Теперь, когда я знала о мотивах отца, скрывать мои способности стало крайне необходимо. Если он узнает, на что я способна, он превратит меня и моих будущих детей в свои подобия, убийственные, желающие силы сосуды зла. Чем слабее и послушнее я буду, тем меньше он будет навещать меня, а чем меньше он видит, тем меньше зла заставит меня выполнять.
- Ты знаешь, чего я жду, - сказал он. – У тебя есть две недели, чтобы объявить о помолвке или найти медальоны. После срока я каждый день буду присылать тебе по пальцу Иши в коробочке.
Я в ужасе сглотнула, глаза наполнились слезами, что так и не пролились, и я прошептала:
- Да, отец.
Когда я подняла взгляд, он исчез.
Пять
Помолвленная
Сон ускользал от меня остаток ночи. То, что отец может проникать на земли дворца так легко, испугало меня больше, чем я хотела бы. Я отчаялась, думая, что настоящую свободу не получу никогда, что тень отца будет преследовать меня и всех, кто будет рядом со мной, остаток моей жизни.
Но то, что ему пришлось внедрить меня во владения Раджарамов, означало, что все же есть предел тому, что он может сделать. То, что ему нужна была я для достижения цели, показывало, что он не был всесильным. Может, если я буду очень осторожной и очень умной, найдется способ перехитрить его, но такое предательство обойдется высокой ценой. Если я восстану против него, я должна быть уверена в успехе.
К тому времени, как взошло солнце, я была одета и искала Дэчень. Хотя я была с ней так мало времени, я чувствовала, что ей можно доверять, и если я собиралась побороться с отцом, мне нужен был сильный союзник.
Мне сказали, что Дэчень в своей спальне, и я вошла без стука, обнаружив царицу в объятиях ее мужа. Конечно, я понимала, что мне нужно было немедленно выйти, но ноги словно приросли к полу.
Император был красивым мужчиной, как и его сын, Кишан, о котором я думала неделями, хотя пыталась этого не делать. Муж Дэчень носил власть как мантию на плечах, а жену держал так нежно, словно она была драгоценным цветком.
Она не боялась его ни капли. Она высвободилась из его объятий, заметив меня, и не боялась того, что он может наказать ее за такой отказ. Ее муж рассмеялся, совсем не злясь, когда она стукнула кулачком по его груди, и он не казался смущенным тем, что его застали страстно обнимавшим жену. Он зашел за ее спину и обхватил за талию, вежливо спросив, хорошо ли я спала.
Хотя я открыла рот, чтобы ответить, я не нашла нужных слов, и Дэчень спасла меня из неловкой ситуации, напомнив ему, что я была застенчивой, особенно, среди мужчин, а потому он не должен причинять мне неудобств, а должен по-царски уйти.
- Да, хридая патни, - ответил он ласково.
Кашлянув, он подмигнул мне, поцеловал жену в щеку и прошептал что-то ей на ухо, от чего она улыбнулась, а потом покинул комнату.
Когда он ушел, она устроилась удобнее в любимом кресле и поманила меня ближе. Не сделав и шагу, я выпалила:
- Вы любите его, - почти как обвинение.
- Да, - она улыбнулась и протянула ко мне руку. – А что тебя так удивляет?
Я сделала несколько неуверенных шагов вперед.
- Мужчины…
- Что «мужчины»? – она взяла меня за руку и нежно опустила на подушку у ее ног.
Я сцепила руки, думая, как лучше закончить фразу, чтобы не обидеть ее. Наконец, я сказала:
- Мужчинам не стоит доверять.
Она мягко рассмеялась, а потом посерьезнела, когда заметила выражение моего лица. Дотянувшись до моего лица, она вскинула брови, спрашивая разрешения. Когда я кивнула, она осторожно сняла вуаль, закрывавшую мое лицо, и обхватила мой подбородок. Жест был таким добрым и материнским, и хотя я пыталась сдерживать эмоции, слезы наполнили мои глаза.
- Тебя обидел мужчина, Джесубай?
Мое тело мелко дрожало, слова ускользали от меня, и она сказала:
- Расскажи мне.
Я знала, что каждое слово нужно обдумывать, ведь даже одно из них может привести к моей смерти или, что еще хуже, к смерти Иши, но в ее обществе я чувствовала, что могу дотянуться до надежды, могу найти и себе счастливый конец. Я облизала губы и начала говорить, а она слушала так внимательно, что закончила я только спустя час.
Она слушала с сочувствием, которое раньше я видела только у Иши. Когда я замолчала, она погладила мои волосы и сказала:
- Здесь ты будешь в безопасности, Джесубай. Я обещаю, что мой сын никогда не станет плохо обращаться с тобой. Он будет терпеливым. Но если ты не хочешь свадьбы, то все равно можешь остаться. Я предложу тебе свое убежище, как и другим своим женщинам. Но я надеюсь, ты решишь хоть раз встретиться с моим сыном перед тем, как примешь решение.
Так просто. Доброта, которую она проявляла, заставляла меня чувствовать себя еще хуже, еще коварнее из-за того, что я ей не рассказала. Сказать по правде, я не была достойна стать членом этой семьи. Они были доверчивыми, искренними, лишенными коварства. Отец уничтожит их, если я не придумаю, как его остановить, и я буду винить себя за их поражение.
Когда я убедила ее, что все еще желаю связать себя с их семьей, она показала мне скрытую за занавеской дверь, сказав, что я могу использовать ее, когда мне понадобится сбежать из-под надзора Хаджари. Она вела в сад, и пока я шла по тайному ходу, я пожелала стать невидимой и размышляла, не совершила ли я серьезной ошибки.
Отец разозлится, но даже он не может отрицать результаты. Конечно, он мог и не узнать об этом. Жена Раджарама согласилась держать мое признание в строжайшем секрете. И я все еще думала, что пользы было больше, чем риска.
Чтобы заслужить симпатию Дэчень, я рассказала ей о плохом со мной обращении отца. Не все. Если бы я попыталась описать все, это заняло бы куда больше часа. На самом деле, я не рассказала и доли того, что испытала от его рук. Я не раскрыла его магические силы или то, что он угрожает мне жизнью Иши. Я не упомянула и о яде, скрытом в моем шкафу, или о ножах, что прятались в специальных кармашках моей одежды.
Чтобы заслужить ее покровительство, стоило лишь рассказать о гневе отца. Я рассказала ей о том случае, когда он разрушил детскую, разозлившись из-за моего детского плача. Он избил Ишу до потери сознания за то, что она позволила мне шуметь. Глаза Дэчень наполнились слезами, как и мои, когда я описывала, как он бросил меня в стену, и я потеряла сознание. Она вскрикнула, когда я заговорила о месяцах, проведенных взаперти, вдали от мира, и только цветы украшали мою комнату.
У меня было много таких историй, что были необычными для женщин, и я могла рассказывать их, не боясь упомянуть что-то сверхъестественное. Я добавила, что Хаджари много раз угрожал мне, делал неуместные замечания, щипал и трогал меня, когда отца не было рядом.
Заканчивая, я просила ее не упоминать о поведении Хаджари и не пытаться как-то с этим разобраться, чтобы отец не узнал об этом. Она согласилась, но настояла на том, чтобы я узнала все тайные ходы во дворце. А потом она удивила меня, сказав, что считает, что я стану хорошей парой ее сыну, что, если я пожелаю, она устроит нам встречу.
То, что она с такой готовностью приняла меня, оставило мне сомнения в ее способности видеть людей. Я получила желаемый результат, но я хотела узнать, какой будет цена не только для меня, но и для нее и всей ее семьи.
Отец вернулся через две недели, и я сообщила ему, что Дэчень согласилась на мою кандидатуру и хочет организовать встречу с Диреном, как только его позволят его дела. Новость обрадовала отца. Он уверил меня, что стычки тут же прекратятся, и меня представят моему будущему жениху.
Когда я спросила о здоровье Иши, он лишь широко улыбнулся мне, как кот, загнавший в угол мышь. А потом зашептал еще больше угроз, говоря, что Хаджари разочарован моими постоянными исчезновениями.
Я отвечала лишь отчасти правду.
- Из-за Хаджари некоторые женщины нервничают. Дэчень запретила ему заходить в женские комнаты, а поскольку я получила ее благосклонность, я почти постоянно рядом с ней.
Он пристально смотрел на меня, словно пытаясь вытащить тайные мысли из моей головы, но все же смягчился.
- Отлично. В свободное время пусть шпионит за этим Кадамом.
Локеш оставил меня, не сказав, зачем приходил, но пообещав, что еще обязательно посетит меня, и очень скоро.
На следующий день я сидела подле Дэчень, отчасти слушая утренние доклады мужчин, что приносили ей вести с боевого фронта, когда один их них сказал то, что заставило меня оживиться.
Он кивнул и ушел, а я спросила Дэчень:
- Значит, ваш сын вернется домой?
- Да, - она просияла и добавила. – О, но не Дирен. Младший сын, Кишан, возвращается. Думаю, он даже присоединится к нам за ужином.
- Ох.
- Не расстраивайся. Ты скоро встретишься с Диреном.
Я покачала головой и улыбнулась ей.
- Буду ждать.
- Вот и хорошо. А теперь ты не будешь против? Мне нужно убедиться, что повара сделают на ужин любимые блюда Кишана.
- Конечно.
Она положила руку мне на поясницу, когда я встала.
- Может, ты захочешь прогуляться по саду? В центре него лабиринт, в котором многие теряются. Думаю, ты сможешь сбежать там от людей твоего отца, - и, понизив голос, она прошептала. – А уловка в том, что всегда нужно поворачивать налево, - сверкнув глазами, она ушла со своей свитой, и когда я осталась одна, я стала невидимой. Последовав ее совету, я отправилась исследовать лабиринт в саду, ведь я так хотела этого.
Сад Раджарамов сильно отличался от сада во дворце царя, но тоже был прекрасным, полным всевозможных цветов и лиственных деревьев, что пахли душистыми соками. Убедившись, что я все еще невидима, я принялась исследовать сад, касаясь нежных растений и бутонов цветов, пока я шла по лабиринту.
Ведомая любопытством, я поворачивала налево десятки раз, пока не пришла в центр. Фонтан, полный цветов лотоса, манил меня к себе. В середине лабиринта, сделанного из живой изгороди, такой высокой, что меня за ней не было бы видно, я чувствовала себя в безопасности, словно растения, которые я так любила, могли укрыть меня и защитить от всего плохого.
И из-за чувства защищенности я позволила магии, скрывавшей меня, рассеяться, и подставила лицо теплому солнцу. Когда стало слишком жарко, я сняла вуаль с лица и волос, повесив ее себе на руку, и пробежала пальцами по фонтану, брызгая водой на шею и лицо. Гудение пчел и пение птиц успокаивало меня, и я уже забыла, где находилась, и, что еще важнее, кем я была. В саду я была лишь девушкой, что любила цветы.
Среди белых и розовых цветов лотоса я заметила нечто другое, нечто, что я уже видела раньше. Это был тот же сиреневый цветок, что я обнаружила в царском фонтане.
- Невозможно, - прошептала я и склонилась, чтобы поднять его из воды и рассмотреть ближе. – Может, ты обычнее, чем я думала.
Глубокий голос позади меня сказал:
- Я бы поспорил, что он исключительный.
Испугавшись, я выронила цветок и обернулась. В проеме, ведущем в центр лабиринта, стоял человек, которого я никак не могла забыть, хотя не видела его уже несколько недель. Моргнув, я тут же прониклась его широкой улыбкой, пока он сделал шаг ко мне. А потом я опомнилась и торопливо накинула вуаль на волосы и лицо, опустив голову.
Он замешкался, видя мою реакцию.
- Прошу прощения. Я не хотел тебя побеспокоить.
Язык словно связали. Я хотела заговорить, но не могла понять, что сказать. Вместо требования ответа или нетерпения, он приблизился к фонтану и поднял цветок, который я уронила на камень. Он нежно положил его к другим цветам.
- Он прекрасен, не так ли? – спросил он, хотя не ждал моего ответа. – Я увидел его в саду Бхринама и попросил срезать для меня перед отъездом. Я подумал, что матери понравится.
- Он красивый, - прошептала я.
Крохотная рыбка выглянула на поверхность, напоминая мне о карпах кои, когда я раньше стояла рядом с ним, но в этот раз он знал, что я здесь. И, словно читая мои мысли, он сказал:
- Об этих рыбках есть история, рассказанная народом моей матери. Давным-давно была река, полная таких рыб. И хотя такое случалось не часто, но некоторые карпы кои доплывали до истока реки. Там их встречал огромный водопад, и самая смелая, самая решительная рыба, что умудрялась забраться на его вершину, получала дар от богов.
- Что боги могут дать рыбе? – спросила я, тихо удивляясь.
Он склонил голову, и я заметила искры в его глазах, подтверждение того, что он услышал, но он не повернулся ко мне, а опустил руку в фонтан, зачерпнув воды и намочив прохладной водой шею сзади.
- Они превращались в великих драконов. Водопад в истоке Желтой Реки потому и назвали Вратами Дракона. Так что, как видишь, любое, даже такое скромное существо, как рыба, может стать чем-то могущественным. Когда они смело идут к своей цели, они находят свою судьбу.
Он говорил замечательные слова. Не только потому, что я была восхищена его способностью рассказывать истории, но и потому, что он, казалось, знал, что именно мне нужно услышать. Я тоже боролась с опасностью и подумала, что если надежда была у маленькой рыбки, то, может, боги и обо мне позаботятся. Может, если я докажу свое достоинство, меня наградят даром, которого я искала.
- Прошу прощения за мой растрепанный внешний вид, - сказал он, отвлекая меня от мыслей. – Кадам тренировал меня дольше обычного. Я уж боялся, что он накажет меня за отсутствие в последние несколько недель. Он думает, что я вырасту толстым и ленивым без ежедневных тренировок.
Он ослабил воротник и плеснул воды на шею. Я сглотнула и облизала губы, но все еще не могла сдвинуться с места. Кишан точно не был толстым или ленивым. Он был красивее всех мужчин, что я встречала. Его руки и грудь были покрыты мускулами, а его рубашка так плотно облегала тело, что мне уже казалось, что я перегрелась на солнце.
Кстати о солнце, его золотые глаза, особенно, когда они смотрели в мою сторону, были такими теплыми, что могли растопить меня, превратив в лужицу. И я была удивлена, что не погрузилась в фонтан. Я представляла, какими были бы ощущения, будь я водой, которую он брызгал себе на кожу, но тут мне кое-то попалось на глаза.
Медальон. Он висел на его шее, и я была уверена, что он был одним из тех, что искал отец. Холод охватил меня, остужая разгоряченную кожу. Сцепив руки в области талии, я взяла себя в руки.
«И что я буду делать?»
Если отец узнает, что у этого юноши есть нужные ему амулет, он убьет его. Или заставит меня сделать это. В любом случае, прекрасные золотые глаза Кишана закроются навеки. Его тепло заменит холод могилы. Я поежилась.
- Ты замерзла? – спросил он. – Позволишь проводить тебя во дворец?
Я коротко кивнула ему. Он провел меня в промежуток в изгороди и сказал:
- Меня, кстати, зовут Кишан.
- Я знаю, - тихо ответила я.
Повернувшись, чтобы видеть меня, он озадаченно посмотрел на меня, но улыбнулся.
- Тогда я в невыгодном положении. Может, милая юная леди доверит мне свое имя?
Я остановилась, а мысли крутились вокруг тщетности того, что я пыталась сделать. Как я могу спасти его, спасти его семью, когда отец замыслил столько зла? Я подняла глаза и увидела на его шее шнурок.
«Как он умрет?» - задалась вопросом я. Проснусь ли я однажды и услышу о черных следах на его груди? Он просто исчезнет? Или умрет от моей руки. Может, это я буду той, что вонзит свой маленький нож в его горло. Может, я буду той, что поднесет к его губам чашу, полную яда.
И тут я уже не смогла больше смотреть на него. Мое имя было именем убийцы. Я становилась убийцей. Он хотя бы заслуживал знать имя ответственной за это.
- Джесубай, - прошептала я. – Мое имя – Джесубай, - сжав кулаками юбки, я прошла мимо него и побежала к дворцу, ни разу не оглянувшись назад.
* * *
Хотя я пыталась избегать Кишана, он, казалось, постоянно знал, где я. Ему одному позволялось проходить в женские комнаты. Я не раз обнаруживала его сидевшим у ног матери, общавшимся с ней. Каждый раз он пытался вовлечь меня в разговор, но я извинялась и уходила. Когда мы ужинали, я ловила на себе его взгляды, и он часто вызывался провожать меня, когда я ходила по дворцу, чтобы помочь Хаджари.