56. Д-РЛЕВИ, ИУДЕЙ, ПРИЗНАЕТ ОШИБКУ СВОЕГО НАРОДА
Вьщающийся иудей, д-р Оскар Леви, хорошо известный в иудейских литературных кругах и любящий свой народ, имеет честь и мудрость относиться к иудейскому вопросу с правдивостью и откровенностью. Его замечания приведены в настоящей статье в качестве примера методов, с помощью которых общество гарантировано от ошибок в оценке цивилизации двадцатого столетия.
Обстоятельства этого таковы: Джордж Питт-Риверс из Уорсестерского Колледжа, г. Оксфорд, написал самую наглядную брошюру, озаглавленную «Мировое значение русской революции», которая опубликована и продается по два шиллинга Базилом Блэкуэллам, г. Оксфорд. Эта книга является результатом непредвзятого наблюдения и исследования и согласуется с заявлениями, сделанными издательством «Диарборн Индепендент» относительно персон большевизма. Рукопись была послана д-ру Оскару Леви как представительному иудею, а письмо д-ра Леви было впоследствии опубликовано в качестве предисловия к этой книге.
Как читатель может понять, смысл книги г-на Питг-Риверса, раздел XVI, стр. 39—41, передается здесь полностью, после чего следуют комментарии д-ра Леви. Курсив предназначен для того, чтобы читатель помнил о замечаниях к аналогичным строкам настоящей серии публикаций.
Вполне естественно утверждение западных иудеев, что русское иудейство в целом наиболее остро протестует против большевизма. И хотя в этом утверждении есть значительная доля истины, поскольку видные большевики, которые в большинстве своем иудеи, не относятся к ортодоксальной иудейской церкви, тем не менее вполне возможно, не попадая под обвинение в антисемитизме, указать тот очевидный факт, что иудейство в целом сознательно или несознательно работало и способствовало международному экономическому и материальному деспотизму, который в союзе с пуританизмом стремился во все возрастающей степени уничтожить национальные и духовные ценности и заменять их отвратительной и смертоносной машиной финансов и промышленности. Является фактом также и то, что иудейство в целом напрягало каждый нерв для того, чтобы обеспечить и поддержать свержение русской монархии, которую оно рассматривало как самое мощное препятствие для своих амбиций и деловой деятельности. Все это может быть допустимо, так же как и утверждение о том, что индивидуально или коллективно большинство иудеев всем сердцем ненавидело большевистский режим, хотя правда также и то, что иудейство было вместе с революционным движением против царского правительства. Совершенно очевидно, что их религиозное братство, которое сейчас в седле власти, превысило свои полномочия; это вызывает беспокойство, но это не меняет существа. Может быть, иудеи, будучи жертвами своего собственного идеализма, всегда оказывались удобными для осуществления событий, которые они больше всего не одобряли; это, вероятно, является проклятием для любопытствующего иудея.
Наверняка именно от самих иудеев мы узнаем больше всего об иудеях.
Вполне возможно, что только иудей может понять иудея.
И более того, может быть, только иудей может спасти нас от иудеев, иудей, который достаточно велик и достаточно силен, поскольку большая расовая чистота является источником силы и достаточным стимулом для преодоления в самом себе разрушающих жизнь пороков своей собственной расы. Это был именно иудей, который сказал: «Войны - это иудейский сбор урожая»; однако нет более богатого урожая, чем гражданские войны. Иудей напоминает нам, что Французская Революция привела к гражданской эмансипации иудеев в Западной Европе. Был ли это некоторый иудей, который внушил Руссо в восемнадцатом столетии идею об одинаковости человека по природе? Д-р Каллен, сионистский писатель, пишет: «Страдая в течение 1000 лет от утверждения об их отличии от остального человечества, они с готовностью встретили открывшуюся для них возможность уйти от страданий в восемнадцатом веке в результате утверждения о том, что все люди одинаковы. Они со страстью бросились в республиканские движения за эмансипацию вместе со своими соплеменниками». Именно иудей Рикар-до дал нам идеал девятнадцатого века об одинаковости человека по отношению к машинам. А без рикардовской доктрины международного капитализма у нас не было бы и интернационального учения Карла Маркса. Моисей Гесс и Дизраэли напомнили нам о той в особенности привлекательной роли, которую играли иудеи в польском и венгерском восстаниях, а также и в республиканском восстании в Германии в 1848 г. Даже более привлекательна она в новом интернационализме, логически вытекающем из философии социализма.
Этому научили нас иудей Маркс и иудей Фердинанд Аассаль, именно они разработали доктрину иудея Давила Рикардо. Именно Вайнингер, иудей и одновременно ненавистник иудеев, объяснил, почему столько много иудеев являются, естественно, коммунистами, коммунизм это не только международное кредо, но он означает отрицание действительной собственности, в особенности собственности на землю, а иудеи, будучи по своей природе интернациональными, никогда не обладали вкусом к материальной собственности; они предпочитали деньги. Деньги - это инструмент власти, хотя практически, безусловно, коммунисты утверждают, что они откажутся от денег, когда их власть в достаточной степени укрепится, что позволит им управлять материальными благами и осуществлять власть без них. Таким образом, одни и те же побуждения воздействуют на иудейского коммуниста и на его явного врага, иудея-финансиста. Когда владельцы частной собственности во времена экономической депрессии ощущают удары непосредственных обстоятельств, именно иудейские захватчики становятся наиболее активными и по доброте своих сердец приходят на помощь, разумеется, не бесплатно.
На эти и другие заявления д-р Леви, как иудей, дал свой ответ: «Уважаемый г-н Питт Риверс, когда Вы вручили мне Вашу рукопись «Мировое Значение Русской Революции», Вы выразили сомнение относительно правильности ее названия. После внимательного прочтения Вашей работы я могу заверить Вас с уверенностью, что Ваши сомнения полностью необоснованны. Лучшего названия, чем «Мировое значение Русской Революции» выбрать невозможно, поскольку ни одно событие в любом веке не будет иметь в конечном итоге более важного значения для нашего мира, чем это событие. Мы все еще почти ясно видим эту Революцию, это знаменательное событие, которое было, несомненно, одним из самых тайных и, следовательно, наименее очевидных по своим целям событий в мире, скрытых первоначально завесой из огня и дыма национального энтузиазма и патриотического антагонизма.
Безусловно, от Вас требовалась большая смелость, чтобы бросить некоторый свет на событие, которое неизбежно все еще должно быть окутано туманом и тайной, и я был даже несколько встревожен, не окончится ли Ваша смелая попытка рассмотреть этот опасный предмет провалом или, что почти то же самое, эфемерным успехом. Ни один век не является столь ненасытным в печатных материалах, как наш. Тсисим образом, существовала некоторая причина для опасений, если Вы не предложите этому современному Кроносу еще один полный рот привычной пищи для немедленного поглощения.
Я был, и я рад сообщить это, откровенно удивлен, действительно удивлен не только многими приведенными Вами фактами, которые должны удивить всех тех, кто интересуется текущими событиями и фактами, как я полагаю, которые Вы лично собирали и отбирали не только из книг, но из уст и писем российских свидетелей и пострадавших, от врагов, а также и от друзей Великой Революции. Что я ценю больше, чем этот новый свет, брошенный на темный предмет, больше, чем вывод, полученный Вами из этой массы фактов, это психологический взгляд внутрь, который Вы проявили при определении причин, почему столь экстраординарно жестокое и столь насильственно бессмысленное движение, как Революция, оказалось способным в конечном счете преодолеть свои противоположности. Поскольку перед нами были поставлены два вопроса, которые требовали ответа и которые, по моему мнению, получили ответ в Вашем памфлете. Этими вопросами являются: 1) Каким образом Советскому Правительству, являвшемуся по существу правительством незначительного меньшинства, удалось не только удержать, но и укрепить свое положение в России после двух с половиной лет во власти? и 2) Почему Советскому Правительству, несмотря на «его показную жестокость и варварскую тиранию», удалось добиться симпатии у возрастающего числа граждан этой страны?
Вы правильно понимаете, что за ним стояла идеология, и Вы четко определяете ее как древнюю идеологию. Под Солнцем нет ничего нового, нет ничего нового в том, что Солнце встает на востоке.
Поскольку большевизм есть религия и вера. Как могли эти полуобращенные верующие когда-либо мечтать о победе над «верными» и «верующими» из своего собственного народа, этими святыми борцами, которые собрались вокруг Красного Знамени пророка Карла Маркса и которые сражались под храбрым руководством этих опытных командиров всех последних революций - иудеев?
Здесь я касаюсь предмета, который, судя по Вашему собственному рассказу, интересует Вас больше, чем любой другой. В этом Вы правы. В мире не существует никакой другой более загадочной, более фатальной и, следовательно, более интересной расы, чем иудеи.
Каждый писатель, как и Вы сами, находится под давлением настоящего и охвачен стремлением узнать будущее, должен пытаться прояснить иудейский вопрос и его влияние на наш век.
Что касается вопроса об иудеях и их влияния на прошлое и настоящее мира, то он достигает корней всех явлений и должен рассматриваться каждым честным мыслителем, однако он полон трудностей, каким бы сложным ни был этот предмет, а также и отдельные индивидуумы этой расы.
Что касается иудеев, как Вы понимаете, то это чувствительное сообщество, весьма подозрительно по отношению к любым неиудеям, которые пытаются подойти к ним с критическим настроением. Они всегда стремятся - и это обусловлено их ужасным опытом - осудить каждого, кто не с ними, как настроенного против них, как зараженного «средневековым» предрассудком, как нетерпимого противника их веры и их расы. Я никогда не смог бы и не стал бы отрицать, что существует некоторое свидетельство, свидетельство из первых рук об этом антагонистическом отношении в Вашей работе. Вы указываете с вполне понятным негодованием на большую опасность, которая проистекает из преобладания иудеев в финансах и в промышленности, а также из склонности иудеев к сопротивлению и революции. Вы с большой теплотой раскрываете связь между коллективизмом в колоссально богатых международных финансах и демократией наличных денег, как Вы называете это явление, а также международный коллективизм Карла Маркса и Троцкого, то есть демократией крика «спасите»... И все это зло и несчастье Вы прослеживаете до его истока,
Теперь другие иудеи могут осуждать и распинать Вас на кресте за высказанную Вами точку зрения; сам я воздержусь от присоединения к хору осуждения! Я попытаюсь понять Вашу точку зрения и Ваши чувства, а поняв их, - поскольку я думаю, что я это понял, - я могу защитить Вас от несправедливых нападок моей часто слишком энергичной расы. Однако прежде всего я должен сказать следующее: в современной Европе едва ли имеет место любое событие, которое не может быть ретроспективно прослежено до иудеев. Возьмите Великую Войну, которая, кажется, пришла к концу, спросите себя о том, каковы ее причины и основания: Вы найдете их в национализме. Вы немедленно же ответите, что национализм не имеет отношения к иудеям, которые, как Вы только что доказали нам, являются создателями интернациональной идеи. Однако не в меньшей степени, чем большевистский экстаз и финансовая тирания, национальная нетерпимость (если я так могу назвать это явление) может быть, в конечном счете, прослежена до некоторого иудейского источника - не являются ли они изобретателями мифа об избранном народе, и не является ли эта идея частью и в целом политическим кредо каждой современной нации, какой бы малочисленной и незначительной она ни была? И затем - подумайте об истории национализма. Он зародился в наше время как реакция против Наполеона. Наполеон был противником Французской Революции; Французская Революция явилась следствием Немецкой Реформации; Немецкая Реформация базировалась на вульгарном христианстве; это христианство было создано, проповедовалось и распространялось иудеями; следовательно, иудеи развязали эту войну. .. Пожалуйста, не подумайте, что это шутка; это только кажется шуткой, а за нею скрывается «гигантская правда, и она состоит в том, что все последующие идеи и движения первоначально возродились из иудейского источника по одной простой причине, поскольку семитская идея окончательно подчинила и полностью подавила этот наш частично нерелигиозный мир».
...Нет сомнений в том, что евреи, как правило, поступали лучше или хуже, чем неиудеи, что бы они ни делали, нет также сомнений в том, что сегодняшнее их влияние оправдывает весьма тщательную проверку и, пожалуй, не может рассматриваться без серьезной тревоги. Однако серьезный вопрос состоит в том, сознательно или несознательно вредят иудеи. Сам я твердо убежден, что они делают это несознательно, однако не подумайте, пожалуйста, что я на этом основании хотел бы их оправдать... Я уважаю сознательного злочинца, поскольку он, по крайней мере, знает, что хорошо; несознательный же нуждается в прощении Христа - не в моем прощении - за то, что он не знает, что творит. Однако я твердо убежден, у меня нет ни малейшего сомнения в том, что эти революционные иудеи не знают, что творят; что они больше несознательные грешники, чем преднамеренные злочинцы (злодеи).
Я рад осознавать, что это не только мое оригинальное наблюдение, но что Вы сами твердо убеждены в том, что иудеи являются жертвами своих собственных теорий и принципов. На стр. 39 Вашей брошюры Вы пишете: «Возможно, иудеи всегда были удобны для осуществления событий, которые они не одобряли от всего сердца; возможно, это проклятие для любопытного иудея». Если бы я не имел честь, так же как и удовольствие, знать Вас лично, если бы я недостаточно знал Ваше страстное желание света и устранения несправедливости, то это предложение, и только одно это предложение сняло бы с Вас в моих глазах это одиозное обвинение в вульгарном антисемитизме.
Нет, Вы не простой, Вы весьма просвещенный критик нашего века. Поскольку существует антисемитизм, я надеюсь и верю, который оказывает иудеям больше справедливости, чем слепой просемитизм, означающий попросту сентиментальный либерализм типа «пусть к ним всем придет либерализм», который сам по себе есть не что иное, опять-таки, как семитская идеология. Та-ким образом, Вы можете общаться с иудеями запросто, не будучи «романтически» настроенным в отношении их.
Вы заметили с тревогой, что иудейские элементы являются движущими силами как коммунизма, так и капитализма в целях как материального, так и духовного разрушения этого мира. Однако в то же самое время у вас возникло глубокое подозрение, что причиной всего этого экстраординарного поведения может быть интенсивный идеализм иудея. В этом Вы абсолютно правы. Иудей, если им овладела некоторая идея, никогда больше не думает о водонепроницаемых апартаментах, как это делают тевтонцы или англосаксы, правое полушарие мозга которых никогда, кажется, что знает, что делает его двойник: он, иудей, так же как и русский, сразу начинает делать то, во что он верит, он делает логические выводы из своих догм, он неизбежно действует на основе своих признанных принципов. Несомненно, именно из этого свойства возникает его загадочная сила - та сила, которую Вы, несомненно, осуждаете, но которой Вы должны восхищаться даже в большевиках. И мы должны восхищаться ею, независимо от того, являемся ли мы иудеями или христианами, поскольку не остались ли эти современные иудеи верны своему типу, и не существует ли параллель в истории, не подойдут ли они к своему более горькому концу когда-нибудь в наше время?...
Кто взбунтовал народ во время последней войны в Германии? Кто снова претендовал на правду, ту правду, на которую Понтий Пилат однажды просто пожал плечами? Кто клялся в честности пустоте в политике, той честности, которая вызывает улыбку на устах любого опытного советника сегодняшнего дня? Писатели, которые в большинстве своем были иудеями: Фрейд, Фер-но, Латцко, Эйхард Греллинг, автор книги «Я обвиняю». Кто был убит и сам позволил себя убить за эти самые идеи и принципы? Мужчины и женщины иудейской расы: Хаасер, Левин, Люксембург, Ландауэр, Курт Эйз-нер, премьер-министр Баварии. От Моисея до Маркса, от Исайи до Эйзнера, на практике и в теории, в идеализме и материализме, в философии и в политике, они и сегодня остались теми же, какими были всегда: страстно преданные своим целям и своим намерениям, готовые не только пролить свою последнюю каплю крови за реализацию своих взглядов.