Мы входим в ресторан ровно в шесть и, минуя кокетливые взгляды силиконовой администраторши, идём к столу. Ева испуганно озирается по сторонам, в её взгляде читается паника. Эта девушка прелестна в своей наивности. Неужели и правда полагала, что я притащу её в дешёвую закусочную, чтобы она могла за меня заплатить?
Целомудренно приобнимаю Еву за талию и, слегка наклонившись к уху, наслаждаюсь её сбившимся дыханием.
— Златовласка, я бы всё равно не позволил тебе заплатить за меня. Расслабься.
Голубые глаза смотрят на меня почти гневно.
— Мы договорились…
— Мне кажется, мы с тобой существуем в параллельных мирах, Ева, которым суждено было пересечься хотя бы для того, чтобы ты узнала, что это в порядке вещей, когда мужчина платит за женщину.
И в этот момент Ева удивляет. Хмурит брови и незамедлительно изрекает маленьким пухлым ртом:
— В порядке вещей, когда мужчина платит за свою женщину. А ты, Ник, не мой мужчина.
Ох. А у Орихиме есть зубки. (Орихиме — девушка-аниме с большой грудью, персонаж из манги Блич — прим. автора).
Меня этим, разумеется, не смутить. Поэтому я сжимаю тонкий изгиб её талии чуточку сильнее и подмигиваю.
— Это ненадолго, Златовласка.
Избегаю соблазна насладиться видом её горящих щёк и отодвигаю для неё стул. Пока официант услужливо раскладывает перед нами меню, считаю нужным на корню осечь попытки Златовласки заказать воду и плошку варёного риса.
— Предупреждаю, Ева, если ты не выберешь как минимум два блюда и десерт, тебе придётся сильно попотеть, чтобы получить положительный балл у меня на экзамене.
Двусмысленно как-то прозвучало, но это даже и к лучшему. В конце концов, я всё равно не собирался скрывать своих грязных намерений насчёт неё.
— Мне кажется, это называется злоупотреблять служебным положением, Ник, — слышится из-за меню, и будь я проклят, если не чувствую, как Ева улыбается.
Она делает заказ, к моему удовлетворению, включающий салат, стейк и апельсиновую панакоту. По крайней мере, в еде эта девушка себе не отказывает.
— Ну так как, Ева, тебе нравится учиться? — спрашиваю, когда официант уходит.
Ева незаметно поправляет выбившуюся бретельку чёрного бюстгальтера и вздыхает.
— Экономика — это не совсем моё. Если бы меня спросили, чем я хотела бы заниматься, наверное, я выбрала бы медицину.
— Так почему пошла на экономический?
— Так захотела мама, — явно нехотя признаётся она, водя ногтем, покрытым бесцветным лаком, по белой скатерти, — она считает, что экономисты всегда будут востребованы.
Мать, плюющая на интересы дочери, отмечаю про себя. Тяжёлый случай.
— Во сколько ты вышла замуж? — продолжаю собирать анамнез.
— Для чего ты спрашиваешь? — Ева вскидывает удивлённый взгляд. — Я чувствую себя словно на допросе.
— Пытаюсь понять кое-что. Так во сколько?
— В восемнадцать, — отвечает тихо, и по тому, как она прячет глаза, я получаю заблаговременный ответ на свой следующий вопрос.
— Так захотела мама?
Ева молчит, а когда появляется официант, едва ли не выхватывает бокал вина у него из рук.
Решаю больше не давить на неё, потому что ответы на все интересующие вопросы уже получил, и остаток вечера развлекаю её рассказами о том, как я попал на Уолл Стрит и о своей последней поездке в Латинскую Америку.
То ли от вина, то ли от непринуждённого разговора, Ева выглядит расслабленной и довольной. Она много улыбается и заразительно смеётся, когда я рассказываю, как в Мексике на меня напала толпа оголтелых фанаток Ника Бейтмана, решив, что он — это я. Пожалуй, я давно не чувствовал себя так комфортно наедине с женщиной.
— Мне нужно ехать домой, — с явным сожалением говорит Ева, бросая взгляд на часы, — Джейк, наверное, меня потерял.
Значит, её увальня зовут Джейк. Даже имя у него идиотское.
— Что ты ему сказала? — спрашиваю, когда мы подходим к машине.
— Сказала, что встречаюсь со своим преподавателем, чтобы обсудить кое-что по учёбе.
Я смотрю в её голубые глаза и знаю, что она не врёт. Именно так она ему и сказала. И он её просто так отпустил. Нет, этот Джейк точно дебил.
Когда мы подъезжаем к тому месту, откуда я её забрал, я успеваю выйти из машины прежде, чем Ева сбежит. А она, определённо, собирается это сделать. Я вижу это по тому, как она всю дорогу поглядывает на дверную ручку, словно собирается совершить трюк с выпадением из машины.
— Спасибо за ужин, — Ева опускает глаза, но я пальцем тяну её подбородок вверх. Она сопротивляется, но, в конце концов, встречается со мной взглядом.
— Я привык быть честным в своих намерениях с женщинами, и тебе врать не буду. Ты мне нравишься, Ева. Я хочу заняться с тобой сексом. Твоё семейное положение меня не волнует, потому что твой оргазм на автомобильном сиденье такси сказал мне всё, о чём мне нужно знать. Я свободен, если тебя это беспокоит, и не собираюсь уводить тебя от мужа.
Чувствую её сбившееся дыхание на своей шее и не удерживаюсь от того, чтобы наклониться и вдохнуть порцию чудесного запаха.
— У тебя есть номер моего телефона, — заправляю выбившийся из причёски локон ей за ухо.
— Позвони мне, и я затрахаю тебя так, что ты имя своей мамы забудешь.
С губ Евы срывается что-то, очень напоминающее возбуждённый стон, и это становится причиной того, почему я отступаю от своего первоначального целомудренного плана на вечер. Я обхватываю затылок Златовласки и окунаюсь во влажную упругость её губ. Пусть и не сразу, но Ева отвечает на поцелуй, на долю секунды так сильно прижимаясь ко мне своим соблазнительным телом, что я снова теряю контроль. Кладу руку на её упругую задницу и с силой сжимаю.
И снова это её развратное «Боже», превращающее член в бейсбольную биту.
— Мне нужно идти, — лепечет Ева, упираясь мне в грудь кулачками. — И я не позвоню.
Громко стуча по асфальту каблуками, Ева сбегает от меня в темноту. Одёргиваю разбухшую ширинку и трогаю нижнюю губу, ещё хранящую её вкус. Она позвонит.
Глава 7
Ева
— Слушай, это всё чушь собачья, — убеждённо говорит Джен, пока мы стоим в очереди за кофе. — Ну не может двадцатишестилетний мужчина не хотеть секса. Может, ты дома в бигуди и спортивном костюме ходишь?
— Похоже, что я хожу в бигуди? — тычу в свой прямой, собранный на затылке хвост. — И спортивных костюмов я не ношу.
— Не знаю, Ева. Ты ведь вполне симпатичная, и муж у тебя здоровый. Я с Эриком прожила два года, и каждое утро просыпалась с его головой между ног. Советую тебе обновить бельевой гардероб и быть решительнее. Устрой ему романтический вечер со свечами и мидиями. Сделай минет, в конце концов.
При слове «минет» голоса вокруг нас стихают, и я прошу Дженнифер говорить тише. Не знаю, для чего я поделилась с ней своими переживаниями. Наверное, думала, что станет легче. Может быть, даже ждала, когда Джен скажет, что у неё тоже были похожие проблемы и длительное затишье в сексуальной жизни — в порядке вещей. Но не тут-то было. На душе становится только паршивее от осознания себя по-прежнему белой вороной в страстно сношающейся стае сверстников, и Джен считает, что причина во мне.
Я, действительно, давно оставила попытки быть соблазнительной для Джейка. Первый год супружеской жизни мы, как и все влюблённые пары, активно занимались сексом, но со временем частота половых контактов стала стремительно снижаться, и каждый раз по инициативе Джейка. Он или ссылался на усталость, или на то, что голова забита работой, и однажды даже сказал, что не может заниматься сексом, пока на нас смотрит наш пёс Барри.
Я сильно переживала и искала причину в себе. Во внешности, в характере, в манере одеваться. Потратила все свои заработанные официантские чаевые на комплект чулок и дорогого белья, которые, действительно, помогли мне получить порцию разового секса. Но к сожалению, никакие кружева не были способны вернуть мне стабильную сексуальную жизнь и желание в глазах супруга.
И я смирилась. Сосредоточилась на учёбе и приняла, что секс один-два раза в месяц — это в порядке вещей. Да и желание заниматься им с Джейком пропало. Я не хочу своего мужа и отказываюсь брать вину за это на себя. Своими отказами он растоптал во мне уверенность в своей привлекательности и сексуальности. И я больше не хочу выпрашивать то, что, будто бы в насмешку, зовётся супружеским долгом, потому что боюсь услышать очередной отказ.
И без секса вполне можно прожить, убедила я себя. И так продолжалось до тех пор, пока я не встретила Ника, и гормоны не закипели, воскрешая забытые потребности тела. Наверное, именно появлению в моей жизни Ника и его грязных намёков я обязана тем, что вторую ночь подряд достигаю оргазма во сне. Я даже и не подозревала, что такое возможно.
— В общем, всё в руках женщины, Ева, — вновь слышится голос Джен. — Мне бы твои сиськи, я бы…
Её речь обрывается, и взгляд вспыхивает ярче огней на рождественской гирлянде. Подруга облизывает губы и заканчивает фразу:
— Я бы искупала между ними голову нашего нового преподавателя. Говори быстрее, как я выгляжу, Ева? Ник Мэдсен идёт сюда.
Язык прилипает к гортани, равно как и ноги к полу. Ник. Мы не виделись с ним три дня с нашей последней встречи. Его обещание затрахать меня до беспамятства стало моим личным афродизиаком, и каждый раз, когда я мазохистично прокручиваю его в голове, моё бельё стремительно увлажняется.
— Мистер Мэдсен! — Джен активно машет рукой, и её привлекательное лицо озаряет улыбка, по широте затмевающая улыбку «Красотки».
— Наша очередь уже походит! Идите к нам.
Знаю, что должна повернуться, но меня будто парализовало. Продолжаю стоять, как истукан, пока в ухо не просачивается сексуальный тембр его голоса.
— Не ожидал тебя увидеть здесь, Ева.
В животе начинает знакомо искрить, к щекам, вопреки моим внутренним уговорам, неумолимо поднимается жар. Это просто невыносимо. Каждый раз рядом с этим мужчиной я превращаюсь в краснеющую заику.
— Добрый день, Ник… мистер Мэдсен, — мямлю я под гнётом двух устремлённых на меня взглядов. — Как ваши дела?
— Всё хорошо, — весело отзывается он, и я, наконец, решаю поднять глаза. Лучше бы я этого не делала, потому что в очередной раз оказываюсь сражённой его сексуальным великолепием. У Ника явно нет сегодня занятий. Он одет в серую футболку, под которой безошибочно угадываются твёрдые мышцы груди и пресса, стильные солнцезащитные очки удерживают обычно падающие на лоб пряди. Неужели не было другой кандидатуры на роль преподавателя? Какого-нибудь щуплого лысеющего чудика в старомодном пиджаке, при виде которого не перехватывало бы дыхание.
— Вот только мой мобильный, кажется, сломан, — как ни в чём не бывало продолжает разглагольствовать Ник, окутанный голодными взглядами Дженнифер и каждой женщины в кофейне, в чьём поле зрения он находится. — Никак не могу дождаться нужного звонка. У тебя такое бывало?
— Я... у меня… — нервно переминаясь с ноги на ногу, тщетно пытаюсь избежать его взгляда. Признаться, соблазн набрать его номер был настолько велик, что пару раз я даже брала телефон в руки. Но потом напоминала себе, что замужние женщины так себя не ведут, и чтобы не совершить непоправимого, вообще, удалила его номер и все сообщения.
— У меня так было, — говорит Джен, придвигаясь к Нику ближе.
— Могу подсказать номер сервиса, где вам всё могут починить, — она понижает голос, пропитывая его интимными нотками. — Сделают всё в лучшем виде, гарантирую.
Даже при моей наивности и отсутствии способностей к флирту, я могу прочесть в её словах неприкрытый намёк на секс. Что уж говорить о Нике. И это раздражает меня до зубного скрежета.
Дженнифер очень красивая девушка, и она свободна. Вряд ли Ника можно обвинять, если…
— Такие сервисы на каждом шагу, милая, — раздаётся его невозмутимый голос. — Благодарю за совет, но вряд ли им воспользуюсь.
Мой облегчённый вдох вовремя глушит окрик баристы, кричащего «Следующий». Пришла наша очередь, и мы проталкиваемся сквозь толпу ожидающих к стойке, чтобы сделать свой заказ.
— Один латте для меня, — объявляет Джен, — и апельсиновый раф для моей подруги.
— И двойной эспрессо мне, — низким раскатом грома раздаётся рядом с моим виском. Я едва успеваю приглушить стон, потому что твёрдая уверенная ладонь ложится мне на живот и тянет назад. Даже плотная ткань джинсов не способна смягчить столкновения с выпирающей эрекцией.
— Ну же, Ева, — шепчет Ник, вдавливая пальцы мне в бёдра, — скажи, что мой телефон не сломался.
Сказать? Я дышать не могу, не то что говорить. Джен стоит рядом, и вокруг все эти люди, а мой преподаватель бесстыдно лапает меня в толпе. Вопреки всему, это странно заводит, так что коленки подрагивают, и бёдра сильнее прижимаются к твёрдому паху.
— Ты дрожишь от малейшего прикосновения, Златовласка, — чарующе шепчет хриплый голос, — только представь, как это будет, когда я буду в тебе.
Меня, правда, колотит дрожь, и между бёдер становится предательски горячо. Рядом с этим мужчиной я совершенно теряю способность себя контролировать.
— Заказ готов! — выкрикивает бармен.
— Я заплачу, — Ник резко отстраняется и лезет в карман тёмных слаксов. Его лицо абсолютно бесстрастно, словно только что не произошло ничего из ряда вон выходящего, чего наверняка не скажешь обо мне. Я никогда не умела скрывать эмоции.
— Это так любезно с вашей стороны, — слышится томное щебетание Джен. — Если всё же понадобится номер сервиса…
— До встречи на лекциях, дамы. Надеюсь, к следующей лекции мой телефон заработает.
— Вот это мужчина, — зачарованно тянет Джен, глядя на удаляющуюся рельефную спину. — И где только таких производят?
— Да, он ничего, — роняю, чтобы своим молчанием не выдать бушующий во мне коктейль из стыда и гормонов.
— Ты замужем, Ева, — косится на меня Джен. — Не забыла?
Глава 8
Ева
У меня всего две близкие подруги, с которыми я дружу со школьной скамьи, но обе они, увы, больше не живут в Нью-Йорке. Кайли получила выгодное предложение по работе и переехала в Денвер, а Кристал в прошлом году вышла замуж за австралийца, и теперь живёт в Мельбурне. На последнюю я даже эгоистично злилась первое время. Неужели в Америке мало привлекательных мужчин? Но её муж так похож на Лиама Хемсворта, что, в конце концов, я простила ему украденную подругу.
Сейчас мне безумно не хватает их обеих, как и тёплого дружеского совета. Я запуталась между тем, что должна делать, и тем, что мне хочется. Джен хорошая девчонка, но вряд ли мы когда-нибудь станем ближе, чем просто университетские приятельницы. Я уже тысячу раз пожалела, что рассказала ей о своей интимной проблеме, потому что теперь она чуть ли каждый день справляется о том, как обстоят дела у нас с Джейком в постели. Я бы могла списать это на дружескую заботу, но вот уже несколько раз я давала ей деликатно понять, что эта тема мне неприятна, а Джен всё равно продолжает любопытствовать и давать советы. Хочется заорать ей в лицо, что все её советы, которые она преподносит с таким видом, словно угощает эликсиром вечной молодости, примитивны и посредственны, и что когда я говорю «давай закроем эту тему», именно это я и имею в виду. Но я не ору, потому что не хочу показывать глубину своего отчаяния и свою слабость. Меня не оставляет сомнение, что она нашла способ самоутвердиться за счёт моей сексуальной несостоятельности, а мне всего-то нужно было кому-то выговориться. Пройди хоть милю в моих ботинках, Джен.
По этой причине, сегодня я намеренно прихожу на лекцию Ника раньше и сажусь в противоположной от неё стороне аудитории.
Интересно, когда-нибудь пульс перестанет учащаться при виде него? Я пытаюсь убедить себя, что этот мужчина — всего лишь красивая картинка, и замужней женщине стыдно вестись на внешность, но даже это не помогает мне вытряхнуть его из своих мыслей и перестать смущаться под пристальным взглядом, которым он каждый раз одаривает меня, едва я вхожу в аудиторию.