По донесениям была занимательная история. Яши-ын-Ди решительно проверял глубину дозволенного и немного заигрался. Вавэхдэ приревновал и запер его в покоях, которые отвел специально для его досуга - подумать о своем поведении. Теперь, когда ураган недовольства в лице Яши-ын-Ди сошел на нет, в комнате супругов есть стена, где висит в золотой рамке дверная ручка от тех покоев. И если Ынахдар начинает показывать авторитет, супруг ему на эту ручку указывает пальчиком, чем мгновенно заставляет подумать прежде чем дальше развивать систему статуса между ними.
Но сейчас, странным образом было тихо. Во дворце, да даже на подходах к нему, было тихо и подозрительно все встречные более-менее знатные коты, подобострастно склоняют голову, и отводят взгляд. Почуяв, что что-то случилось, тятьянг ускорил своего боевого кота. Ворвавшись во дворец, начал поиски сначала вавэхдэ, а затем и Яши-ын-Ди. Странно и подозрительно было то, что ни тот, ни другой не находились. У покоев правителя стояла грозная охрана. Удивившись, и еще больше обеспокоившись, Эуль настроился на нить младшего брата, кровью скрепленного. Ощутил направление и полетел в его сторону. Если к правителю он не попадет, то с младшим переговорит. Что самое интересное - соглядатаи молчали об этой ситуации. Скорее всего все случилось сегодня или вчера, поэтому донесение еще не дошло до адресата.
Выйдя в обширный сад, направился по нити и увидел Яши-ын-Ди сидевшего в беседке и игравшегося с сыном. Рядом с ним был подросший первопринц и тоже игрался. Яши-ын-Ди, после обряда, принял на себя пасынка, став ему родителем, а малыш был покорен его непосредственностью и открытым характером. И как говорят соглядатаи, первопринц занимает сторону новоиспеченного родителя, встает грудью за него. И конечно же Яши-ын-Ди использует это всеми силами.
- Здравствуй, вавьи Яши-ын-Ди. - Поздоровался Эуль.
Когда его услышали, то была буря с обнимашками, поцелуями в щеку и обязательным представлением своего сынишки, как он подрос, а затем церемониально и важно представили подтянувшегося первопринца, после чего того зацеловал, не дав Эулю и близко подойти. Юный наследник купался в его ласке, напрочь забыв о том, чему его учили и как он должен себя вести в присутствии тятьянга вавэхдэ. Когда же приветствие завершилось, был задан вопрос.
Яши-ын-Ди зашипел на него, отвернулся.
- Так что случилось? - допытывался у него тятьянг.
- Этот обалдуй согласился на увещевания совета! - вавьи повернулся, слугам передал детей и продолжил, когда те отойдут, - он решил призвать тебя только потому, что там нашли подходящего рождающего!
- Что? - Эуль был поражен. - Он дал мне пять лет!
- У него семь пятниц на неделе! - зарычал Яши-ын-Ди. - И пусть теперь сам себе постель греет. Он опять хочет пол дворца превратить в руины!
- Яши-ын-Ди, я и сам бы рассказал данное решение моему тятьянгу. - Спокойно проговорил голос за их спинами.
Эуль встал, сделал необходимый поклон-приветствие. Яши-ын-Ди остался сидеть и отвернув голову смотря в сторону, показывая, как его это все бесит, как он обиделся на супруга, которого и взглядом не удостоил. Тятьянг лишь мысленно пожелал удачи вавэхдэ в молении о прощении, а сам замер ожидая, что предпримет правитель. Тот, осмотрев недовольного супруга, едва заметно вздохнул и кивнул головой, приглашая брата на разговор.
Они отошли от беседки, прошлись по аллейке и вышли к озеру. Шли молча. Эуль не торопился вопросы задавать, а вавэхдэ наслаждался последними тихими минутами. После разговора не будет ни тишины, ни спокойствия, да и любимый супруг в гневе на него. Пройдя вдоль берега, добравшись до дальнего края сада, где за стеной крутой обрыв уходящий в море, вавэхдэ остановился.
- Тебе нашли рождающего. По силам и одной с тобой ипостаси.
- Ты дал мне пять лет, и они еще не истекли. - Напомнил тятьянг.
- Я дал пять лет, но разве сказал, чтобы ты начал сближаться с застывшим? - У Эуля расширились глаза от изумления. - Не забывай, я правлю больше десяти лет, и правил еще при нашем отце. Неужели ты думал, что я не узнаю, за кем ты пристально следишь? За кем ставишь своих верных и самых приближенных воинов? Будь он здоров, я бы и пальцем не пошевелил. - Вавэхдэ посмотрел на тятьянга, отмечая, как у брата по лицу проходит гнев, злость, волнение и недоумение. Дивная смесь, только она бесполезна. - Он болен застоем. Даже препарат на него не повлиял. И ты думаешь, что он сможет подарить тебе детей?
- У него есть два сына.
- Они уже перешли рубеж в семь лет. И теперь никогда не станут истинно преданными тебе, а значит и я не смогу поставить их под титул хагас, для своего сына не смогу оставить их самыми приближенными котами.
- Ты дал мне время. - Сквозь зубы проговорил тятьянг.
- И я его не забираю. Но ты встретишься с тем рождающим, и будешь проводить его через течку. О застывшем… даже не думай, что сможешь перебить его застой. Препарат, самый сильный, который вообще способен вызвать течку, ничего не смог сделать. И ты кружишь рядом, воины твой запах несут, а за столько лет разве он хоть немного оттаял?
- Как вам будет угодно, вавэхдэ, - поклонившись, отступил сверля взглядом землю.
- Иди, успокойся перед встречей. Обижать этого рождающего у тебя нет права. Только потому что ты недоволен, срывать злость и гнев на нем ниже твоего достоинства, мой тятьянг. Ступай.
Эуль подчинился. Не мог не подчиниться. Вавэхдэ остался в парке, успокаиваясь. Брата он любил, но еще важнее было держать то, что они в свое время взяли в свои руки. Сейчас Эуль только интересуется этим застывшим рождающим. То, что у него есть дети, это хорошо, но они уже большие. Они все понимают и родным никогда не признают тятьянга. Да, будут называть отцом, да могут полюбить, но интуитивно он останется для них самцом, что пришел за их родителем. Этого более чем достаточно. Плюс совет. Хагас нужен хотя бы один.
Встреча с рождающим прошла никак. Представленный был симпатичен, прекрасно знал, что ухаживать за ним не будут, прекрасно знал для чего его привезли. Он не послушник Дома, он родовитый сын, уважаем во дворе, и задача произвести на свет потомство для тятьянга является почетной. Ждать от него долгих и приятных ухаживаний, намеков и последующего соблазнения, увы, не приходится.
На встрече тятьянг был более чем холоден, а его зверь свернулся недовольно в клубок. Заставить зверя принять или не принять другого зверя человек не может. Если зверь не хочет, человек не в силах ничего изменить. А зверь тятьянга демонстративно и в присутствии всех свидетелей лег, свернулся в клубок и обнес себя непроницаемой защитой, блокируя не только кокон, но и нейтральную зону. Когда это случилось, присутствующие при встрече сваха, глава рода и рождающий со стражем со стороны пришедшего тятьянга, удивленно застыли. В течку игры не будет. Даже если Эуль поимеет его во всех ракурсах, его зверь ничего делать не будет. Бесполезно.
Вавэхдэ эту информацию предоставили, и он задумался, надолго и глубоко. Такого еще не было, чтобы альфа отвернулся от рождающего. Приказав проверить этого рождающего, вдруг там что-то есть за душой и это не понравилось зверю его брата, правитель через пару дней получил ответ - ничего такого нет, чист рождающий, даже любовников не было больше месяца перед встречей. Приказав найти еще, и разных видов, получал один и тот же ответ - зверь не смотрел на предоставляемых ему пред ясны очи рождающих, отворачивался, закрывался, сворачивался в клубок, а на одного зарычал агрессивно.
Правитель заволновался, вдруг что со зверем брата сделали, отправил его на обследование. Итоги тестов не подтвердили опасений. Зверь здоров, зверь бодр, силен. Но он просто не хочет тех, кто ему не интересен, а тот, кто интересен, далеко отсюда. Наряду с тем, что была натуральная проблема в лице тятьянга, еще и вопрос с супругом оставался открыт. Яши-ын-Ди злился и дулся, спал только в своих покоях, которые облюбовал аж на другой стороне жилого крыла здания для семьи вавэхдэ. И это все разом давило на правителя. Сильно давило.
Эуль же подчинялся и встречался с теми, кого ему приводили, но злорадно посмеивался про себя, когда его зверь отворачивался. В первую встречу он боялся, что зверь откликнется, но, когда тот в клубок свернулся и послал человеку дымку кокона Антона, расслабился. Его кот хочет пробраться к нему, понюхать его, поиграться с ним.
Дни летели, и вот уже месяц грозил завершиться. Яши-ын-Ди все так же игнорировал супруга, вавэхдэ терзался между двух огней, а Эуль ждал терпеливо. Все равно его отпустят на вольные хлеба, когда всем приходящим будет отказано. Не хочет зверь, и плевать на родовитость и ипостась. Не-хо-чет!
Когда месяц закончился, вавэхдэ сдался и призвав Эуля, сообщил, что, если до конца срока он не сможет растормошить замершего, ему придется заставить зверя покрыть того, кого выберет вавэхдэ. Или будет не сладко в первую очередь тятьянгу. Из дворца Эуль не просто уехал, а сбежал на всех парах. На шхуну, под парус и направление к интересующему его котику.
- Донг-Ху, - тятьянг встал перед зеркалом и осмотрел себя, - как думаешь, ему понравится тятьянг?
- Не знаю, господин. - Покачал головой верный воин.
- Жалко, что не знаешь.
- Пока вас сватали, пришло донесение с границы.
- Чем радуют?
- Нечем радовать. Через несколько месяцев будут вылазки. Они готовятся.
- Понятно. Ну и мы будем готовы. - Тятьянг кровожадно улыбнулся. - Его остров в безопасности?
- Сделали все, как вы приказали. - Донг-Ху кивнул головой. - Скажите, вавьи Яши-ын-Ди, сильно обиделся?
- Не просто сильно, до сих пор спит отдельно. - Тятьянг вздохнул.
- М-да, брат никогда не отличался умением идти на попятную первым. Вавэхдэ попался, крупно и в самые острые когти, какие только ему попадались.
- И не говори, - с пониманием кивнул головой Эуль. - Яши-ын-Ди, кровный братец, а такое впечатление, что наплодил его наш родитель где-то в тенечке. Такой же упрямый и взрывной.
- Господин, как поживают наследники?
- О! - тятьянг заулыбался, - надо будет тебя отправить к ним как-нибудь. Все такие большие, такие важные. Первопринц воспринимает его родителем, а вавэхдэ в немилости даже у него. А Яши-ын-Ди использует это, - тятьянг усмехнулся, - шепнул мне на ухо, что месяц наш грозный правитель выдержит, а дальше сдастся, не сможет быть в немилости сразу у троих членов семьи, да и младшие братья, они ведь почти все заняты на обучении, им некогда на правителя внимание обращать.
- Да, - рассмеявшись, Донг-Ху покачал головой, - наш братец умеет мстить. Жаль мне вавэхдэ, крови у него попьют столько, что сединами обзаведется раньше времени возраста мудрости.
- Ты прав.
Дагжи вернулся, а тятьянг остался на корабле. У них дела у границы, а значит самый верный воин будет хранить бриллиант лично. Увы, тятьянг не может, а дагжи очень и очень даже может ласкать это страстное тело. Именно этим он и занимался всю ночь. Соскучился, пришел к полю, подмигнул Сулиму, и Антон получил выговор за то, что отгул давно не брал. И вот на горизонте дагжи отметился, обозначился и пригласил в небольшой ресторанчик. Послушал, как ему пересказали новости, что случилось дома, как его дети, и после трапезы была вечерняя прогулка, а там он увел его в укромное местечко, где предался ласкам и слушал его, чувствовал, жаждал.
Сейчас Антон спит, а кот дагжи плавно потирается шкурой о закрытый кокон. Вавэхдэ не прав, Антон не бесплоден, он просто не доверяет самцам. Почему - неизвестно. Но зверь дагжи за год их отношений сумел получить доступ к нейтральной зоне, а это значит, что состояние застоя может в любое мгновение взять и исчезнуть. Надо только больше и больше показывать своей надежности, своего интереса, все больше ухаживать, все чаще встречаться и ласкать его.
Когда Антон проснулся, дагжи не спал, поглаживал его плечо и смотрел с нежностью. Вот так просыпаться вместе, вот так встречать рассвет и провожать закат, это ли не счастье? Дети. Да, у них может и не быть совместных детей. Может и такое быть. Но, ведь у Антона есть два сорванца, которые растут и могут стать энергетическими сыновьями дагжи. И они ими станут.
Тятьянг… увы, служба для тятьянга великая честь и его воин должен уметь контролировать себя, но какой ко всем преисподним контроль рядом с ним? Плавно перевернув его на спину, впившись в губы, ощущая, как ему отвечают, развел его ноги и лег сверху. Ласки, смазка выделилась обильно и вот он внутри, слушает тяжелое дыхание и тихие стоны, которые слаще музыки. Антон не кричит, не голосит, он постанывает тихо, хватается за него, выпускает когти, а к самому пику, начинает активно двигаться навстречу, покусывая губы и в конце выгибается, иногда порыкивая зверем, переживая яркие спазмы оргазма. В этот момент дагжи как в тумане видит его и ощущает, насколько ярко он начинает пахнуть, а его зверь жадно вдыхает его аромат.
И вот они отдышались, не разжимая объятий, нежно целуясь. Вот дагжи тянет его в душ, где непременно поухаживает за любимым. Да, дагжи влюблен в него. И причем сильно. Не тем взрывным фейерверком, нет, он влюблен взрослым чувством. Он хочет видеть его своей парой. Хочет повести его к Храму и пройти обряд. Хочет укрыть его в первую течку панхее, но здесь может ее никогда и не быть. Но он хочет и будет стараться разбудить его зверя. Если тятьянгу дали время, то для его воина такого ограничения нет. Дагжи свободен от обязательств. Донг-Ху свободен от обязательств перед вавэхдэ.
Мельв и Аран уже подросли. Им исполнилось по двенадцать. Дагжи частенько отсутствует, потому что тятьянг воюет. Но сейчас дагжи спокоен - Антон принял его конут. Он сейчас защищен. Бесполезно его воровать, это будет унижением для ворующего. Самый большой позор - унижение и вульгарность. Островитяне не любят вульгарных и опозорившихся. И страсти по их именам не утихают со временем, а становятся нарицательным. Именно поэтому дагжи спокоен - рождающего, что принял конут самца, больше никто не посмеет выкрасть чтобы покрыть.
Вернувшись с очередного боя, где выиграл конечно же флот вавэхдэ, а его воины хорошо повоевали, дагжи решился. Он хочет официально познакомиться с семьей Антона. С его родителями, его сыновьями и прийти к Сулиму, дабы испросить разрешение на официальное ухаживание перед тем, как сделает предложение самому Антону. Он хочет сделать все так, как того требуют законы. И пошел тятьянг ко всем чертям пришлых! Он забирает себе Антона, он, дагжи, не тятьянг, забирает себе того, кого любит.
Для того, чтобы начать официальную часть отношений, дагжи заказал столик в другом ресторане, все подготовил и пригласил Антона. Когда он прибыл в ресторан, то у дагжи даже ладони вспотели. Он хотел бы укрыть его от всех, кто сейчас смотрел на него оценивающе. Смотрели на него так до тех пор, пока не замечали конут, одетый на ухо. Антон подошел, а дагжи спохватился, быстро встал - увидев его такого красивого и смотревшего таким взглядом именно на себя, запоздало встал, чуть не опозорился! Приняв из рук администратора своего любимого, принялся ухаживать - подставил стул, удостоверился что ему удобно, обласкал взглядом и даже дотронулся до него, испытывая наслаждение от роли ведущего в их еще не официальной паре.
Трапеза, вечерняя, которую он хотел плавно перевести в вечернюю прогулку и оттуда в нежные объятия и страсть, оборвалась внезапно. Они уже перешли к десерту, где дагжи ухаживал за ним, подкладывая что-то, подливая ему легкого вина, рассматривая. Набравшись смелости, которая почему-то утекала как вода рядом с ним, взял его за пальцы, которые Антон вложил в его ладонь, начал говорить о том, что хочет просить разрешения у него для встречи с его семьей, как его прервал подошедший человек:
- Добрый вечер, тятьянг Эуль Доан-га-Кху. - Человек склонился, а "Донг-Ху" вздрогнул, - когда мне сказали, что вы посетили наш остров, я сначала не поверил, но сейчас вижу вас своими глазами. Как поживает вавэхдэ? Эм, тятьянг, я не вовремя? Я вас прервал? - растерявшись, так как на него не смотрел ошарашенно и замерши, еще удерживая пальцы сидевшего перед ним молодого человека, сам, собственной персоной, брат вавэхдэ, тятьянг Эуль Доан-га-Кху.