– Ты доедешь до дома с парнями? – поинтересовался он у меня.
– Да, все в порядке. Питер, мне жаль, что сегодня все пошло не по плану.
Он искренне улыбнулся и резко кивнул.
– Я буду на связи, – произнес он и попрощался с Эндрю и Янни.
Когда он вышел за дверь, я, вздохнув, рухнул на сиденье.
Пиджак я бросил рядом с собой.
– Боже, мне хотелось, чтоб он стал историей успеха.
– Он хороший парень, – дополнил Эндрю.
– Да. Порядочный и честный. Что в наше время редкость.
– За исключением меня. – Эндрю возмущенно фыркнул. – Я честный и порядочный, да?
Я засмеялся.
– Честный – да. И порядочно непорядочный. В хорошем смысле.
Эндрю бросил мне в лицо скомканную салфетку.
– Ты, конечно, выглядишь сексапильно в этом своем смокинге без бабочки и с расстегнутыми пуговицами, но это не дает тебе права говорить такие вещи.
Я хотел пояснить Янни, что у Эндрю был “пунктик” на Джеймса Бонда, но он закусил губу и ковырял под ногтем.
– Янни? Ты в порядке?
Он поднял испуганный взгляд.
– О, конечно. Ну, не совсем. Думаете, мне стоило так делать? Спрашивать Питера, хочет ли он стать друзьями? То есть кто так поступает за пределами детского сада? Но он кажется хорошим. Знаю, видеть людей такими, какие они есть, у меня выходит не очень, но нам нравятся одни и те же фильмы. Никому из моих знакомых не нравится немое кино.
Он нервно балаболил, каждое предложение звучало как вопрос. Он до сих пор был таким неуверенным, что, вероятно, было обоснованно. Но он старался. Он пытался наладить свою жизнь, ходил к психологу и стремился расширить круг общения. Он пытался вернуть все то, что забрал у него мерзавец бывший.
– Думаю, вы с Питером станете отличными друзьями, – сказал я. – Я знаком с Питером всего неделю, но мы много общались. Я задавал ему кучу личных вопросов, и он всегда был со мной честен. Я был у него дома, сидел в его машине и чувствовал себя на сто процентов комфортно.
У Янни дернулся глаз, но он кивнул и глубоко вздохнул.
– Ладно.
– И ты не спрашивал, не хотел бы он стать друзьями, – добавил я. – Ты спросил, хочет ли он как–нибудь провести вместе время. Именно это и делают друзья. Ты здорово справился.
В этот раз он улыбнулся. Когда я перевел взгляд на Эндрю, он таращился на меня потемневшим, отяжелевшим взором, говорившим “хочу тебя трахнуть”. Я вопросительно приподнял бровь, но он покачал головой и засмеялся. Потом выпрямился и выдал:
– Нам лучше уйти. Уже поздно.
Я взял пиджак и оплатил счет, и мы все вместе вышли на улицу.
– Уверен, что вас не напряжет подбросить меня до дома? – поинтересовался я, пока мы шагали к машине Эндрю.
Янни остановился.
– Если вы хотите, я могу... – Он перевел взгляд на дорогу.
Эндрю вздохнул и осмотрел нас обоих поверх крыши машины.
– Не могли бы вы оба уже сесть внутрь?
Янни открыл заднюю дверцу, а я забрался на переднее пассажирское сиденье.
– Он всегда вот так вот командует, – обратился я к нему, когда мы все уселись в машину. – Не позволяй его ботанским вязаным жилетам тебя обдурить. Он был на обложке “Властных ботаников” и всякое такое.
Эндрю завел машину и уставился на меня.
– Ненавижу тебя.
Я взял его за руку и поцеловал костяшки.
– Не правда.
Я обернулся к Янни. Он улыбался.
– Вам двоим стоит перестать вести себя так мило.
– Ну, Спэнсер сможет, – невозмутимо заявил Эндрю. – Я же, к сожалению, круглосуточно милый.
Я засмеялся.
– Правда. Он такой.
Мы подвезли Янни до дома родителей Эндрю и по–быстрому поздоровались с миссис Лэндон. Она читала какой–то отчет и, несмотря на столь поздний час, выглядела гламурнее обычного. Ткань ее блузки струилась позади нее, как во время театрального представления. Она чмокнула Эндрю в щеку, а потом, к моему удивлению, и меня. Она заметила мой наполовину расстегнутый смокинг.
– Вечер был насыщенным, – объяснил я.
Она очаровательно улыбнулась.
– Вижу.
Эндрю взял меня за руку и потащил к машине.
– Увидимся в следующее воскресенье.
Она вздохнула, потом посмотрела на меня.
– Спэнсер, пожалуйста, приходи к одиннадцати. И не слушай, если он назовет тебе другое время.
Эндрю расхохотался и забрался в машину. Я ей помахал, а Эндрю подрулил к воротам, где ввел код безопасности, и вывернул на улицу. Я взял его за руку и опустил ее на свое бедро.
– Было любезно с твоей стороны вытащить Янни.
– Две недели он провел в одиночестве и посещал терапию, не говоря уже о проживании с моими родителями. Просто подумал, что ему необходимо провести вечер вне дома.
– Он пытается вернуть свою жизнь в прежнее русло.
Эндрю кивнул.
– А ты отлично повел себя с Питером. Ему явно требовалось поговорить.
– Ему требовалось находиться в компании.
– И то, что ты сказал Янни... – Он перевел взгляд на меня, а потом вернулся глазами к дороге. – Ты так хорошо ладишь с людьми. Ты находишь правильные слова, которые помогают людям почувствовать себя лучше. Ты делаешь это не в снисходительной манере. А потому что ты замечательный человек.
– Сказанное мной Янни было правдой. – Я вспомнил, как Эндрю глядел на меня, весь такой сексуальный, глаза потемнели. – Тебе понравилось то, что я говорил.
– Так сложилось, что я нахожу сострадание и искреннее сопереживание... привлекательными.
– Да неужели? – Я обратил внимание, что мы ехали в неверном направлении. – Хм, разве мы едем не ко мне?
– Нет. Мы едем ко мне. Может, ты надел этот смокинг и не ради меня, но совершенно точно из–за меня его снимешь.
Я ухмыльнулся.
– М–м–м, командир Эндрю. Мой любимчик.
– Мне казалось, тебе нравится Эндрю–Халк.
– Мне нравятся все Эндрю.
Он рассмеялся, но где–то в промежутке между сейчас и прибытием к нему домой командир Эндрю испарился и его место занял соблазнитель Эндрю. Не успели мы войти, как он забрал мой пиджак и осторожно положил его на спинку дивана. Он притянул меня ближе, наши губы почти соприкасались, его взгляд был пристальным, а выражение лица серьезным. Не проронив ни слова, он неспешно расстегнул мою рубашку, одну издевательскую пуговицу за другой, и снял белую ткань с моих плеч. Я позволил ей упасть на пол, и тогда он заметил свежую татуировку на моей руке.
– Новая татуировка болит? – прошептал он.
– Вообще нет, – прохрипел я. Честно говоря, я о ней забыл. “Боже, неужели все произошло лишь этим утром?”.
Он поднял мою руку и медленно прижался губами к чувствительному месту. Потом поднял руку еще выше и покрыл поцелуями мой бицепс. Черт. Он мягко постанывал, и мой член отреагировал на эти звуки. Эрекция уже имела место быть, а яйца пульсировали от желания.
Эндрю коснулся ладонью моего подбородка и резко притянул меня для поцелуя. Требовательные губы, нежный язык, его вкус...
Потом он отстранился, оставив мне жажду и отчаяние. Он дразнил меня, доказывал, что мог завладеть моим телом в любое время.
– Эндрю, – пробормотал я.
Не отрывая от меня взора, он неспешно опустился на колени. И прямо там, в его гостиной, он расстегнул мои брюки, освободил мой страждущий член и принял меня в рот. Моя рука нашла точку опоры в его волосах, а он простонал. Звук срезонировал в моем члене. Руками он обвил мои бедра, дотянулся до зада и втянул меня глубже. Прорабатывал он меня тщательно, потом впустил меня в горло, сглотнул, и я кончил.
Глава 5
Стоило признать: мне нравилось просыпаться рядом с Эндрю. Не только потому что его постель была божественно удобной. В его нахождении рядом присутствовали незнакомый уют, спокойствие, безопасность.
Его рука лежала на моем животе, и он громко посапывал. Я переплел наши пальцы и выдохнул то тепло, что наполнило мою грудь. Вроде бы простой и милый жест, но держаться в постели за руки было довольно интимно. Еще одно “впервые” для меня.
Глядя в потолок, я удовлетворенно вздохнул. И если быть честным самим с собой, нужно сознаться: я был немного напуган. После всех прошедших лет позволить себе открыться, стать уязвимым, свободно вручить свое сердце другому человеку – пугающий поступок. Я не сожалел и не хотел уходить.
Боже, да я вообще этого не хотел. Но мне необходимо было быть уверенным, что я все равно буду в норме, если Эндрю решит со мной попрощаться.
Хватит ли мне сил пережить его уход?
Что со мной будет?
Вернусь ли я к эмоциональной отрешенности, с которой жил раньше? Вдруг я изменюсь настолько, что не соображу, с чего стоит начать? Может, состоять в отношениях означает потерять часть себя? Или я лишь выиграю, выучусь и вырасту? Стану ли я лучшим человеком или останусь полностью опустошенным?
Наверно, в действительности вопрос должен был звучать так: с чего вдруг мне думалось, что Эндрю меня бросит?
Ответа я не знал. Но не сомневался лишь в том, что я, Спэнсер Коэн, парень, который однажды поклялся, что он никогда не подпустит к себе никого достаточно близко, чтоб его вдруг не обидели, делал совершенно противоположное.
Я был влюблен в Эндрю.
Мое глупое сердце игнорировало глупый мозг. Ну, хотя бы мой глупый рот не выпалил ему все до того, как он был готов услышать, и до того, как я был готов признаться. И пускай я подслушал его разговор с матерью, когда он говорил, что любит меня. Что это вообще значило для парня вроде меня?
– Не хочешь рассказать, зачем пытаешься сломать мои пальцы? – сонным голосом прохрипел Эндрю.
Я и не осознавал, что стискивал его руку.
– О, прости.
Я отпустил его руку, но он резво ее сцапал и опустил наши переплетенные руки мне на грудь.
– В чем дело? Тебя что–то тревожит?
Черт, черт, черт.
– Ну, я задумался об известных мне чайных домах, которые в это время смогут доставить зеленый чай. Или, если уж на то пошло, в любое другое время. Не сомневаюсь: Зинеб рассмеялась бы и обзывалась бы по–арабски, если б я позвонил ей с вопросом о доставке на дом.
Эндрю хмыкнул и провел свободной рукой по лицу.
– Ни хрена ты не умеешь врать. Не об этом ты думал. Но раз уж тут такое дело, я куплю для тебя зеленый чай, чтоб здесь тоже был. И ту фигню, что стоит у тебя в кухне на стойке. Как она называется?
– Электрический чайник? Или заварочный чайник? У меня есть и то, и другое.
– Электрический. Но я куплю оба. – Он радостно и удовлетворенно вздохнул. – В обмен на проигрыватель, что ты мне купил.
– Знаешь, впервые приехав в Штаты, странно было осознать, что здесь почти никто не пользуется электрическими чайниками. В каждом доме в Австралии он есть. И чайник, и тостер. Они необходимы. Как тарелки и приборы.
– Потому что австралийцы чудные, – со смешком сказал он. – Который час?
– Половина шести.
– Видишь? Чудно. И что это означает?
– Шесть тридцать.
– Почему бы тогда так и не сказать?
– Потому что сейчас половина шести.
Он хохотнул.
– Вы правда в Австралии так говорите? Это реально означает шесть тридцать? Или же три часа? Потому что фактически половина шести – три.
– Не так уж все и сложно. Но означает шесть тридцать.
Эндрю опять расхохотался и покачал головой.
– Может, все–таки стоит сделать лоботомию, и тогда я пойму.
Я ахнул и его защекотал. Он взвизгнул и одновременно засмеялся, и с легкостью меня оттолкнул. Он явно был гораздо сильнее меня. Он перекатил меня на спину и оседлал, мои руки были пришпилены к подушке. Он, как и я, был обнажен. Поэтому мне достался прекрасный обзор на его член. Набухший и отяжелевший, его член был направлен прямо на меня.
– Тебе стоит больше заниматься, – пошутил Эндрю. – Может, тогда ты сможешь лучше драться.
Я засмеялся и, глазея на его член, облизнул губы.
– Кто сказал, что я хотел выиграть?
Он улыбнулся, и его глаза вспыхнули азартом и озорством.
– Правда?
Он спрашивал, действительно ли я хотел ему отсосать?
– О, да.
Эндрю сел прямо, член величественно возвышался, яйца касались моего живота. Он слегка подался вперед, и я вновь облизнулся. Он еще чуть–чуть приблизился, но не достаточно близко, что, даже напрягая шею, я не мог дотянуться. Я рухнул обратно на подушку.
– Хочешь, чтоб я начал умолять?
Он злорадно усмехнулся и сместился вперед таким образом, что кончик его члена доставал до моих губ. Я открыл рот и в ожидании на него смотрел.
– Боже, – пробормотал он. Качнул бедрами и оказался у меня во рту. Его член был разбухшим и мускусным, и офигеть каким огромным. Я облизывал его и вбирал сильнее, ласкал одной рукой его яйца, а второй – стискивал у основания.
Эндрю схватился за изголовье и толкнулся немного глубже, резче, его самообладание разваливалось на куски. Он ворчал и постанывал, и, еще раз содрогнувшись, кончил. Я сглотнул и выпил то, что он мне дал. По нему пробежала судорога, он вскрикнул и наконец–то отстранился. Рухнул на бок рядом со мной, секунду лежал неподвижно и безмолвно, а потом зашелся в хохоте.
– Господи, боже мой. Спэнсер.
– Уже сделал лоботомию?
Он фыркнул.
– Похоже на то.
Я сжал свой член и подавил стон. Прежде чем я успел что–то сделать или сказать, он скатился с постели.
– Душ, завтрак, тренажерка.
Я покачал головой.
– Нет. Минет, душ, завтрак и обратно в постель.
Он стоял возле подножия кровати, его набрякший член все еще поблескивал от слюны. Его тело было бледным и подтянутым. Проведенные в зале часы действительно творили чудеса.
– Как насчет компромисса?
– Он включает в себя минет, душ, завтрак и постель?
Он рассмеялся.
– Мы примем душ, позавтракаем. Я доброшу тебя до дома и отправлюсь в зал. Потом мы встретимся в тату–салоне за воскресным утренним кофе. У тебя будет время сделать все свои дела. Справедливо?
– Куда подевался мой минет?
Он хмыкнул.
– Обещаю, если сейчас ты согласишься на душ и завтрак, днем тебя ждет лучший секс в твоей жизни.
Это по–настоящему возбудило мой интерес. Как и мой все еще напряженный член.
– О, правда?
Он послал мне самодовольную, всезнающую улыбку, развернулся и отправился в ванную комнату. Он оставил дверь открытой, и до меня донесся звук полившейся воды. Потом он крикнул:
– И я не говорил, что в душе нельзя будет помастурбировать.
Я так быстро ворвался в душевую кабину, что от воды еще даже не успел пойти пар.
***
Несколько часов я потратил на уборку, покупку продуктов, а потом сбегал за кофе для нашего еженедельного воскресного ритуала в салоне Эмилио. В момент приезда Эндрю был очень расслаблен и счастлив, разместился рядом со мной и весь следующий час смеялся и болтал с нами.
Он с легкостью вошел в мою жизнь, словно всегда там и находился, и я не мог припомнить, на что до знакомства с ним расходовал время.
После обеда Эндрю пробежался по моей коллекции альбомов. Хотелось послушать что–нибудь новенькое. И до меня дошло: я понятия не имел, чем в эту самую секунду себя занимал бы, если б его не было рядом. Возможно, торчал бы внизу и помогал Эмилио. Или раздражал бы Лолу и Габа у них дома. Может, гулял бы по городу или по Венис Бич... Но все это меркло по сравнению с проведенным в его компании временем.
– Опять ты таращишься в пустоту, – сказал он, выдергивая меня из мечтательности, и положил альбом. – Все нормально?
– Конечно. Вообще–то, все здорово, – ответил я.
– Но?
– Никаких “но”.
– Спэнсер, ты ни черта не умеешь врать.
– Я не вру.
Он подошел ко мне и провел большим пальцем по моей брови. И улыбнулся.
– Скажи, о чем задумался.
Можно же было ему рассказать, да? Ведь так и делали бойфренды? Они обсуждали различное дерьмо.
– Не могу припомнить, на что тратил время до знакомства с тобой.
Эндрю моргнул, но улыбка никуда не делась.