– Нет, должен признать: у тебя отличная кожа. Когда придешь вечером на ужин, тебе придется раздеться, чтоб я убедился.
– Неужели?
– Да. Совершенно точно.
Он вздохнул.
– Думаю, смогу что–нибудь устроить. Не хотелось бы тебя огорчать.
В месте, где он находился, было тихо. Никаких фоновых шумов.
– Ты уже дома?
– Ага, давно.
Я проверил часы. Черт, половина седьмого.
– Я и не знал, который час.
– Чем ты сегодня занимался?
– Встречался с новым клиентом.
Тишина.
– Ой.
– Да, – брякнул я, защищаясь. – Он кретин, и, честно говоря, все немного странно.
Снова тишина.
– Эндрю?
– Да, я здесь. Просто… почему ты мне не сказал?
– Сказал. Только что.
– Нет, я имею в виду раньше. Почему ты раньше не сказал?
– По правде говоря, забыл. Как можно припомнить, выходные перевернули всю мою жизнь. Планировал рассказать прошлым вечером, но ты прислал мне сообщение о четвертом разе, и мой глупый мозг отправился в поездку в порнвилль. Назад пути не было…Ну, то есть… Мне пришлось проверить, смогу ли я осилить четыре раза за день – с семнадцатилетнего возраста – нельзя было позволить тебе переплюнуть меня. Люблю посоревноваться.
После долгой тишины он расхохотался.
– Что?
– Хочешь, чтоб я повторил?
– Ты не писал мне про четвертый.
– Благодаря тебе я пребывал в оргазмической коме. Я был не в состоянии написать.
Он засмеялся, но спросил вполне серьезно:
– Выходные изменили всю твою жизнь?
– Да. Кажется, я заполучил мега соблазнительного бойфренда. Для меня это впервые. Бойфренд в любом проявлении, то есть. – Я вздохнул и тихо продолжил: – Так что прости, если я забыл что–то рассказать… Я никого не впускал в свою жизнь. Никогда.
Я уловил, как он резко втянул воздух, и после недолгого молчания мягко спросил:
– Мега соблазнительного?
– Да, абсолютно. Он был на обложке «Жизнь Белоснежек».
Он снова засмеялся.
– Прости. Я склонен обороняться.
– Ничего. Я склонен к бестолковости. Мы равны.
Он протяжно выдохнул.
– Новый фейковый бойфренд?
– Если ты имеешь в виду клиента – да. Но с ним мне не придется притворяться.
– То есть?
До меня дошло, как прозвучали слова.
– Нет, нет, нет. Мне не придется притворяться, что мы в отношениях и всякое такое. Не придется знакомиться с ним или касаться, да даже тусоваться.
– Ой.
– Тебя бы это обеспокоило? – поинтересовался я. Хотя ответ и так был мне известен. Ясное дело, обеспокоило бы. – Это моя работа. Таким образом мы встретились. Ты был в курсе, кем я работаю, Эндрю.
– Знаю, – тихо ответил он. – И пытаюсь не раздувать проблему, но от мысли, что ты проводишь время с другим парнем, как со мной…
– Я не провожу время с другими, как проводил с тобой. Обычно я и половины не делаю с другими клиентами. Говорил же: ты был другим. С самого первого дня с тобой все пошло иначе.
– Знаю, – повторил он. – Мне позволительно немного поревновать. Или ты предпочтешь, чтоб я замалчивал свои чувства?
– Нет, я не хочу, чтоб ты цензурил себя.
– Я понимаю, что это твоя работа, Спэнсер, и меня не напрягает твое занятие. Просто… тебе придется его целовать?
– Нет, не придется. Дело странное. Он не хочет притворяться парой. Но не могу обещать, что в следующий раз мне не придется держать парня за руку или танцевать с ним в баре. Что–то в таком духе.
Опять тишина. Но я должен был сказать. Я не обязан отказываться от своей работы, только потому что у меня появился парень. Или обязан?
– Можно задать вопрос? – тихо спросил он.
– Конечно.
– Тебя бы встревожило, если б в выходные мне пришлось по работе пойти в бар на свидание и ради сделки с кинокомпанией целовать другого парня?
Я представил: он улыбается какому–то незнакомцу и целует его, притворяясь или нет, и мой желудок скрутило узлом. Встревожило бы меня?
Да. Да, да, да. Черт, да.
– Нет.
Он расхохотался.
– Ты не умеешь врать.
– Окей, встревожило бы. Мысль, что тебя целует другой, беспокоит меня. – Я застонал и прижал ладонь к глазам. – У меня яркое воображение. Ты одет в сине–красный свитер с ромбиками, от смеха в уголках глаз проступают морщинки, а потом вы смотрите друг на друга, он касается тебя и приникает ближе… И да, меня это пугает.
– Как много деталей.
– Говорил же: фантазия у меня будь здоров.
Он хохотнул.
– Я не возражаю, потому что это твоя работа. Я понимаю. Я был в курсе, соглашаясь дать отношениям шанс. Но меня волнует, что кто–то может касаться тебя. Даже если без подтекста. Я бы никогда не попросил тебя бросить твое занятие, Спэнсер. Пожалуйста, скажи, что понимаешь.
– Разумеется. – Бросить свое дело никогда не приходило мне в голову. В финансовом плане можно было бы вообще ничем не заниматься, но мне нравился человеческий фактор. Я любил разнообразие личностных характеров, и мне нравилось помогать людям возвращать их жизни на прежние рельсы.
– А значит, если ты ведешь парня на фейковое свидание, то для начала должен что–нибудь для меня сделать.
Наконец–то я улыбнулся.
– Запросто.
– Мне конкретизировать?
– Пожалуйста.
– Я не против роскошного ужина.
– Реально? Еда? Ты имеешь возможность подбить меня на что угодно и выбираешь приглашение на ужин?
– В чем проблема?
– Если честно, я ожидал чего–то поразвратнее. Например, обнаженного массажа всего тела или умопомрачительного римминга.
– Спэнсер!
Я засмеялся.
– Что? Поверь, выставляя требование что–то для тебя сделать, надо называть подобные вещи.
Он усмехнулся.
– Римминг? Ты не можешь…
– Что не могу?
– Не можешь такое говорить.
– Ты покраснел?
– Не скажу.
– Значит, покраснел, – со смешком сказал я. – Что говорит мне об одном из двух. Первое: ты любишь римминг. Или второе: ты никогда не пробовал. Всегда хотел узнать, что это такое, но слишком боялся попросить.
– Вето.
Я загоготал.
– Не говори вето! Правило снято с повестки дня. Хотя уже не важно. Твое вето подсказало мне: определенно номер два. К твоему заду никогда не прикасались мужские губы.
Я слышал, как он сглотнул.
– А ты хотел бы. И Эндрю?
Он прокашлялся.
– Да?
– Я буду счастлив угодить.
Он нервно хихикнул.
– Каким образом беседа так быстро скатилась в канаву?
– Мы два мужчины, пытающихся воздержаться от того, чтоб затрахать друг друга до смерти. Тема будет подниматься постоянно, пока это не произойдет, – откликнулся я. – А после может стать еще хуже.
Он застонал в трубку.
– Ты убиваешь меня.
– Если ты закончишь разговор, чтоб передернуть, я очень разочаруюсь.
Он захохотал, но в смехе слышалась боль.
– А если я сказал бы, что мне привезли ужин?
– Я бы ответил: «Чушь собачья». И все равно разочаровался бы, что ты не позволил мне послушать.
Он тяжело задышал мне в ухо.
– Как думаешь, завтра после ужина мы могли бы положить уже конец нашим страданиям?
– Нет, слишком рано. – А еще слишком забавно. – Но к твоему сведению: я собираюсь вылизать тебя.
Дыхание его перехватило, а потом я услышал… Ширинку.
– Ты расстегнулся? – тихо спросил я. – Твоя рука уже на великолепном члене?
– Эм…
Я улыбнулся. Кто бы сомневался.
– Отлично. Трахни свой кулак так, как хочешь трахнуть мою задницу.
– О, Спэнсер, – прошептал он. До меня доносились приглушенные звуки двигающейся по члену руки. От ментального образа на кончике члена выделилась смазка. Я скользнул рукой под пояс брюк. Да – кончик был влажным. Я потянул себя несколько раз, воображая, что он занят тем же.
– А завтра вечером я трахну твою задницу своим языком.
Кончая, он издал задушенный вскрик. Он явно старался вести себя потише, но не смог сдержаться.
– О, боже.
– М–м–м–м, – простонал я, зная, что мои слова подстегнули его разрядку. – Ты охренеть как возбуждаешь.
С губ сорвалось рваное дыхание, и он разразился хохотом.
– Не верится в то, что я сделал. – А потом, не давая ему застесняться еще больше, раздался звонок в дверь. – Черт! Мой ужин. Не шучу. Мне пора.
Отключая звонок, он все еще смеялся. Но вот мой стояк никуда не делся. Я подумывал пойти в душ, но потом решил послать все к чертям. Расстегнул штаны, спустил по бедрам и, вспоминая звучавший в моем ухе оргазм Эндрю, достиг кульминации.
Спустя примерно пару минут я все еще лениво улыбался, уставившись в стену в гостиной, и тут мой телефон звякнул сообщением.
«Доставщик китайской еды считает меня чудиком. Я виню тебя».
Я ответил: «Обращайся. Китайская еда в понедельник вечером? Серьезно?»
«Заткнись. У меня тут суп–вонтон 4 и овощи на пару. Именно поэтому я так много занимаюсь».
«Я научу тебя готовить».
«Ты будешь голым?»
«Да».
«Так–то лучше».
Печатая ответ, я придурковато лыбился в телефон: «О, кстати, только что ты довел меня до оргазма»
«Разговор об обнаженной готовке довел тебя до оргазма?»
«Нет, твои секс–звуки в телефоне».
«Ой».
«Ты краснеешь?»
«Вето».
Глава 6
Следующим утром я вновь пробежался по е–мэйлам Лэнса и выписал детали на листок, чтоб разложить все по полочкам в голове. Посещаемая Янни школа располагалась в Мелроуз, как и кафе, в котором он работал. Так что с них я и начал. Набрал номер, и после нескольких гудков ответила девушка. В трубке раздались грохот и шумы кафе.
– Здравствуйте, – бодро начал я. – Ого, вы походу очень заняты. Я вас надолго не задержу. Просто хотел поинтересоваться, не могли бы вы подсказать мне: сегодня Янни выходит на работу?
– Хм, – застопорилась она. – Подождите секунду.
Звуки приглушились, словно она приложила руку к микрофону. Потом заговорил мужчина.
– Кто это?
– Меня зовут Спэнсер, – отозвался я. – Мы с Янни вместе учимся, и я давно его не видел. Подумал, вдруг он до сих пор работает у вас.
– Он здесь больше не работает, – ответил он.
– А вы не знаете, где я смог бы его отыскать? – надавил я.
– Ничем не могу помочь, – прямо заявил он и отключился.
Ну, ладно. Следующей попыткой стал колледж. Который, конечно же, был дохлым номером. Разговаривать с женщиной, на которую я нарвался, было все равно, что общаться с кирпичной стеной.
– Я бы не стала разглашать персональные данные студентов, даже если б это не противоречило законодательству, – выдала она и велела мне больше не звонить. Честно говоря, ничего другого я и не ждал, но попытаться–то стоило.
Я закрыл ноутбук, засунул в карман телефон и отправился вниз помочь Эмилио в салоне. Мне нравилось заниматься обыденными вещами, на которые у Эмилио не хватало времени. Я принял доставку стерильного оборудования, определил коробки в шкаф, быстренько провел ревизию запасов, заказал чернила, отвечал на звонки, записывал людей на сеансы, перепроверяя временные промежутки, и помогал Даниэле, когда ей требовалась дополнительная пара рук. Я вписывался туда. Я подходил. Благодаря надетой на мне футболке люди видели мои татуированные руки и лишний раз не пялились. По сути, я знал по именам почти всех постоянных клиентов Эмилио и болтал с ними, пока они ждали своей очереди на татуирование или пирсинг. А иногда они просто заходили поздороваться.
Развитая деятельность помогла мне выкинуть новое дело из головы. Ну, я так считал.
– Все в порядке, Спэнсер? – спросил Эмилио. – Ты уже до дыр затер стеклянную столешницу.
Я даже не осознавал, что до сих пор ее протирал. Я посмотрел на бумажное полотенце. Оно походило на лохмотья.
– Да. Просто этот новый клиент, – откликнулся я.
– Ты слишком беспокоишься, – произнес Эмилио. – Стоит объяснить клиенту, что помочь ты не можешь.
Я кивнул.
– Да знаю.
Лола нарисовалась откуда–то со спины. Розовые волосы были уложены в виктори роллс, что сочеталось с черным платьем в стиле рокабилли, а розовые высокие каблуки сочетались с волосами. Смотрелась она на миллион баксов. Я даже не заметил ее присутствия – верный признак рассеянности. Я поведал о своих находках, вернее их отсутствии, на парня по имени Янни.
– Завтра я еду в центр, – сказала Лола. – Если хочешь, могу подбросить.
– Не помешает, – ответил я. – Спасибо, было бы неплохо.
Лола настороженно посмотрела на меня.
– Уверен, что больше ничего не тревожит?
– Например?
– Эндрю.
– А что с ним?
Она улыбнулась.
– Он нормально отреагировал?
– Да. В начале переживал, но под конец успокоился. Он вроде как подзабыл, чем я занимаюсь. – Я пожал плечами. – Вечером мы увидимся и обсудим подробнее.
– О–о, какие–то планы?
– Готовлю ему ужин, – с гордостью отчеканил я. – Хочу соблазнить его научиться делать спагетти болоньезе. Ничего роскошного, но, учитывая, что он даже тост поджарить не в состоянии, я подумал, что лучше начать с основ. Что напоминает мне, – я посмотрел на часы, – о походе в магазин. Кому–то что–то нужно?
– Нет, – отозвалась Лола. – Мне нет. Я скоро ухожу, а завтра заберу тебя в восемь.
Я чмокнул ее в щеку.
– Ты – лучик света в моей жизни.
Она захлопала ресничками и изобразила благородную даму.
– Спасибо, конечно, но я видела, как ты смотришь на другого, и считаю, что меня вытеснили на второй план.
Я схватился за сердце и игриво ахнул.
– Никогда! Мое сердце твое и только твое.
Лола подыграла, приложив ладонь ко лбу.
– Увы. Если б мы только родились в иное время.
Я поклонился ей.
– Если б только твое сердце не принадлежало другому.
Лола присела в реверансе.
– Если б только у меня был пенис.
Все расхохотались. Даже Эмилио прервал нанесение чернил, смеясь на пару с клиентом. Мы с Лолой всегда прикалывались друг над другом.
Как истинный джентльмен, я поцеловал Лоле ручку и направился к двери, крикнув:
– Последний шанс на заказ из продуктового.
Никому ничего не понадобилось, поэтому с улыбкой на лице я вышел на улицу. Я старался не думать о том, насколько же в тот момент жизнь была хороша. Не хотелось сглазить. Но я не мог припомнить, когда в последний раз чувствовал себя настолько счастливым. Много лет прошло с тех пор. Я также пытался особо не вникать в отношения с Эндрю. Разумеется, он был прекрасен и делал меня счастливым, но мое счастье полностью от него не зависело. Я бы не позволил. Если по какой–то причине он бы решил, что я не подходил ему, тогда окружающий мир не развалился бы.
Я не мог снова этого допустить.
Наверно, срабатывало что–то наподобие защитного механизма, выстроенного мной вокруг сердца. И от него нельзя было отказываться. Если бы Эндрю пришел к выводу, что мы не половинки друг для друга, я был бы раздавлен. Ясное дело, еще было слишком рано, но парнем он был впечатляющим. Он знал историю моей семьи и все равно был заинтересован познакомиться со мной, проводить время со мной. Отчего меня просто распирало от счастья. Но стоило выделить один факт: пропустить кого–то через оборонительную стену – огромный шаг для меня.
Этот самый шаг показывал, что, наконец–то, после стольких лет я был готов продолжить жить.
Я не был ничтожеством, как заявлял мой отец. Я не был нелюбимым, как он намекал.
И даже если у нас с Эндрю не сложится, я подготовил отличный фундамент, которым гордилась бы мой психолог. Не сомневаюсь, она в точности повторила бы слова Лолы. Я заслуживал счастья. И я был счастлив. Моя жизнь в ЛА протекала превосходно. У меня были друзья, заменившие семью, а Эндрю стал вишенкой на торте.
М–м–м, торт. Мне стало любопытно, какой торт он любил. Он вообще любил торты? Никогда не приходило в голову спросить… Войдя в магазин, я направился прямиком в отдел выпечки, достал мобильник и послал ему сообщение.