- О, с добрым утром! - обернулся он, явно почувствовав, нежели заметив гостя. - Как спалось?
- Хорошо.
- Вот и ладненько. На запах пришел, да? - улыбнулся мужчина.
- Да.
- Это хорошо, аппетит - это очень хорошо. Ты присаживайся, накрою тебе. Или в столовой?
- Эм, - Антон потянул футболку вниз.
- О, так тебе одежи не оставили? - покачав головой, улыбчивый хозяин кухни усмехнулся, - никого ранее так не привязывал к дому.
- Простите? - нахмурился Антон.
- Не обращайте внимание на этого болтуна. - Раздался знакомый голос со спины. - Он вам еще басни расскажет и былины петь начнет. Доброе утро, - улыбнулся тот самый охранник, который спас его от зверя.
- С добрым. Где я? - Антон ощутил себя маленьким и убогим на фоне этого шикарного широкоплечего мужчины в свободной рубахе и легких хлопковых штанах.
- У меня дома. Что на завтрак? - подошел к плите и втянул носом ароматы, идущие от котелков, кастрюль и пары сковородок.
- Шельмец! - шлепнул шутливо его по плечу деревянной ложкой. - Ты бы лучше гостю одеться во что дал, а не по кастрюлям носом водил!
- А тут такие ароматы, что закачаешься, - мурлыкнул мужчина, враз потеряв всю свою мощь, превратившись в ласкового кота, причем подростка, хоть таковым давно не является.
- Оанах, вот получишь, вот плакать будешь! Живо ребенку одёжу дал! - строжился повар и грозил ложкой стукнуть куда-нибудь повыше плеча.
- Все-все, сдаюсь и повинуюсь! - рассмеялся мужчина и отступил от воинственного повара. - Идемте, оденем вас. - Повернулся к Антону и пригласил следовать за собой.
За спиной слышались слова "дерзкий ребенок" и "невоспитанный кот, кто только обучением занимался?", а они удалялись по этим петлям из комнат, гостиных, нескольких коридоров. Минут пять и они у дверей спальни, где Антон проснулся. Все еще незнакомец, уже перестав быть беззаботным кошаком, плавно прошел к стене, чуть вдавил руку, и сокрытая панель ушла вглубь и отъехала в сторону. За этой панелью была небольшая комнатка, внутри которой были полки, висели вешалки и везде была одежда. Что-то там пересмотрев, наверное, хозяин этого дома, или старший сын, вытащил длинную рубаху, штаны свободного покроя, а также белье. Повернувшись к гостю, передал вещи.
- Это моего младшего брата, но белье новое. У него мания - покупать их десятками и даже сотнями, а потом с легкой совестью выбрасывать. Одевайтесь, я подожду за дверью. - Он кивнул в сторону выхода и мягко ступая по полу домашними тапочками двинулся к нему.
Антон, без лишних трат времени быстро переоделся и пошел на выход. Названный "сорванцом", что на сленге островитян звучит "оанах", как и сказал ждал за дверью. Он осмотрел представшего перед ним гостя, улыбнулся и пригласил пройтись до столовой. Коридор, да и вообще все комнаты, которые Антон видел, создавали впечатление легкости, воздушности и покоя. В этом доме была аура спокойствия, неги, безмятежности. Уютно, светло, просторно - дом мечты Антона. Не хватало только детей и человека, который был бы опорой.
Его провели в малую столовую, усадили за стол. На него уже были накрыты приборы и расставлялись блюда в красивых пиалах. Его пригласили присесть. Все было ароматно, настолько, что в животе начинало бурлить. Начав трапезу, Антон совершенно не думал ни о чем. Как-то умиротворяюще действовала на него обстановка, даже усыпляя бдительность. Плюс этот оанах сам ухаживал за сидевшим за столом гостем и этим добрым старшим мужчиной. Этакая забота и радушие, особое отношение и к гостю, и к родственнику. Когда же трапеза подошла к концу, оанах пригласил выйти на улицу, подышать свежим воздухом. Антон согласился, прошел за хозяином на балкон-лоджию. Здесь были культивированные растения, шикарный вид в пространстве и теплая погода. Они постояли несколько минут молча, давая насладиться погодой, рассмотреть, что за границей балкона-лоджии и только после этого молчание было прервано.
- Мне поручили присмотреть за вами, пока вы не очнетесь. - Мужчина посмотрел на него. - Вчера вас избили, просто потому, что у вас почти не ощущаемый аромат рождающего.
- Ну, - Антон пожал плечами, - ничего поделать с этим не могу.
- Это не ваша вина. Им надо уметь принимать отказы. Уверяю вас, безнаказанными они не ушли. - В глазах у этого оанаха блеснул огонь, жестокий, жаждущий смерти.
- Как вас зовут, и кто вам приказал стать моей нянькой?
- Донг-Ху, - представился мужчина, - и мой начальник был в гневе, ведь те нерадивые, одного со мной ранга, а значит опозорили воинов набросившись с кулаками на рождающего, тем более уже родившего двух котят и, если Боги сложат, то и еще раз сможет.
- И что теперь? - Антон явно не хотел развивать тему продолжения рода.
- Ничего. Виновные понесли наказание, а вас сейчас осмотрит доктор, чтобы убедиться, что ничего не повреждено и за ночь сошли кровоподтеки. После этого я могу отвезти вас куда вы сочтете необходимым.
Ничего не ответив, Антон только кивнул головой. Через несколько минут его отвели в другую комнату, где уже был пришедший врач. Мужчина в годах, с сединой и очень добрыми глазами. Он велел раздеться до гола и особенно тщательно прощупал живот, сообщив что несколько раз его туда пнули. Антон честно не помнил, что было после первого удара, но раз доктор говорит, значит так и было.
После осмотра ему вернули его вещи и Донг-Ху действительно сопроводил его до дверей дома, где он живет вот уже шесть с половиной лет. Довел, простился и уехал. Постояв еще немного перед домом, Антон улыбнулся своим мыслям и интересу к этому мужчине, пошел ко входу. Кондоминиум родового гнезда выглядит как высокий прямоугольник, внутри которого квадратный двор. На внешнюю сторону строения выходят малым числом окна, преимущественно с лестничных пролетов, а внутрь окна идут со всех квартир, так же балконы и двери входа в дом. Внизу обширная площадка, где расположены не только пешеходные дорожки, но и детские площадки, разбит скверик, есть оранжерея. В общем, досуг скрасить можно и покопаться в земле тоже. Само строение в девять этажей, достаточно большое, на одну сторону квадрата приходится семьдесят две квартиры, а на весь дом двести восемьдесят восемь. И еще не все заняты. Вход в это строение имеется общий, куда Антон сейчас направился, и задний, который обычно прикрыт, но его довольно легко открыть изнутри, а снаружи нужен ключ-карта. Этакий замок, только рва и смотровых сторожевых башен не хватает, но выход на крышу есть и там нередко появляются взрослые, проверяя ее состояние, или детки, нервируя своими проделками взрослых.
Пройдя арку прохода, Граци увидел своих детишек на улице. Им уже по девять лет, и они оба обзавелись ипостасью. Мельв получил серую пуму, что довольно необычно, ведь бета редко получает подобного рода представителя. Аран обзавелся снежным барсом. И сейчас детки стремительно осваивали свои силы в ипостаси, ставили свое звериное "я" и завоевывали свое положение в иерархии. Что Мельв, что Аран имели все шансы возвыситься в этом дворе - они наглые, упорные, изворотливые и уже строят глазки. Антон замер, рассматривая их детскую драку в форме зверя с подростками. Здесь, в этих семьях, были дети и не принадлежавшие роду, не являющиеся кровными родственниками - кто-то с кем-то прошел обряд, а детки уже были от других отцов, и внуки родились. Среди них были уже получившие своего зверя и половую принадлежность, ставшие самцами или рождающими. Сыновья Антона оба самцы.
- "Па!" - радостно взвизгнул снежный барс и со всех ног стремительно кинулся к родителю, наплевав на драку и обескураженного противника его поведением.
Да, для Арана родитель стоит на первом месте, и то что он побеждал в драке, сейчас волнует мало. Он увидел родное лицо, которое дома не ночевало, и сейчас жаждал получить причитающиеся ему порции ласки и тепла, заботы и любви. Котенок, который вымахал выше колена, подлетел, обвил ноги родителя своим телом, обходя его круговыми движениями, звучно мурлыкая. Брат отстал от него на пару секунд и тут же вклинился в игру - перетяни внимание родителя!
Антон заулыбался и плавно обернулся зверем, вызывая восхищение в глазах своих детей. Несколько минут обоюдных ласк потирающимися мордами, облизывание детских ушей и голов, а затем минут на двадцать догонялки под радостные вскрики и восторженный писк двух сорванцов, и не только их. Мальчишки, с которыми они мерялись силами, видя такой расклад, моментально перестали дуться и включились в игру. Через пару минут после этого прибыла еще парочка взрослых и в течение часа радовали малышню и подростков формой взрослых и сильных, но игривых зверей. Когда взрослые сдались, все трое устало расположились на скамейке, глядя на то, как детки воевали.
- У тебя прекрасные дети, Антон. - Произнес один из кузенов. - Дрался, иерархию утверждал, практически победил и бросил все. Бросил только потому, что семья для него дороже.
Антон нежно улыбнулся, глядя на сыновей, которые сейчас кубарем катались со своими противниками, играясь и проявляя силы, набираясь опыта.
- Да, сейчас малышня не поймет, но, когда подрастет, надо будет напомнить им этот день. - Отозвался второй сидевший родитель. - Семья важнее власти. Власть, есть и нет: ты можешь получить травму и больше не сможешь удерживать ее в своих руках. А семья будет и когда ты здоров, и когда болен.
- Ты прав, - кивнул головой кузен. - Семья важнее. Да, кстати, Сулим сказал, что у тебя два дня выходных.
- Почему? - Антон удивленно уставился на кузена.
- Потому что ты имеешь на них право, но не брал за последние полгода. Сулим решил послать тебя на них принудительно.
- Но я не устал. - Он нахмурился. - Я в чем-то провинился?
- Пха-ха-ха! - рассмеялся кузен. - Нет, ты слышал? Ему выходные дают, а он о проступках сразу! Нет, ну ты насмешил!
- Антон, - второй кузен покачал головой, - у нас так принято - один выходной на неделе, в течение недели два коротких дня работы через три дня и раз в месяц один отгул. Ты отгулы не берешь, Сулим это заметил и решительно настоял на том, чтобы ты их отгулял. Будь за тобой какой-либо проступок, уверяю, он бы тебя давно к себе на разговор позвал. К тому же, сейчас на полях проводят дополнительные меры по безопасности. - На вопросительный взгляд Антона пояснил. - Будут менять часть ограждения, так как обнаружили порчу. А замена подразумевает открытую часть защитного ограждения. Нас переправят на другое поле, но оно меньше. Просто так нас всех не отпустят, а вот кто имеет дни отгулов их всех отправили. У тебя их почти семь, но так долго он не решился оставлять тебя без работы. И просил передать - подумай о следующих отгулах, не забывай про них.
Антон только кивнул головой. Все что касается отдыха, дабы сборщики всегда оставались в хорошей форме и работали на совесть, является крайне важным в их работе. Если измотать работой, то какое это будет отличие от обычных рабов? А они здесь все члены одной большой семьи. В семье так не поступают, поэтому даже нанятые люди имеют те же самые права на отдых, как и члены семей. И поэтому к ним охотно идут работать, плюс оплата стабильная, вовремя и никакого обмана.
Войдя домой, встретив родителя, получил шутливую форму "М-м-м, какой жаркий самец попался!" и лишь кивнув головой, заговорщически подмигнув, ушел к себе в комнату. Родителю рассказывать, что его избили - гиблое дело. Он же еще потребует и стражей вызвать, такого шума наведет, что проблем потом не оберешься. Лучше согласиться, что самец был "закачаешься", ночь была более чем жаркой и отпустили его только ближе к полудню. Родитель успокоится, Антону меньше головной боли.
Раздевшись, прошел в душ и освежившись, накинув на плечи халат, вышел в спальню. Донг-Ху. Симпатичен, силен и имеет достаточно высокий ранг воина. Те придурки, которые подсели к ним за столик, хвастались что они "дагжи", что не ниже капитана, а Донг-Ху сказал, что они одного ранга. Значит он дагжи Донг-Ху. Присев на кровать и вытирая волосы, улыбнулся своим мыслям. С ним было легко разговаривать. Словно они понимали друг друга, словно у них один взгляд на мир. Пока ехали к дому, он увлекал беседой, что-то спрашивал и не было в его вопросах подтекста. Просто интересовался, что-то рассказал про себя.
Донг-Ху… он понравился. Но, как бы Антон не смотрел на него, его фаза рождающего не шевельнулась. Как застрял между фазами, так и не сдвигается. И родительский мешок не усыхает, переходя на фазу самца, и течка не начинается, закрепляясь на фазе рождающего. И, смешно сказать, его не тянет на ласки, не заводят запахи потенциальных партнеров, ароматы течных не будоражат, а посылы самцов не бередят. После тех тяжелых родов его зверь словно закрыл вход для игр с другими. Его сильно обидели, очень сильно, плюс в доноре он видел лишь опасного и очень сильного самца, не доверял, хоть и зависел от его силы. Все это заморозило его желание играть брачную игру с кем-либо, в любой из фаз. И как лечить такое, увы, даже сегодня врачи не знают. Все зависит только от зверя и его желания. Человек здесь просто бессилен.
Два дня выходных Антон провел с детьми. В первый день они игрались во дворе, что-то строили, за более мелкими присматривали - он вызвался помочь, пока отдыхает. Второй день сыновья запросились погулять по городу. Взяв их под руки, одев свободные одежды и на голову специальную кепку, направился в сторону самой красивой части города - с видами на море, несколькими парками и просто красивыми улицами.
Гуляли долго, покушали в небольшом и уютном кафе. И с каждым шагом Антон ощущал на себе взгляд, пристальный и следящий взгляд. За ним следили. Причем с самого первого шага за порог дома. И он не мог понять, кто и откуда, да и зачем. Он, как рождающий, бесполезен. Да и как самец тоже. Зачем кому-то следить за ним? Есть на островах традиция такая - воровать рождающего, покрывать его и делать супругом. Но у Антона зверь "замер", и он бесполезен. Зачем такой кому-то?
Проходя вдоль набережной, что расположена по краю полноводной реки, впадающей в море, любуясь красотами, думал о том, что следят теперь с трех сторон. Дети ничего такого не ощущали, значит на них не ведут охоту. Если бы смотрели на них, то мальчишки точно почувствовали бы, сообщили или голосом, или своим поведением с просыпающейся тревогой. Но сыновья были спокойны. Они осматривались, разглядывали дома и жителей, строили глазки таким же деткам, кто получил ипостась и крепко держали за руки своего родителя, словно хвастаясь или боясь отпустить. Антон же начинал нервничать, начинал оглядываться, хмуриться. В какой-то момент просто остановился и стал рассматривать то направление, откуда шло самое большое давление слежки. Заметил что-то и тут же давление исчезло.
Зная об этой традиции похищения, Антон совершенно не желал подобной участи ни себе, ни тем более детям своим. А так как за ними следят и уже практически в открытую, то придется быстро вернуться домой и больше без родственника-альфы не ходить никуда. Приняв решение, он направился к ближайшему кафе, где заметил в меню мороженное, и через несколько минут, когда дети от радости слопали свои порции фактически за минуту, набрал номер такси. Обговорил условия - рождающий без альфы, дети-самцы в ипостаси девятилетнего возраста, адрес откуда и куда. Его уверили, что машина придет через десять минут. Этого времени хватило для того, чтобы заказать еще по одному мороженному, после чего они были приглашены к машине.
Поездка на такси для детей была сродни маленькому приключению. Они радостно рассматривали картины города из окон, перелезали по родителю на другую сторону и щебетали радостно. Антон же ощущал, что за ними следуют. Причем не отставая. И это от раздражения, недовольства и легкого волнения стало переходить в тревогу. Ему становилось страшно. Если самому попасть в переплет, то это одно дело, но вот если и его дети будут там же, или только они, это уже иного рода плоскость. Да и водитель к середине пути недвусмысленно начал порыкивать, показывая, что сбрасывает нить слежки со своего стального друга. А это пугало еще больше.