— Обычный опрос свидетелей, — спокойным и даже скучающим голосом проговорил полицейский. — Я вас надолго не задержу.
— Ничего страшного хоть не случилось? — насторожился Андрей.
— Как сказать… Так я вас слушаю.
— Тысяча девятьсот восемьдесят седьмой. Город Мытищи, Подмосковье. Все же в паспорте есть.
— Есть, — кивнул полицейский. — Работаете?
— Да.
— Где?
— Ракетно–космическая корпорация «Энергия».
— Ракеты запускаете?
— Угу, вроде того.
— Хорошо. Скажите Андрей Владимирович, где вы познакомились с гражданином Белкой Константином Ивановичем?
— Белкой? — усмехнулся Андрей. — А кто это? Хотя… владелец БМВ шестерки? Пьяный ходил тут.
— С ним.
— Здесь и познакомились, если это так можно назвать. А что с ним? — в голове неожиданно вспыхнуло воспоминание о сильном запахе бензина и горящей зажигалке.
— Множественные ожоги. Он сейчас в больнице.
— А мои друзья? С ними все в порядке?
— Вячеслав Прожин и Анастасия Смалева?
— Да.
— Все в порядке. Небольшой ожог у гражданина Прожина, но ничего страшного.
Андрей облегченно вздохнул. Затем в общих чертах рассказал о коротком разговоре с пьяным типом, который потом запустил в него бутылкой. Утаил лишь истинную причину, которая толкнула его на беседу именно с Константином Ивановичем. Вроде как расспрашивал о дорогах и о том, как лучше проехать в Самару. Версия вышла не особенно убедительная, если учесть наличие на руках бумажной и электронных карт, а также трезвых людей вокруг. Но придумать версию более правдоподобную Андрей не смог. Слишком болела голова. В конце концов, он ни в чем не виноват. Мужик сам заварил кашу.
— Вам все равно придется задержаться на пару дней, — законспектировав услышанное, проговорил полицейский. — Возможно, понадобятся кое–какие уточнения.
— А по телефону никак нельзя уточнить? Мы и так слишком загостились у вас. Нас ждут.
Полицейский задумался.
— Боюсь, у вас нет выбора.
— Почему? Или мы подозреваемые?
— Ну что вы? Я не смею вас задерживать. Но вам с вашей травмой за руль садиться нельзя, Вячеслав Прожин в ближайшие дни тоже вряд ли сможет сесть за руль, а гражданка Смалева, насколько я понимаю, прав не имеет.
— Вы же сказали, что с Вячем… Вячеславом Прожиным все нормально.
— Так и есть. Его жизни ничто не угрожает. А небольшие ожоги болезненны, но не опасны.
— Я хочу с ними увидеться.
— Конечно. Прожин сейчас находится в больнице. Но завтра, думаю, вы сможете его навестить. А гражданка Смалева отдыхает в соседнем номере. Ей дали успокоительное.
— Она спит? — Андрей почувствовал во рту кислый привкус.
— Да. Дело чуть было до нервного срыва не дошло, — полицейский ухмыльнулся, точно что‑то припомнив. — Ну, сегодня отдыхайте, не смею вас больше задерживать. Номера ваших телефонов у меня есть. На вашу работу мы позвоним.
— А вы можете сопроводить нас до Самары?
— Что? — брови полицейского, уже поднявшегося с кресла, поползли вверх.
— Сопроводить до Самары. Раз уж мы вынуждены задержаться в вашем гостеприимном городе. А там пробки, к тому же у нас какая‑то беда с выбором дорог. Не везет.
— Москвичи… – со вздохом покачал головой полицейский. — Ладно, посмотрим. Завтра подойдите в участок. Часам к… – он быстро пересмотрел бумаги в папке. — Скажем, часам к одиннадцати. Уточним показания, а заодно решим с вашим сопровождением. Но имейте в виду, у нас нет свободных машин. Пока нет. Так что обещать ничего не буду.
— Понятно.
— Доброй ночи.
Андрей сидел на кровати и смотрел на свое отражение в зеркале. Еще одна ночь в городе. Как минимум одна. Сам город ему нравился, но вот сны… Приходят ли кошмары только к нему или посещают всех? Видел ли их владелец стоящей на улице BMW? Что, если именно их действие заставило его заглянуть на дно бутылки? Сейчас, когда остаточные видения кошмарных снов еще мелькали перед глазами, а запах крови и внутренностей гнусными миазмами стоял в носу, это предположение выглядело вполне реальным. С ним надо все же поговорить. В больнице Константину Ивановичу хочешь не хочешь, а придется вновь вернуться к трезвой жизни. Самое время попытаться поговорить с ним снова. Главное, чтобы ожоги оказались не настолько серьезными, чтобы врачи держали его на сильных обезболивающих. Иначе адекватного разговора снова может не получиться.
В дверь постучали.
На несколько минут Андрей оказался в распоряжении вновь появившегося врача. Тот аккуратно обработал рану на его щеке, наложил повязку.
— И все же, где вас угораздило? — спросил он. — Когда я осматривал вашу голову, рассечения не было. В чем дело? Ничего не бойтесь. Если это сделал…
— Если вы о том прыщавом парне, то напрасно. Он тут ни при чем.
— Значит, вы сами?
Андрей помедлил.
— Вам снятся плохие сны, доктор?
— Плохие сны снятся всем. Время от времени.
— Кошмары, которые не отличишь от реальности, но очень гнусной и жестокой реальности.
— Не пойму, о чем вы, — нахмурился врач. — Ваша нервная система возбуждена. Вы получили пусть не серьезную, но травму головы. Вполне возможно, небольшое сотрясение мозга. Неплохо было бы пройти полное обследование. А дурные сны вполне вероятны. Хотите, я дам вам успокоительное?
— Нет, спасибо. Скажите, а вы когда‑нибудь покидаете город?
— Разумеется. Иногда всем нам приходится выбраться в районный или областной центр или куда‑то еще.
— И никогда не случалось с этим проблем?
— Послушайте, молодой человек, если у вас ко мне больше нет дел, касающихся моей специальности, я удалюсь. У меня забот еще предостаточно.
— Больше нет.
— Тогда до свидания.
Андрей вышел сразу за доктором, сходил умыться. Холодная вода немного смыла ощущение липкой слизи, которое настырно перекочевало за ним из кошмара.
Успокоительное… а что, возможно, это неплохая идея – затуманил себе мозги и плевать на кошмары. Знать бы, что они не станут сниться после таблеток, почему бы и не воспользоваться плодами фармакологии?
«… отдыхает в соседнем номере. Ей дали успокоительное…»
Андрей чуть было не подскочил на месте. Настя! Он бегом бросился к номеру девушки, но у самой двери остановился.
А что, если кошмары – это лишь его проблема? Пока никто из спутников не жаловался на плохой сон. И все же он чувствовал беспокойство. Чувствовал с той самой минуты, когда узнал, что Настя спит. Причем спит под действием каких‑то лекарств. По–хорошему надо было проверить ее сразу.
Он осторожно потянул на себя дверную ручку. Дверь бесшумно отворилась. Свет в комнате не горел, а сгущающиеся за окном сумерки не позволяли ничего разглядеть.
— Насть… – позвал Андрей.
Тишина.
Он нащупал выключатель, надавил на клавишу.
Девушка спала, подложив руку под подушку. Лицо спокойное, дыхание глубокое и мерное. Одеяло натянуто до самых плеч. Андрею даже завидно стало. Но и от сердца отлегло. Денек выдался непростым – пусть выспится. На столе стоит прозрачный графин с водой и полупустой стакан.
Запивала успокоительное? В своем номере ни графина, ни стакана Андрей не помнил. Он погасил свет, закрыл дверь.
Что теперь? Завтра надо вытаскивать Вяча из больницы и давить на полицию. Пусть делают, что хотят, а вывозят их из города. В конце концов, помогать людям – их работа. По крайней мере, в это хочется верить. Особенно сейчас.
В номере Насти что‑то скрипнуло.
Перевернулась на другой бок?
Он отступил от двери, намереваясь вернуться к себе, но ноги шагали через силу. Вернуться, проверить? Нет! Так недолго и паранойей обзавестись.
Андрей уже подходил к двери в свой номер, когда до слуха донесся отрывистый женский крик.
— Твою же мать! — процедил сквозь зубы.
Он бросился обратно, рванул дверь, с силой, наотмашь ударил по выключателю.
Настя спала в том же положении, однако вокруг ладони, подсунутой под подушку, расплывалось пятно крови. Пару минут назад его точно не было!
Андрей в два прыжка оказался возле кровати.
— Настя! — встряхнул девушку за плечи. — Проснись!
Та только сонно поморщилась, что‑то пробубнила.
Кровавое пятно увеличивалось, и теперь Андрей смог рассмотреть рану на тыльной стороне ладони Насти – рассечение растягивалось беззубой ухмылкой у него на глазах.
— Просыпайся! — он снова встряхнул спящую.
На лице Насти появилось болезненное выражение, губы плаксиво искривились, а еще через несколько секунд из плотно зажмуренных глаз потекли слезы. Одеяло слетело с плеч – и на тонкой футболке Андрей увидел еще одно пятно крови.
Он схватил со стола графин и выплеснул его содержимое на голову спящей. Глаза Насти распахнулись. Девушка попыталась отпрянуть, но запуталась в одеяле. Из ее горла вылетел сдавленный вскрик, во взгляде застыл ужас. Скрюченными пальцами она полоснула Андрея по лицу, что‑то невнятно выдохнула.
— Успокойся, — Андрей развел руки в стороны. — Настя – это был всего лишь сон. Кошмар. Успокойся. Все хорошо. Ты проснулась.
Она дышала быстро и поверхностно. Из глаз по–прежнему текут слезы, а пальцы выставлены перед собой в защитном жесте.
— Только сон… – повторил Андрей. Он старался хранить хладнокровие, хотя внутри все бушевало.
Ее руки задрожали, во взгляде появилось понимание происходящего. Медленно, будто нехотя, сознание выплывало из глубин неконтролируемого ужаса.
— Андрей?.. — в ее голосе нет уверенности.
— Молодец. Все хорошо. Вот видишь?
— Я… они… – слова потонули в громких всхлипах. Настя закрыла лицо ладонями, отвернулась к стенке.
Андрей ненавидел женские слезы. Как себя вести в присутствии рыдающей женщины просто не знал.
— Давай‑ка успокоимся, — он осторожно присел на край кровати, тронул Настю за плечо. Та нервно дернулась, но не отстранилась. — Надо обработать порезы…
Видимо, смысл услышанного не сразу дошел до взбудораженного сознания испуганной девушки. Лишь спустя примерно минуту всхлипываний она, наконец, повернулась к Андрею.
— Что?
— Ты поранилась, — он аккуратно взял ее ладонь в свою. Кровь уже запачкала одеяло и подушку, несколько капель попало на стену.
— Я? — она с недоверием уставилась на собственную руку. — Когда?
— Неважно. Ты посиди здесь. Пару минут. Я сбегаю за водой. Хорошо?
Девушка неуверенно кивнула, шмыгнула носом.
— У тебя платки где?
— Там, — она указала на лежащий на кресле рюкзачок.
— Отлично. Я быстро.
Андрей схватил графин и быстрым шагом покинул номер. Когда вернулся, Настя сидела, опустив ноги на пол и завернувшись в одеяло. То, что снежно–белый пододеяльник раскрасился алыми пятнами, ее, судя по всему, не волновало. Она не противилась, даже когда Андрей извлек ее из теплого кокона, принялся обрабатывать руку. Можно, конечно, обратиться к доктору, возможно, он все еще в мотеле, но обращаться к чужому человеку почему‑то не хотелось. Странный город, странные сны – ну к чертям и аборигенов. В конце концов, раны пустяковые, хотя крови из них налилось порядочно. Еще надо будет как‑то объяснить работникам мотеля причину появления кровавых пятен на пастельном белье.
— Ты не против? — Андрей выудил из рюкзачка маникюрный набор, вытащил из него ножницы. Небольшие, но сойдут. — Я немного попорчу твою футболку, — проговорил он, став перед Настей на колени. — Хорошо?
Девушка взглянула на него, потом перевела взгляд на темное пятно на своей груди.
— Щиплет, — проговорила тихо.
— Могу позвать врача.
— Не надо, — она покачала головой. — Я сама. Отвернись, пожалуйста.
Андрей протянул ей ножницы и упаковку платков, отошел к окну. Темнота на улице сгустилась, небо теряло последние блики света.
— Все, — Настя, как могла, привела себя в порядок: расчесала волосы, стерла с кожи почти всю кровь. Теперь она сидела, просунув руку под футболку и прижимая к груди несколько платков. — Ты мне расскажешь?
— Расскажу что?
— Про сны. Ты ведь не просто так спрашивал Вяча, что ему приснилось там, в машине. Правда?
— Не просто так. Как чувствуешь себя?
Девушка пожала плечами.
— Глубокий порез? — спросил Андрей.
— Нет. Но это не порез.
— А что?!
Настя нервно хихикнула. Потом прикрыла рот рукой.
— Извини. Чувствую себя ребенком, который только что увидел в шкафу чудовище и пытается доказать родителям, что чудище взаправдашнее.
— Ничего доказывать не надо. Так что с порезом?
— Сам смотри…
Она растянула вниз ворот футболки. Чуть ниже серебряного крестика Андрей разглядел в коже несколько отверстий, словно в них продевали кольца. Края отверстий выглядели паршиво – надорванные, до сих пор кровоточащие.
— Нужна перевязка, — твердо сказал Андрей. — Не думал, что все так серьезно.
— Да ладно…
— Сиди здесь. Я сейчас.
Он вернулся меньше чем через десять минут. Доктора уже и след простыл, оперативной группы – тоже. Пришлось обращаться за помощью к девице за барной стойкой. Та понимающе покивала и выдала упаковку бинта и баночку зеленки.
— Сама или как? — спросил Андрей, распечатав бинт. — Тут бы, наверное, удобнее с пластырем, но уж чем богаты.
— Это ты специально, да? — усмехнулась Настя.
— Конечно. Когда еще выпадет шанс на тебя посмотреть.
— Дурак.
Она одним движением стащила с себя футболку. Зашипела, когда ткань задела израненную кожу. Андрей постарался действовать быстро и аккуратно.
— Смотри, осторожно, чтобы повязка не сползла, — сказал он, когда закончил. — Думаю, завтра можно будет снять. Это пока, чтобы остановить кровь и не занести какую заразу.
— Спасибо, — кивнула Настя и прикрылась чистым куском одеяла. — Так ты расскажешь мне о снах?
— Да, — Андрей снова посмотрел в окно. — Не хочешь воздухом подышать?
— Голову разве проветрить…
— Да, проветримся. Боюсь, спать нам теперь не стоит.
— Совсем?
— По крайней мере, пока не выберемся из города.
Девушка задумчиво кивнула.
— Я только оденусь…
— Жду тебя в коридоре.
Ночь выдалась прохладной. В высоком темном небе мерцали точки звезд. Ветер, поначалу обнимающий весьма ощутимыми порывами, вскоре стих. В воздухе почувствовалась влажность.
Они немного постояли у мотеля, а потом направились в сторону пятиэтажных домов. В отличие от первой ночи, сейчас город не тонул во мраке. Фонари, в почтении склонившиеся вдоль дорог, освещали улицы мягким желтоватым светом. И все равно самым ярким пятном в этом царстве теней оставалась стоянка мотеля. Единственный шум, который нарушал спокойствие умиротворенного города, — мерное шуршание. Андрей и Настя оглядывались по сторонам, силясь вычислить источник, но наконец, обнаружили его. За углом мотеля работал дворник. Ссутулившись, он медленно переставлял ноги.
— Ничего себе, — шепотом проговорила Настя. — С ума посходили, что ли? Ночами дворы мести.
На прохожих дворник взглянул лишь мельком, а потом снова сосредоточился на своей работе. Его взгляд неотрывно следил за движением метлы. Андрей успел заметить глубоко ввалившиеся глаза в окружении мелких морщин, плотно сжатые тонкие губы, а также длинные волосы, собранные на затылке жидким хвостом.
— Если платят, почему не поработать во вторую смену?
Они помолчали, вдыхая прохладный ночной воздух, приводя мысли в порядок.
— Как ловушка для насекомых, — усмехнулся Андрей, когда от сверкающего мельтешения разноцветных лампочек осталось лишь смутное мерцающее напоминание.
— И мы прилетели на свет? — спросила Настя.
— Да. Мотыльки к лампе. Обожгли крылья – и теперь бьемся о стекло, пытаясь вырваться обратно в ночь.
— Кому надо нас приманивать?
Андрей пожал плечами.
— Мало ли… Рассказ вспомнился. Автора, к сожалению, не помню. Что‑то там в названии… не то Дети Ноя, не то Потомки Ноя… Не суть важно. Так там тоже одинокий городок. Правда, в Америке, на побережье. Заехал туда мужик на машине, что‑то по мелочи нарушил. Его в клетку. Продержали до утра, а потом вроде как к судье, штраф выплачивать. Кругом дома стоят, тихо. Народу никого. Приезжают к судье, мужика в комнату провожают – и дверь следом раз. Захлопнули. А комната не простая – печка огромная.