И главное, если бы Рич просто проходил мимо, как обычно молча присматривая за всеми в лагере. Но стоило только к Мэрфи подойти какому-нибудь альфе, и неважно кто - тренер с разговором о работе, воспитатель с вопросом о детях, которые участвуют в тренировках или отец ребенка в воскресный день, который хотел узнать об успехах сына, мгновенно рядом появлялся Рич. Буквально из ниоткуда, вот к Мерфи подходит альфа, а через секунду возникает Рич и вклинивается в разговор с самым независимым видом, как будто именно этот разговор является самым важным для старшего в лагере. Как будто именно с этим альфой Рич хотел обсудить все насущные вопросы и узнать его мнение о жизни в лагере.
Мэрфи бесился в душе, но в лицо мило улыбался, пытаясь сдержаться из последних сил. Это надо же быть такой лицемерной тварью, чтобы трахаться самому, делая при этом вид святоши, который никогда, ни с кем и ни за что. Осуждать вслух интриги и романы, а самому по-тихому крутить с кем-то из омег, не стесняясь носить на себе его запах.
Хотелось назло этому лицемеру закрутить с кем-нибудь из альф, просто так, назло! Чтобы этот гад понял, что у Мэрфи тоже может быть личная жизнь! Но стоило только подумать об этом серьезно и начать составлять план боевых действий по охмурению какого-либо самца, то в душе разливались апатия и тоска. Подпускать к себе чужого альфу только для того, чтобы досадить Ричу, не хотелось… Да с какого фига! С какой стати ему ломать себя? Зачем доказывать Ричу, что бы то ни было? Было бы ради кого!
И вот опять… Как только Тайсон Ранзани, приехавший узнать, как поживают его сыновья, Крейг и Райан, подошел к Мэрфи, рядом, как чертик из табакерки, возник Рич. Ему, видите ли, срочно надо было поговорить с мужем наследника, так как остался еще один нерешенный вопрос. А может и не один! Мэрфи сунул руки в карманы, чтобы случайно не врезать по наглой морде. Тем более что от альфы этим утром пахло новым омежьим запахом. Вот ведь тварь!
Прищурившись Мэрфи посмотрел на Рича, про себя составляя план, как бы отбить у Рича всякое желание околачиваться поблизости и влезать в чужие разговоры. А потом ему в голову пришла интересная идея. Зачем на него злиться без толку? Надо просто поймать его с омегой, причем лучше в пикантной ситуации, и посмотреть, как нахал будет выкручиваться - чужие-то романы он осуждает! Лицемер! Потрахушки чужие ему среди воспитателей, видите ли, претят! “Давайте будем помнить о том, что рядом подростки, и мы должны быть для них достойным примером!”
На душе сразу полегчало, а злоба отступила от горла. Мэрфи довольно улыбнулся в предвкушении того, что он скажет Казанове местного разлива, когда застукает его на горячем. Рич от такого пристального взгляда омеги даже с мысли сбился и замолчал на секунду, с тревогой вглядываясь в крайне довольное лицо Мэрфи. После этого быстро свернул разговор и ретировался. Мэрфи с многообещающей улыбкой посмотрел ему в спину.
Так, решено. Надо поймать сволочь и ткнуть его носом, как поганого кота, в ссаные тапки. Пусть вначале свое вынюхает, а потом к другим лезет!
========== Застукал, или кто не спрятался я не виноват ==========
Сказано - сделано!
Мэрфи ждал вечер с большим нетерпением. Днем Рич всегда бродил по лагерю, разговаривая со всеми подряд и для личных встреч у него времени не было. Ну, по крайней мере, в течение дня в его запахе не появлялись новые нотки, а значит, он держался в стороне от своих любовников. Из этого следовало, что за ним стоит проследить ночью или на рассвете. Видимо, пока весь лагерь спит, этот неугомонный Казанова и окучивает своих воздыхателей.
Следующим днем было воскресенье, и к детям должны были приехать родители, а это значило, что в лагере будет намного больше народу. Поэтому сегодня никто особо не засиживался у костра. Мэрфи с интересом рассматривал, как образуются отдельные группы. Рич расслабленно посидел немного, почти ни с кем не разговаривая, и ушел спать едва ли не первым. С того места, где сидел Мэрфи, было прекрасно видно дерево, на вершине которого был сделан небольшой домик явно для одного жильца. Вскоре наверху хлопнула дверь. Мэрфи сел поудобнее, готовясь к долгой охоте.
Ему было интересно посмотреть, пойдет ли кто следом за Ричем, или он сам спустится позже, когда все разойдутся. За то время, что жил в лагере, Мэрфи уже выяснил что «в гнездах» жили всего трое омег. Он, Кристи и еще один омега с мужем. Все остальные омеги предпочитали жить возле родничка на полянке, где всегда было солнечно и тепло. Кристи всегда спал в домике, он быстро засыпал и спал тихо до самой побудки, почти не шевелясь, по всей видимости, днем уставал с непоседливыми детьми.
Семейная парочка как раз поцапалась после ужина, и теперь они принципиально отворачивались, игнорируя друг друга. Мэрфи всегда был непонятен смысл такого поведения. Лично у него никогда не получалось долго злиться на Логана. Если альфа косячил в чем бы то ни было, то он быстро объяснял ему, в чем именно он виноват, и после этого давал возможность загладить свою вину. Виноватый муж - это прекрасно, из него можно было вить веревки или развести на крышесносный секс. А вот так тихо дуться друг на друга в надежде, что вторая половинка одумается и приползет на коленках, вымаливая прощения? Слишком долго и ненадежно. Намного проще дать своему альфе пару подзатыльников и злобно пошипеть для пущего эффекта. Так и зло наказано, и альфе все понятно, и можно сразу приступать к «примирению».
Вскоре, следом за Ричем, все стали тихо расходиться по своим домам. Мэрфи впервые внимательно разглядывал, кто, куда отправляется спать. Часть альф, оказывается, тоже жили на земле, они уходили по одному или группами в противоположную сторону от омежьих поселений. Те, кто жил в гнездах, предпочитали к своим домикам забираться не по лесенкам, а отправлялись по подвесным дорожкам от смотровой площадки.
Мэрфи выпил кофе, который прихватил с собой на посиделки, и отпустил зевающих дежурных по костру. Те, довольные, что можно отправляться спать, притащили и поставили возле Мэрфи ведро с водой, чтобы тот мог залить непрогоревшие угольки, и растворились в ночи. Кристи вскоре, устало зевнув, тоже отправился спать, и у костра остались три пары молодых воспитателей, которые с азартом сравнивали методики воспитания и приводили примеры из своего богатого опыта. А еще обиженный супруг с двумя друзьями, разведенными омегами, жаловались друг другу, какие альфы неблагодарные твари, и совершенно не ценят доброго к себе отношения. Мэрфи их слушал вполуха, напряженно присматривая, кто куда пошел.
Вскоре две разведенки отправились спать и позвали с собой приятеля, но тот, зябко кутаясь в кофту, отказался. Вскоре недовольный супруг решил, что его никто не видит и отправился к смотровой площадке. Омега несколько раз менял направление движения, по всей видимости, не решаясь на что-то определенное. Мэрфи с интересом наблюдал, у какого гнезда закончится его блуждания по подвесным дорожкам. В голове даже поселилась мысль, что тот собирается пойти в первый домик, но омега остановился у домика, в который час тому назад зашел его муж и, решительно дернув дверь, зашел внутрь.
Теперь у костра остались только молодые воспитатели, они уже говорили тише и даже разбились по парам. Судя по тому, как они тесно прижимались друг к другу, было без слов понятно, чем закончится их сегодняшняя дискуссия. Мэрфи хмыкнул и залил водой почти догоревшие угольки. Молодые люди восприняли это как команду расходиться и, прячась за клубами пара, тихо ускользнули в разные стороны.
Проверив, что все угольки залиты водой, Мэрфи убрал ведро и нашел местечко, откуда была хорошо видна дверь первого гнезда. В лагере было тихо, насколько тихой может быть ночь в лесу. Где-то перекрикивались какие-то животные, вокруг лампочек у дверей домиков сновали ночные мотыльки, время от времени проносились летучие мыши. Скрипели деревья, налетавший время от времени ветер раскачивал кроны елей. Кто-то вылез из домика на дереве и долго спускался по слегка покачивающимся скрипящим переходам. Хлопнула дверь в туалет. Потом этот кто-то, не видимый в ночи, так же долго пробирался обратно в свой домик, бурча что-то себе под нос. А потом опять все стихло.
Мэрфи успел продрогнуть и дважды отругать себя за подобную авантюру. Ну, вот сдался ему этот рыжий гад, чтобы караулить его по ночам? Не все ли равно, кого он нагибает по утрам? Хотя очень хотелось позлорадствовать, когда лживый ублюдок будет пойман на горячем. Сон - это не самая большая плата за удовольствие открыто ухмыляться ему в наглую морду, когда он начнет втирать другим о нормах морали и приличиях для воспитателей. А выспаться можно будет и днем, благо занятий с детьми в выходные дни нет.
Когда ночные животные угомонились, и небо над кронами елей начало светлеть, дверь в первом гнезде тихо хлопнула. Мэрфи в предрассветной тишине почти пропустил этот звук. Рич не спускался по переходам и даже не полез по лестнице. Вниз упала тонкая веревка, и следом альфа стал спускаться, быстро перебирая ногами по стволу ели. Мэрфи спрятался на всякий случай за стволом дерева и довольно хмыкнул. Если бы он поджидал его в домике, то не успел бы спуститься быстро и незаметно. Так что очень хорошо, что он дожидался его уже на земле.
Рич под конец сильно оттолкнулся от дерева и спрыгнул на землю, легко спружинив своими длинными ногами. Он так же стремительно развернулся и почти побежал в сторону омежьего поселения. Омега удовлетворенно хмыкнул, ну кто бы сомневался! И бросился следом, стараясь двигаться бесшумно, как учили братья в детстве на охоте за дикими кроликами, и при этом не выпускать альфью спину из вида. На удивление Рич пошел не в сам омежий лагерь, а несколько в сторону. Хотя, наверное, это более логично, ведь если бы его в лагере застукал кто-либо из омег, то слухи бы уже давно гуляли по лагерю.
Альфа быстро пересек полянку и отправился дальше в лес. Когда он оказался на освещенной поляне, то стала видна небольшая сумка, перекинутая через плечо. Мэрфи торопился, как мог, но альфа шел быстро и, по всей видимости, хорошо знал дорогу, поэтому пока омега добрался для пролеска, спина Рича мелькнула далеко впереди среди деревьев. Мэрфи засек направление и отправился следом, стараясь не шуметь. Какой толк спугнуть двух любовников своим топаньем и треском сучьев? Лучше прийти позже, к самой кульминации процесса.
Мэрфи хорошо ориентировался в лесу. Братья не раз брали его с собой на лесные вылазки. И не важно, с какой добычей они возвращались домой, с горстью ягод или порванными штанами, это были незабываемые уроки жизни. Вот и сейчас, пробираясь по предрассветному лесу, Мэрфи вспомнил, как бегал с братьями, и как их потом лупил папа, увидев опять перемазанную в траве и земле одежду. Достав из кармана планшет, с помощью которого он наблюдал за детьми, Мэрфи сверился с картой, куда направлялся сейчас альфа. На карте были обозначены не только лагерь, но и прилегающие территории: родники, горные склоны, небольшие домики, которые на карте обозначались буквой «У», что значило убежище или укрытие. Там омеги могли пережить течку, самостоятельно или с альфой.
Рич направлялся как раз к такому убежищу. Возле него на карте был обозначен родник. Таких родничков, больших или маленьких, было достаточно много в лесу. Если бы не каменистая почва, то здесь уже давно было бы болото. А так, эти роднички сбегали маленькими ручейками в горную речку, которая вилась вдоль лагеря, как голубая змейка. Мэрфи был настолько уверен, что Рич находится в одном из маленьких домиков, что почти выскочил на альфу, который мылся у родничка. Омега едва успел притормозить у последнего перед небольшой полянкой дерева, и сразу спрятался за толстым стволом.
Ручеёк был небольшой. Спускаясь по камням откуда-то сверху, он срывался с небольшого уступа и падал вниз маленьким водопадиком. Хотя он скорее был похож на струйку воды, текущую из плохо закрытого крана, но все равно, технически это можно было назвать водопадом, поскольку вода падала вниз, а не стекала, как обычно. Водопадик был невысоким, где-то по плечо Ричу, и падал в небольшое озерцо, размером с большой тазик. Вот именно в его чаше и стоял Рич, намыливаясь одной рукой мылом. До омеги донесся запах душистого мыла, и Мэрфи чуть не стукнул себя по губам. Это был тот самый запах, который вчера был на Риче и взбесил его до белых звездочек перед глазами.
Мэрфи стоял за деревом и думал, как бы по-тихому свалить, пока его не застукали. Вот какого фига надо было уходить в лес, чтобы помыться? В лагере прекрасные душевые, так зачем было убегать в лес? Чтобы поплескаться на свежем воздухе? Эксгибиционист хренов… А потом Рич повернулся левым боком, и Мэрфи едва не вскрикнул от увиденного. Левая сторона альфы была обезображена красными шрамами, будто у него от шеи до щиколотки сняли кожу, а потом размазали по телу красный пластилин. По левой стороне шеи красные шрамы стекали по плечу и руке до локтя, будто в анатомическом атласе мышц человека глупый ребенок повозил руками, смазывая границы мышц, делая все красным месивом. И самым шокирующим взгляд был небольшой обрубок ниже локтевого сустава.
Сама левая рука, вернее протез, лежала рядом с одеждой на небольшом камне возле водопада. Это было так неправильно, что Мэрфи растерялся от увиденного. Взгляд опять вернулся к альфе. Он пытался понять, как это можно вообще жить без кожи на почти половине тела. Пока Рич мылся правой рукой, нелепо отставив в сторону обожжённую левую руку, было видно как натягиваются жуткие шрамы, то в одну, то в другую сторону. Граница ожога была неровной. Захватив половину спины, сходила рваными рубцами до пояса, а там, будто отсеченная ремнем прерывалась, чтобы появиться вновь у середины бедра и до самой щиколотки, которая сейчас была не видна из-за крошечного лесного озера под ногами альфы.
Мэрфи невольно задумался, что движет альфой, уходящим от удобных душевых в лагере? Нежелание показывать свои шрамы другим, стыдясь своего тела? Как можно стесняться того, что выжил и живешь полноценной жизнью вопреки всему? Сколько же боли пришлось ему пережить. Палец обожжешь и то дня два стонешь, а тут половина тела, как одна сплошная рана, превратившаяся в огромный рубец и перетяжки…
Тем временем Рич присел и начал смывать с себя мыло вначале водой, натекшей в чашу озерца, а потом подставляя то одно, то второе плечо под небольшую струйку текущей по камням воды. Мэрфи решил, что, пожалуй, с него хватит подобных откровений и решил тихо уйти, пока его не заметили, но, видимо, на сегодня он исчерпал свой лимит удачи. Ветка под ногой неожиданно громко хрустнула, и Рич стремительно обернулся.
Альфа быстро подхватил с камня полотенце и, обмотав бедра, придавил концы обрубком левой руки. Впервые Мэрфи не мог разобрать эмоции, которые скрывались за кривой ухмылкой Рича. Стоило бы конечно, убежать, но ноги будто парализовало, и омега, замерев, мог только смотреть, как к нему, словно кот к загнанной в угол мыши, с неторопливой грацией хищника подходит альфа. Мэрфи еще раз подумал о побеге и откинул эту мысль. Наплевать, что это теперь будет глупо выглядеть, зато можно будет придумать какие-нибудь умные слова, которые смогут объяснить, почему он прячется за деревом и подглядывает, как старый извращенец за юной старлеткой.
- Тебе папа не говорил, что подглядывать нехорошо? - Рич схватил омегу за шиворот и, дернув на себя, сразу впечатал спиной в ствол дерева. - Ну и как? Все разглядел?
Рич стукнул кулаком по стволу возле лица Мерфи. Тот только моргнул, даже не пытаясь увернуться. Если бы он поймал кого-либо подглядывающим за ним, то не стал бы бить по дереву, а врезал бы от души по любопытной морде.
- Чего приперся? Скучно стало? - Рич опять прихватил за грудки и приложил спиной к дереву.
- Было интересно, с кем ты трахаешься, что от тебя каждое утро омегой пахнет, - Мэрфи сказал правду, не ожидая, что с ним начнут разговаривать. Он бы на месте альфы врезал пару раз без всяких разговоров.
Рич, похоже, не ожидал такого ответа, поскольку было видно, что он вначале растерялся и, наверное, поэтому сказал то, что думал:
- Это мыло с увлажняющим кремом. Кожа слишком тонкая и сохнет от такой жары, - Рич опять разозлился. - Я еще иногда кремом пользуюсь, хочешь намазать мне спинку?