в особенности производство вина и алкогольных напитков развивалось в крупном и самом научном масштабе и достигло великолепного прогресса. В общем, земля, занятая этими колониями, уже не была древней иудейской страной в полном смысле этого слова. Эти колонии располагались на Шаронской и Эсдрелонской равнинах в самом дальнем конце Иорданской долины; однако эти районы были богатыми, а страна благоволила колонистам. Большая масса иудеев все еще сосредоточивалась в Иерусалиме, как и ранее, и среди них были, с одной стороны, интеллектуалы, а с другой -паразитические или обедневшие иудеи, которых обычно рассматривают как очень хороших и очень плохих. Жизнь в этих колониях часто была очень приятной, в целом нормальной семейной жизнью и свидетельствующей о том, что религиозный иудаизм является лучшим, каким он может быть».
«В Иерусалиме можно найти как крайности исключительно узкой и жесткой ортодоксальности, так и безверие с исключительно большевистским радикализмом. Здесь проявлялся также и агрессивный сионизм с его наглостью и агрессивностью. Эта страна была для иудеев. Она принадлежала им и вскоре была бы захвачена ими. У каждого возникало чувство, что его присутствие в этой стране нежелательно. Жидовская пресса содержала злобные ругательства против существования христианских школ и миссий. Отношение, проявляемое этими сионистами, сначала вызывало тревогу, а затем ужасно раздражало коренное население, как христианское, так и мусульманское, оно относилось к иудею как к объекту страха и ненависти, как никогда ранее. У меня были возможности поговорить в интимной и дружеской обстановке с лидерами всех лагерей, хотя я и не мог из-за языковых трудностей общаться с руководителями столь же свободно, как мне хотелось бы. Я сам чувствовал раздражение, а в некоторых местах возникала и опасность враждебности. Согласно распоряжению правительства мне не разрешалось посещать некоторые районы страны из-за рейдов и восстаний арабов, возникавших частично из-за осуждения иудейского нашествия и частично из-за бандитизма, который использовал эти события в качестве причины. В других районах было трудно путешествовать, поскольку любой незнакомец, если он не мог доказать обратное, подозревался в том, что является агентом сионистов, шпионящим на земле, принадлежащей иудеям. Было трудно найти жилье или пишу, а иногда имели место неприятно враждебные демонстрации на основе таких подозрений. Повсюду полагали, что негодными средствами иудей стремился изгнать законных владельцев земли и захватить их землю».
«В Иерусалиме полагали, что сионистские фонды или еврейские фонды, которые находились под влиянием и контролем сионистов, были использованы для субсидирования иудейских аферистов или торговцев, чтобы они смогли обойти христиан и мусульман и таким образом изгнать их с помощью незаконной конкуренции, аналогичные средства использовались также для приобретения земель или прав на землю. Многие полагали также, что английские власти несправедливо способствовали и помогали иудеям в этих мероприятиях, как показывает письмо одного христианина из Яффы, опубликованное в журнале «Атлантический Ежемесячник»: «Мы уже чувствуем, что у нас правительство в правительстве; британские офицеры не могут служить, как прежде, поскольку они боятся потерять свои должности или быть уволенными»,
«С незапамятных времен иудеи по всему миру оказывали помощь набожным иудеям в Иерусалиме и других святых городах, таких как Хеврон и 1иберий, и спасали так называемых халуха, или скорбящих, в ответ на что иудеи в этих городах получали поддержку в изучении законов и богослужений. Святой Павел делал то не в христианской церкви, призывая к сбору милостыни в различных конгрегациях для передачи ее в Иерусалим в целях поддержки живущих там христиан. До сего дня ежегодные сборы милостыни производятся в римско-католических церквях по всему миру, которые передаются францисканцам в тех же целях, как и в Иерусалиме. Греки и армяне придерживаются аналогичных обычаев. В прошлом не было никаких предрассудков в отношении этих пожертвований, однако теперь, как полагают, сионистские комитеты используют собранные таким образом или пожертвованные деньги для организации помощи тем людям, которые предпринимают систематические попытки завоевать первенство в стране».
«Вероятно, отношение экстремистов, которые обладают доминирующей властью в обществе, лучше всего может быть представлено высказываниями одного из их собственных органов печати, издаваемых на языке хибрю (еврейском). Следует заметить, что содержание этого журнала, издаваемого на английском языке, как правило, совершенно отлично от издания на языке хибрю (еврейском). Одна статья, озаглавленная «Злокачественная проказа», осуждает родителей, которые позволяют своим детям ходить в любую школу, кроме тех, которые находятся под контролем иудеев и соответствуют требованиям местного сионистского комитета. Родителей уведомляют о том, что сионистский комитет составил список всех детей, которые ходят в иностранные школы, даже если они не обучаются никакой религии, и требуют, чтобы такие дети были взяты из этих школ и отданы в те школы, где их будут учить языку хибрю (еврейскому), соответствующим обычаям и традициям и предотвращать их загрязнение неиудеями другими обычаями и образом мышления. Родителям тех детей, которые посещают иностранные школы или шкоды, не соблюдающие условий, определенных этим комитетом, приказывают уволиться с занимаемых ими должностей. Эта «злокачественная проказа» представляет собой загрязнение, привнесенное из внешнего мира в результате обучения совместно с неиудейскими детьми. Следует признать в этой статье в ответ на протесты, что возможности в некоторых неиудейских школах выше, чем в школах иудейских, например, «в обучении иностранным языкам», что столь важно для занятия бизнесом или гарантирования занятости; в них более высокое прилежание в преподавании, более удобные часы занятий и лучшая забота об учащихся. Тем не менее родителей информируют о том, что ради «своей» расы они должны жертвовать такими возможностями для своих детей, делая в то же время все возможное для поднятия уровня своих собственных школ. Тех, кто не способен жить ради этих идеалов, объявляют предателями и обзывают другими неодобрительными прозвищами, а сама статья заканчивается угрозой преследования любого, кто не подчинится приказам Сионистского Комитета, вот как это выражено:
«Пусть он, по меньшей мере, знает, что ему запрещено называться иудеем и что в его братстве нет никакой доли наследства, если спустя некоторое время они не перестроятся, то пусть они знают, что мы будем бороться с ними всеми законными средствами, имеющимися в нашем распоряжении. На монументе стыда мы начертаем их имена на вечный позор и порицание, и об их поступках будет записано до самого последнего поколения. Если их поддерживают, то эта поддержка прекратится, если они торговцы, то их будут расстреливать, если они глупцы, то они будут удалены с работы и будут наказаны, и все люди в мире должны знать, что не будет никаких поблажек». Месяц спустя за этим последовала вторая статья, также на языке хибрю, озаглавленная «Сражайся и побеждай», в которой было объявлено, что угрожаемое преследование применяться не будет: «Имена предательских родителей, а также юношей и девушек, которые не обратили внимания на предупреждения, должны быть опубликованы немедленно и без задержки в газетах и бюллетенях, должны быть вывешены в объявлениях в начале каждой улицы. Список этих имен должен быть направлен главам каждой организации, руководителям синагог, в госпитали, тем, кто организует торжественные церемонии свадеб, директорам Американского Иудейского Фонда Помощи и так далее. Он должен быть озаглавлен следующим образом: «Черный список» и «Предатели своего народа». Этот приказ должен касаться всех, и если у кого-то из этих людей есть сын, он не должен подвергаться обрезанию; в случае смерти его тело не должно быть захоронено среди иудеев; религиозное бракосочетание не будет санкционировано, иудейские доктора не будут навещать его в случае заболевания; в случае нужды им не будет оказываться помощь, даже если они состоят в списке Американского Фонда Помощи, - короче говоря, мы должны преследовать их до тех пор, пока они не будут уничтожены. Мужчины должны кричать им: «Прочь с дороги, нечистый, нечистый!» Поскольку этих людей будут считать злобными ренегатами, то между ними и нами не будет никакого связующего звена. И помимо этого общество молодых людей и девушек Иерусалима должно принять в качестве принципа исключить из их объединений всех тех, кто посещает такие школы, указывать на них пальцем с презрением и заставить их понять, что они исключены из общества. Эти предатели-учащиеся, юноши и девушки, должны сами понять, что они грешники и правонарушители, которые изолированы, исключены из всего общества, отделены от иудейского сообщества, поскольку они презирают Израиль и его святость, и всем сынам Израиля будет запрещено приближаться к ним...
Война против предателей нашего народа. Война всеми законными средствами. Война без сожаления и прощения; предатели должны знать, что они не должны шутить с чувствами народа. Сражайтесь и побеждайте».
Сионистский Комитет, одним членом которого был американец, следовал этому принципу, объявив в печати, что время благосклонности прошло и что незамедлительно имена тех, кто все еще не подчиняется, будут написаны на углах улиц, после чего начался бойкот. Мисс Ландау, преданная иудейка, директор лучшей средней иудейской школы для девочек в городе, «Школы Евы Котшилд», одной из тех, однако, ученикам и преподавателям которой угрожали, поскольку они не подчинялись диктату Сионистского Комитета и обращались за помощью к гражданским властям, этот комитет потащили в суд, и бойкот, которым угрожали, был запрещен».
«При подобном отношении со стороны сионистских лидеров в Иерусалиме можно было бы ожидать, что последует насилие. Пасха - это время большого возбуждения и беспокойства в Иерусалиме для христиан, иудеев, атак-же и мусульман, поскольку пасха совпадает с иудейской пасхой и мусульманским праздником паломника Нэби Муса, когда мусульмане со всей Палестины собираются, чтобы послушать проповеди в мечети Харам Эш-Шериф и затем прошествовать до так называемого памятника Моисею около Мертвого моря, Религиозное возбуждение этого периода, которое находит свой выход в проклятиях друг друга, всегда чревато физическими беспорядками, если те, кто проклинает друг друга, вступают в контакт. В это время турки мудро изолируются друг от друга с тем, чтобы каждая религия оказалась в своем собственном квартале. Вопреки предупреждениям и просьбам мусульманских религиозных лидеров англичанам это не удается сделать вследствие или сверхуверенности в английском миролюбии, или возражений со стороны иудейских представителей относительно подобной сегрегации применительно к ним. За несколько дней горячие головы среди иудеев и мусульман разжигают себя для бунта. Тренированные иудейские банды ведут подготовку в своих кварталах к конфликту, мусульмане же уже давно не нуждаются, вероятно, в подобной подготовке. В Пасхальное утро 1920 года фанатичные мусульмане из Хеврона прибыли к воротам Яффы со своим священным знаменем, распевая свои песни религиозной нетерпимости. Многие иудеи ожидали их там, чтобы поприветствовать. Английские солдаты вместе со своими офицерами все были в церкви. Чьи оскорбления были худшими и кто нанес первый удар, осталось неясным. В драку быстро ввязались все. Иудеи были вооружены лучше, у них были ружья против мусульманских кинжалов; однако мусульмане были лучшими драчунами. 1Ърод в пределах его стен быстро оказался в их руках. Жившие там иудеи были старомодными сефар-дийскими семьями, живущими в тесноте в жалких трущобах, не сочувствующими сионизму, мирными и неподготовленными к таким событиям. Мусульмане ненавидели этих бедных несчастных.
Без стен иудеи были в подавляющем большинстве. Согласно официальным данным в тот момент там были 28000 иудеев, 16000 христиан и 14500 мусульман, живших в Иерусалиме. То, что мусульманин делал внутри своих стен, иудей совершал без стен. Перед моими глазами арабский квартал, расположенный ниже больших иудейских кварталов, был подожжен, сгорел и был разграблен, его бедные обитатели бежали, спасая свои жизни, под ружейными выстрелами из иудейского квартала. Двое мужчин были убиты. Когда на место событий прибыли войска, то большую долю окруженных восставших составляли иудеи. Последующие судебные разбирательства также, по-видимому, возложили главную ответственность за беспорядки на иудеев. Основные приговоры были равномерно распределены между иудеями и мусульманами, однако преступники, которые подучили более мягкие приговоры, в большинстве своем были иудеями. В течение недели мы жили в состоянии осады, не разрешалось ни выходить из города, ни входить в город или показываться на крыше дома или балконе после захода солнца, и в течение нескольких месяцев на каждом перекрестке стояли часовые, собрания были запрещены, и существовала опасность возникновения новых беспорядков».
«Назначение сэра Герберта Сэмюэла, иудея, губернатором нового протектората по Сионистскому Мандату серьезно усилило возбуждение. В мусульманских городах, таких как Наблус, открыто говорили в моем присутствии, что ни один иудей не может войти в город и поселиться в нем. Христиане, которые не принимали участия в беспорядках, пользовались симпатией со стороны мусульман, и кто-то видел любопытное зрелище, когда Крест и Полумесяц делали общее дело. Высказывались предположения, что если сэр Герберт станет губернатором, то он никогда не войдет в Иерусалим живым. Фактически он высадился в Яффе и вошел в Иерусалим под мощной охраной с пулеметами впереди и позади, и на следующей неделе посетил Наблус и Хайфу таким же образом. Такова была ситуация, когда я покинул Палестину. В то время сэр Герберт только что издал свою декларацию и свое толкование мандата. Английские офицеры и официальные лица были почти все против сионистского мандата, и их высказывания во многих случаях были исключительно откровенны. Некоторые из наиболее выдающихся и лучше подготовленных просили перевести их на другие посты из-за их отношения к этой проблеме, а некоторые из них ушли в отставку».
«С того времени стало исключительно трудно получить надежную информацию о преобладающих условиях. Однако из всей информации, которую мне удалось собрать, представляется таким образом, что сэр Герберт, который, как я полагаю, сам не является сионистом, действовал с единственно возможным тактом и осторожностью. Он проявил большую справедливость и свое намерение управлять с беспристрастностью, без особой благосклонности к кому-либо, не позволяя посторонним комитетам или местным организациям диктовать или пытаться диктовать проведение несправедливой политики. Когда я уехал из Палестины, значительное число иудеев покидало страну, в особенности тех, кто заявлял о своем американском гражданстве, вследствие чего отток был больше притока. С тех пор, как я могу судить по докладам, иудеи продолжали приезжать главным образом из восточно-европейских стран, будучи паразитами и нежелательными персонами, а другие и более высокого типа. Некоторые из последних были выпускниками университетов как мужского, так и женского пола, они могли быть и заняты тяжелым ручным трудом, как мне сказали, строя дороги и аналогичные сооружения, не презирая подобную работу, чтобы обеспечить себе дом в Палестине и реализовать свои ожидания».