- Не волнуйся, Кысей, ей уже лучше. Жар спал, так что с божьей милостью она поправится... - старик горько посмотрел на меня. - Здание приюта полностью выгорело. На его восстановление уйдет много времени. Я завтра отправлюсь к кардиналу Блейку просить средств на приют...
- Я назначил внеочередное заседание городского совета, отец Георг, и подниму вопрос о финансировании приюта, не волнуйтесь. Святой отец, скажите, вы же наверняка знали профессора Камилли, когда он еще был в сане, епископом?
Лицо старика помрачнело.
- Да, знал. А почему ты спрашиваешь?
- Почему он ушел из сана?
Я с удивлением наблюдал, как отец Георг смутился и покраснел.
- Кысей, почему ты спрашиваешь?
- Профессор Камилли теперь возглавляет кафедру душеведения в Академии. Мне приходится...
Старик покачал головой.
- Держись от него подальше. Он дурной, порочный человек, преисполненный тщеславия и слабостей...
- Отец Георг, просто ответьте, почему он ушел из сана. Что именно произошло?
- Я не знаю подробностей, только слухи... - выдавил старик, пряча глаза, и я с изумлением понял, что отец Георг мне лжет - впервые в жизни, неумело и жалко. - А слухи не хочу пересказывать, не мучай меня вопросами. У тебя усталый вид, Кысей. Ты хоть отдыхал? Обедал?
Только после вопроса церковника я вдруг осознал, как вымотался за бесконечно долгий день, как сильно ноют ожоги на теле, и насколько я голоден. Пиона прислушивалась к нашему разговору, занимаясь домашним хозяйством, всплеснула руками и сказала:
- Боже мой, господин инквизитор, что же вы молчали! Я сейчас соберу на стол, я быстренько...
- Не надо, Пиона, спасибо. Я поужинаю у друга.
- Да вы не бойтесь, госпожи Хризштайн нет, вам ничего не грозит...
Я устало вздохнул и ответил:
- Пиона, не принимайте все слова вашей госпожи всерьез. Она не посмеет...
- Вы думаете, я глупая, да? - вдруг обиделась девушка. Старик Иволги отложил газету, демонстративно сплюнул на пол и вышел из комнаты. Пиона проводила его тоскливым взглядом, ее голос дрожал, но она упрямо продолжила:
- Я прекрасно понимаю, что госпожа шутила. Только вы не знаете ее, господин инквизитор, она... Она ведь в вас влюбилась. А если ей что в голову взбредет, пусть в шутку, но потом она может...
- Пиона! - резко оборвала ее Тень, вернувшаяся из кухни. - Иди лучше помоги Мартену, он совсем не справляется с детьми.
- Тень, а что вы здесь делаете? Почему не с хозяйкой?
- Госпожа отправила меня домой, боится, что дом без нее здесь совсем разнесут. Пиона такая неумеха в сущности...
- Впрочем, это и к лучшему, что вы здесь. Мне нужна ваша помощь. Не могли бы вы отправиться к профессору Камилли и нарисовать портрет его воспитанника...
- Господин инквизитор, - виновато перебила меня Тень. - Простите, но в прошлый раз мне перепало от хозяйки за то, что я вам помогала.
- Не волнуйтесь, я прямо сейчас отправлюсь к ней. Госпожа Хризштайн не будет возражать. Если сомневаетесь, то можете поехать со мной.
- Вы меня очень обяжете, святой отец. Мне все равно надо заехать к госпоже, завезти кое-что.
К вечеру воздух прогрелся, было почти по-летнему тепло. Лишь холодный ветер с моря напоминал о приближении осени. Мне хотелось спокойно пройтись по берегу и вдохнуть соленый морской запах, но вместо этого я был вынужден вновь погрузиться в атмосферу скандала в доме Эмиля. Шум ссоры слышался уже на улице, через приоткрытые окна.
- Эта дрянь исполосовала все мои платья, - в лицо Эмилю полетела бесформенная синяя тряпка. - Их стоимость я вычту из...
- Да как вы смеете обвинять беззащитную девочку!..
Лидия расхохоталась, указывая на Ниночку.
- Беззащитную? О да, просто сама невинность!
- Что здесь происходит? - вмешался я, поднимая с пола брошенную ткань. Это оказалось порезанное на лоскуты платье, рядом валялся вываленный кофр с одеждой.
- Твоя... знакомая, - выплюнул мне в лицо Эмиль, покрасневший от злости, - имеет наглость обвинять Нину в том, что она порезала ей всю одежду! Она подняла на нее руку!
- Клянусь, господин... госпожа, - заплаканная Ниночка перевела взгляд с Эмиля на Софи, ища поддержки и прикрывая рукой багровую отметину от пощечины на лице. - Клянусь Единым, я ничего не делала! Это не я! - девочка упала на колени и разрыдалась.
- Лицемерная дрянь, - с каким-то нездоровым оттенком восхищения умилилась Лидия, поднимая с пола еще одну тряпку. - Этот корсет работы гарлегских мастеров стоит столько, сколько ты за всю свою жизнь в борделе не заработаешь, даже если будешь...
- Хватит! - прикрикнул я, отбирая у Лидии платье. - Прекратите скандал. Я думаю, господин Бурже компенсирует вам все расходы, и закончим на этом.
- Кысей... Ты ей веришь? - растерялся Эмиль. - Она ведь нагло врет, обвиняет Ниночку так же, как до этого оболгала ее семью!..
Я перевел взгляд на Ниночку, которая рыдала, заходясь в истерике и отчаянно заламывая руки. Возможно, она действительно ничего не делала, и Лидия всего лишь решила выставить ее из дома под таким предлогом, но...
- Госпожа Хризштайн не врет, - твердо сказал я, на всякий случай придерживая Лидию за локоть. - Это совершенно невозможно.
Я удостоился удивленного взгляда не только Эмиля, но и самой Лидии, которая от неожиданности похоже потеряла дар речи. Я продолжил, чувствуя, как стягивает желудок от голода:
- Вы уже ужинали? Если нет, то предлагаю...
- Ужинали, Кысей, - тихо ответила Софи, ее лицо было бледнее обычного, с каким-то нездоровым зеленоватым оттенком. - Если ты голоден, то Эжени...
- Он не голоден! - вдруг отрезала Лидия. - Пойдемте, господин инквизитор, ко мне в комнату. Поговорим.
Она потянула меня за рукав, но потом остановилась и добавила, обращаясь к Эмилю и Софи:
- Еще раз такое повторится, и в следующий раз я спущусь к столу в одном исподнем, не сомневайтесь.
Мне хватило выдержки невозмутимо кивнуть и подтвердить:
- Она может.
- Кысей, можно с тобой поговорить? - жалобно попросила Софи. - Я не задержу тебя долго, пожалуйста.
- Идите, госпожа Хризштайн, я догоню.
Стоило мне закрыть дверь кабинета, как Софи в отчаянии вцепилась в меня:
- Кысей, я не знаю, что и думать! Госпожа Хризштайн такая странная... Она... Господи, я ей поверила, а теперь и не знаю... Эмиль на меня обижен, злится и не разговаривает, Ниночка рыдает, даже Эжени пыталась меня отговорить. А я... Я осталась совсем одна... Мне просто нужен кто-то, кто бы сказал, что я все делаю правильно...
- Ты все делаешь правильно, Софи, - сказал я, ободряюще сжимая ее ладонь. - Сядь и успокойся.
- Ты давно ее знаешь? Почему она себя так ведет? Сказала, что избавит меня от проклятия, а сама... Она ведь ничего не делает, кроме как... Только задает вопросы, от которых можно со стыда сгореть, а еще постоянно прикасается, так неловко! - Софи залилась краской, неожиданно придавшей ее лицу живость. - Вот почему она так делает?
Я замялся, не зная, как пояснить, но неожиданно вспомнил про свои ощущения.
- Софи, ты помнишь Рахель? Слепую студентку, что училась праву? Ты помнишь, как она встречала людей, ощупывая их лица, поскольку не могла иначе составить представление о человеке?
- Но госпожа Хризштайн же не слепая!..
- Она... видит колдовство, а поэтому ей, наверное, сложно различить грань между колдовским и реальным. Вот она и... Поверь, ты не первая, кто страдает от подобных вольностей с ее стороны...
Софии с сомнением посмотрела на меня и покачала головой.
- Это все так странно. Она ведь должна... Ну я не знаю, что делают, чтобы снять проклятие, ритуал там провести или снадобье какое-нибудь сварить, а она только... Знаешь, что она сделала после обеда? Ворвалась ко мне в комнату, закрыла за собой дверь, схватила меня за шиворот и потащила в ванную. Я так перепугалась, что даже решила, что она меня...
Софи всхлипнула, а я сжал кулаки, представляя, как придушу злобную дрянь. Ведь просил же!
- Что она сделала? Что, Софи?
- Я не хочу про это говорить. Просто забуду и...
- Что она сделала? Если ее поведение было оскорбительным, то я это так не оставлю, уверяю тебя.
Софи тяжело вздохнула.
- Она... вызвала у меня рвоту. Так противно, до сих пор горло саднит... - видя удивление на моем лице, Софи заторопилась. - И если бы она хоть пояснила свой поступок. Но нет, просто заявила всем, что отныне я буду голодать, чтобы очиститься! Представляешь? Мне кажется, она просто мучает меня, словно я сделала ей что-то плохое!.. Почему она себя так ведет?
Я нахмурился. Поведение Лидии было странным, но едва ли она просто донимала Софи. Если бы хотела именно поиздеваться над ней, то наверняка нашла бы другой способ.
- Софи, я не знаю, почему она себя так ведет, но прошу тебя, просто поверь ей и делай, что она говорит, ладно? Лидия... Госпожа Хризштайн неприятна, бесцеремонна, цинична, зла... У нее напрочь отсутствуют нормы морали и приличия... Но во всем, что касается колдовства, я поверю ей больше, чем... чем себе.
- Ты никогда так не говорил, - медленно проговорила Софи, пристально в меня вглядываясь. - Ты настолько ей веришь? Как такое возможно?..
- Верю. Когда я вез ее сюда, то больше всего боялся того, что она скажет... Боялся, что откажется тебе помогать. Но раз она обещала, что будет за тебя бороться и не отступит, то так оно и будет. Просто делай, что она говорит, и не спорь, так будет легче. Поверь, у меня в этом есть горький опыт...
- Но она говорит гадости! Про Эмиля, Эжени, а про Ниночку я вообще молчу. Вот скажи, что ей сделала бедная девочка?
- Все не так...
- Только послушай себя, Кысей! Нина потеряла в одночасье все, потеряла титул, безбедную жизнь, кров над головой, даже честь семьи у нее отобрала твоя... твоя знакомая. Ведь ты не станешь этого отрицать? Их выгнали на улицу, а...
- Во-первых, Лидия их не выгоняла, а разрешила пожить в поместье до его продажи, - я благоразумно промолчал, чего мне это стоило. - Во-вторых, их семья имеет хижину в горах. В-третьих, Лидия выкупила их поместье за долги, если мне не изменяет память, в которые они сами залезли. И поверь, дед Ниночки совершил ужасные вещи, я не стал выдвигать обвинения в доведении до колдовства только из-за его преклонного возраста.
- Но причем здесь Ниночка? Тебе ее совсем не жаль? Я не узнаю тебя...
- Иногда все кажется не таким, как есть на самом деле. Давай закончим разговор.
Я поднялся и добавил:
- Береги себя и слушай Лидию. Даже если тебе покажется, что она сошла с ума, найди в себе силы сойти с ума вместе с ней.
Лидия удобно устроилась в кресле под пледом, задумчиво разглядывая окно. Зашторенное окно. Я покачал головой, отдернул шторы и сказал:
- Нам надо поговорить.
- Надеюсь, есть о чем. У вас же есть новости?
Я задумался - говорить здесь мне не хотелось, слишком много посторонних ушей. А шептаться с ней означало лишний раз провоцировать ее на домогательства.
- Вам кажется прописали морские прогулки? Собирайтесь, в такой прекрасный теплый вечер сидеть в темной комнате - просто преступление.
Лидия скривилась.
- У меня постельный режим, сами идите гулять в холод. Выкладывайте, что у вас там...
- Вставайте, - я кинул ей теплый плащ. - Здесь мы говорить не будем. Я не хочу тревожить обитателей дома, с них уже достаточно ваших выходок.
- Я никуда не собираюсь, - упрямо ответила Лидия. - Поэтому...
Я подошел и рывком поставил ее на ноги.
- Одевайтесь.
- Да идите вы к демону в задницу!..
- Не заставляйте меня тащить вас силой!
- Можно подумать, у вас хватит смелости.
Мне надоели пустые препирательства, а на правила приличия уже давно было наплевать. Я накинул ей на плечи плащ, подхватил под руку и вытащил из комнаты, не слушая возмущенных угроз и игнорируя изумленный взгляд Эжени, которая, как обычно, околачивалась возле двери.
Пока я тащил Лидию, мне пришлось выслушать столько гадостей, в которых она живописала, что именно и как со мной сотворит, что у меня горели не только щеки, но и уши. Богатству ее больной фантазии можно было только позавидовать. Или посочувствовать. Моей целью был большой валун на берегу, достаточно далеко, чтобы нас не подслушали.
- Садитесь, - я отпустил Лидию и кивнул на камень. - А теперь спокойно поговорим.
Мне пришлось перехватить ее руку, занесенную для пощечины. Как же она утомляет своим поведением.
- Пожалуйста, сядьте и выслушайте. Или вам неинтересно, что именно я узнал?
Пожалуй, единственное, чем еще можно было зацепить Лидию, это неуемное любопытство. Она вырвала руку и прошипела:
- Я не буду сидеть на мокром холодном камне.
Я тяжело вздохнул, убеждать ее в обратном было себе дороже. Я скинул мантию и расстелил ее на камне.
- Садитесь, - и чуть подтолкнул к валуну, усаживаясь рядом.
На секунду я прикрыл глаза, вслушиваясь в такой спокойный мерный шум прибоя. К ночи наверняка будет штормить, ветер усиливался, гоня пенную волну на берег. Иногда во время бури я мечтал бросить все и просто уплыть за горизонт, что может быть лучше свободы?.. Но идиллия быстро закончилась, потому что Лидия грубо пихнула меня локтем под ребра.
- Вы притащили меня сюда, чтобы сидеть и романтично вздыхать? У меня кости ломит от сырости.
Я поморщился от боли, она ухитрилась попасть по одному из ожогов. Я со вздохом вернулся на грешную землю и начал рассказ про то, что удалось узнать. К счастью, известие о том, что у пропавшего воспитанника замкнутый разум, надолго погрузило Лидию в глубокую задумчивость. Она даже перестала язвить и придираться ко мне. Про отца Георга я благоразумно умолчал, не желая, чтобы Лидия донимала старика неприятными вопросами. Едва ли сам профессор связан с колдовством, разве что невольно, не осознавая опасности, исходящей от своего слуги.
- Так что я уверен, что это Лука, - закончил я. - Его испуг при виде рисунка подозрителен, тем более что он явно болен. И да. Профессор Камилли накануне спорил с убитым, я застал их случайно, когда заплутал в Академии...
- О чем они спорили?
- Не помню толком, но ничего существенного. Обычная академическая перепалка на отвлеченную тему.
- Господин инквизитор, что в той книге?
- Вы же понимаете, что я не скажу.
- А вы понимаете, - передразнила Лидия, - что возможно профессора убили из-за нее?
- Нет. Профессор Камилли спокойно отдал ее мне. И он не похож на...
Лидия придвинулась ближе и взяла меня под локоть, на что я насмешливо добавил:
- И можете не стараться ее стянуть. Я оставил книгу в управе. В сейфе.
Не скрывая досады, она чуть отодвинулась и провела ладонью по моему лицу.
- Я всегда получаю то, что хочу. Так что в книге?
- Госпожа Хризштайн, уймитесь уже, - я поднялся с камня и встал напротив. - Профессору Камилли известно ее содержание, поскольку он имел доступ к подобным книгам, будучи епископом. Так что можете попытать счастья и спросить у него, если очень хочется. Да, кстати, держите. Он любезно записал для вас рецепт соуса, как и просили.
Лидия небрежно взяла протянутый листок бумаги, взглянула мельком, но вдруг застыла, уставившись в него. Потом подняла на меня глаза и едко спросила:
- Вы болван, господин инквизитор. Что вы принесли?
- Госпожа Хризштайн, может быть, я открою вам секрет, - раздраженно ответил я, - но людям не нравится, когда их обзывают, когда им грубят, а еще им не нравятся, когда их лапают, когда им указывают, что делать, когда бесцеремонно...
- Я вам о каком соусе говорила?
- В смысле? Какой просили, такой он вам и написал. Сливочный, кажется.
Лидия тяжело вздохнула, скомкала в руке рецепт и демонстративно уронила на землю.
- Я говорила про миндальный соус. Ладно, у вас голова дырявая, а профессор что? Он не в состоянии запомнить, чем вчера ужинал?